Договор

Ане всегда везло. Просто везло по жизни, причём она сама не прилагала к этому почти никаких усилий. К примеру, она выбирала туфли в магазине, безумно красивые и такие же дорогие, а цена на них тут же снижалась почти вполовину, либо, обнаружив незначительный брачок, Аня начинала кричать, и продавец отдавал их ей со скидкой. В столовой давали только то, что она хотела, в магазинах не обвешивали и обсчитывали в её пользу, электричество в квартире отключали только тогда, когда она была на работе, а о том, что такое царапины, ушибы и ссадины, она не помнила с детского сада. И после работы автобус, будто специально подъезжал к остановке в то же время, когда помощница генерального менеджера компании «Ройбург», продающей компьютеры и комплектующие, Анна Дмитриевна Ромина выходила из офиса. Ане везло во всём – работа спорилась, подчинённые слушали и уважали молодую начальницу, которая была вдвое младше большинства из них. Везение сопровождало её по жизни, и она вовсю пользовалась им.
В тот день она, как всегда, вышла из офиса. До остановки идти было недалеко, только перейти дорогу и немного пройти по тротуару. Ещё в кабинете, когда Аня одевалась, четыре её сотрудника предложили (как обычно, впрочем) подвезти, но она ответила отказом (тоже по обыкновению, как каждый день) и выпорхнула из здания.
На пешеходном переходе она остановилась, чтобы пропустить проезжающие автомобили. Всё как обычно – каждый день она останавливалась перед этой «зеброй» и пропускала автомобили. И тут-то произошло то, что отличало этот день от всех предыдущих. Кардинально отличало. На пешеходном переходе остановился автомобиль.
Это был к тому же не просто автомобиль, каких много проезжало в этом месте в это время. Возле Ани остановился кабриолет «Plymouth Fury», ярко красный, огромный автомобиль, похожий на катер. За рулём сидел высокий бледный брюнет, который смотрел на неё всё время, пока она обозревала машину. Глаза брюнета, светло-карие и добрые, немигающим взглядом упёрлись в Анино лицо, но сама она смотрела на сидящих сзади. Заднее сиденье занимали трое человек, каждый из которых заслуживал отдельного описания. Но от раздумий и созерцания пассажиров авто её оторвал спокойный голос среднего из них:
- Садитесь, Анна Дмитриевна. Надо поговорить.
- Нет, я на автобусе… - начала она, но голос прервал её:
- Автобус марки «Икарус», гос. номер А 147 НЕ, попадёт в аварию. Сегодня. Если Вы, Анна Дмитриевна, на него успеете, ближайшие полгода проведёте в больнице. Едемте?
Аня сглотнула. У собеседника, пассажира машины, сидящего посредине, было непроницаемое лицо, похожее на маску. Но оно не было парализовано – глаза двигались, мимика всё же присутствовала, но спокойное выражение лица сохранялось. Наконец говорящий поднял глаза и улыбнулся. Аня молча, не возражая, села рядом с бледным водителем. Бесстрастный собеседник поднял с пола машины трость и легонько тронул ей плечо водителя. Тот, даже не кивнув, легонько тронул автомобиль вперёд.
- А Вы кто такой? – бесстрашно спросила она. Сзади такой же спокойный, как и до этого, голос ответил:
- Вот этого Вам, Анна Дмитриевна, знать не надо. Пока – не надо. Позднее мы с Вами познакомимся. А пока я объясню, куда мы едем.
*   *   *
В её голосе засквозил интерес:
- А что я должна сделать, чтобы всё было как по договору?
- Практически ничего. Только помните, что договор будет действовать только на Ваших потомков. Вы с этой сделки ничего иметь не будете.
- Значит, выгоду получите только вы?
- И да, и нет.
- Я согласна.
*   *   *
Автомобиль подъехал к автобусу, повёрнутому на бок. Две «скорых», противно воя, увозили пострадавших – в основном женщин. Мужчины, в том числе ошарашенный водитель, стояли у «Икаруса», отказавшиеся от помощи. Трое из них ушли домой, так как ссадины и ушибы можно было залечить в домашних условиях, зелёнкой, йодом и заботой. Серьёзно пострадал сам водитель, держащийся за переломанную левую руку. Но «неотложка» должна была забрать его после разбирательства с ГИБДД-шниками, которым было всё равно, в каком состоянии был виновник аварии.
Аня взглянула на номер автобуса, и под блузкой похолодела спина - А 147 НЕ. Из разговора стоящих бабулек, вечных свидетельниц всех происшествий, она расслышала благодаря медленно едущему водителю, некоторые детали:
- А более всего пострадала-то вся правая сторона… Да передний край, автобус-т как носом в землю воткнулся…
В Аниной голове замелькали слова – правая сторона, нос автобуса, воткнулся… Как будто её поджидала эта авария. Аня всегда сидела именно на правой стороне автобуса, на переднем сиденье, перед которым была только дверь. Если бы она поехала на нём, то переломала бы себе все кости, ударившись сначала о поручни, потом о лобовое стекло, а затем о дверь. Она повернулась к сидящему на заднем сиденье бесстрастному «начальнику» - так она его окрестила. В принципе он, показавший ей то, что произошло бы с ней, поедь она на автобусе, должен был ликовать. На его лице должны были отразиться удовольствие от осознания собственного успеха, превосходства над ситуацией и довольная ухмылка при виде растерянности Ани, но… Но все эти чувства должны были отразиться на его лице. Но ничего не отразилось. Лицо всё так же было псевдо-каменным – оно было недвижно, будто всё идёт как должно идти, и ничего особенного нет.
Спутники «начальника», наоборот, заёрзали, выказывая живейший интерес происходящим. Один из них даже выгнулся перед самым его лицом, заслонив ему вид, и высунул голову из окна, провожая взглядом лежащий автобус. Это был очень широкий и высокий мужчина, прямо гигант, но юркий и ловкий, как будто он был худощавым. Его голубые глаза бегали по всему, что только можно было обозреть на месте аварии, а он будто решил помочь им движениями тела, извиваясь на сиденье, как угорь. Пружины под ним жалобно пищали, будто прося пощады, а он безжалостно прыгал на сиденье. Всеми своими прыжками он мешал «начальнику», но ещё больше – третьему обитателю заднего сиденья. Этот маленький человечек казался лилипутом, однако той непропорциональности, которая отличает всех карликов, у него не было. Он был будто бы маленькой копией обычного человека, при росте примерно метр сорок выглядящий куклой для киносъёмок. Он сидел смирно, не произнося ни слова, попыхивая сигарой и глядя с порицанием на высокого коллегу. Наконец верзила успокоился, сел на место, и все трое поглядели на Аню.
- Ну-с… - начал маленький мужчина. Голос у него был ровный, красивый, не похожий на голоса карликов. «Начальник» приоткрыл рот, выдохнул воздух и продолжил:
- Анна Дмитриевна, Вы поняли, от чего мы Вас спасли?
- От чего же? – поинтересовалась Аня. Она старалась вести себя так, будто эти четверо странных личностей не отвернули от неё несчастье, а просто взялись подвезти. Но тут «начальник» тронул тростью плечо водителя и произнёс:
- Рой, задний ход.
Аня сгруппировалась для заднего хода автомобиля, видя, как бледный водитель прикоснулся к рукоятке переключения скоростей за рулём, но машина никуда не поехала. Напротив – задним ходом поехали все машины вокруг. Люди пошли задом, птицы полетели хвостами вперёд на ветки клёна, с которых только что слетели, сигарета во рту бездомной старушки на обочине начала расти, всасывая дым и превращая его в папиросную бумагу и табак. На Аниных глазах автобус вскочил на одно, правое переднее колесо, затем на оба передних, всё ещё с задранным хвостом и повисшей на «гармошке» задней частью. Затем хвостовая часть поднялась в воздух, и автобус поехал назад, мягко становясь на все колёса и подъезжая к остановке. После этого Рой переключился на первую передачу, и автобус поехал вперёд, но тут же будто запнулся, встал на передний бампер и запрокинул задний блок, соединённый с основным гибкой «гармошкой». Секунда – и она, с грохотом упавшая, рывком дёргает автобус, и после всего этого он падает набок. Подбегают люди, визжат женщины внутри автобуса, кто-то вызывает «скорую помощь» по сотовому телефону – и всё это повторяется снова, но не в обратном, а в нормальном направлении. Вот старуха на тротуаре закуривает, вот дети стреляют в несчастных воробышков, и они дружно порскают с клёна. Аня, повернувшись к сидящим сзади, снова встретила взгляд троих спокойных людей.
Маленький человечек прокашлялся и продолжил прерванный разговор:
- Продолжим. Вы, Анна Дмитриевна, сели в наш автомобиль не случайно. Вы понадобились нам по одному очень важному вопросу.
- Может, мы сначала представимся? – заговорил верзила. – Меня зовут Роман. Я – единственный человек среди этой компании. Я когда-то попал в эту команду, мне предложили работу секретаря, и я согласился. Это – мой работодатель, - он кивнул на «начальника».
- Архангел Варфоломей. Ангел-хранитель, если уж полностью представляться. Специалист отдела по связям с человечеством, командирован сюда Высшим Начальством.
- Я – Райт. Гном, если по национальности, и телохранитель, если по профессии, – представился маленький человечек. – А Рой – призрак, по совместительству водитель. Мы приехали сюда…
- Подожди, Райт. По порядку. Роман, начинай, - перебил его архангел.
*   *   *
- Приступаем к документам. Итак, поехали. Роман, зачитывай.
- «Сим подтверждаем, что женщина по имени Виктория Максимовна Ромина, в девичестве Шурина, передаёт во владение архангелов Варфоломея и Егудиила свою душу в обмен на объект «счастье» для будущей дочери. В обязанности Виктории входит предоставить три волоска с головы архангелам Варфоломею и Егудиилу, дабы они смогли переправить душу в Райские кущи после её смерти. Дочь Виктории, Анна, должна будет в возрасте 25 лет, 2 месяцев и 5 дней узнать о договоре и перезаключить его или отказаться от заключения повторного контракта»… - зачитал Роман, лишь изредка заглядывая в свиток. Договор оказался довольно-таки огромным документом, написанным не готическим шрифтом, как полагала Аня, а обычным кривоватым почерком.
- А какие обязанности есть у меня и у вас? – прошептала она, хотя голосовые связки напрягла для громкого вопроса.
- Сейчас… - разматывая свиток, ответил секретарь. – «Ромина Анна Дмитриевна обязана: в течение часа после ознакомления с контрактом дать ответ по поводу его перезаключения или расторжения. Она также обязана: а) В случае согласия обозначить чётко имя дочери (настоящей или будущей)… подчёркнуто, - поднял глаза секретарь архангела, - …которой она передаёт предмет «счастье»; б) В случае несогласия подписать документ о расторжении договора. Вторая сторона в лице архангелов обязуется ознакомить с контрактом заинтересованное лицо – Ромину Анну. Они также обязаны: а) в случае согласия предоставить счастье дочери (настоящей или будущей… подчёркнуто, - снова пояснил Роман, - …без оговорок или юридических хитростей; б) В случае несогласия не чинить препятствий нормальному ходу жизни Роминой Анны и её дочери». И о правах… «Ромина Анна имеет право: а) на отказ; б) на согласие; в) на разъяснение второй стороной непонятных ей пунктов договора; г) на счастье».
- А вы? Вы не имеете никакого права? – удивилась Аня.
- Мы, Анна Дмитриевна, оказываем услугу. Наша задача – отправлять души праведников в Рай. Ваша задача – не грешить до 25 лет, 2 месяцев и 5 дней. Что Вы, Анна Дмитриевна, собственно и делали. Теперь Ваша задача – согласиться или не согласиться, – печальным… нет, не печальным – нейтральным голосом сказал Начальник.
- А что толкнуло мою маму на этот… поступок?
- О-о-о-о… это долгая история…
*   *   *
Дождь не прекращался, и Вика решила выйти на улицу, не дожидаясь его окончания. По тёмно-серому небу проскочила молния и ударила в дерево метрах в ста от Вики. От страха она сжалась в комок и побежала ещё быстрее навстречу ветру, прижимая к груди Анечку. Девочка, обняв маму, тихо плакала. Дождь не переставал лить, поливая асфальт и остановку, к которой и стремилась Вика. И в этот момент с небес брызнула ещё одна молния.
Вика упала, поскользнувшись на мокром стаканчике из-под мороженого. Молния неслась на неё, как реактивный снаряд, но для Виктории время замерло. Вот она переворачивается, подставляя под удар электрического заряда спину. Вот к ней бегут люди, но не успевают… Молния бьёт в… зонтик, который держит подбежавший высокий мужчина. Он подбежал, несмотря на то, что остальные двигались медленно, как тонущие в меду мухи. Он быстро подбежал и подставил зонт. Молния, как питон-убийца, обвивалась вокруг зонта, словно пыталась избежать стержня, впитывающего её, и вонзиться в лежащую Вику. Подбежавший спаситель походил на рыцаря из японского мультфильма, который Вика смотрела с мужем, а зонт – на меч, в который била молния, отклоняющаяся от прямой, но всё же притягиваемая сталью. Дождь хлестал по асфальту, но уже нехотя, будто молния, пойманная прохожим, остановила потоки воды с неба. Прохожий улыбнулся и сказал:
- Всё в порядке, Виктория Максимовна. Можете вставать. Не ушиблись?
- Нет… - шокированная, Вика даже не удивилась тому, что он знает её имя.
- Вот и хорошо… Мне нужно с Вами поговорить. Давайте к нам в машину…
*   *   *
- И мама тогда попросила для меня счастье? Когда Вы её спасли? – она напрямую спрашивала Варфоломея – она догадалась, что именно архангел спас её мать. Но тот отрицательно помотал головой:
- Нет. Она тогда не знала, что предпринять. Она просто-напросто потерялась в окружающей ситуации. МЫ предложили ей это. А всё потому, что… э-э-э… другая контора подписала договор с одной женщиной. Впрочем, по порядку…
*   *   *
- Соседка, баба Зоя. Проверь! – бросил спаситель высокому розовощёкому парню. Тот козырнул, улыбнувшись, и убежал. Человек в белоснежном кожаном плаще, только что принявший на свой зонтик с рукояткой в форме двух крылышек, вышел из машины и потянулся. Несмотря на это «кошачье» потягивание он всё равно казался респектабельным мужчиной с повадками английского лорда. Затем он сделал то, что окончательно убедило Викторию в потусторонней принадлежности того, кто стоял у машины. Он раскрыл зонт.
На мгновение Викторию ослепила вспышка. Уже через секунду она увидела, как молния, только что «пойманная» в этот зонтик, взлетела в небо и пронзила тучу, оставшуюся от недавнего дождя. От такого удара она, как вата, прорвалась и распалась на три части. Никто бы не мог подумать, что молния не ударила в землю, а наоборот – взлетела с земли, разбив тучку. Зонт закрылся как раз в тот момент, когда прибежал верзила.
- Контора? – спросил его мужчина в плаще. Подчинённый только кивнул. – Зависть? Ревность? Злоба?
- Первое, - выпалил здоровяк. Он напомнил Виктории доброго рыцаря, всегда готового за прекрасную даму проломить кому-нибудь шлем – внушительные мускулы и кулаки величиной с футбольный мяч в комплекте с детски наивным лицом и добрыми голубыми глазами. – Старушка пригласила гостей, один из которых знает нашу клиентку, и все присутствующие, включая этого самого знакомого, признали, что такого бардака в квартире не видали давно. А знакомец Виктории Максимовны, некто Ж., возьми да и упомяни, что в квартире Роминых вся мебель, между прочим, заграничного производства, пыль вытирается дважды в день, а пылесос буквально не смолкает, – тут верзила заговорил голосом  Ж..-  «короче, тёть Зоя, убираться у Вас надо». Она и затаила злобу. А когда за короткий срок в полгода Ромины приобрели новую стенку, телевизор и автомобиль, то у Зои Петровны сформировалась зависть как кредо. А так как дом этот находится под наблюдением Верховной Канцелярии из-за проживания в этом дворе Ветра и Дмитрия Яркого , троекратное проклятие засчиталось как вызов работников Конторы. А там – методы, испытанные веками. Давление на клиента, обещания, запугивания и демонстрация Геенны (Огненной). Наложено проклятие по статье 2155/5 «Проклятие сильное медленнодействующее: зависть, неприязнь, гордыня». В результате: Ромин Дмитрий Романович ушёл из семьи, запил, скончался. Ромина Виктория Максимовна разбила автомобиль мужа, сама легко пострадала в аварии, потеряла паспорт и была уволена с работы по сокращению кадров. Ромина Анна Дмитриевна, полтора года, переболела свинкой, чуть не умерла от бронхиальной астмы, была уронена акушеркой при пеленании. Однако в этом случае мы нашли лазейку в законе о проклятиях и их снятии. Проклятие может распространяться на наследников проклинаемого, однако не влечь за собой серьёзного вреда здоровью или летального исхода. После этого случая Виктория Максимовна погибла бы от удара молнией, а девочка – передана в дом малютки. Слава богу, Виктория Максимовна, нашему отделу было выдано разрешение на вмешательство. Вы не нарушали основной кодекс поведения смертных, иначе называемый «десять заповедей», поэтому мы выбили разрешение на пересмотр дела и перезаключение контракта с Вашей соседкой. Теперь её зависть, к несчастью, не разрешённая к изъятию, не будет распространяться на Вас и Вашу дочь Анну. Мы заключаем с Вами контракт о передаче счастья. К сожалению, бюрократическая машина – это, как правило, и на небесах бюрократическая машина. Мы можем обеспечить стопроцентное счастье, но только вашей дочери и только до 25 лет, 2 месяцев и 5 дней. Далее она должна будет  заново подписать контракт на передачу её счастья её дочери. Это, к Вашему сведению, ещё одна юридическая уловка, лазейка в суровом законе. Передача счастья возможна ТОЛЬКО от представителей одинаковых полов лицу, носящему отличное от дарителя имя. А так как Ваша дочь, Виктория Максимовна, в будущем выйдет замуж, она ПОМЕНЯЕТ фамилию. И, следовательно, будет носить имя, отличное от Вашего. В законе передачи счастья не оговорено (пока, слава нашему Начальству) родственная связь, а точнее – её отсутствие между передающей и принимающей стороной.
- Вы согласны? – спросил обладатель зонтика. Вика призадумалась, но тут же улыбнулась. В её голосе засквозил интерес:
- А что я должна сделать, чтобы всё было как по договору?
- Практически ничего. Просто не нарушать «десять заповедей». И ещё -  помните, что договор будет действовать только на Ваших потомков. Вы с этой сделки ничего иметь не будете.
- Значит, выгоду получите только вы?
- И да, и нет.
- Я согласна.
*   *   *
Аня вздохнула. Она уже проворачивала в голове возможные проблемы из-за того, что в её жизни что-то изменится, но не могла придумать ничего плохого. Ей нравилась идея контракта, и эта жизнь, обеспеченная ей мамой много лет назад, нравилась преуспевающей и удачливой девушке. Она кивнула и озорно спросила:
- Контракт подписывать кровью?
- Нет, – улыбнулся архангел, хотя всю историю договора он рассказывал с тем же непроницаемым лицом, что и раньше. Теперь, когда он получил согласие, из его лица будто выдернули какой-то стерженёк, сдерживающий мимические мышцы. Он улыбнулся, его глаза засветились добром. Вся команда Варфоломея заулыбалась, даже мертвенно бледный призрак Рой краешками губ изобразил удовольствие. – Нет. Я полагаю, у такой занятой девушки, как Вы, есть ручка?
*   *   *
Толпа гостей и просто случайных свидетелей расступилась – молодожёны, Анна и Андрей Макаровы выходили из ЗАГСа, счастливые и расслабленные. Старушки бросали на дорогу рис и конфетти, люди скандировали имена новобрачных и просто свистели и вопили. За Анной несли шлейф три девочки в красивых платьицах, жених улыбался и вертел головой навстречу вспышкам фотокамер, а сама невеста просто хохотала от счастья, не стесняясь никого. Водитель распахнул двери лимузина, Андрей помог Ане в него влезть, и кортеж, сигналя без умолку, помчался в ресторан. По дороге жених разливал шампанское, пил его из туфельки любимой жены и всяческими способами развлекал её.
А Аня думала о том, что внутри неё зреет новая жизнь. Она знала заранее, что это девочка, дочь. Она и имя ей придумала красивое – Диана. О событиях обычного весеннего денька, когда она заключила контракт с архангелом и его командой. Она не вспоминала почти никогда. И дочери она рассказывать ничего не будет. Пусть решит, что удача в её жизни – нечто данное от природы, а не результат договора.
Анна Дмитриевна Макарова закрыла глаза и откинулась на спинку сиденья. Она не увидела, как ярко-красный «Plymouth Fury» обогнал свадебный кортеж и умчался вдаль. А старуха, как обычно курящая на остановке у фирм «Ройбург», решила, что ей пора «завязывать» с портвейном. На её глазах автомобиль, только что обогнавший лимузин, развил бешеную скорость и, катясь по бордюру правыми колёсами, взлетел по зданию фирмы и унёсся в облака.