Поездка в Украину

Этот вояж на Украину, как теперь принято говорить в Украину, происходил два года назад ещё до печально известного Майдана. За житейскими заботами некогда было об этом написать. Но я думаю, что этот рассказ будет злободневен и в данный момент.




Поездка в Украину
   
 О поездке на Украину, где у моего соседа в наследство от умершего отца остался домик на берегу Чёрного моря, разговор шёл давно. И вот этот момент настал. Подготовив свой старенький грузовичок к дальнему рейсу, мы загрузили его домашним скарбом и двинулись в путь. Жену Борис отправил на Украину поездом. С собой мы взяли её брата Василия, человека уже не молодого, но жизнерадостного и весёлого. Мужская сила нужна была для погрузки и выгрузки автомобиля, да и Василий хотел по пути побыть на могиле родителей и повидаться с родственниками и друзьями детства, которые остались в этой теперь уже чуждой для нас стране.
    Ехать на Украину друзья посоветовали мне не по центральной трассе, ведущей из столицы нашей Родины в Крым, а по периферийной дороге. На центральной таможне скапливается большое количество машин и можно простоять несколько часов в очереди, да и таможенники там более наглые. Как-то друзья ездили в Харьков на оптовый рынок за покупками. По возвращении домой их несколько часов продержали на таможне. Но в конечном итоге, взяв с них крупную мзду, пропустили через границу.

Был ещё ранний час и темно, как мы подъехали к пропускному пункту через границу. На его территории виднелись два легковых автомобиля.
- Это уже радует, - сказал я. – В очереди стоять не придётся. С чего тут начинать?
- Не знаю, - Борис неопределённо пожал плечами.
На въезде пропускного пункта находилась небольшая будка и шлагбаум.
- Пошли со мной, - сказал я ему.
Заглушив двигатель автомобиля, мы направились к будке. В ней развалившись в кресле, сидел молодой человек в форме пограничника. Он не спеша подносил ко рту сигарету, затянувшись, задирал к верху лицо с толстыми как у хомяка щеками и также не спеша выпускал струю дыма. Борис постучал в окошко. Пограничник нехотя поднялся и открыл его.
- Чего надо? – недовольно пробурчал он, выпустив в нас струю дыма.
- Командир, объясни, пожалуйста, как нам проехать на Украину? – спросил я.
- Это твоя машина? – пограничник кивнул головой в сторону грузовичка. Видно было, как молодой человек оживился. Он быстро потушил сигарету. Маленькие его поросячьи глазки забегали по сторонам. Не дожидаясь ответа продолжил:
- Я могу вас пропустить по зелёному коридору, - высунув руку в окошко, пограничник махнул в сторону таможни, где виднелась свободная проезжая полоса. – Вам не понадобиться оформлять документы для проезда.
- Отлично! – перебил я его. – Что для этого нужно?
- Ну, - молодой человек на секунду замялся, - думайте сами.
- Сколько надо? – я понял его намёк.
- Вы сами знаете, - пространно начал он.
- Мы ничего не знаем. Едем первый раз. Может быть - единственный. Борис, - толкнул я соседа в сторону пограничника, - иди, договаривайся. Что стоишь как замороженный. Это тебе надо. И не жадничай, а то не пропустят. Придётся ехать назад.
Через несколько минут Борис отошёл от будки, пряча в карман бумажник.
- Ну, и? – вопросительно посмотрел на него Василий.
- Всё в порядке.
Шлагбаум открылся. Мы подъехали к пункту таможенного контроля. Российский таможенник, слегка окинув взглядом машину, предупредил:
- Мы вас выпустим, но сначала сходите и договоритесь с украинскими таможенниками. Если они вас не пропустят, то мы вас обратно тоже не пустим.
- Почему? – в один голос спросили мы.
- На выезд ограничений нет. А на въезд есть ограничения и вы под него попадёте, - объяснил он.
- С этим хламом? – удивился я.
- Так мы тогда останемся жить на нейтральной полосе! – засмеялся Василий.
Ничего не ответив, таможенник пожал плечами.
Взяв пропуск, мы отправили Бориса на украинскую территорию договариваться. Через некоторое время он вернулся.
- Сказали, что можно.    
Получив листки прибытия на Украину, мы попросили молодого человека на КПП заполнить их. За что, не моргнув глазом он взял с нас по сто рублей с каждого. На пограничном контроле здоровый молодой пограничник в военной форме заглянул в кузов.
- Всё это надо выгружать для досмотра, - вежливо заявил он.
- Командир, на это уйдёт целый день. Мы только загружали этот хлам часа три, - возразил я.
Пограничник окинул взглядом домашний скарб наваленный кучей:
- Что в этой тумбочке? В чемодане, сумках?
 Я подтолкнул Бориса к машине:
- Открывай, показывай, что в них!
- Да тут всякое старьё, - замямлил он.
- Антиквариат, иконы, старинные монеты? – подхватил пограничник.
- Нет, нет! – испугался Борис.
  Пограничник посмотрел вглубь кузова:
- Там можно спрятать и провезти пулемёт.
- Ага, пулемёт «Максим», - поддакнул Василий.
Молодой человек искоса посмотрел на него. – Церковные книги, лекарства, наркотики? – перечислял запрещённое для ввоза пограничник.
- Только сало, - хихикнул Вася.
- Замолчи! – толкнул я его.
Борис молча стоял в стороне. Его бездеятельность начала меня раздражать.
- Чего стоишь? – накинулся я на него. – Доставай кошелёк и договаривайся.
Через несколько минут вопрос был решён.

Следующим у нас был паспортный контроль. В стеклянной будке в форме таможенника сидел человек пенсионного возраста. Он долго тыкал одним пальцем в клавиатуру, пробивая наши данные по компьютеру. После значительного промежутка времени эта процедура была успешно завершена. Мужчина поставил печати в листках въезда и подал нам наши паспорта.
- Что дальше? – спросил я его. Он неразборчиво что-то пробурчал и махнул рукой, в сторону находившейся недалеко такой же стеклянной будки с расположенным рядом с ней шлагбаумом. Как только наш автомобиль тронулся с места, из двухэтажного здания, находящегося рядом, выскочило несколько человек в таможенной форме. Они бежали наперерез, что-то кричали и махали руками. Испугавшись, я выскочил из машины:
- Что случилось?
- Кто вам разрешил? Сдавай машину назад! – больше всех кричал таможенник с крупной лысой головой и выпуклыми водянистыми глазами. Заглянув в кузов автомобиля, он артистично закатил глаза и почти со стоном произнёс:
- О, господи, и это под конец смены! Кто вас пропустил? Ставьте машину. Следующая смена будет делать досмотр!
Чувствуя, что это не принесёт ничего хорошего, я снова затеребил Бориса.
- Нам разрешили, - сказал он, выходя из машины.
- Кто разрешил? Вы ко мне подходили? – украинский таможенник стал рассматривать содержимое кузова.
- Я тут спрашивал, - замямлил Борис.
- Кого? Надо было подойти ко мне! – таможенник повернулся к нему лицом.
Я снова толкнул соседа в сторону таможенника.
- Боря, как ты меня достал своей простатой. Тобой как ребёнком надо всё время управлять. Мы уже три часа находимся здесь. Если начнётся пересмена, то зависнем надолго. И возможно будет начинать всё сначала!
Видно светлая искра промелькнула в мозгу у соседа. Он шустро направился в сторону человека в форме. И, несмотря на его грозный вид, вопрос на удивление вскоре был решён в положительную сторону. Вскоре мы въехали в Украину.

Надо сказать, что сразу за КПП дорога началась плохая. Я сосредоточил внимание на управлении автомобилем, аккуратно объезжая каждую канаву. Борис подсчитывал содержимое похудевшего бумажника. Василий, искоса взглянув на него, ехидно заметил:
- Весь хлам, который ты везёшь почти за тысячу километров, не стоит тех денег, которые ты потратишь на перевозку и заплатил на таможне.
Борис ничего не ответил. Он посмотрел на промелькнувшую за окном автозаправочную станцию, переводя в уме стоимость бензина в гривнах в рубли.
- Да, бензин здесь дороговат! – поддержал я Василия.

От таможни до ближайшего села надо было проехать через большое, ровное как стол поле. В памяти возникла картина - много лет назад мы ехали с женой по этой дороге на Украину. Над полем висели тяжёлые свинцовые тучи. Они, словно низкий мрачный потолок застилали всё небо. Гнетущее ощущение овладело мной. Помнится, я тогда сказал жене: - Как после атомной войны. Мы тогда не знали ещё, что в Чернобыли на АЭС, до которой от нас было чуть более сотни километров, взорвался атомный реактор. Видимо сама природа реагировала на эту катастрофу. 

Каких-то пару десятков лет назад это была одна страна. Мы часто без всяких преград ездили в соседний украинский город за колбасой и дефицитными в то время товарами. Там на рынке за бесценок весной можно было купить клубнику. Позже абрикосы, помидоры и другие овощи. Трясясь по ни разу не ремонтируемой со времён распада Советского Союза дороге, я с интересом посматривал по сторонам. Некогда казавшиеся мне такими добротными, уютными и красивыми в украинских деревнях дома обветшали. На месте работавшего в своё время построенного ещё до революции сахарного завода находились одни руины. Да и трёхэтажное здание похожее на небольшой дворец, принадлежащее когда-то хозяину этого завода и стоящее на берегу живописного пруда с сосновым бором, зияло проёмами с выбитыми окнами и дверями.
Проезжали мы и мимо Диканьки – некогда описанного Гоголем хутора Диканьки с его чертовщиной. Теперь это посёлок городского типа с тянущимися не далеко вдоль дороги ровными рядами пятиэтажек. О знаменитом прошлом упоминал лишь плакат у дороги со стрелкой, указывающей, где находится музей Н. В. Гоголя. При въезде в Полтаву сфотографировались у старинного креста с надписью, напоминающей о том, что пару веков назад на этом месте царь Пётр Первый разгромил шведскую армию. Ближе к центру Украины дороги стали лучше. Вдалеке виднелись шахты и терриконы Донецкого бассейна.
Стало темнеть. Мы практически ехали без остановки. Даже перекусывали на ходу. Ближе к югу дороги снова стали невыносимыми. Старый грузовичок трясло и бросало из стороны в сторону. Встречный свет машин не позволял разглядеть всех ям и ухабов. Да и объезжать их не представлялось возможным. В некоторых местах асфальта почти не было. Я с тревогой прислушивался к скрипам стонам своего грузовичка, ожидая что, что ни будь, сломается или лопнет рессора. Но он, как старая рабочая лошадка, медленно, но упорно двигался вперёд. В город на берегу моря мы въехали ночью. Но переведя часы на местное время, оказалось, что это не так уж и поздно. Запоздало поужинав, я уснул. Всё-таки почти сутки за рулём.
       Проснулся, когда было уже совсем светло. Зинаида – жена Бориса, женщина в годах, но со стройной фигурой, суетилась на кухне. Мужчины сидели за щедро накрытым столом с разными разносолами и большим пузатым графином самодельного виноградного вина.
- Присоединяйся! – пригласил Борис с раскрасневшимся лицом.
- С удовольствием бы, - ответил я. – Это тебе можно расслабиться. Ты тут остаешься. Мне через три дня на работу.
- А ты скажи, что машина сломалась.
- Не приставай со своей выпивкой, - сказала Зинаида, ставя на стол очередное украинское кушанье. – Это тебе только погулять да напиться, а человеку работать надо. Машину мы разгрузили, - обратилась она ко мне. – Я тут присмотрела старый холодильник «Полюс». Хочу, его матери в деревню отвезти, пригодится. Мы его погрузили.
- Нужно это тебе. Есть же один. Ещё на таможне не пропустят, - сказал Василий.
- Ничего, - махнула Зинаида рукой, - полную машину пропустили, а здесь только один старый холодильник.
- Ты с кизяком не расстанешься, - поддел её Борис.
Зинаида молча повернулась в его сторону. Лицо её стало покрываться красными пятнами, а рука потянулась к сковороде. Чувствуя нарастающее напряжение, я решил сгладить ситуацию.
- Холодильник, так холодильник! – весело сказал я. – Хозяйка, угощай самым вкусным! – и сел за стол.

К вечеру мы двинулись в обратный путь. Борис остался оформлять наследство. Зинаида поехала с нами на машине. В Россию ехали по другой дороге. Путь домой прошёл без приключений. Правда, среди ночи пришлось заехать в Днепропетровске на железнодорожный вокзал в поисках обменного пункта. Гривны закончились, а за рубли на автозаправках никто не заправлял. Пришлось побегать по вокзалу и привокзальной площади. Пункты не работали. Один, который работал, я нашёл на соседней улице.

К границе подъехали, когда уже утро перевалило через свою середину. Погода стояла солнечная, весенняя, радостная. Чего нельзя было сказать о ней через несколько часов, когда мы пересекли границу и въехали в Россию. С севера надвинулась низкая тёмная облачность, похолодало, и пошёл дождь со снегом.
В кузове автомобиля кроме старого холодильника ничего не было. Казалось, пройти таможню – плёвое дело. Я предвкушал, что через пару часов буду дома. Но, мы предполагаем, а бог располагает. Итак, по порядку. Первыми были украинские пограничники. Спросив, куда едем и что везём, они даже не заглянули в кузов. Сделали отметку в документах и  открыли шлагбаум. Следующим был украинский таможенник. За массивной тумбой, похожей на бруствер окопа, в мягком кожаном кресле в синей таможенной форме сидел упитанный человек неопределённого среднего возраста с большой круглой головой без волос и слегка выпуклыми водянистыми глазами. На пухлых щеках его играл нездоровый румянец.
- Что провозим? – спросил он, глядя куда-то мимо нас.
- Кроме старого холодильника в машине ничего нет, - ответил я.
Немного помолчав, таможенник демонстративно приложил руку к голове. На пухлом указательном пальце, огранённый толстым золотым кольцом, блеснул крупный бриллиант. Потерев лысую голову, он неожиданно произнёс: - Температура за тридцать восемь градусов, а я нахожусь на работе. Вот надо мне это? – Таможенник вопросительно посмотрел на меня. Я промолчал, не зная, что ему ответить.
- Один старый холодильник и больше ничего? – перевёл он тему разговора.
- Да. Один холодильник и больше ничего нет.
- Хорошо! Я пропущу вас, - таможенник как-то хитро бесцветными глазами уставился на меня. – Но давай договоримся, - он толстым задом заёрзал на мягком кожаном кресле и поднял вверх палец с золотым кольцом, - если русские таможенники вас не пропустят, я вас обратно на Украину не пущу!
Не чувствуя подвоха с его стороны, я простодушно ответил: - Согласен. Я еду домой. Обратно мне незачем возвращаться. Таможенник сделал соответствующие отметки, и мы подъехали к российским пограничникам. Молодой человек в пограничной форме заглянул в кузов и указал в сторону таможни.

Молодая симпатичная таможенница в зелёной униформе живо вынырнула из стеклянной будки, словно чёртик из табакерки.
- Что перевозим? – спросила она, обдав нас нежным запахом дорогих духов.
- Старый холодильник «Полюс», - ответил я.
Словно зная, что находится в кузове, не дав мне договорить, таможенница сразу задала мне вопрос: - Сколько он весит?
- Кто его знает. Он небольшой. Весит мало.
Ответ таможенницу не интересовал. Она уже карабкалась в кузов, холёными ручками цепляясь за пыльные борта автомобиля. Глядя на её чуть не трещавшую по швам короткую зелёную юбку на округлой как луковица попке, я хотел помочь ей. Но, таможенница, сверкнув в мою сторону накрашенными глазками, повелительно изрекла: - Только без рук!
Забравшись в кузов, она подошла к лежащему на боку холодильнику и одной рукой попыталась приподнять его. Холодильник слегка приподнялся от пола.
- Пятьдесят килограмм, - констатировала таможенница. – На человека положено перевозить тридцать.
- Так нас трое! – чуть ли ни в один голос воскликнули мы.
- Это одна вещь и в ней более тридцати килограмм, - сказала она, легко спорхнув с кузова и направляясь к стеклянной будке.
- И что дальше? – задал я вопрос.
- Везите его назад и выгружайте где хотите.
- Куда назад?
- На территорию Украины.
- Кто назад нас пропустит?
- Я распоряжусь. – Таможенница махнула элегантной ручкой с тонкими пальчиками увешанными золотыми колечками и накрашенными ноготками в сторону шлагбаума украинского таможенного поста и скрылась в стеклянной будке.
- Баба, дура! – взорвался Василий, зло, посмотрев на сестру. Произнеся массу изысканных ругательств, он слегка успокоился. – Говорил же я тебе – не бери эту рухлядь. На таможне не пропустят. Только создашь себе и нам проблему.
- Да разве я думала, что этот старый холодильник не разрешат провезти. Хотелось матери в деревню … .
- Хотела как лучше, а получилось как всегда, - передразнил он её.
- Думайте, что будем делать, - прервал я их дебаты.
- Что думать, надо таможенницу «подмазать». Баба с бабой всегда договорятся. Иди, предложи ей на «шоколадку», - сказал Василий.
Зинаида покорно пошла в сторону стеклянной будки и скрылась за её дверью. Через небольшое время она вышла оттуда с раскрасневшимся лицом и листком бумаги в руке.
- Чем порадуешь? – ехидно спросил брат.
- Давала тысячу рублей! Не взяла! – возмущённым голосом сказала Зинаида. – Вот надо заполнить декларацию.
- Иди, заполняй, - спокойно произнёс Василий.
Сестра пошла в сторону расположенного недалеко от нас барака с множеством дверей. Вскоре с довольным видом на лице она вышла оттуда.
- Надо заплатить около двух с половиной евро за килограмм.
- Сколько?? – я рассмеялся.
Зинаида непонимающе посмотрела на меня потом на брата. Василий с улыбкой на лице крутил указательным пальцем у виска: - Ты умножь эти евро на вес холодильника и переведи в рубли. У тебя получится около пяти тысяч. За эти деньги у нас в России можно купить новый небольшой холодильник.
Зинаида изменилась в лице: – Выгружайте его к чёртовой матери!
- Где? Прямо здесь? – Вася огляделся по сторонам. Таможенная площадка была асфальтирована и со всех сторон ограждена высоким забором из стальной сетки, поверху которой была натянута колючая проволока. – Ты хочешь, чтобы нас здесь арестовали?

В конечном итоге нам пришлось снова оформлять документы и пересекать украинский таможенный пост. Выехав за его территорию, мы выгрузили этот злосчастный холодильник возле киоска и подарили его частному предпринимателю, торговавшему в нём же пивом и мороженным. Снова въехав на украинский таможенный пост, я подошёл к окошку оформлять документы. При виде меня таможенник с круглой головой расцвёл в счастливой улыбке, словно старый добрый знакомый. Подняв кверху палец с золотым кольцом, на котором сверкнул «брюлик», как мне показалось злорадно, он назидательно произнёс: - Вот видишь, а вы только на «хохлов» обижаетесь! В ответ я ничего ему не стал говорить. Просто это было не нужно.

Въехав на территорию России, мы остановились так сказать почистить «пёрышки». Стоявший неподалёку и куривший мужичок, по всей видимости, местный, подошёл к нам. Метко метнув окурок в урну, смачно сплюнув и вытерев тыльной стороной ладони посиневший от холода нос, он окинул взглядом машину и вслух начал рассуждать: - В кабине места нету, а в кузов ты меня не возьмёшь подвезти.
- Конечно, нет, - ответил я. – Не положено, да и не хочу грех на душу брать. Ты и так посинел от холода, а в кузове совсем околеешь. Давно стоишь?
- Да как ты заехал к погранцам. Я думал с тобой доехать до дома. – Мужичок шмыгнул носом. – Контрабанду, небось, искали?   
Я улыбнулся. – Да, четыре часа искали.
- Нашли? – глаза у него округлились.
Я рассказал об этой заморочке с холодильником.
- Это что, - разочарованно протянул он, - у моей кумы неделю назад свадьба была. Отдавала свою младшую дочь за малого с соседней деревни. А деревня эта находится на Украине, за кордоном, за границей. Мужичок шмыгнул носом, не спеша вынул помятую пачку сигарет и закурил.
- Кури, - протянул он полупустую пачку.
- Не балуюсь.
- Это хорошо. Я пока тут стою, почти добил её, - мужичок с отвращением посмотрел на пачку и, затянувшись сигаретой, сунул её в карман. – Так вот, - продолжил он, - В Сельсовете выписали автобус ехать на выходные в эту деревню гулять на свадьбу. У кумы родни полно. Набралось целый автобус. Даже стояли в проходе. Ехать вроде недалеко. В субботу утром приехали сюда на таможню. Других дорог теперь нет. Всё перепахали. Погранцы, не проверяя документов, с автобуса взяли хороший магарыч и всех пропустили. – Мужичок затянулся, и рот у него расплылся в блаженной улыбке, - Погуляли на славу. Было весело, горилки хоть залейся. Правда, обошлось без мордобоя. В воскресенье после обеда автобус везёт всех назад, уже с Украины. А смена на таможне другая! Кто его знает, что произошло. Может быть, одна смена не предупредила другую, а может быть, не договорились между собой. Но в автобусе у всех стали проверять документы. И у свояченицы кумы оказался просроченный паспорт. Его надо было поменять в сорок пять лет, а она этого не сделала. Так вот погранцы её через границу обратно не пускают. Она и так и сяк. А ей – не имеем права. Баба в истерику, а её не пускают. Народ в автобусе с гулянки, полупьяные все. Стали заступаться за неё, а погранцы ни в какую не пропускают. Бабе стало плохо. Вызвали «скорую помощь». Пьяные мужики полезли драться с таможенниками. Бабы их разнимали.
С таможни выехала крутая иномарка. Мужичок безнадёжно махнул ей рукой. За рулём особь с лоснящейся холкой и тройным подбородком презрительно покосилась на него, даже не притормозив. Сплюнув машине вслед, мужичок повернулся к нам, - Проклятые буржуи, ни один не остановился.
- Так чем всё закончилось? - спросил я.
- А тем, что продержали этот автобус на таможне дотемна, пока не приехало начальство с области. С нашей деревни один тут работает, рассказывал, таможенники между собой не договорились. Многим досталось. После этого они между собой переругались.
Мужичок поднял с земли тяжёлую хозяйственную сумку набитую продуктами и перекинул её через плечо.
- Пешком давно бы уже дома был. Бывайте.
Сгорбившись, не спеша он пошёл вдоль дороги.