Кодекс погибшей чести

Голос раздавался из колодца. Судя по интонациям и силе голоса, тот, кто там сидел, уже отчаялся найти кого-то, кто ему поможет – или боялся ЭТИХ. Несмотря на то, что вся деревня была сегодня утром зачищена, кто-то в ней оставался – по крайней мере, тот, кто сидел в колодце.
Рыжий конь Мятлик уже привык к запаху гари и жареной человечины, потому смело пошагал к колодцу. Лорд Диксон спокойно сидел верхом на Мятлике, по привычке посматривая по сторонам. Мало ли что может произойти в этой деревне, несмотря на ударный рейд его войска. Подъехав к колодцу, он спешился и прошёл пару шагов по земле, ещё горячей после пожара и изрытой ногтями ЭТИХ. Не выказывая ни капли страха, лорд Диксон наклонился над колодцем и крикнул кому-то внизу:
- Эй! Кто там есть? Вылезайте!
Из колодца донеслось кряхтение, и слабый голос произнёс:
- Я… не могу. Я застрял тут.
Лорд Диксон улыбнулся. Почему-то его рассмешил этот голос из глубины колодца. Даже если бы пришли ЭТИ и попытались достать до пленника сырой глубины, они бы не смогли до него дотянуться. Мозгов в их головах не было достаточно для того, чтобы придумать что-то. Но, несмотря на то, что кто-то, сидящий в колодце, был сейчас в безопасности, выбраться по своей воле не мог.
- Мятлик! Подойди, – приказал Диксон коню. Мятлик послушно зашагал вперёд, не заметив того, что одним из шагов сломал руку скелету, растянувшемуся поперёк дороги. Лорд Диксон снял с седла аркан и привязал свободный его конец к луке. Петлю на конце этой верёвки он забросил в колодец, приказав застрявшему там незнакомцу обвязаться и не пугаться рывков. Получив подтверждение того, что аркан закреплён, лорд Диксон похлопал Мятлика по крупу, и конь пошёл вперёд. Прочная верёвка зашуршала по обугленному деревянному бортику колодца, окрашиваясь чёрным, но вдруг застопорилась, и конь удивлённо заржал. Из глубин колодца раздался голос, неожиданно бодрый для уставшего орать человека:
- Ай! Не могу вылезти… Нога между камней.
Лорд Диксон приглушённо выругался.
- А самому не достать?
Опечаленный голос ответил «нет», и Диксон выругался ещё раз. Ногу придётся вызволять – если он сам не может, нужно ему помочь. Лорд Диксон снял плащ и остался в штанах, камзоле и перчатках. Помедлив, он сбросил верхнюю часть гардероба, стряхнул никому не нужные перчатки и свистнул Мятлику:
- Мальчик, стой смирно! Я пошёл вниз!
С этими словами он перекинул ногу через обгоревший бортик колодца. По верёвке ползти для него было делом привычным – не зря он провёл семь лет простым солдатом армии его Императорского Величества. Оружие, техники боя, правила выживания – всё это он знал не понаслышке, в отличие от остальных полководцев-лордов, изнеженных жуиров и лодырей, родившихся с титулами.
Почти спустившись вниз, он обнаружил молодого парня, стоящего по грудь в воде. Немудрено, что он не мог освободить ногу – для этого следовало бы нырнуть в ледяную воду и копаться в ногах, задержав дыхание. Лицо парнишки было измазано сажей и пару раз поцарапано – надеюсь, не ЭТИМИ, пронеслось в голове лорда Диксона. Едва увидев спускающегося спасителя, парень приободрился и стал дёргаться, пробуя освободить ногу.
- Стой смирно,  - приказал лорд Диксон. – Я попробую помочь.
Подумав некоторое время, он всё же погрузился в холодную воду, но решил не нырять, а стал, используя меч в качестве рычага, двигать камень под ногами паренька. Наконец он охнул и двинулся назад – видимо, освобождая ногу. Лорд Диксон свистнул наверх (подивившись тому, как по-иному раздаётся звук здесь, в колодце) и крикнул:
- Мятлик, тяни, мой хороший!
Верёвка, натянутая до этого, пошла вверх, и паренёк «полетел» к спасению. С его рубашки и штанов потекла вода, зашумев в замкнутом пространстве как проливной дождь. На удивленный взгляд спасённого молодого человека лорд Диксон ответил:
- Я сам. Главное – тебя вытащить.
После этого он и вправду упёрся руками и ногами в каменные стены колодца, напоминая звезду. Сильными рывками он стал подтягиваться вверх, не обращая внимания на падающие сверху капли, стекающие с одежды парня. Правая сторона – левая сторона, и так раз за разом… Когда лорд Диксон почувствовал под руками шершавое тёплое дерево, он вскинул взгляд в небо, на фоне которого его уже встречало счастливое лицо спасенного узника колодезного плена. Ещё за пару рывков подтянув тело до того, чтобы голова выглядывала на свободу, лорд мощным усилием оторвал все конечности от опоры, на лету перехватываясь руками за обугленную стенку сруба и упираясь ногами в её внутреннюю поверхность.
Обычный день генерала армии его Императорского Величества в сгоревшей деревне, усмехнулся про себя лорд Диксон.
* * *
Как помнил лорд Диксон, это началось около тридцати лет назад, в начале шестидесятых годов XVII века. Тогда в Англии бушевала чума, которая не могла не распространиться куда-то ещё. И она распространилась, ещё как распространилась, всегда горько улыбался он.
По народной версии, чума – обычная чума, уточнил сам для себя лорд Диксон – появилась после полёта кометы над Лондоном. Некоторые астрономы отследили эту комету, а также то, что она принесла на землю. Эти камни в разных графствах называли чумными, дикими или чёртовыми. Те, кто касался этих камней, заражался точно так же, как заражались укушенные крысами или блохами. Но последствия были другими, не похожими на нормальное течение болезни. Сначала думали, что чума, начавшаяся в 1665 году, мутировала во что-то иное. Кто-то сравнивал это изменение с карой небесной. Эти слухи поползли после того, как на лицах несчастных, заразившихся от камней, стали появляться открывающиеся язвы, тут же загнивающие и разъедающие кожу. Через некоторое время чумных больных и «каменных больных» стали легко различать по этим ранам, цветом и запахом напоминающим тухлое мясо. Впоследствии, когда эти язвы стали переползать на всё тело заражённых людей, в их сознаниях стали появляться звериные повадки. Кто-то рассказывал, что одна благочестивая женщина, швея из бедного района, и истово молящаяся Богу и блюдущая все посты, на глазах у всех поймала и сожрала заживо курицу своей соседки. Когда же обиженная хозяйка животного стала выяснять причины, другими словами – ругаться с ней, та укусила её за палец и с диким воем убежала прочь.
Через пару недель ситуация ухудшилась. Наряду с чумными больными, которых спешно изолировали и сжигали, появились и те, кто заразился от камней. Эти люди стали бросаться на других, не заражённых людей, с намерением укусить. Их приходилось изгонять силами вооружённых воинов, которые выселяли таких странных лиц из городов и деревень. Во время жёстких действий гвардии обнаружилось, что гниение продолжилось и вовнутрь них, разлагались кости и органы. В те дни сам Диксон, будучи простым солдатом, видел много чего отвратительного. Однажды, неся вахту на границе, он толкнул щитом такого больного, старясь повалить на землю, но тот, как ни странно, устоял на ногах, несмотря на то, что на глазах Диксона у него сломался палец. Снова возобновив атаки на щит солдата, он заметил болтающийся палец, который без толку стучал по железу, оторвал его и выбросил, не моргнув и глазом. Из надломанной кисти брызнула зеленоватая склизкая жидкость, больше похожая на сок гнилого яблока. А когда Диксон, желая утихомирить этого сумасшедшего и заставить уйти, врезал ему в грудь тяжёлым сапогом, тот захрипел и присел на одно колено. Судя по звукам, ему сломали рёбра, но, выкашляв что-то похожее на кусок внутренней плоти, странный человек снова атаковал солдата Диксона… Тогда он впервые убил. Теперь он уже не размышлял по поводу того, что поднял меч на кого-то. Теперь он знал, что он не убил ни одного человека в своей жизни. Это был ЭТОТ.
ЭТИМИ их стали называть обычные гвардейцы, друзья Диксона. Это название было призвано разделить понятия «человек» и «больное существо». Людей никто не хотел убивать – только чума могла заставить сжечь человека, и то – мёртвого. ЭТИ были живыми, но не были людьми.
Через месяц ЭТИ уже официально были признаны угрозой обществу. То там, то тут звучали гневные сообщения о том, что в соседнем графстве ЭТИ поймали и съели двоих детей, а в нашем графстве мощный ЭТОТ, бывший при жизни мясником и весивший никак не меньше трёхсот фунтов , забрался в хлев богатого лендлорда, но, не найдя там скота, оторвал голову доярке и сожрал половину её тела.
ЭТИ стали собираться в стаи, как ни странно, не убивая себе подобных, и стали совершать набеги на деревни и даже города. Они поедали животных и людей, в том числе питались чумными больными, которых к тому времени просто укладывали вдоль домов на улицах. Нападения обладали хаотичной последовательностью, и их нельзя было предугадать, но со временем ЭТИ смелели и иногда хозяйничали в небольших селениях, не давая жителям выходить из домов. Такие оккупанты заселялись у всех домов деревеньки, иногда по трое или по четверо, бесцельно бродя между ними и завывая. На основе рассказов очевидцев было выяснено, что ЭТИ через месяц после заражения не только приобретали тягу к убийству и поеданию живых существ, но и теряли рассудок. Вспоминая оторванный палец, Диксон понимал, что их рассудок сгнивал вместе с внутренностями и кожей.
По прошествии двадцати с лишним лет с момента заражения ЭТИХ мир изменился. Большинство стран Европы объединились в борьбе с ЭТИМИ, даже далёкие русские собирали походы на Европу, чтобы совместно побороть угрозу. Но, несмотря на объединение усилий, ничто не помогало против распространения заразы. Камни, которые когда-то превратили встретившихся с ними людей в ходячих мертвецов, нельзя было уничтожить – они сохраняли свои заражающие свойства и через такое большое количество времени. Каждый, кто к ним подходил, тут же чувствовал, как тёплая волна проникает под кожу и снимает её с костей – пока незаметно, но со временем кожа и вправду слезала с костей, прогнивая изнутри и превращая человека в ЭТОГО. Более того, ЭТИ стали распространять заразу ещё одним способом – просто кусая жертв и впуская свою слюну, более похожую на клейкий сок подгнивших корней дерева, в рану. Яд слюны ЭТОГО проникал в кровь человека, разъедая изнутри и убивая способность мыслить. Через пару месяцев человек уже переставал понимать свои поступки – им управляла только жажда плоти и вечный голод. И только огонь мог с ними справиться.
Лордом Диксон стал после нескольких удачных рейдов, зачистив с десяток деревень. Людей предварительно оповещали, что их деревню будут «зачищать», и они предусмотрительно покидали свои дома, но только под надзором гвардейцев армии его Императорского Величества. Эти бойцы, натренированные в боях с ЭТИМИ, обеспечивали безопасность перехода деревенских жителей, пока другие их товарищи по оружию жгли ЭТИХ на улицах и рубили мечами. Иногда, конечно, они могли сжечь всю деревню, но это стоило затраченных средств – ареал обитания ЭТИХ существенно уменьшался, а численность удивительным образом падала.
Но война ещё даже не клонилась к середине.
* * *
Парень представился как Джейкоб. Лорд Диксон внимательно слушал его рассказ, пока высушивал штаны и сапоги на костре.
Джейкоб был сыном местного священника, который и слыхом не слыхивал о ЭТИХ, предположив, что это отбившиеся от своих воины, все в ранах, стонущие и просящие помощи. Когда его отец, надев свою парадную рясу и выйдя на крыльцо, решил пригласить их в церковь, орда облезших существ приостановилась, но тут же снова двинулась вперёд и разбрелась по окрестностям. По иронии судьбы первым, на кого напали ЭТИ, стал именно священник. Одна из ЭТИХ, крупная баба с вытекшим глазом и сломанной рукой, медленным шагом подошла к нему и споткнулась на ровном месте. Священник, как человек милосердный, потянулся помочь ей, но она, не оценив благородного жеста, вцепилась обломанными зубами в предплечье руки священника и дёрнула головой. Оторвав приличный клок плоти, она перехватила его в воздухе челюстями и одобрительно завопила голосом, похожим на клёкот филина. Ещё две женщины, идущие поодаль, удивительно быстро приковыляли на зов товарки. Священник попытался вырваться, призывая на помощь двух прихожан, стоящих у церкви, но одна их прихромавших женщин собственным весом повалила его и тут же впилась в его шею, отнюдь не желая поцеловать. Вторая ЭТА, мгновенно сориентировавшись, вонзила свои ногти в спину служителя церкви и принялась раздирать рясу вместе с кожей. Один прихожанин, старый скорняк Билл, попытался оттащить первую ЭТУ, вовсю пожирающую горло священника, но та, не отвлекаясь от трапезы, лягнула его ногой. Опешивший Билл ещё успел заметить, что нога после удара вышла из сустава и повисла внутри кожи, как дубинка в просторном мешке, но его лицо тут же подверглось атаке поднявшейся с колен первой гостьи. Последним в его жизни событием, которое он увидел, было то, что ЭТА откусывает его щёку и нос, протягивая руку к правому глазу.
В деревне началась паника, которая отнюдь не помогла людям. В толчее кого-то роняли прямо под ноги ЭТИМ, которые тут же вгрызались в их плоть, а некоторые зажиточные граждане, рванувшиеся к амбарам для спасения имущества, стали кучей костей у собственных ворот. Звонарь, с перепугу спотыкаясь о лежащих загрызенных сограждан, кое-как добрался до колокольной верёвки, но не успел и пару раз дёрнуть за неё, как толстяк без половины лица и маленькая девочка в милой рубашечке перекусили ему шею и коленные сухожилия соответственно. Истекая кровью, он рухнул на землю, всё ещё сжимая в руке верёвку и не переставая звонить. Когда в деревню вступила гвардия под руководством лорда Диксона, рука так и продолжала сжимать верёвку, оставшись единственным не съеденным клочком тела.
Гвардию вызвали жители деревни, расположенной неподалёку. По данным разведки, ЭТИ не были обнаружены в радиусе десяти миль, но когда из деревни, только вчера освобожденной гвардейцами, прискакал мальчишка и сообщил о тревоге, лорд Диксон, не раздумывая, повёл своё войско туда. Что-то подсказывало ему, что это не баловство мальчишек на колокольне. На этой войне не шутят.
Из всей деревни выжило всего десять человек, а к моменту сборов медицинского обоза гвардии четверо из них скончались от ран. Лорд Диксон хотел лично проехать на верном коне по деревне и проверить, что ЭТИХ не осталось. Вместо того, чтобы найти спрятавшееся исчадие ада, когда-то бывшее человеком, он нашёл человека, единственного спасшегося от их набега.
Как рассказал сам Джейкоб, он увидел, как убивали его отца, но не побежал на помощь – от сковавшего его ужаса он застыл посреди деревни и смотрел, как убивают его сограждан. Само нападение он, будучи сыном священника, счёл атакой демонов из Ада и потому не решился противостоять – просто, отойдя от ступора, побежал на окраину деревни и прыгнул в колодец. В колодце он просидел полдня. Чудом не простудившись, он кричал в пустой клочок неба, видимый в проём колодезного сруба, не надеясь на то, что кто-то его спасёт. И когда лорд Диксон пришёл к колодцу, он решил, что ангел небесный спустился за ним, чтобы забрать его душу.
- Нет, я не ангел, - улыбнулся широко лорд Диксон.
Джейкоб смущённо потупил взгляд, поняв, что сказал глупость. Натянув на себя балахон, который нашёл в церкви в шкафу отца, он отошёл от костра по нужде, пообещав скоро вернуться.
Лорд Диксон откинулся на спину, глядя в темнеющее вечернее небо. Он очень хотел поспать, но лежать под открытым небом в деревне, которую совсем недавно зачистили от ЭТИХ, показалось ему плохой идеей. Именно благодаря его сопротивлению желанию закрыть глаза и отдохнуть крик Джейкоба не застал его врасплох.
* * *
Когда лорд Диксон забежал за угол церкви, он увидел, что парень стоит, прижавшись спиной к закопчённой стене колокольни. К нему приближались трое ЭТИХ, тихо утробно рыча.
Первым шёл бородатый мужчина низкого роста, с чудом сохранившимися чертами лица. Одет ЭТОТ был в кожаные штаны, рубахи или куртки на нём не было, и лорд Диксон заметил шрамы от плетей на его спине. Следы наказания, будучи прочнее остальной кожи, причудливой сеткой висели на нескольких полосах, в остальном же спина ЭТОГО напоминала кусок мяса, в котором копошились опарыши. В плече застряла стрела, пущенная кем-то уже давно и теперь обломанная со стороны оперения. Он шёл первым, и его облезающие руки уже тянулись к Джейкобу.
Два спутника бородача казались близнецами – настолько обезобразила их загадочная зараза. Головы их напоминали больше кочаны сгнившей капусты, а окончательно подчёркивали аналогию съехавшие набок остатки скальпов. Лорд Диксон был готов побиться о заклад, что и лиц у них не было, а один, судя по неровному шагу, ещё и ослеп ввиду болезни. Тот «близнец», что ковылял слева, очень хромал, и Диксон не сразу сквозь вечерний полумрак разглядел то, что у него отсутствовала ступня на левой ноге.
Джейкоб не пытался защитить себя, зажмурившись от страха. Он только лишь осенял крестным знамением подходящих ЭТИХ, всё ещё полагая, что они пришедшие из Ада демоны. На живых трупов эта мера не действовала, но Джейкоб не видел этого и продолжал махать выставленной рукой.
Первого из «близнецов» лорд Диксон пронзил мечом и отшвырнул, подняв в воздух. Существо обернулось на него невидящими глазами, и тут же получило прямой удар мечом прямо в лицо. Тут же вытащив оружие, Диксон отрубил безглазую голову вместе с одной из рук, тут же развернулся и отсёк половину жижи, некогда бывшей лицом второго «близнеца». Из образовавшейся раны хлынула сукровица, и оба ЭТИХ схватились за шеи. Не останавливаясь на них, лорд Диксон обратился к бородатому захватчику.
ЭТОТ внезапно обернулся, и лорд Диксон на мгновение опешил. Взгляд существа был более или менее осмысленным, а отслаивающая кожа на лице открывала вполне человеческое мясо, не тронутое гниением. Это был недавно превратившийся ЭТОТ, наполовину бывший человеком.
- Я не желаю тебе зла, - обратился он к ЭТОМУ. Он сам не понимал, почему решил с ним заговорить. По кодексу чести, который лорд Диксон сам для себя установил, с врагом не следовало разговаривать. Если он вступает в беседы с кем-то, убить его было бы нечестным. Обычно он не церемонился с ЭТИМИ, даже с недавно обратившимися из людей в разлагающихся живых мертвецов, не вступая в переговоры. Заговорить – значит оказать честь противнику, тем самым давая понять, что, удостаивая его ответом, ты не причинишь ему вреда. Кодекс чести, который обязывал.
- Ты… Убивал… Наших… - просипел бородач. Изо рта у него синхронно со словами вытекла вспененная слюна – он уже превращался в бессловесное чудовище, жаждущее мяса. Слюна пропитывала его бороду и начала капать на землю. Видно было, что разговаривать ему уже было трудно – он давно не общался ни с кем.
- Я убивал, – признался лорд Диксон, неожиданно для самого себя – виноватым голосом. Джейкоб распахнул глаза и посмотрел за его спину. Диксон понял, что один из обезвреженных им ЭТИХ встал за его спиной. Рывком развернувшись, он отсёк второму «близнецу» оставшуюся часть головы, вдобавок пнув его прямым ударом в живот. На сапоге осталась полужидкая масса, которая натекла из разрубленного горла, и лорд Диксон стал обтирать сапог о траву.
Пинка со спины лорд Диксон не ожидал, как и не ожидал, что окровавленный обезумевший ЭТОТ схватит его меч и попытается его пронзить. Откатившись в последний момент, он видел, что противник, по инерции продолжив движение рук, погрузил меч в землю на том месте, где только что лежал Диксон. Земля с характерным шорохом приняла в себя металлический клин, и ЭТОТ попытался его освободить. К тому времени истинный обладатель меча подскочил к ЭТОМУ и толкнул в сторону. Снова завладев своим оружием, Диксон пнул пару раз лежащего недочеловека и протянул руку Джейкобу.
- Вставай, парень, – велел он ему. Свистом подозвав Мятлика, он спешно помог молодому человеку вскарабкаться в седло и повернулся к лежащему ЭТОМУ. Тот пытался вскарабкаться по скользким телам товарищей по налёту и злобно хрипел.
- Я… Запомню… Тебя… - пригрозил он.
- Я тоже тебя запомню. Когда ты уже станешь ходячим мертвецом, мы встретимся.
- Почему… Не… Убил… - вопросительно зашипел он в ответ.
- Проклятый кодекс чести. Когда-нибудь это меня убьёт, но сегодня я ещё жив, и дарю тебе свободу.
С этими словами он вскочил в седло Мятлика и поскакал прочь из деревни. На душе у него было противно, но он ничего не мог с собой поделать. Возможно, он когда-нибудь погибнет от лап ЭТИХ, просто потому, что заговорит с ними.
А команда по зачистке не придёт в эту деревню – незачем вызывать их ради одного недобитого ЭТОГО.