Новый Уренгой - Москва. 1985

Незадолго до начала моего самого первого в Новом Уренгое отпуска - он был намечен на ноябрь-декабрь 85-го - начальник отдела кадров Мехколонны №172, в которой я работал мастером на строительстве автодороги на Ямбург, строго сказала мне:
- Ну, чо, поедешь на повышение квалификации. На месяц.
- В Тюмень, что ли? - спросил я презрительно, готовый до последней капли крови отстаивать своё право на отдых.
- В Тюмеееень!... - передразнила она меня. - Бери выше! В Москву! В "СоюздорНИИ". Из треста пришла разнарядка. Поедешь, и не спорь! Ты у нас числишься молодым специалистом.
Я подумал.
- Слушайте, а если мы объединим курсы и отпуск?
- Это как?
- Я поеду сначала в Москву, а оттуда - прямиком на родину, отдыхать. И вернусь уже после отпуска. А вы мне дорогу оплатите!
- Только до Москвы! - тут же отреагировала кадровичка.
- И обратно! - тут же отпарировал я.
Она засмеялась:
- Быыыстрый! Ладно. Тогда я пишу приказ.

Вылет был намечен на 4 ноября. В Новом Уренгое уже была зима. Днём до минус 25 - нормально, даже не холодно. А в Москве ещё осень. Но я отдавал себе отчёт, что обратно полечу в декабре-январе, и тут может быть уже и под минус 50. Оделся в тулупчик. И свою гордость (моя прелесссть!) - меховые сапоги, которые удачно (с выгодой) выменял на унты у одного рыбака-любителя. Потом я, правда, узнал, что сапоги уже при 25 градусах не держат тепло, а в унтах можно и при минус 50 стоять на льду несколько часов. Но это меня не огорчило - сапоги были гораздо эстетичнее.

Вылетели вечером, без задержек. Уже в десять вечера - привет, Москва! Но радовался я не долго. Через пару часов стюардесса с прискорбием сообщила, что Москва не принимает. И Ленинград тоже не принимает. И Киев. Единственным городом, который распростёр объятия нашему самолёту, был Харьков!

Первая мысль, которая меня посетила сразу после приземления: "от Харькова гораздо ближе до Кишинёва, чем до Москвы". Я тут же пересчитал свой маршрут и понял, что дальше надо ехать только в Кишинёв. А на эти дурацкие курсы успеется! И я побежал вызволять багаж. Как бы не так.

Багаж мне не выдали, но клятвенно пообещали уже утром доставить в Москву.
- Да не надо мне в Москву! - страстно говорил я толстой тёте в форме. - Я уж дальше как-нибудь сам! Мне вообще надо в Кишинёв или в Одессу
- Да что ж вы так переживаете? Всё будет хорошо, - успокаивала она меня, напряжённо улыбаясь.
- Так я уже не хочу в Москву!
- А вот это меня не касается!

Я плюнул и пошёл спать. Места в зале ожидания были, народ уже вовсю храпел. "Какая глупость! Дурь! - думал я, скрипя зубами. - Сижу в идиотском зале ожидания, от дома - в 16-ти часах езды на поезде, и вместо этого полечу завтра в Москву". Я расстегнул свои меховые сапоги, чтобы дать ногам немного отдохнуть, и уснул.

В четыре часа утра меня разбудил высокий весёлый мент. Он методично бил меня сапогом по ноге и громко говорил:
- Эээй, слышь! Сибирячок! Алё! Да проснись ты!
Я приоткрыл один глаз:
- Что? В чём дело?
- Сапоги не убегут, парень? Застегни, а то упрут. Вместе с ногами! - и он заржал в полный голос.
- Да тише вы, люди спят!
- Проснутся и снова уснут, ничего им не будет. Ладно, спи.
И ушёл. Зачем будил?

Утром нас загрузили в самолёт и как-то буднично довезли до Москвы. Я взял такси и поехал в Балашиху, в "СоюздорНИИ". До сих пор помню, что на счётчике натикало 16 рублей с копейками. Но я только что прилетел с Севера, и делал вид, что мне всё пофигу. Заплатил 18 и ещё долго говорил ему, что северяне денег не жалеют. Представляю, как я выглядел в глазах этого таксиста. Но мне было всего 24 года, и я только начинал знакомиться с большой жизнью.