Мать Радуги

Майре Шамиль

Метеоры прошивали пространство, как земные воробьи, развеивая облака из пыли и пропадая в черноте космоса. Те из них, которые приближались к атмосфере Ильнуры, вспыхивали, как спичечные головки, но тут же остывали в вакууме космоса. В глубине планетарной системы, примерно в паре световых месяцев, переливалась сотнями цветов аномалия, которую жители материка №3 планеты Ильнуры назвали Мать Радуги – Ан Дор. Никто из ильнурианских астрономов не знал, что это такое – собрать экспедицию в космос стоило очень дорого, да и астронавты ещё не вернулись из рейса. Ан Дор появилась не так давно – три ильнурианских недели назад. Очень красивое явление привлекло ильнурианских художников, и вот уже два дня продолжался конкурс на самый красочный портрет Матери Радуги. Определять победителя было бессмысленно – разводы различных цветов менялись очень быстро, и там, где совсем недавно красовалось красное пятно в виде человеческой головы, могло образоваться зелёное пятно в виде черепахи.
Маленькая девочка Пин не могла понять, что взрослые нашли в этом странном явлении космоса. Это просто волны разных цветов, причудливо смешивающихся, как краски на палитре. Мать Радуги была похожа на сладкую конфету, сделанную из разноцветной карамели, но Пин не любила конфеты. Ей недавно удалили два молочных зубика, а мама сказала, что всё это из-за конфет. Пин очень рассердилась на негодные конфеты – из-за них она теперь не может улыбаться. Глупые конфеты. Глупая Ан Дор.
* * *
мелькание лучей разного цвета
червоточина в яблоке многомерного мира
жидкое пространство
в стекло бьётся отражение с той стороны
момент истины
ослепительная вспышка
* * *
Астроном Лак посмотрел на небо. Нет, ему не показалось – из середины Ан Дор вырвалась струя света, огненно-белого света, похожего на молоко. Цвета вокруг этой сердцевины пожухли – то, что было алым, стало бордовым, ядовито-зелёное – светло-коричневым, синее становилось цвета индиго. Казалось, что-то съедает середину Ан Дор изнутри, заставляя этот объект как бы гнить. Лак дрожащей рукой набрал номер видеофона своего начальника и продиктовал координаты сияния и подробности открытия.
К обеду необычное явление уже появилось в дневных стерео-новостях, и Лак неприятно удивился – его открытие стало больше, цвета стали пожираться ещё сильнее, превращаясь в чёрный, серый и маренго. Источник луча света стал шире, напоминая старомодный глазок в двери. Ведущая стерео-новостей упомянула в речи понятие «белая дыра», и Лак ошеломлённо хлопнул себя по лбу. Действительно, это могла быть только «белая дыра», сначала зарождающаяся всеми цветами спектра в центре планетоида Ирма, а теперь раскрывающаяся наружу. Если где-то «чёрная дыра» сожрала планету или метеор, это неминуемо извергнет «белая дыра» – обратная сторона этой червоточины. Раньше Лак слышал об этой схеме только в теории, когда убелённые сединами профессора, ехидно посмеиваясь со своих парящих над партами кафедр, пропрочили, что никто из них, студентов-астрономов, не сможет открыть ничего нового в системе Ильнуры. И вот она, «белая дыра». Её открыл Лак, простой астроном Управления Астрономических Наблюдений его Королевского величества. С ним уже созвонились, предложив лабораторию со всеми удобствами в Центре Астрономических Наблюдений, но он отказался.
Смысла соглашаться не было – планету всё равно снесёт то, что летит из чёрной дыры и несётся к ним. То, что Лак уже увидел в телескоп, силуэтом заслоняющее источник света внутри Ан Дор.
* * *
голова болит
я не хочу умирать но лучше умереть
больно как будто по моей голове ходят
жжет
впереди неизвестность
* * *
Пин не хотела в кроватку, но мама настояла на том, что все хорошие девочки должны ложиться спать в 26 часов, после вечерней сказки по стереовизору. Пин хотела смотреть на небо, туда, откуда показалась тень.
За этот день дыра расширилась почти до размеров бывшей Ан Дор, напоминая второе солнце системы Ильнуры. Тень не двигалась – она, казалось, зависла внутри Ан Дор и не хотела выходить. Пин видела что-то похожее по стерео на прошлой неделе – цыплёнок в яйце, который не двигается, но живёт. Каким-то странным образом Пин чувствовала, что тень живёт внутри этого сгустка света, который повис на небе.
Папа Пин, астроном Лак, сегодня вечером не пришёл домой. Мама объяснила, что папу принимает сам мэр материка №3, потому что папа открыл эту светящуюся штуку на небе. Пин не понимала, как папа мог открыть эту штуку – ведь её видят все, и все видели, как на красивой конфетной поверхности Ан Дор появилась дырочка, из которой засиял свет. Пин решила, что папа просто первый заметил. Это как в догонялках – кто первый, тот и выиграл. Наверное, папу угощают «Звёздной колой» - самым вкусным, что Пин когда-то пробовала. Мэра она видела по стерео – это был толстый дядька, который что-то раздавал в больнице. Толстый дядька, наверное, плохо бегает – он же толстый – и папа запросто его обогнал.
Думая об этом, Пин заснула и уже видела во сне, как толстый мэр наливает ей «Звёздную колу» в большую вазу, которую мама держит для цветов. Она не увидела того, как цыплёнок внутри яйца Ан Дор шевельнулся и стал двигаться к Ильнуре.
* * *
пространство пронзается острой иглой
молчание лечит
кричать бесполезно в рот проникает свет
живот сжался в дугу
пятимерная пластина сжалась по трём измерениям
* * *
Лак шёл по улице, сняв галстук и обречённо глядя в небо. Ему не хотелось умирать, но ещё сильнее ему не хотелось, чтобы умирала его маленькая Пин. Дочку он любил больше всего, и даже маленькая царапина на её коленке, такая обычная для её возраста, огорчала отца.
Он уже был осведомлён о том, что гигантский объект из «белой дыры» вылетел и теперь приближается к Ильнуре. Мимо он не пролетит – он был нацелен, по злой иронии судьбы, точно на планету. Никто не выживет, стопроцентная гарантия. Лак даже не хотел плакать – обречённо вздохнув, он остановился и смотрел в небо, не мигая от ощущения безысходности.
Объект вошёл в атмосферу Ильнуры к рассвету. Лак стоял на улице перед собственным домом, уставившись в небо. Он видел в полузабытьи странную картину – девочка с кривоватой стрижкой «под мальчика», прижавшаяся к стеклянной стене. Казалось, она приближалась к нему, будто стоя в воздухе перед ним. Её фигурка была освещена ярким светом, похожим на тот, что изливался из «белой дыры», а в глаза застыло изображение разрывающейся пополам звезды.
У девочки было лицо Пин.