Глубокое синее небо

Небесный цикл - 1

Ещё в аэропорту у Люды начались проблемы. В багаж она сдавала чемодан с сувенирами, подаренными коллегами из головного офиса, и вдруг поняла, что её документы остались в сумочке, заранее положенной ещё в гостинице в тайный отдел чемодана. Она просто забыла их вытащить, это не было большой проблемой – всего лишь попросить девушку вернуть чемодан, вытащить из чемодана документы и двадцатку – отблагодарить таможенницу за операцию возврата. Но настроение испортилось. Почему-то заныло сердце – так было всегда перед плохими новостями. Точно так же оно ныло и перед известием о смещении Люды с должности начальника отдела. То же самое она чувствовала перед тем, как сгорела съёмная квартира, где она только что сделала ремонт. Что это предвещало сейчас – неизвестно. Она скрестила пальцы и, сосредоточившись, закрыла глаза. Боль исчезла, но теперь в сердце возникло ощущение тупой иглы, не приносящей боль, а просто засевшей глубоко, мешая и давя.
Следующая проблема постигла её уже в секторе посадки. Самолёт, на котором она должна была лететь, сломался, и пришлось ждать, пока подгонят другой, поменьше. Ожидание затянулось надолго – Люда успела сходить в «дьюти-фри» и купить сувениров коллегам, не нужный ей в дороге атлас Ню-Йорка и коньяк за 30 Евро («Подарю шефу, чтобы не обижался», решила Люда), и всё это «от нечего делать». Она уже хотела прикорнуть на диванчике, когда увидела среди ожидающих ЕГО.
У столика регистрации отлетающих стоял высокий мужчина. Чешки, стоящие у этой стойки, строили ему глазки и хохотали, болтая одновременно и с ним, и друг с дружкой на смеси чешского, русского и английского. Он галантно посмеивался, улыбался, если не понимал сути вопросов, а они хихикали и перешёптывались. Мужчина шарил по залу ожидания глазами, надеясь найти спасение от них, но, судя по небольшой растерянности, не мог придумать повода от них сбежать. И тут он обернулся на Люду и громко завопил:
- Лена! Ты? Сколько лет, сколько зим! Holky, j; byla r;da, aby chatu. Sbohem. !
Он пошёл к Люде, будто к старой знакомой, а она, желая подыграть, пошла к нему навстречу, волоча чемодан и саквояж. По дороге она приостановилась и критически осмотрела красавца, которого про себя так и назвала – «Красавец». Высокий, примерно тридцать два-тридцать три года. Спортивная фигура, никакого пивного живота или второго подбородка. Одет достаточно неброско, но богато. Серое пальто, неожиданная в наше время широкополая шляпа, костюм-тройка с алым галстуком и заколкой в виде шпаги, остроносые ботинки, лёгкий дипломатик в руках. Русые волосы «есенинского» цвета, голубые открытые глаза… Люда почувствовала, что влюбилась. Она вздохнула и подошла ещё ближе.
Он обнял её и легонько чмокнул в щёчку. Что ж, подумала Люда, подыгрывать – так подыгрывать. Она тихо шепнула Красавцу:
- Как Вас зовут?
- Александр. А вас не Лена? – он заглянул в её глаза с надеждой. Она смущённо, как нашкодивший ребёнок, отвела их:
- Нет, Людмила. Отпустите, пожалуйста… - вдруг, как будто не сама, сказала Люда. Ей в голову пришла холодная и скользкая мысль о недавней боли в сердце. Что-то недоброе сулила ей судьба, и от этого тягучего, как какая-то неприятная холодная слизь, ожидания нехорошего ей стало не по себе.
- А Вы, Людмила, в каком ряду летите? – он самостоятельно, не спрашивая разрешения, вытащил лёгким движением билет из Людиного паспорта и сам себе ответил:
- 15 B… Я к вам пересяду в полёте, Людочка…
- Может быть… - начала Люда, но Александр уже отошёл, и она пробормотала про себя, - … не надо?
По спине пробежал холодок, и она вздрогнула. В затылок ей никто не смотрел, но она каким-то внутренним чувством определила – это тот парень у колонны. Он стоял, отвернувшись, и Люда видела только его спину. Нельзя сказать, что он был одет так же респектабельно и по-деловому, как Александр. На ногах – кроссовки, одет во что-то широкое, спортивное и удобное, но не по моде. У ног – рюкзачок серого цвета, в каких дети иногда носят в школу вторую обувь, а на голове – белая бейсболка. То есть когда-то белая: застиранная, серая от пыли, кое-где протёртая, не намеренно, по моде, а в процессе носки. Он не оборачивался, хотя уже объявили посадку на самолёт, и первый класс пригласили проходить.
Люда прошла по раздвижному коридору, ведущему к самолёту, и обернулась. Загадочного парня не было, но вместо этого она столкнулась с нагловатым Александром. Он что-то лопотал по-чешски с девушками-теннисистками, которые, несмотря на осеннюю погоду, прошли на посадку в спортивной форме, то есть юбочках и футболочках, обмахиваясь ракетками, как средневековые француженки веерами. Увидев Люду, он незаметно для спортсменок подмигнул ей и продолжил рассказывать им что-то жутко интересное. Люда отвернулась и пошла в недра самолёта.
Найдя своё место, она снова обернулась. Александр послал её воздушный поцелуй со своего десятого места С, и она села. Тот парень в спортивном костюме не появлялся, хотя многие уже уселись, и лишь один пассажир, толстяк в жёлтом пиджаке, метался по салону: у него было тридцать первое место А, а самолёт содержал всего лишь девятнадцать рядов. Наконец он уселся, и пилот начал прогревать двигатели. Стюардесса с бейджем «Злата» прошлась по салону, закрыла багажные отсеки, нагнулась над маленьким мальчиком, сидящим впереди Люды на два ряда, помогла его маме пристегнуть сына и подошла к ней:
- Lady je n;co, co pot;ebujete?  Do you want anything, ma’am?
- No, thank you. Everything is OK.
Парень с рюкзаком так и не появился. «Наверное, не на этот рейс садился», подумала Люда. Она пристегнулась, выслушала инструктаж стюардессы и выбросила из головы все мысли.
Самолёт тронулся с места. Люда больше всего на свете боялась взлёта, и поэтому она вжалась в кресло и закрыла глаза. Кто-то сзади неё тихим голосом, как будто самому себе, сказал:
- Ничего такого, просто поднятие в воздух. Не стоит бояться.
Люда вздрогнула и раскрыла глаза. Она представила себе обладателя голоса, не видя его. Ей на 100% казалось, что эту фразу сказал тот самый парень в мешковатых одеждах. Она в мельчайших подробностях представила себе его лицо, доброе, мягкое, лицо растерянного первокурсника. Даже глаза паренька Люда с лёгкостью представила: голубые, чуть грустные глаза, смотрящие в момент произнесения куда-то вдаль, никому не адресуя сказанное.
Она резко обернулась: за спиной сидел толстячок в жёлтом пиджаке. Она повернула голову на подголовнике сиденья в другую сторону – какая-то девочка с плеером, вряд ли способная сказать что-либо ломающимся юношеским голосом.
- Вы не видели при посадке парня в спортивном костюме? – спросила она у полноватого пассажира по-английски. Он уставился на неё и густым басом протараторил:
- Nerozum;m …
Люда повернулась обратно и уткнулась в галстук Александра. Он весело подмигнул ей и с улыбкой спросил:
- Этот столик не занят?
- Свободно… - обречённо вздохнула она.
За Александром побежала стюардесса Злата с шёпотом: «Pane, kde jsi? ». Он обернулся и с той же белозубой улыбкой прижал палец к губам, промурлыкав: «Potichu, Zlata, jsem nyn; jezdit ».
- Ну, как полёт? – спросил он, присаживаясь рядом.
- Утомительно уже сейчас, хотя только взлетели. Вам не страшно по салону ходить? Мы же ещё не выровнялись…
- Что ты мне «выкаешь»? Я, между прочим, практически твой ровесник… Ладно, давай на брудершафт, - предложил он, доставая из-за пазухи фляжку и стаканчик.
- Нет, я уже перешла с Вами… ой, с тобой на «ты»… - поспешно замахала руками Люда.
- Но выпить всё равно надо. За знакомство.
Он налил крохотный стаканчик и вручил Люде. Она, не спросив, что это, вылила жидкость в рот и чуть не выплюнула. Проглотив, она почувствовала теплоту, разлившуюся по пищеводу. Злата с укоризной посмотрела на неё, затем на Александра и удалилась в свою «комнатку». Мужчина тем временем продолжал разговор:
- Ты какими судьбами в Праге?
- По делам… - уклончиво ответила девушка. – А Вы… ты?
- Я приезжал отдохнуть. Люблю Прагу осенью… Она как женщина бальзаковского возраста – всё ещё привлекательна, несмотря на возраст. Ты любишь Прагу?
- Я не интересуюсь женщинами, - пошутила Люда. Она уже захотела поскорее избавиться от Александра, и потому отвернулась и открыла иллюминатор.
От испуга она чуть не опустила шторку снова. На крыле, на самом его кончике, сидел человек. Он повернулся в сторону иллюминатора, в который смотрела Люда, и она увидела глаза, горящие в свете заката. Он был одет как тот парень в аэропорту – в спортивный костюм, а капюшон свободной куртки был накинут на голову. В темноте под капюшоном горящие глаза казались висящими в пустоте, но не пугали, а просто проникали в душу. Рядом с сидящим человеком стояла кружка с надписью «РЫБЫ» и соответствующим знаком зодиака. После того, как он поймал взгляд девушки, он встал и пошёл по крылу к ней. Она закричала и… очнулась.
*   *   *
Она лежала на полу в проходе, а над ней склонились Злата, Александр и несколько пассажиров с соседних рядов. Позади них маячил тот самый парень в спортивном костюме. Люда приподнялась на локтях и обратилась слабым хриплым голосом на русском к парню:
- Как ты прошёл вовнутрь?
- Ach, pan, ty jsou nepohodln; se stalo!  - попеняла Александру Злата. – You feel yourself bad? It is because of alcohol… ur… Slivovice...
- No, I’m OK, but… - она посмотрела на парня, - Is he a passenger of this flight? Or…
Злата что-то пробормотала себе под нос и отошла, а пассажиры начали озираться. Парень прижал палец к губам и помотал головой. Затем он поднялся с корточек и пошёл мимо пассажиров, прошёл сквозь борт самолёта на крыло. Люда потрясла головой и… очнулась.
*   *   *
Александр промычал что-то типа сигнала побудки, исполняемого обычно на горне в пионерлагерях.
- Что, Людочка, крепкая вещичка? Сливовица, местная… то есть теперь для нас – чешская штуковина. Мы пролетаем над «Рiдной Украиной», как её именуют украинцы. За бортиком небольшой дождичек… - пошутил он и глотнул из своей заветной фляжки.
Громыхнуло за пределами самолёта, и Люда инстинктивно вжалась в кресло. Стюардесса Злата, пробежав по проходу, споткнулась, и в этот момент Люда ещё раз почувствовала укол в сердце. Она приподняла шторку и увидела парня, который ей снился… снился ли? Он сидел на крыле. Молния пронеслась перед его лицом, и он отмахнулся от неё, как от свисающей лианы в джунглях. Ветер трепал его капюшон, но под ним не обнаруживалось лица, только висящие в пустоте горящие глаза цвета пламени зажигалки. Его кружка с надписью «РЫБЫ» была опрокинута, и из неё на поверхность крыла вылился кофе. Капли дождя, слегка задевающие жидкость из кружки, разбавляли её, но кофе всё равно был чёрным, горячим и горьким… Стоп! Откуда Люде известно, что он горький и горячий? Она сглотнула. По языку разлилось ощущение выпитого, но это была не сливовица. Это был кофе, который пил сидящий на крыле парень.
Ещё одна молния ударила в его макушку, и он дёрнулся. Из-под капюшона потянулась струйка дыма, но парень в капюшоне встал и подошёл к краю крыла. Направив указательный палец вверх, он отвернулся и выпустил молнию вверх, в облако. Сверкающая линия цвета сварочной дуги пробила тучу и исчезла. А парень снова сел, повернул лицо к Люде и улыбнулся. Улыбки не было видно, но чем-то подсознательным она почувствовала улыбку.
Глаза парня заискрились голубыми искорками, и из-под капюшона выглянуло его лицо. Обычное человеческое лицо, и глаза, выбравшись из-под «навеса» ткани, оказались и вправду голубыми, как представляла себе Люда. Он улыбнулся, кивнув куда-то за спину Люде. Она обернулась – Александр, сжав в руке фляжку, спал. Подушка, которую он подложил под голову, вывалилась, и Александр спал, приняв неестественную позу.
Люда обернулась обратно к гостю с крыла. Парень уже подошёл к её иллюминатору, вжался в стенку самолёта и просочился сквозь неё верхней половиной туловища. В салоне он появился серебристым бюстом, похожим на алюминиевую отливку. Лицо, будто высеченное из ртути, улыбнулось. И в этот миг молния ударила в самолёт.
Моргнули лампочки, ярко вспыхнули и лопнули. Стюардесса Злата завопила и пробежала снова по проходу и снова запнулась. Только в этот момент Люда поняла, что она спотыкалась о ногу спящего Александра.
Как по сигналу, распахнулись полки над головами пассажиров. Ручная кладь и пакеты из «duty-free» посыпались на людей, кого-то будя, кого-то пугая. Пилот закричал что-то по-чешски – видимо, не работала громкая связь. Стюардессы втиснулись в кабину к ним, и лётчики стали сдавленным шёпотом что-то им объяснять. Люда ощутила необычную лёгкость во всём теле.
- Падаем! – завизжал Александр, разбрызгивая свою сливовицу и вытаращенными глазами глядя в иллюминатор. Парень уже не был виден на крыле, но Люда вдруг почувствовала тёплую руку, взявшую её ладошку в свою ладонь. Ладонь, вытянувшуюся из стенки салона самолёта.
Самолёт вдруг переломился пополам, и пассажиры уже начали выпадать, когда Люду рвануло вбок. Парень, сидевший на крыле, дёрнул её в образовавшийся пролом, и она буквально вылетела из падающего и рушащегося самолёта. Спасший её парень крепко обнял её, и они вдвоём понеслись к земле. Замерзая, девушка прижалась к нему и закрыла глаза. Вздохнув, она поняла, что это её не снится – она ощущала жар, исходящий от парня, и его запах. Люда ощутила запах спасителя, и подумала, что так может пахнуть от мужчины её мечты – пыльная ветровка, озон и лёгкий привкус дыма…
*   *   *
Вдалеке пылало зарево упавшего самолёта. Люда, потирая замёрзший нос замёрзшими руками, обернулась к своему спасителю. Парень смущённо улыбнулся.
- Как тебя зовут? – спросила она. Парень улыбнулся ещё шире и ещё смущённее и прижал палец к губам. Люда подошла и поцеловала его. Крепко и долго, а когда ей показалось, что она перестала дышать, она оторвалась от его губ. Открыв глаза, она увидела только горящие обломки самолёта.
*   *   *
Пожарные и спасатели вытащили только троих пассажиров, которых увезли на «скорой». Они были сильно обожжены, и шансов на их спасение было очень мало.
Четвёртая спасённая пассажирка была найдена без единой царапины в лесу возле места катастрофы. Единственным, что с ней было не в порядке, было то, что она сидела на пеньке и плакала. Обращаясь к ёлочке, она сетовала на то, что не запомнила чьего-то имени.