44. Не надо ультиматумов, командор Граф

ГЛАВА СОРОК ЧЕТВЁРТАЯ. НЕ НАДО УЛЬТИМАТУМОВ, КОМАНДОР ГРАФ

Вот где понадобилась Андрею выдержка Разведчика. Он упрятал свои эмоции, остался лишь холодный, расчётливый разум. Он сумел говорить о Лиенте, Дэяне, Адоне и десятках других, кого готов был собственной жизнью от беды прикрыть, как об отвлечённом, абстрактном материале научного исследования. Он заставил себя не сбиваться на горячность, спокойно выслушивать чужие доводы.
 
– Да, согласен, я должен был оставаться профессионалом. Но как именно? Поставить на себе крест ради сохранения установки на пассивное наблюдение? В чём мой непрофессионализм? Что на экстраординарное событие ответил нестандартным поведением? Что сделал их параллельщиками? Но как профессионал, я знаю – они не жизнеспособны. От нас не потребуется даже минимума усилий, чтобы ликвидировать всякие последствия моего вмешательства. Для этого надо всего лишь оставить их агрессивному прошлому Планеты, оно само с ними расправится. Агрессивное энергоинформационное поле их задушит, они не сумеют оказать на него сколько-нибудь значительное воздействие, их слишком мало, а время и вовсе сотрёт всякий след их существования.  Я хотел вернуться, мне нужен был шанс. Этим шансом я сделал их. Вы нашли другой ход, – Андрей пожал плечами. – Могли и не найти. Кстати, мой был вернее. Ваш вектор исчезал по истечении времени, а мой становился заметнее.

– Ну, хорошо, – заговорил с экрана Станов, руководитель Центра Исследования Внеземных Цивилизаций. – Действительно, коллеги, едва ли правомерно требовать стандартных решений в экстремальной ситуации. Будем считать, что сами обстоятельства освободили вас, командор Граф, от соблюдения принятой установки. К тому же, сейчас вы были весьма убедительны. Мы снимаем обвинение в не санкционированном активном вмешательстве. Да, собственно, мы его и не предъявляли, хотели лишь выслушать вас. Но второе ваше нарушение? Что вы о нём скажете? Тут ведь уже не шла речь о вашей жизни?

– Мой второй уход? Я даю себе отчёт в серьёзности этого нарушения. По существу, я создал временную петлю – подтянул их прошлое к нашему сегодняшнему дню и этим всё усложнил. Но я действовал не вопреки логике. Поймите, эти люди не принадлежат прошлому, это не те, что жили когда-то, они другие. Этих, по существу, создал я. Я и они находимся сейчас на перемычке. Понимаете? Есть прошлое, настоящее и перемычка, где соединились в одно два хрональных поля. Эту аномальную петлю необходимо разорвать, но как – решать нам. Допустим, я совсем возвращаюсь в своё время – перемычка рвётся. Эритян, как не нужный, отработанный материал отбрасывает в их время. Что там произойдёт, я уже говорил, мы обречём их на смерть. А ведь они меньше всех виноваты в том, что произошло – в создании петли они никак не участвовали. Её затянули: я, когда не захотел смирно дожидаться помощи, и вы, когда нашли меня.

– Ситуация не простая, не однозначная, – вступил в разговор Румовский, глава администрации научно-исследовательского Комплекса планеты (попросту – Базы). – Но вы сами, Граф, искали выход из неё? У меня ощущение, что имеется некий скрытый лейтмотив за каждым вашим словом.

– Мне кажется, я знаю выход. Он на удивление прост, его подсказывает логика развития событий. Но на первый взгляд он может показаться неприемлемым, поэтому прошу уважаемый совет не отвергать его априори.
– Заверяю, мы отнесёмся внимательно к вашему предложению. Итак, вы видите выход…
– Решение, действительно, лежит на поверхности, – неожиданно заговорил молчавший до сих пор Калныньш. – Мы вытянули эритян на временную перемычку, так сделаем следующий шаг и переведём их в наше время.
Повисло молчание. Даже Андрей опешил, не зная, как расценить вмешательство своего руководителя. Он взглянул на Калныньша, и тот неожиданно едва заметно задорно подмигнул ему.

Калныньш союзник! Об этом Андрей и не мечтал. Теперь он испытал такое чувство, как если бы посреди болотных зыбунов под ногами вдруг оказалась надёжная твердь. При всём внешнем спокойствии и уверенности, на душе у него было совсем не спокойно.

– Просчитайте все возможные варианты – этот будет самым логичным и единственно правильным с точки зрения этических норм, – снова заговорил Калныньш. – Все мы, кто работает с хрональными полями – со временем, проще говоря – прекрасно знаем Закон причинности и следствия: случайностей не бывает. Каждое "вдруг" чем-то подготовлено и обусловлено. В нашем случае эту связь и искать не надо – всё, как на ладони лежит. Завершен проект "Реанимация", планета возрождена для жизни. Для чьей? И тут "вдруг" появляются эти люди, с которыми мы не знаем, что делать. А ведь это законные хозяева планеты. Так давайте вернём хозяевам их дом.

После продолжительного молчания, когда никто не торопился высказаться, обдумывая неожиданное предложение, медленно заговорил Станов:

– Предложение столь неожиданное и кардинальное, что я, признаться, ещё не могу хоть сколько-нибудь однозначно определить своё отношение к нему.
– А вы не забываете, что в проекте "Реанимация" мы имели дело с мёртвой планетой? – сказал представитель Комитета Этического Контроля. – Теперь вы ведёте речь о живых людях, причём их цивилизация весьма низка, а психика чрезвычайно ранима. Боюсь, что Комитет может наложить вето.
– Граф, а вы что хотели предложить? – повернулся Станов к Андрею.
– Именно это. Я тоже удивлён высказыванием Илвана Регимантовича, но это логика. Мы оба увидели логическое решение проблемы. Что до осторожности Комитета Этического Контроля, так разве у нас нет опыта работы с молодыми цивилизациями? – проговорил Андрей. –  Хочу предупредить: если Комитет наложит вето, я потребую всеобщего референдума, у меня есть на это право.

– Да, действительно, по любому факту, ставшему достоянием тотальной информированности человечества, может быть проведён референдум. Каждый человек получит право участвовать в решении проблемы, то есть в определения судьбы эритян, – усмехнулся Станов. – Но не надо ультиматумов, командор Граф, я надеюсь, до референдума мы дело доводить не станем. Однако, на данном этапе, как я понимаю, вы нам выбора не оставляете – либо проблемой занимаются на самом высоком уровне, либо референдум? И ещё по одному моменту проясните: если потом, позже, при просчёте всех вариантов откроется нечто, отчего именно в интересах эритян их нельзя будет переместить во времени, вы примите это?

– Разумеется, подобного нельзя исключать, хотя, думаю, такая вероятность ничтожно мала. Я не безумец и, безусловно, должен буду это принять. Если сочту абсолютно доказанным, а не притянутым за уши в качестве перестраховки, как действует иногда Комитет по Этике.
– Позвольте! – возмутился представитель, но Станов примиряющим жестом прервал его.
– Согласен с вами, Граф. Теперь, что касается ваших подопечных. Независимо от будущего решения, сейчас мы должны позаботиться о безопасности эритян. А то пока обсуждаем их судьбу, как бы сам объект обсуждения не исчез. Надо создать для них что-то вроде карантинной зоны, что ли. Что вы можете предложить, командор Граф?

– Создать режим полевой границы между лагерем и городом. Повесить вдоль реки энергобуи и опустить полевой заслон. Ну и, разумеется, вести постоянный контроль. Чтобы в случае надобности буи можно было перераспределять, переносить заслон.
– Вы имеете ввиду, если понадобится уберечь от контакта с энергобарьером разведчиков и сторожевые посты эритян?
– Нет, я подразумеваю только опасность со стороны войск Гуцу. С эритянами проблемы не будет. Я всё объясню Лиенте, и не будет никаких разведчиков и сторожей.
– Надеетесь, что он вас поймёт и вот так спокойно оставит лагерь без всякой охраны?
– Он верит мне. И не сомневаюсь, поймёт.

Станов хмыкнул:
– Ну, если Лиета так безоглядно верит, что ж нам-то остаётся, коллеги! Хорошо, там мы и сделаем. А теперь о вас, Граф. Полагаю, вам надо серьёзно заняться своим здоровьем. Конечно, вашим физическим данным остаётся только завидовать, но сколько же можно испытывать себя на излом?
– Да, Андрей, – поддержал Румовский, – тут двух мнений быть не может. Ты ввёл к эритянам двух своих сотрудников, они будут продолжать контакт, а ты отправляйся в распоряжение врачей, им надолго работы хватит.
– Я готов отдать себя на врачебное обследование и чётко выполнять курс лечения, но не стационарно. Я останусь с эритянами до тех пор, пока не решится их судьба.
– Для вас существует понятие дисциплины Граф?
– Оставим его в покое, – вмешался Калныньш. – Наверно, так для всех будет лучше. У эритян теперь будет спокойно – почти курортная зона. Обяжем его регулярно проходить медконтроль, но уж если доктора заметят ухудшение – слышишь, Андрей? – тогда не обессудь, под арестом заставим лечиться.
– Согласен, – разулыбался Андрей.
– Ну, что ж, – недовольно проговорил Румовский, – будь по вашему.

– Я должен кое в чём признаться, – сказал Андрей.
– Неужели ещё не всё? – Станов на экране недовольно заворочался в кресле.
– У нас на Блоке находятся шесть коматозников. Один из них ребёнок.
– Эритяне? Вы переправили на Блок эритян? – нахмурился Румовский.
– Да.

Повисла пауза. Румовский сердито сказал:
– Меня поражает, с какой лёгкостью вы идёте на нарушения, Граф. Вы отдаёте себе отчёт в своих действиях?
– Спокойно смотреть на погребальный огонь, зная, что в нём горят живые? – резко сказал Андрей. – Я исходил из обстоятельств. Сделай я тогда запрос по всем правилам, разумеется, мне ответили бы отказом. Практически – смертельным приговором для шестерых. Будто там мало смертей. Я считаю, что мой поступок адекватен обстоятельствам. Впрочем, формально, я, безусловно, виноват и готов нести наказание.

– Формально, он, видите ли, виноват! – проворчал Станов. – Илвар, будь другом, отвесь ему затрещину вместо меня.
– Да он и так весь битый.
– Ну что ж, за одного битого двух небитых дают. Свободен, народный любимец, отдыхай.
– Я не отстранен от руководства Отрядом?
Члены Совета переглянулись.
– Иди, пока не передумали, – улыбаясь, посоветовал Калныньш.
– Только впредь постарайся всё же помнить о правилах, – не удержался Станов.
– Я постараюсь, – серьёзно сказал Андрей.

45. Обреченный на профессию - http://www.proza.ru/2015/04/27/2279