Библиотека

Вот уже десятый год моё пыльное настоящее таращится на меня круглым электрическим глазом. И не шевелись. Сосед справа храпит, а пожилая матрона слева монотонно декламирует что-то поэтическое. Этажом выше бормочут военные марши. Всё равно никто не слышит.
А в прошлой жизни в семье бедного клерка родился бедный клерк. Взял перо и стал переписывать Рескрипт Канцелярии Его Величества за номером... Такая история. Он был добрым человеком, но однажды сделал глупость и написал роман. Вот уж незачем было.
Внизу медленно плывёт лысина. Толстый палец зацепил корешок и потянул. Мурка за Жучку, Жучка за внучку. Господин в песне грохнулся об пол и стал Василисой Прекрасной. Ах ты, бедолага. Обложка распахнулась, листки полетели в разные стороны. Лысина чертыхнулся.
- О, дорогой Дух!  - взмолился дядюшка Скрудж. – Клянусь тебе, я буду хорошим мальчиком! Я пойду в школу. А когда вырасту, куплю тысячу новых курток для Папы Карло!
Разочарованно пыхтя, Лысина собирал листки.
И как мне тебе рассказать… Век за веком я плакал, и былые слёзы овеществлялись бесчисленными томами. И вот произошло непоправимое – вещью стала память. Вещи заполняют наши жилища. В этом мире, похожем на библиотеку, мы перестали быть свободными.
Наконец-то разбудили храпящего. Пятьдесят седьмая страница. Старый Сэм сплюнул и взвёл курок. Ну что ты причитаешь, кактус тебя побери?
Никто не потревожит даму слева. Рифмы – лицемерие. Образы – кокетство. Нас ведь давно повторяют. Может быть, пишут набело. Им бы хотелось так думать. Но время не поспевает. Изнашиваются слова.      
С меня уже дважды сдирали кожу в переплётном. А знаете, это печально, что смерти нет. Она избавила бы нас от пережитка сравнений. И за словами мы увидели бы вашу трепетную душу, ваш радужный мир.
…- Не желаете романчик?
…И проговорив это, Дженни кинулась к нему и зарыдала в его объятиях.
…- Мон ами, Гастингс, вы как всегда вовремя.
…Стоял душный летний день, один из тех, которые…
…- Девушка, я же вам русским языком сказала: мемуаристика в углу. По коврику и вправо.
…- И верни мои письма, подлец!
Давайте станем читателями и умрём как поэты. Или нет. Выкинем прошлое на свалку и порадуемся на наше новое, несказанное. Впрочем, долговязый под литерой «М» сказал бы, что и это уже было.
Банальность – худшее в переселении душ. Вам не приходило в голову, что вы обмануты?