Зверь внутри. Книга 1

Зверь внутри. Книга 1 из цикла "Жизнь замечательных рептилий"

Голубоватый дневной свет струился сквозь полупрозрачный, украшенный мерцающими лунами купол лаборатории, больше похожей не то на оранжерею, лишённую растений, не то на какой-то величественный древний зал. Он поблескивал на сложных, причудливых металлических инструментах, бликами отражался в огромных, в полтора человеческих роста, стеклянных цилиндрах, внутри которых в прозрачной жидкости покачивались странные тела. Не сказать, что они были полностью человеческими - у каких-то на спине росли крылья, у кого-то были хвосты, у кого-то - причудливо изменены головы, кто-то вообще был изменён настолько, что сходство с человеком полностью терялось. Впрочем, производили они довольно жизнеспособное впечатление, являясь весьма гармоничными, красивыми и законченными образчиками мастерства генной инженерии.
Фаскнар тяжело разогнулся и отошёл от стола - его слух и шестое, энергетическое чувство, сильно развившиеся за годы и годы пребывания здесь, уловили чужое присутствие за дверью. Черты худого, белого, несколько иссохшего лица его еле заметно напряглись, чтобы потом вновь расслабиться, вернув лицу Фаскнара его обычное, абсолютно безэмоциональное выражение.
Вошедший в раздвижную дверь с иллюминатором на человека также был похож слабо - больше всего он напоминал безупречно сложенную помесь ящерицы, богомола и небезызвестного Чужого, вставшую на задние ноги. Во многих местах, там, где его абсолютно чёрное тело не покрывала чешуя, он был покрыт естественной бронёй, похожей на хитиновую, со множеством плавных линий и острых выступов, кое-где переходящих в шипы. Ящероподобная голова на длинной изогнутой шее продолжалась назад блестящей панцирной пластиной, а пальцы заканчивались весьма внушительными на вид бритвенно-острыми когтями. Огромные, кошачьего разреза жёлтые глаза с вертикальными зрачками смотрели ровно с тем же выражением, что и у Фаскнара - с выражением ничего, с одним лишь отличием: у ящероподобного это "ничего" таило в себе ежесекундную готовность напасть, разорвать, откусить голову - мгновенно перейдя из ледяного спокойствия в столь же ледяное, но стремительное и точное состояние действия.
- Хайм, Фаскнар. - Ящер небрежно приподнял один из инструментов и столь же небрежно уронил его обратно. - Всё занимаешься своей наукой?
- Хаймлот, Галок. - Фаскнар склонил голову, покрытую тёмным капюшоном - приветствие по форме, как должно младшему по положению приветствовать старшего. - Работаю над проектом "ангел" - пока ещё слабовата, нужно ввести соответствующие корректировки в код - но, думаю, недели через две она...
- Вот эта? - с задумчивым, еле выражаемым любопытством постучал Галок когтем по стеклу. В прозрачной жидкости за стеклом покачивалось женское тело с двумя большими, белыми, густо оперёнными крыльями - действительно, было в ней что-то даже чересчур "ангельское", гротескно-ангельское, в том ровно смысле, в каком изображают ангелов на рождественских открытках и сувенирных изделиях. - Ну и что она может?
- Пока немногое. Но, возможно, я стою на пороге великого прорыва...
- Чепуха, Фаскнар. - Если бы Галоку позволяло строение лица, он бы поморщился. - У этого твоего изобретения нет практического значения, значит, оно абсолютно бессмысленно. Мы даём тебе простор для экспериментов, пока ты приносишь нам пользу, но не забывай, что ты не должен ставить свои исследования выше нашего главного дела. - Ящер усмехнулся краем пасти, полной бритвенно-острых зубов, и у Фаскнара отлегло от сердца. - Иногда ты даже для меня остаёшься загадкой, Фаскнар. Странное у вашей расы мировосприятие.
- Наука не всегда имеет практическое значение, - отвечал Фаскнар. - Главное здесь - поиск, попытка прорваться за горизонт... Может быть, я провалю четыреста экспериментов. Но четыреста первый может вдруг показать мне истину, ввести в новую, неизведанную область...
- Не там ты ищешь истину, Фаскнар, - Галок вдруг стал смертельно серьёзен. - Ты пытаешься разложить мир на множество частиц, анализировать его мёртвые останки. Тогда как живое - вот оно, рядом, только протяни руку... - Когтистая рука внезапно, одним ужасающим, смертельным броском вытянулась в сторону цилиндра с ангелом, пробила толстое стекло и впилась бело-розовому, в пушистых перьях, мутанту в шею, разом раздавив её и отделив голову от туловища. Фаскнар с тоской смотрел, как результат его многомесячной работы превращается в бесполезный кусок мяса, как медленно, будто нехотя, светловолосая голова всплывает вверх, оставляя за собой в воде густой красный шлейф крови и крошечных ошмётков плоти. Галок выдернул руку, и питательный раствор ленивой пульсирующей струйкой полился на пол.
- Вот цена твоей науке, - жёлтые глаза рептилии впились Фаскнару в самую душу. - Лучше расскажи мне, как продвигается работа над нашими проектами.
Фаскнар невольно выпрямился, почти встав в стойку "смирно".
- Объект девять тысяч пятьсот тридцать шесть по нынешнему счислению - поселен в установленное место. Охрана круглосуточная, замаскированы под сельских жителей. Объект развивается нормально. Одна мать...
- Это деревня? - перебил его Галок.
- Не совсем, - Фаскнар поморщился, пытаясь подобрать определение, - скорее, отдельно стоящий дом с хозяйством. Я точно не могу вспомнить, как это называется.
- Хорошо, - голос Галока был неожиданно тих и мягок, словно ящер ушёл глубоко в себя, баюкая где-то внутри маленького ребёнка. - Некоторые сразу попадают в города - о, эти концлагеря... Что ж. Такова судьба, лучшие из нас через всё это прошли. Будем только надеяться, что объект выдержит и разовьёт в себе все нужные качества. Каждый раз меня это ранит, каждый раз я делаю это с болью в сердце, но без этого нельзя...
Фаскнар с удивлением смотрел на Галока. Эти рептилоиды, столь безэмоциональные обычно, становятся такими сентиментальными, когда дело доходит до их сокровенного... ...Фаскнар вздрогнул и очнулся от холодного оцепенения, куда он опустился неясно сколько минут, часов, секунд или миллисекунд назад - время исчезло, провалив его в безвременье, где не осталось вообще ничего, кроме ледяных стен и вездесущего ничто - поняв, что два жёлтых глаза пронизывают его в упор, до самой глубины души, заставляя и физическое, и энергетическое тело трястись в мелком ознобе.
- Твои мысли нечисты, Фаскнар, - медленный, тяжёлый тон Галока не предвещал ничего хорошего. - Ты знаешь, что ты заменим. Ты знаешь, что я могу отправить тебя на корм сам знаешь кому - и тогда, может быть, каждая твоя крохотная частичка станет частичкой плоти и крови каждого из сотен таких, как я. Вот тебе и польза для мира, шаг за грань. - Галок расхохотался. - И ты прекрасно знаешь, что устроить это - в моих силах.
Фаскнара словно пронзило электрическим током, он почувствовал, как на ладонях выступил липкий пот. Живо представился виденный лишь один раз в жизни конвейер - длинная лента, медленно заезжающая в наглухо закрытое помещение под тройной защитой и четверной охраной, на которой, словно цыплята со свёрнутыми шеями, были распластаны белые парализованные тела. Он знал, что где-то там, с другой стороны помещения, есть другая конвейерная лента, выносящая наружу янтарно-оранжевые, полупрозрачные, словно светящиеся изнутри, тридцатисантиметровые яйца... Его тряхнуло ещё раз, возвращая в реальность. Нет, он не хотел туда...
- Расслабься, - всё ещё ухмыляясь, ящер отвернул лицо и похлопал Фаскнара по плечу. - И хорошенько запомни: мыслепреступление - тоже преступление. Во второй раз могу тебя и не помиловать.
Фаскнар выдохнул. Его немилосердно трясло крупной дрожью.
- Б-больше такого не повторится, - каким-то чудом сумел выдавить он.
- Всё зависит от тебя, - Галок повернулся и пошёл к двери. - И смотри, не напортачь с проектом. Этот объект - один из самых важных...

Сны, опять и опять эти сны... Было в них что-то пугающее, но вместе с тем и странно завораживающее, зачаровывающее, увлекающее в пространства, где ноюще щемило сердце от ощущения рядом чего-то нестерпимо родного и ужасающе величественного. Угольно-чёрная ночь. Поезд - с невероятной скоростью несётся через пространство, и серебристые огни сливаются и вытягиваются в полосы. А вот уже другая картинка - день, картофельные и кукурузные поля, голубое небо, безмятежность... Где-то сбоку притулился сломанный комбайн, забытый и заржавевший от долгого пребывания под солнцем и дождями. Серебристый самолёт, пролетающий меж кучевыми облаками. Покой...
Но не эти картины были самыми странными. Был один сон, повторяющийся вновь и вновь, где то самое чувство нестерпимо родного усиливалось настолько, что просыпаться не хотелось уже никогда. Странный ландшафт, похожий на горный, но никогда не виденный здесь, на земле - залитые голубоватым светом скалы, то похожие на воск от оплывающей свечки, с отверстиями, отдалённо напоминающими сырные дырки, то больше схожие с чем-то гофрированным. Яркие, жёсткие, лимонно-жёлтые солнечные лучи, кое-где вертикально пробивающиеся сквозь неестественно тёмные рваные облака. Высь. Тонкие мосты над пропастью... Всё это напоминало нечто инопланетное, настолько разительно тот ландшафт отличался от земного.
- Пора вставать.
Она вздрогнула и открыла глаза, как всегда, нехотя выплывая из зовущих её пространств. Над ней склонилось ласковое лицо Катрины - её приёмной матери. Будучи доброй и честной женщиной по природе своей, Катрина не скрывала от девочки правды, зная, что это ранит её намного больше, будучи узнанным в более старшем возрасте. И Алиса - так звали девочку - воспринимала это как должное, относясь к Катрине с теплотой понимания и благодарности за её материнскую любовь.
Десять лет назад какие-то странные люди пришли сюда, к порогу этого самого дома. Катрине тогда показалось необычным, что им так много о ней известно, однако, она не стала задавать лишних вопросов - слишком что-то пугающе-давящее исходило от ночных посетителей, старающихся не показывать лиц. Но их дар - ребёнка в колыбели - она приняла с благодарностью. Собственных детей у Катрины не было, овдовела она рано, настолько, что старые раны уже успели затянуться, покрывшись налётом забывания, поэтому принесённая теми людьми девочка, милое розовощёкое создание, стала для неё отрадой на прошедшие десять лет жизни. Сейчас Катрине было лет сорок, это была хрупкая женщина в соломенной шляпе, любящая собирать цветы на полях и любоваться закатом. И жили они относительно счастливо, вот только всё больше что-то настораживало Катрину, что-то непонятное, исходящее от её дочери. Что-то, улавливаемое лишь чутьём - или, может быть, какая-то незаметная странность в поведении...
Алиса росла здоровым ребёнком. В маленьком возрасте она любила бегать и резвиться, как любой нормальный ребёнок, только вот компании детей из окрестных сёл предпочитала одиночество и игры в лесу, на природе, с деревьями и животными, коих в округе водилось в изобилии. Каждый камень был интересным предметом для изучения, каждая палка и клочок мха. Став постарше, Алиса своей тяги к природе не утратила - только добавились ещё книги, которые по просьбе своей дочери Катрина всеми способами добывала в городе. Девочка проглатывала книгу за книгой, делая мало различий между детскими сказками, прикладной психологией и инструкцией по сборке радиоаппарата - ей было интересно решительно всё; и когда Катрина с лёгким удивлением спрашивала, наблюдая, как её дочь штудирует очередной учебник по мехмату: "Ну как, интересно?", Алиса неизменно отвечала: "Конечно. А ты знаешь, что..." В конце концов, Катрина привыкла к этой странности дочери - в конце концов, тяга к знаниям ещё никогда не считалась пороком.
Нет, не эта странная гениальность пугала Катрину. Скорее, тот одинаковый интерес, внимательный, цепкий интерес наблюдателя, который Алиса питала и к пушистой белочке, деловито заготавливающей грибы на зиму, и к поеданию выпавшего из гнезда птенчика маленьким юрким хищником - лаской. Алиса не делала эмоционального различия между этими явлениями, она не жалела птенчика, не вмешивалась в естественные процессы природы. Когда Катрина однажды спросила дочь: "Почему ты не положила этого птенчика обратно в гнездо?" - Алиса лишь пожала плечами и ответила: "А зачем? Тогда ласка осталась бы голодной". После этого Катрина больше не приставала к дочери с подобными расспросами. Но беспокойство осталось.
- Мама, я пойду погуляю в лес? - Алиса, как всегда, весёлая и непосредственная, стояла перед Катриной и улыбалась.
- Конечно. Только, смотри, осторожней там.
- Не впервой, - хмыкнула Алиса, и только её и след простыл. Лишь хлопнула дверь, ударив по ногам волной прохладного воздуха, а за ней - калитка.
...Алиса вступила под зелёный полог леса, и кроны деревьев сомкнулись над её головой. Сквозь плотную листву пробивались приглушённые солнечные лучи, пахло сырой землёй и мхом, и ещё чем-то непонятным, чем может пахнуть только здесь, в лесу, а где-то вдалеке - тр-р-р - раздавался стук дятла. Вот большой корявый пень, вот раскидистая ель с дуплом, веточка с красными ягодами. Алиса разбежалась и плашмя растянулась на траве, болтая ногами и глядя в синий клочок неба, проглядывающий сквозь древесные кроны. Она была абсолютно счастлива.
Но вот что-то странное привлекло её внимание. Алиса насторожилась. Тихий шорох в траве заставил напрячь её все органы чувств, и теперь девочка превратилась в безмолвное изваяние. Она не хотела спугнуть того, кто ползал сейчас в густой траве. Этот "кто-то" полз по своим делам, и не в Алисиных планах было этого "кого-то" отвлечь. Она подобралась и стала наблюдать.
Длинное, гибкое чёрное тело показалось меж травинок. Эта змейка была такая маленькая - но уж кто-кто, а Алиса знала, что стоит этой маленькой змейке вонзить в тебя зубы, как ты начнёшь мучиться страшной мукой, а при отсутствии квалифицированной медицинской помощи вообще можешь умереть. Но также она знала и то, что змеи не нападают первыми без веской на то причины. Конечно, если ты носишься по лесу, как известный слон по посудной лавке, наступая на что попало, ты можешь и не заметить, как наступишь на змею. Алиса на месте змеи тоже начала бы кусаться и всячески мстить обидчику. Ну или если слишком близко подберёшься к её яйцам - потомство они защищают старательно. Но по поведению этой змеи девочка понимала, что у неё нет поблизости кладки. Змея охотилась.
Вот движения змеи стали медленнее, осторожнее - она заметила кого-то, скрытого от глаз Алисы. Вот змея замерла, собравшись в петлю, напряглась и превратилась в застывший чёрный крюк, разом приглушив все следы своего присутствия в пространстве. И вот, решающий бросок - словно молния, гибкое тело выстрелило в траву, и тут же что-то зашуршало, быстро, почти кубарем кинулось прочь - может быть, мышь-полёвка, или ещё какой-нибудь грызун, отсюда было не разобрать.
Алиса знала, что далеко этой мыши не убежать. Знала это и змея - никуда больше не торопясь, она скользнула и скрылась чёрной лентой в направлении своей добычи. Девочка не стала её догонять - она не хотела тревожить умелого охотника, не хотела мешать ему наслаждаться пищей в одиночестве. Она и так знала - о, сколько много она читала об этом - что сейчас произойдёт за теми кустами, куда только что убежала мышь.
Она осторожно встала, и лишь отойдя на безопасное расстояние, сломя голову побежала домой.
- Мама, мама! Давай заведём змею! - висла Алиса на шее у Катрины, а та только разводила руками, и в глазах её читался ужас - Катрина до смерти боялась змей, пауков и разных букашек, от которых её приёмная дочь была в таком восторге.
- Нет, ни за что! - И потом, уже немного оправившись от шока, взглянула в глаза дочери. - Зачем тебе змея?
- Ну они такие классные. Она бы мышей ловила, вон у нас их в подполе сколько. - Алиса широким жестом обвела дом, словно желая продемонстрировать матери многомиллионную армию мышей, собравшуюся послушать их разговор.
- Нет, никаких змей! Давай лучше я куплю тебе котёнка. Он тоже может ловить мышей. И он милый, пушистый, не то, что твои змеи.
- Котё-ёнка... - разочарованно протянула Алиса. - Не хочу котёнка. Хочу змею.
- Нет. Это моё последнее слово. - Катрина несколько ссутулилась, будто этот отказ лёг на её плечи тяжёлым грузом.
Алиса фыркнула и убежала в дом. Ничего, пройдёт несколько дней - и она забудет, увлечётся чем-нибудь другим... Катрина тяжело вздохнула и опустилась на скамейку. Ей нужно было отдохнуть.

По пустынному ночному парку, местами освещённому редкими жёлтыми фонарями, создающими вокруг себя уютные безопасные зоны, а местами полностью погружённому во тьму, шагал человек. Это был мужчина - точного возраста было не разобрать, единственное, что можно было сказать - это был далеко не старик, но уже и не юноша. Вот он вступил в светлое пятно - чёрная тень легла на кирпичную стену забора, и в тот же самый момент сзади, во тьме, появилась ещё одна чёрная тень, густая, объёмная и жуткая. Старательно избегая света, тень бесшумно кралась за мужчиной, выжидая, когда тот снова вступит в неосвещённую зону. Человек вздрогнул, будто что-то заметив - и тут же окружающий энергетический фон разом поменялся, стал спокойным и убаюкивающим - всё хорошо, спи...
...Хаск видел, как жертва, чуть не уловившая его присутствие, снова успокоилась и продолжила движение по нужной траектории. Он слегка усмехнулся, облизывая пасть заострённым кончиком языка, но не потерял своей холодной охотничьей сосредоточенности, безупречного контроля над ситуацией, которым он так гордился. Ещё несколько шагов - и человек вновь погрузился в вязкую темноту, и тогда - сантиметр вправо для лучшего прицеливания - Хаск кинулся, проделав весь путь с такой молниеносной быстротой, что человеческий глаз вряд ли успел бы это заметить.
Для жертвы всё было кончено - руки с острыми когтями намертво удерживали её плечи, а голова уже исчезла в растянувшейся пасти. Теперь можно было расслабиться и не торопиться - ничто не нарушало тишину и покой пустынного парка, и добычу можно было заглатывать не спеша, сантиметров по десять за каждый толчок. Он, конечно, мог бы и быстрее. Но сейчас это было ни к чему.
- А-агрх. - Разделавшись с добычей, Хаск издал хриплый звук и откинулся на траву. "Что за ерунда творится в мире, - несколько зло подумал он. - У людей становится всё более грязное мясо и всё более грязная энергия. Эти мировые управители даже о своих не заботятся. И какого чёрта им нужно было заключать договорённости с тёмными силами - они там вообще все с дуба рухнули?"
С мировыми управителями он ни разу в жизни, конечно, не встречался - сам дошёл посредством хорошей логики и хорошей наблюдательности. В свои пятнадцать с небольшим он уже много успел повидать и довольно прилично освоил трансформации из человеческой в рептильную форму и обратно. В тринадцать лет он лишился родителей, и с тех пор жил сам, собственной жизнью, никому полностью не доверяя и никого ни о чём не прося, предпочитая действовать собственным умом и собственными способностями, поначалу ставшими для него открытием, а потом - даром. Имя "Хаск" было, конечно, не тем именем, что дали ему люди после рождения - человеческие имена он, само собой, использовал, но только среди людей, сам себя с ними не ассоциируя. А это имя пришло к нему интуитивно, вскоре после того, как он впервые увидел в зеркале ящера. Так и прижилось.
Его можно было отнести к тем, кого назывют "революционер по духу". Наблюдая за мировой ситуацией, куклами-президентами и бессмысленными поп-звёздами, за загрязнением и высасыванием человеческой расы, он всё более убеждался, что управители нынешней системы губят и людей, ценный мясоматериал, и собственных сородичей-ящеров, ради какой-то непонятной и ненужной силы, вероятно, магической, которую они получали в обмен на энергию людей. Хаска это возмущало и угнетало. Да будь даже его раса на грани уничтожения - лучше уж погибнуть чистыми, чем заниматься тем, чем они сейчас занимаются. Хаск в своё время подробно изучил такое явление, как сатанизм, и несколько презирал как его последователей, так и его идолов. Астральные психопаразиты, использующие, в основном, страх и жадность - так бы он их охарактеризовал. Ну а последователей - как используемые ими раболепные тела.
Порой такие мысли приводили к неконтролируемым вспышкам ярости, которые не могла сдержать даже его холодная кровь. Но сейчас он был сыт, поэтому и мысли его были относительно вязки и ленивы.
"А, на х... это всё". - Почувствовав, что уже может встать, он поднялся с травы и тяжеловатой походкой зашагал по направлению к дому. Нужно было успеть до рассвета, пока ночная тьма хорошо скрывала его. Утром, когда добыча полностью переварится, он вновь сможет обрести человеческую форму. Сейчас же стоило быть осторожнее...

Стояла глубокая ночь. Алиса не могла заснуть и ворочалась в собственной кровати. Где-то с полчаса назад она проснулась от особо волнующего сна, где видела всё тот же инопланетный ландшафт, но теперь уже она сама с какой-то невероятной скоростью и под странным углом восприятия мчалась по нему, и ностальгическое щемящее чувство было на сей раз настолько сильным, что переполнило её всю, заставив разом проснуться и даже соскочить с кровати. Она, конечно, снова легла и попыталась уснуть - но то волнение, что яростной птицей билось внутри, не давало ей сделать этого, подбивало вскочить с кровати - и мчаться неизвестно куда, неизвестно зачем...
Наконец, она не выдержала. Тихо встала, оделась - и бесшумно, чтобы не разбудить Катрину, отворив дверь, вышла во двор. Холодноватый ночной воздух сомкнулся вокруг неё, заставив поёжиться; мириады ярких, крупных звёзд раскинулись над головой велиественным небесным шатром. Осторожно притворив за собой калитку, Алиса направилась к лесу - шаг, другой - и вот она уже несётся в направлении виднеющихся невдалеке чёрных деревьев, дикая и свободная. Вот лесной полог сомкнулся над её головой, и зрение стало почти бесполезным, но она всё бежала, ориентируясь на безошибочные ощущения, и мир снова стал принимать странные очертания, воспринимаясь под тем же углом, что и во сне. Она поймала себя на мысли, что иногда бежит, используя руки. Она оскалилась в улыбке - и кубарем выкатилась на поляну, растянувшись на траве, залитой серебристым лунным светом.
Сердце билось возбуждённо и радостно, чуть не выпрыгивая из груди - но странное состояние, похожее то ли на бешеные скачки, то ли на охотничий азарт, стало успокаиваться, проходить. Алиса лежала с закрытыми глазами, и её слегка вращало влево - странно, она никогда не страдала головокружениями. Было тепло и хорошо. Она открыла глаза и, приподнявшись, огляделась.
Поляна была незнакомой, точно посередине неё торчал ровно спиленный пень с длинной острой щепкой, гордо и одиноко возвышающейся над высокой травой и своим хозяином-пнём. Впрочем, Алиса мало беспокоилась насчёт того, что может заблудиться - у неё, как и у столь любимых ею животных, был встроен безошибочный внутренний компас, помогающий найти дорогу домой. Катрина постоянно этого не понимала и со страшным скрипом отпускала дочь гулять в лес, сетуя на то, что та "обязательно заблудится". Алиса лишь внутренне посмеивалась и вечно убегала в самую чащу, зная, что всё равно найдёт дорогу домой.
Нет, Алису насторожило не это. Она определённо ощущала рядом чьё-то присутствие. Присутствие не зверя, не человека - кого-то непонятного, но показавшегося ей странно родным. Она вскочила с земли и вгляделась в гущу деревьев.
- Эй, - она не узнала своего голоса, настолько огрубевшим и хриплым он ей показался. - Кто бы ты ни был - выходи!
Из тьмы раздался странный звук - что-то, похожее на "хр", что Алиса интуитивно охарактеризовала бы, как удивлённую усмешку. Затем в вязкой черноте стало медленно проявляться белое лицо - и вот уже на поляну шагнул худой парень в чёрной одежде, несколько странного вида. Точно черт лица его было не разобрать, но Алиса сразу выделила неестественно высокий лоб, чем-то похожий на её собственный, чёрные волосы, впалые щёки и огромные глаза невероятной силы взгляда, скорее светлого цвета, чем тёмного.
Хаск был удивлён, пожалуй, не меньше Алисы. Не так часто он покидал город, чтобы развеяться и поохотиться на природе, на зазевавшихся сельских жителей, которые ему казались чище городских. В этом лесу он вообще не планировал никого встретить - и очень удивился, когда добыча сама пришла в руки. Но это его удивление было ничем по сравнению с тем потрясением, которое он испытал, когда девчонка оказалась вовсе не добычей, а...
- Ты тоже ящерица? - спросил он прямо в лоб, без обиняков.
- Чего? - от неожиданности Алиса совершенно растерялась.
- Ящерица, - со слегка злым нетерпением в голосе повторил Хаск - он не любил повторять дважды.
- В каком смысле "ящерица"? С тобой... всё в порядке? - Алиса начинала находить этот странный разговор всё более безумным, хотя и чувствовала внутренним чутьём, что какие-то крупицы правды здесь затаились, и что парню известно о ней несколько больше, чем ей самой.
- Понятно. Ты ещё никогда не превращалась. - Хаск усмехнулся. - Хотя сила у тебя уже на грани, ещё немного - и прорвётся. Ты извини, что я разговариваю так прямо, без человеческих условностей. По идее, ты должна понять.
- Хм... - Алиса задумалась. В её голове начинал увязываться сегодняшний зов, что толкал её без удержу мчаться в лес, и странные слова этого парня. Вот только при чём тут ящерицы?
- Я - Хаск, - он протянул руку.
- Алиса, - она осторожно её пожала. - Приятно познакомиться.
- Тебе сколько лет?
- Тринадцать.
- Значит, скоро узнаешь, - кивнул он. - Возможно, уже сталкивалась с предвестниками - почему иначе тогда ты сейчас тут одна, в лесу... Мне шестнадцать.
- Так всё-таки, о каких ящерицах идёт речь? - Алисе всё больше хотелось разобраться в ситуации.
Хаск пристально глянул на неё.
- Я могу показать, если обещаешь не удивляться и не бояться.
- Я не пугливая, - хмыкнула Алиса.
- Хорошо. - Хаск опустил голову, и тут же стал как-то больше, словно его плечи распухли изнутри, а затем появились острия - или они уже были? Возможно, ночная тьма обманула Алису - но когда странное существо, похожее на большого, на голову выше человека, двуногого насекомоподобного ящера, подняло голову и вступило в столб лунного света, она невольно попятилась.
Существо было красивым и страшным одновременно. Два светящихся жёлтых глаза смотрели холодно и разумно. Алисе не был свойственнен испуг, что не раз удивляло и без того несчастную от странностей девочки Катрину, но сейчас она явственно ощутила, как вдоль её позвоночного столба сползло что-то, похожее на волнообразные мурашки. Но нет, она не была уверена, что это страх. Возможно, это было ощущение чего-то до боли родственного - она не совсем отдавала себе отчёта в характере этого чувства.
- Вот мой настоящий облик, - голос видоизменившегося Хаска звучал как-то шипяще-суховато, стал медленнее и тяжелее, словно в таком облике было трудно выговаривать человеческие слова.
- Э-э... Впечатляет, - выдавила Алиса, как только к ней вернулся дар речи.
- И твой тоже, - кивнул Хаск. - Возможно, ты когда-то уже видела сны про другую планету. А теперь мне пора. Не знаю, свидимся ли вновь.
Планету... Что? Стоп!
- Погоди! - крикнула Алиса, но безуспешно - чёрная тень уже скрылась между деревьями, и в лесу вновь воцарилась тишина.
Откуда он знает про её сны?..
Сердце Алисы вновь бешено колотилось. Ей казалось, что она начинает сходить с ума. Слишком много. Слишком много новой информации. Но она взяла себя в руки, скомандовав своему внутреннему солдату - ать-два... Так. Чётко. Ей нужно двигаться к дому. И там - всё обдумать. Сориентировавшись по своему звериному компасу, она побежала к дому. Ей уже было всё равно, увидит ли её Катрина. Что Катрина по сравнению со всем узнанным...
...Дом казался холодным и пустым, окна не горели. Значит, Катрина всё ещё спит. Или?.. Что-то странное было в этой гробовой тишине. Поморщившись от неприятного предчувствия, девочка одним прыжком оказалось на крыльце; две секунды - и она уже была в комнате своей приёмной матери.
Катрина спала. Но лишь внешне - Алисе сразу бросилась в глаза белая мраморность кожи Катрины и какая-то кукольность её тела, словно оно было ненастоящей игрушкой. Она осторожно коснулась лица Катрины. Оно было холодно, как лёд. И тут же детали - сброшенное одеяло, маленькая белая подушка на полу...
- Мама? - Алиса не могла поверить в произошедшее, не могла постичь. - Мама!!!
Хаск?.. Нет. Следов его пребывания здесь не чувствовалось. Здесь пахло людьми. Алиса поняла, что каким-то образом уже ориентируется по запаху.
Ещё с секунду до неё не доходило. А потом стало накатывать жаркими волнами, одна за другой - и вот прорвалось.
И в эту секунду Алиса познала, что такое боль.
И она закричала.
Это был даже не крик - это был шипящий рёв, до глубины души пронзивший всё её существо, изменяющий саму суть её, саму форму...
Посреди пустой комнаты, над бледным трупом задушенной женщины, стоял чёрный насекомоподобный ящер и кричал в пустоту...

- Зачем - вы - убили - Катрину? - Галок цедил каждое слово отдельно, и каждое из этих смертельно тяжёлых слов вколачивало Фаскнара всё глубже в лёд.
- Так положено, - пытался оправдываться Фаскнар. - Объектам нужно разделение с приёмными родителями по достижении ими возраста изменения...
- Не учи меня моему же уставу, - Галок нехорошо осклабился, его речь по-прежнему была ужасающе медленной, словно капающей по тяжкой мучительной капле. - Есть способы разделять их по-другому.
- З-зачем? - Фаскнар понимал, что совершил что-то непоправимое, правда, точно не понимал - что. - Ведь это - всего лишь люди... Убить - самое быстрое и практичное, что можно сделать. Заодно и шоковая ситуация быстрее разовьёт объекты.
- Всего лишь люди? - переспросил Галок. - Давно ли это ты, вышедший из рода "всего лишь людей", стал так презрительно относиться к собственной расе? Или, может быть, ты когда-то успел стать рептилокровым? Вот за это вас и стоит презирать - за склонность к предательству. За ещё большую бесчувственность, чем у нас, скрывающуюся под маской эмоций.
- Но я...
- Ты действительно не понимаешь, Фаскнар? - голос Галока стал почти вкрадчивым. - Катрина была действительно важна для объекта номер девять тысяч пятьсот тридцать шесть. В этой ситуации она становится больше, чем "всего лишь человек". Она становится частью души объекта. И отделять эту часть нужно осторожно, чтобы не поранить сам объект.
- Я...
- Хватит! - глаза Галока заледенели в холодной ярости. - Боец! Увести его. На корм. Ей. Скажи им там, что это - моё личное распоряжение.

...Алиса не понимала, сколько мучительных дней и холодных ночей она провела так, скорчившись рядом с телом Катрины. Или, может быть, это были лишь ужасающе растянувшиеся часы?.. Время теперь не имело значения. Ничто не имело значения.
Сразу после превращения, ещё не оправившись от шока, она попыталась взять след убийц. След довольно чётко ощущался в пространстве, уводя на улицу и дальше по дороге. Она бросилась по нему, шипя от бессильного гнева - всё, что ею сейчас владело, было желанием найти их, уничтожить полностью, порвать в клочья, втоптать в грязь, сожрать без остатка - но и тут её ждало жестокое разочарование. След просто прерывался посреди дороги, словно преследуемые взлетели или растворились в воздухе. Некоторое время Алиса просто стояла на месте, издавая в пространство ужасающие звуки, до колик пугающие жителей окрестных деревень. А потом как-то опустилась, скорчилась - и пошла обратно, чувствуя, как снова превращается из чёрного ящера в тринадцатилетнюю девочку, у которой только что отняли маму.
...Теперь же всё, что ею владело - это холодная пустота. При жизни Катрины девочка не очень ценила свою приёмную мать, воспринимая её несколько иронически, посмеиваясь над странными проявлениями чувствительности, которую та выказывала в самые, как казалось Алисе, неподходящие моменты. И только сейчас она полностью осознала всю горечь утраты. Катрина - нет, мама - воспитала её, была самым близким для неё человеком в жизни. Теперь же словно из души вырвали клок, и эту засасывающую дыру ничем было не заполнить.
"Однако, хватит валяться". - Пустота, наконец, ослабела настолько, что Алиса смогла сконцентрироваться и подняться с пола. Нужно было как-то существовать дальше, что-то делать со сложившейся ситуацией. Оставлять всё так и медленно умирать рядом с телом решительно не годилось.
Теперь Алиса чувствовала себя другой. Более решительной. Более осознающей реальность. Нет, так просто её было не сломать. Алиса была сильна, и она выросла. Здесь, сейчас, прямо за этот неопределённый отрезок времени между смертью Катрины и моментом, когда она, наконец, смогла оправиться и встать.
Так. Сообщать человеческим властям о происшедшем абсолютно не годилось, так как проблем потом с ними не оберёшься, ещё и в приют поместят при неудачном раскладе. Алиса нашла решение проще и безопаснее - пыхтя, отволокла тело в погреб и там, на дне, закопала его, старательно присыпав свежеразрытую землю прошлогодней картошкой. Затем, тщательно отмывшись от грязи, вернулась в дом - чёрт, как же здесь всё напоминает о Катрине - села и задумалась.
В этом уравнении было три неизвестных. С первым неизвестным Алиса уже почти разобралась - боль стремительно уходила, уступая место холодной безэмоциональности, и теперь лишь непосредственные прикосновения к свежей ране, вроде попыток вызвать воспоминания о прошлом, могли заставить её скорчиться в приступе отчаяния. Но сейчас она старалась тщательно обходить эту запретную тему, понимая, что случившееся случилось, и что тут уже ничего не поправить и не вернуть.
Вторым неизвестным был её новый облик. Только сейчас у неё появилось время и подобающее состояние, чтобы это обдумать. Теперь она... ящерица, - Алиса не могла подобрать слова точнее. Чудовищная рептилия, вставшая на задние лапы и обладающая как разумом - впрочем, Алиса верила, а то и знала, что у животных своеобразный разум тоже есть, и он будет почище разума Человека Современного - так и какими-то совершенно невероятными способностями, вроде, хм, как это назвать... энергетического чутья, что ли. Будто бы кожей и всем нутром ощущаешь бушующие вокруг тебя потоки различных энергий, следы явлений, происходивших здесь недавно. Физическую силу своей рептильной формы Алиса ещё не испытывала, но почему-то знала, что сила эта превосходит всё, что она знала раньше. Зато Алиса успела испытать скорость бега - это было что-то с чем-то. Длинные, острые когти на пальцах и внушительные заострённые зубы (их Алиса лучше разглядела у Хаска) ясно указывали - в биологии животных она разбиралась прекрасно - на принадлежность Алисы к хищникам. Вот только каким именно хищникам, кем и как они питаются? Это пока оставалось для Алисы загадкой, и она решила отложить разрешение этого вопроса на потом.
Третьим неизвестным был вопрос безопасности. В окрестных деревнях Катрину знали, и нередко заходили к ним в гости. Знакомым могло показаться подозрительным, что Катрина больше не появляется дома. Уехала? Надолго уехала? Без дочери? В это поверил бы лишь круглейший дурак.
Нет, с двумя-тремя людьми, в боевой форме, Алиса справилась бы легко. Но сможет ли она ещё раз принять эту форму, а тем более долго оставаться в ней? Она не знала. А жить в этом доме в облике маленькой девочки было далеко небезопасно.
...Словно в ответ на её мысли, её вывел из оцепенения стук калитки. Затем в дверь постучали. Не робко, но и не нагло, так, как обычно стучатся к друзьям.
Вот оно, начинается. Алиса поморщилась, но пошла открывать - в её голове уже созревал несколько безумный, но точно рассчитанный план. На пороге стояла дородная краснощёкая баба с корзиной, в вышитом на старинный манер крестиком платье - Алиса видела её несколько раз, это была одна из деревенских знакомых Катрины.
- Привет, Алиска, - баба улыбалась, несколько запыхавшись, - мама дома?
- Нет, её нет, - Алиса стрательно запихала все остатки чувств туда, откуда они уже, было, начинали вылазить. - Она уехала в город за покупками.
- Эх... - баба развела руками. - А когда она будет, не знаешь?
- Обещала вечером. - Алиса прекрасно понимала, что если сейчас выпустить эту женщину, она растреплет об этом всем, и тогда поди объясни, почему вечером мама ещё не вернулась. - Заходите, выпейте чайку.
- Давай. - Баба запёрлась в дверной проём, поставила корзину на стол и бесцеремонно направилась на кухню. Алиса последовала за ней.
- Чтой-то ты бледная, Алиска, - сидя на стуле и прихлёбывая чай, разглагольствовала баба. - Аль плохо ешь?
Алиса лишь улыбнулась краем рта:
- Плохо выспалась сегодня.
- Дак ты спи побольше. Хороший сон, он, знаешь ли, и больную корову на ноги подымет.
- Постараюсь, - кивнула Алиса. - Извините, я на одну минутку.
Лишь выйдя в другую комнату, она смогла вздохнуть с облегчением. Ну всё, сейчас. Она глубоко вдохнула и попыталась настроиться на ту же самую волну, на которой пребывала во время трансформации. Изнутри начало что-то вскипать, но как-то неубедительно, слабо.
"Ну же, давай... чёртово тело", - раздражённо бичевала себя Алиса. Но тело упорно не желало превращаться. Алиса мысленно выругалась, взяла с пола полено потяжелее - а не были ли все эти трансформации лишь сном или порождением больного разума? Впрочем, сейчас об этом было думать некогда - знакомая Катрины уже почти допила чай. Сейчас решала лишь скорость. Алиса распахнула дверь, и, прежде, чем баба успела хоть как-то сориентироваться, девочка крепко, со всего размаха, засадила поленом прямо по удивлённой башке. Баба открыла рот, выронила чашку и мешком повалилась на пол. Из её рассечённого виска шла густая багровая кровь, но она ещё дышала.
Кровь. Алиса заворожённо смотрела на струйку. Внутри вдруг начало вскипать само собой - не ужас, не отвращение, но горячее, радостное волнение охоты, голодное вожделение, за считанные секунды охватившее её всю, тёплыми ручейками растекшееся по телу, до самых кончиков пальцев. Ненапряжно, без усилий и каких-либо неприятных ощущений, её вывернуло и изменило, словно породив заново из шипящего пара. Повинуясь зову своей новой формы, решив целиком отдаться на волю инстинктов и посмотреть, что из этого выйдет, Алиса распахнула пасть - до какой же поры та может растягиваться?.. - и, словно змея, надела её на голову жертвы. Дальше всё происходило как бы само собой, без особого участия самой Алисы. Она лишь слегка удивлялась, насколько позволяла удивляться её холоднокровная форма, насколько же много в неё может поместиться - в бездонной пасти исчезла уже половина женщины, а Алиса всё ещё не чувствовала ни насыщения, ни особого сопротивления, которое непременно должен был оказать такой большой кусок, уперевшись куда-то там в Алисины внутренние органы. "Змеи, - отдалённо подумалось ей, - у змей пищеварительные соки очень сильны, добыча уже в процессе наполовину растворяется..." - Но змеи были длинными, а Алиса - относительно короткой. Всё это было очень странно.
Впрочем, удивляться она будет завтра... - в сужающуюся пасть втянулись уже ноги дородной женщины, с которых Алиса сообразила-таки вовремя содрать туфли. Она чувствовала, как на неё накатывает блаженная истома. Она не могла подняться с пола, вообще могла с трудом двигаться, плавая в тёплых волнах, уносящих её вдаль. Одновременно она наблюдала своим шестым чувством ящера, как бурно работает её нутро, сжимая и выворачивая, растворяя и полностью дезинтегрируя добычу. Впрочем, наблюдала она это уже очень отдалённо, периодически проваливаясь в дремоту - туда, дальше - спать...

Всё. Конец. Это - конец. Фаскнар сидел в клетке вместе с остальными голыми, безымянными людьми, оглашающими отчаянными криками плохо освещённое бункерное помещение со стенами из листового металла. Он молчал - кому, как не ему, было знать, что кричать бессмысленно.
Людей выводили одного за другим - туда, за небольшую дверь, откуда бичом по глазам бил белый, холодный свет, и крики жертв перерастали в пронзительный визг, вдруг прерывающийся - вновь и вновь. На процедуры. Фаскнар содрогался при одной мысли об этих "процедурах", через которые вскоре предстояло пройти и ему. Никаких парализующих медикаментов - мясо должно было быть безупречно чистым. Им просто повреждали спинной мозг и перерезали голосовые связки, чтобы не беспокоить лишними движениями и криками жертв будущее потомство.
Вот она, судьба. Сегодня ты - незаурядный, может быть, даже гениальный генетик, помогающий ящерам с решением одной из их важнейших задач тут, на земле, - а уже  завтра тебя списывают со счетов, стирая по самому факту рождения, и находят на твоё место нового Фаскнара. Впрочем, ничего другого от них он и не ждал - он всегда знал, что балансирует на тонкой грани, что каждую секунду грозит отправится в расход. Хех, Галок бы назвал его за такие мысли "неблагодарной тварью". Но, впрочем, к чёрту Галока - хуже уже быть не может, и он наконец-то, хотя бы в последние моменты жизни, может мыслить свободно.
...Дверь клетки распахнулась, и Фаскнар почувствовал, как кто-то крепко взял его под руку. Ну всё. Прощай, жизнь, прощай, свет, прощай, всё... Фаскнар со слабой тенью надежды глянул на того, кто вёл его в белую комнату - безумной надежды на последнее спасение. Но и этот последний клок свернулся чёрной корой в груди и угас - конвойный оказался роботом.
Шаг, ещё шаг - мучительно долго, Фаскнар чувствовал, как бешено сосёт и пульсирует под ложечкой - ослепительный свет резанул по глазам, и его толчком впихнули в комнату, где в ту же секунду его подхватил какой-то сложный аппарат, уставившись на него бездушным и безжалостным окуляром искусственного глаза. Фаскнар обмяк. Он уже почти ничего не чувствовал, ничего не воспринимал, он был на грани обморока, когда железные клещи аппарата впились ему в спину около шеи, прошли сквозь кожу, как сквозь масло, и одним движением перекусили позвоночник. Он дёрнулся от боли и неожиданности - и его поймал другой зажим, зафиксировал лицо. Какая-то железка выдвинулась из зажима, бесцеремонно влезая ему прямо в горло - и Фаскнар вторично скорчился от боли. Его подняло и подмяло, укладывая куда-то внутрь машины. В открывшийся узкий, квадратный чёрный проход, куда могли попасть только прооперированные. Тьма. Он понял, что куда-то медленно движется. А затем полная темнота сменилась полумраком, и он, наконец, смог разглядеть, где находится.
Он лежал на том самом конвейере, который так часто видел во снах и кошмарных видениях. Даже для него, учёного, экспериментирующего на людях, такое зрелище в своё время оказалось тяжеловатым. Ну а когда Галок намекнул на его, Фаскнара, возможность попасть на этот самый конвейер - а генетик хорошо знал характер Галока, тот ничего не говорил просто так и не разбрасывался пустыми обещаниями - конвейер этот вообще стал сниться ему каждую ночь, в течение нескольких лет. Фаскнар усмехнулся. Странно, сейчас он уже почти не боялся, он вообще уже почти ничего не ощущал, кроме ровной боли в районе шеи и горла, и тёплого пульсирующего кровотечения, которое, впрочем, всё равно не успело бы его убить до того, как он умрёт иной смертью. Истинно было его убеждение, что фобия страшна только до тех пор, пока тебя хорошенько не потыкают в неё носом.
Зато сейчас у него есть шанс хотя бы перед смертью разделаться со своими страхами. Понаблюдать, как он ранее наблюдал за многими и многими подопытными, за самим собой в их роли, за тем, как лопаются его кости в мощной пасти, протыкая кожу; а может быть, и исследовать, что будет там, в посмертии... Самым неприятным было - ждать. Конвейер двигался ужасающе медленно, и Фаскнар, с оцепенелой тоской вглядываясь в еле различимую паутину металлоконструкций на потолке, чувствовал, как вновь к его искалеченному горлу подкатывает вяжущий ком отчаяния. И вновь отступает. Ну давай уже. Что ж ты там так медленно ешь. - И тут же, словно в ответ на своё мысленное обращение, он почувствовал, как в его сторону развернулось чьё-то мощное энергополе, окутало его, ощутило до каждой мельчайшей жилки - и тут же, словно улыбнувшись, отступило, всё поняв и больше не интересуясь Фаскнаром.
Фаскнар оцепенел. Это было так... Нет, не страшно, не жутко, не вгоняло в обречённость и даже не давило - она не использовала психоподавление, она не нуждалась в энергии страха жертв. Словно бы он погрузился в мировую мудрость тысячелетий. Туда, где всё начинается и всё заканчивается. Рождение и смерть - в одном лице, одном процессе. Он почувствовал, как вновь возвращается в эмбриональное состояние. Он вновь сидел в уютном домике с красными прожилками, плавал в розоватой воде, кувыркаясь через голову, вновь был маленькой рыбкой, свёрнутой в трогательное кольцо. Теперь он шёл на смерть даже с радостью. Если его смерть такова, то он готов раствориться в ней, готов полностью слиться с тем, чему служил все эти годы и десятилетия...
Погруженный в это блаженное эмбриональное состояние, он даже не заметил, что полумрак вдруг закончился, и он опять едет в полной темноте. Очнулся он, когда краткий момент темноты вновь сменился полумраком, но уже несколько другого характера - менее давящего, более свободного и светлого. Яркий свет мог навредить потомству, пока оно ещё находилось в яйцах, в неокрепшем состоянии. Впрочем, краем взгляда Фаскнар успел заметить над огромными, плотно сомкнутыми железными воротами небольшое количество разноцветных огней - золотисто-желтых, кроваво-багровых, травянисто-зелёных, пронзительно-синих... Что это - своеобразное развлечение?.. Фаскнар не знал.
В следующую же секунду он уже не мог смотреть ни на что, кроме чудовищной машины, вздымающейся высоко вверх, к недосягаемому потолку. Точнее, существа, удобно распятого внутри этой машины. Странный механизм казался скорее поддерживающим, помогающим, чем стесняющим движения огромного ящера, раза в два с половиной крупнее обычных, сравнимых по росту с человеком. Впрочем, как понимал Фаскнар, так оно и было. Из машины, собственно, высовывалась лишь голова на длинной, гибкой изогнутой шее, и часть грудной клетки. Тут Фаскнар подметил и ещё одну особенность чудовищной королевы - черепная пластина её расширялась к концу и была украшена несколько причудливее, чем у обычных особей, всё теми же плавно-заострёнными линиями и выступами, характерными для этой расы. Фаскнар поймал себя на том, что даже в свои предсмертные миги смотрит на мир, как учёный, для которого знания и истина важнее головы.
Впрочем, долго восхищаться величественным зрелищем не приходилось - слишком уж близко находилась невероятная пасть, чем-то напомнившая Фаскнару ковш экскаватора, слишком ярко и подробно он видел то, что эта пасть делала.
Всё происходило неторопливо, но вместе с тем как-то ужасающе стремительно. Больше всего это напоминало заглатывание лягушек африканским вараном - белое тело исчезало в пасти за несколько толчков, и чёрная голова, не спеша, словно время было для неё чем-то несуществующим, растянутым в вечность, тянулась и аккуратно брала с конвейера следующего. Фаскнар старался не смотреть ей в глаза - слишком что-то потусторонне-невыносимое было в них, какое-то знание, уходящее корнями в древность, которое, лишь краешком задев неподготовленного к нему, испепелило бы его разум за один лишь краткий миг.
Фаскнар всегда поражался тому, до какой невероятной скорости ящеры умели доводить обменные процессы своего организма. И, как он теперь убедился, не только обменные, но и детородные - он видел сквозь просвет машины часть прозрачно-янтарного кожистого мешка-накопителя, временного органа матки, вырастающего у неё на время цикла и отпадающего по его окончании; он видел, как медленно, но всё же с видимой скоростью, двигаются по нему столь же прозрачно-янтарные яйца с зародышами внутри. Учитывая то, что диаметр накопителя, как он умудрился рассмотреть, был не менее полутора метров, это была очень приличная скорость. Он боялся и подумать, насколько быстро эти яйца образуются и растут внутри порождающего их организма. Наверное, настолько же быстро, насколько растворялись и усваивались поглощённые этим организмом безымянные, всё ещё живые человеческие тела.
Эта мысль вновь вернула Фаскнара в реальность, и он почувствовал, как всё сильнее сжимается его нутро, превращаясь в туго, до предела стянутый резиновый ком. Конвейер подъезжал всё ближе, и перед ним оставалось всего двое. Сердце Фаскнара в последний раз стукнуло - и ухнуло в пятки. Конец. Этих двоих она проглотит секунд за десять-пятнадцать. Только совсем недавно избавление было желанным. Но сейчас Фаскнар вновь осознал, что не хочет умирать.
Я НЕ ХОЧУ УМИРАТЬ.
Одно тело. Чудовищная пасть с острыми зубами, словно бездонный провал в пустоту, оказалась совсем близко, сомкнулась, ухватив того, кто лежал на конвейере перед Фаскнаром, и вновь отодвинулась, делая своё дело. Фаскнар зажмурился. Ну всё, сейчас.
Странный лязгающий грохот заставил Фаскнара вновь открыть глаза. Что-то было не так. Он увидел, как медленно растворяются железные ворота. Королева повернула голову к воротам и, высунув из машины чёрную руку с длинными когтями, надавила ладонью на кнопку. Конвейер встал.
На пороге стоял величественный ящер, незнакомый Фаскнару. За его спиной, в коридоре, мигающем красными лампочками, маячили еле угадываемые силуэты двух охранных роботов.

...Первые несколько секунд Алиса вообще не могла понять, где она находится и что произошло. А потом вчерашнее - или, может быть, она проспала так несколько суток?.. - постепенно, кусками, стало выплывать из памяти, начиная казаться ей всё более диким и нереальным. Она приподняла голову. Нет, вот и следы преступления - заляпанное кровью полено, разбросанные по кухне туфли вчерашней знакомой Катрины. Её собственное платье, почему-то валяющееся отдельно - вероятно, слетело во время трансформации.
Так, значит, вот оно что.
Вид хищников, к которому принадлежит Алиса - ящеры с типом питания змей, нацеленные на людей. Всё верно, они же тоже двуногие.
Странно, но даже в этом, человеческом облике, Алиса не испытывала от осознания этого факта ни потрясения, ни отвращения. Всё, что сейчас ею владело - тёплая ностальгия по вчерашнему, ярчайшее впечатление от охоты, подобного какому она ещё ни разу в жизни не испытывала. По сравнению с этим все человеческие чувства и установки казались блеклыми и несущественными. Впрочем, ей всегда казались смешными и лишними переживания по поводу того, что, скажем, кошка поймала и убила мышь, или волк - овцу. Да и не могла она полноценно быть человеком после того, что пережила после смерти Катрины. Единственным способом не чувствовать боли было полностью отдаться своей новой форме, двигаться дальше по тому пути, что был уготован для неё природой.
Первым делом Алиса встала с пола и оделась. Её слегка шатало, однако она обнаружила, что чувствует своё тело каким-то необыкновенно лёгким, и словно бы заполненным энергией, которая ещё не имела определённой формы, которой Алиса ещё не умела пользоваться, но которая, она была уверена, при направлении её в правильное русло могла сворачивать горы. Пока же эта энергия мало чем могла помочь Алисе. Разве что передвигаться с той самой странной лёгкостью, будто бы лишь слегка касаясь пола.
Затем она разожгла печь и отправила в горящий зев топки все улики, которые могли бы указывать на происходившее здесь накануне, включая злополучное полено, туфли и обрывки одежды, а также корзину, оставленную женщиной около двери. Она не стала смотреть, что в корзине. Ей-то уж это точно бы не пригодилось.
Она прекрасно понимала, что дала себе лишь небольшую отсрочку. Было ясно, что в деревне кто-то - да знал, куда отправилась их соседка. Рано или поздно они пойдут проверить. Первых нескольких ещё можно было бы так же убить и сожрать, - Алиса усмехнулась про себя, - но в конце концов силы могли оказаться неравны. Ей больше нельзя было оставаться в этом доме. Нужно было уйти и переждать, хотя бы год, пока всё забудется.
Куда идти? Она не знала. Единственной зацепкой был её тогдашний лесной знакомый - Хаск. Но она не знала, ни где он живёт, ни как до него добраться. Да и примет ли он её вообще? Слишком уж странным было их неожиданное прощание.
Во всяком случае, стоило попробовать.
Как она там тогда делала?.. Она сконцентрировалась и попыталась настроить своё внутреннее чутьё. Вот Хаск - она чётко представляла себе его белое лицо, высокий лоб и ужасающей силы глаза. Вот тонкие нити направлений, еле заметной сеткой охватывающие пространство. Вот одна из них, наиболее чёткая, тянущаяся по направлению к городу.
Городу?..
Алиса ещё могла представить, как найти человека или существо на открытом пространстве, на природе, в сельской местности. Но как найти его в шумном городе, полном тысяч людей? Впрочем, выбора не было. Она приоткрыла дверь, осмотрелась - но вокруг на много километров не было ни души - и двинулась в направлении, подсказываемом ей её энергетическим чутьём. В конце концов, даже если она ошиблась, и Хаск вообще в другой стороне, она ничего не теряла.
Она всё шла и шла, но усталости не ощущала. В конце концов, ходьба стала даже раздражать её своей медленностью. Сколько она уже прошла - а города всё не было. Ей это надоело. И, поражаясь, как такая простая мысль не пришла ей в голову раньше, она сорвалась с места и побежала.
Это было сравнимо с полётом. Она распростёрла руки и подставила лицо ветру. Она сама была ветром, лёгким пёрышком, управляющим потоками воздуха так, как ему вздумается. Она не задыхалась, не чувствовала, что её тянет к земле. Словно та энергия, что аккумулировалась где-то в её теле, сейчас высвобождалась и поддерживала её, сообщая ей невиданную доселе скорость.
Она бежала через леса, через поля, нигде не сворачивая, не петляя, срезая путь и по ручьям, и по мохнатым оврагам, в несколько прыжков взлетая по склонам. И вот уже на горизонте показались сизоватые заводы, первые городские строения - и, пробежав ещё немного, Алиса перешла на шаг, чтобы случайные встречные люди не заподозрили ничего странного в девочке, несущейся мимо них со скоростью локомотива.
  Войдя в город и пройдя немного, Алиса остановилась и сосредоточилась. Вокруг неё возвышались городские дома, может быть, не слишком высокие, но и не те деревенские избы, к которым она так привыкла. По дорогам шумели машины, вдоль тротуаров росли какие-то уж очень безжизненные и блеклые, по сравнению с лесными, деревья, рядом с остановкой притулились две блестящие металлические мусорки. Звеня и дребезжа, по рельсам прокатился красный трамвай. Это был странный мир, чуждый Алисе, и даже немного пугающий её. Где в нём искать Хаска, она решительно не представляла - помехи от огромного количества людей и электроприборов забивали всё.
Она пыталась вновь и вновь - иногда ей казалось, что она смогла настроиться, но сигнал был очень неверен и сразу терялся, стоило ей ослабить концентрацию. Она попыталась двигаться в том направлении, куда указывало большинство из этих мимолётных вспышек. Но и там Хаска не было. Более того, она поняла, что уже в который раз возвращается к одному и тому же месту. Она просто ходила кругами. Она пыталась вглядываться в лица прохожих - но ни одно из этих тупых лиц даже отдалённо не напоминало умного, проницательного, слегка отмороженного лица Хаска. Какой-то дедулька даже остановился и спросил её:
- Ты кого-то ищешь, девочка? Ты потерялась?
- Нет, всё в порядке, - улыбнулась Алиса.
- А где твои родители?
- Дома, конечно, - ответила Алиса с такой убеждённостью, что дедулька сразу отстал и пошёл дальше, больше не задавая вопросов.
Нет, шататься так и дальше решительно не годилось. Нужно было найти уединённое место и всё обдумать. К тому же, Алиса вдруг начала ощущать, что устаёт. Кое-как сориентировавшись в пространстве, она направилась к виднеющемуся неподалёку парку. День уже клонился к закату, когда она, пошатываясь от внезапно накатившей усталости, почти прилипая к земле, вошла под жидкую сень парковых деревьев, где, наконец, смогла вздохнуть спокойно.
Она попыталась найти самый безлюдный угол - ни к чему было, чтобы её кто-то увидел. Если завтра она не найдёт Хаска, нужно будет идти обратно, искать где-нибудь пустой дом или жить в лесу. А сегодня ей надо отдохнуть... Усталость переросла в тошноту. Алиса пошатнулась и упала на траву. Да, отдохнуть...
- Эй, очнись!
Два пронзительных глаза пристально смотрели на неё. Ей показалось, что они желтовато светятся в темноте. Невероятным усилием она выплыла из вязко-чёрной тягучей мути, куда провалилась как-то незаметно для себя, но тут же её вновь скрутила тошнота, и она начала медленно падать обрано.
- Ты с непривычки потеряла слишком много энергии, - продолжал странно знакомый голос. - На, выпей.
Невидимая рука поднесла к её губам пластиковый стаканчик. Алиса поперхнулась, почувствовав знакомый солоновато-металлический вкус. Но от первого глотка ей стало значительно лучше, и она допила до конца, чувствуя, как вновь оживает и звереет.
- Не трать силы на трансформацию, - приказал голос. Она напряглась и разглядела в темноте лицо Хаска. - Тебя сейчас не хватит даже на человеческое существование.
- Нет, - прохрипела она, и ещё одним усилием до конца перекинулась в форму ящера. - Мне надо поесть.
- На, держи. - Хаск засунул ей в пасть большой тёплый кусок. Алиса с благодарностью посмотрела на него.
 - Ещё.
Хаск взглянул на Алису со смесью удивления и уважения.
- Ешь.
- Ещё.
- Хватит, а то идти не сможешь, - Хаск посерьёзнел. - Так и знал, что мы ещё свидимся вновь. Такие встречи случайными не бывают.
- Что ты имеешь в виду? - почувствовав, что уже может подняться, Алиса встала.
- Иногда нас направляет судьба, - он сказал это почти зло, словно в тысячный раз разъясняя очевидную вещь. - Пойдём. У меня дома поговорим.

- Хаймлот, Мать. - Ящер на пороге низко склонил голову - знак великого почтения правителю.
- Хаймлот, Зиммер. - Голос королевы был неожиданно глубоким, словно бескрайнее море. - Надеюсь, очень веская причина привела тебя сюда сейчас, во время цикла.
- Да, Мать. Ты велела докладывать лично тебе обо всех чрезвычайных ситуациях, связанных с объектом номер девять тысяч пятьсот тридцать шесть.
- Алиса. Да. - На дне глаз Матери появился пристальный интерес. - Что с ней?
- Её приёмную мать убили, когда она ещё не совсем была к этому готова.
- Физически?
- Эмоционально.
- Привязанность. - Мать прикрыла глаза, словно уходя в себя, и Зиммера шарахнуло мощнейшей энергетической волной, от которой он даже слегка покачнулся. Наконец, королева открыла глаза и снова взглянула на Зиммера. - С ней всё в порядке, осталась лишь рана в человеческих тканях. Она справится. Кто отвечал за операцию?
- Некто Фаскнар. Человек, генетик.
- Алхимик. - Зиммер вздрогнул - настолько точным показалось ему определение, брошенное Матерью. Действительно, по характеру и устремлениям, манере работать и даже одеваться Фаскнар был больше похож на средневекового алхимика, чем на современного учёного. - Ведомство Галока. Казнить по всей форме, с Галоком желаю видеться лично.
- Галок уже позаботился, - ответствовал Зиммер. - Не думаю, что он виноват здесь.
- Речь пойдёт не об этом. Казнь уже совершена?
- Должна была. - Зиммер вдруг удивлённо усмехнулся, взглянув на конвейер. - Так вот же он.
Фаскнар, почти уже без сознания от потери крови, невольно съёжился под смеющимися взглядами двух пар холодных жёлтых глаз. Откуда этот Зиммер знает его?..
- Галок всегда был шутником, - ящер впервые в жизни видел улыбку на пасти Матери, показавшуюся бы непосвящённому чудовищным оскалом. - Вот такие сыновья мне нужны. Можешь идти, Зиммер.
- А этого куда? - указал тот на распятого на конвейере Фаскнара. - Изъять и казнить по форме?
- Нет, оставь, - махнула рукой королева. - Свободен.
Зиммер вновь низко склонил голову, повернулся и исчез среди мигающих красных лампочек. Ворота зашипели и начали смыкаться. Мать протянула руку и вновь нажала на кнопку. Конвейер двинулся дальше.

- Так значит, ты меня искала? - Алиса и Хаск сидели на тесноватой кухне, под лампой, покрытой красным абажуром. Лампа отбрасывала кружевные кровавые блики на потолок и стены, наполовину покрытые сливочно-жёлтым кафелем, а наполовину - тёмными обоями с еле различимыми оленями.
Минут двадцать назад они, наконец, добрались до квартиры Хаска. Перед превращением обратно в человека Алиса поняла, что опять потеряла платье, и Хаск вытащил из шкафа такие же, как у себя, камуфляжные штаны и чёрную майку, прокомментировав это словами "ничего, потом научишься". Теперь они были похожи, словно два близнеца - брат и сестра; только у Хаска были короткие тёмные волосы, а у Алисы - длинные, ближе к светлым.
- Ага, - отвечала она. Я немного наследила... там, у себя дома. Я не знала, к кому ещё обратиться.
- Забей, - махнул рукой Хаск, - ты меня не стеснишь. Я наоборот рад видеть тут ещё одного рептилокрового. Уже как-то поднадоело одиночество.
- Ну и хорошо, - улыбнулась Алиса. - Спасибо.
- Да не за что. Скажи мне лучше, ты в первый раз превратилась тогда, после нашей встречи?
- Ага. - Алиса опустила голову. - В ту ночь убили мою приёмную мать.
Хаск застыл, как был, и сощуренным взглядом уставился на Алису.
- Интересное совпадение, - наконец, сказал он. - Мои родители разбились на машине тоже вскоре после начала моих трансформаций. Что-то с тормозами - поскольку машина была старая, списали на неисправность. Это наводит меня на некоторые мысли.
- Какие, например?
- Что нас ведут.
- Такие же, как мы? - Алиса начинала понимать.
- Возможно. Но эту гипотезу ещё надо проверить.
- Как?
- Пока не знаю, - Хаск опустил голову. - Будет видно.
- А как ты меня вообще нашёл?
Хаск подобрался и нарочито гротескно напыжился.
- Ну, иду я по своей охотничьей зоне, никого не трогаю, примус починяю, - начал он переигранно-театрально, словно прикалываясь над ситуацией, Алисой и самим собой, - вижу - девица валяется. Глядь - а это моя недавняя знакомая, да ещё и умирающая от недостатка энергии. Ну, недолго думая, завалил я одного чувака, сцедил кровь, оторвал ногу - и тебя спасать. Как-то так.
Алиса не смогла сдержать улыбки - слишком уж классный паяц получался из Хаска тогда, когда он сам этого хотел.
- Так, значит, я могла умереть?
- И умерла бы, не найди я тебя вовремя. - Хаск снова стал серьёзным. - Позволь тебе кое-что объяснить. Как я понимаю, ты уже охотилась?
- Ну... да. Если это можно назвать охотой. Долбанула одну тётку поленом по башке, а дальше само получилось.
- Интересно, - усмехнулся Хаск. - Какого размера она была?
- Да раза в два толще меня. Жирная такая бабища.
- Хм, - Хаск задумался. - И сколько ты съела?
- Всё, конечно. - Алиса недоумённо посмотрела на него. На лице Хаска вновь написалось удивление.
- Ну ты даёшь, мать, - наконец, сказал он. - Первой своей жертве я только голову смог откусить. Дальше уже, по мере развития, смог и целиком, но чтобы с первого раза...
Алиса невинно пожала плечами.
- Ну так вот, - продолжал Хаск. - После того, как поохотишься, в тебе накапливается избыточная энергия, полученная из жертвы. Если начать тратить её бездумно, то разгонишься, и как бы по инерции потратишь и то, что необходимо тебе для поддержания жизни в теле вообще. Тело просто не будет успевать вырабатывать новую энергию из твоих обычных человеческих запасов. Так что не стоит после охоты особо увлекаться и носиться по скалам, аки горный козел. Ну или рассчитывай всё так, чтобы до того, как ты начнёшь уставать, ты смогла превратиться и поохотиться. Имей только в виду: чем больше ешь и движешься, тем больше разгоняешься. Я не проверял, что будет в конце концов. Возможно, ты просто достигнешь предела и перегоришь, словно электрическая лампочка.
- Понятно, - кивнула Алиса.
- Тебе скоро снова надо будет поесть, - Хаск вновь пристально оглядел Алису. - Не беспокойся, с этим такая запара только поначалу, на самом деле, при правильном расчёте тебе хватает одного человека на неделю, а в остальное время можно вообще об этом не задумываться. Вот что. Сейчас тебе опасно куда-либо выходить, по крайней мере, пока ты окончательно не выздоровела и не освоила контроль над трансформациями. Сиди здесь.
- А ты куда?
- Добуду чего-нибудь. Заодно и следы замету - негоже портить такую хорошую охотничью территорию. - Хаск был уже в коридоре. - Я скоро.

Галок был в растерянности. Не так часто его королева вызывала его к себе лично, и никогда - во время детородного цикла. Впрочем, с тех пор, как погиб Отец, разделявший с ней бразды правления, Мать осталась единоличным монархом всея земли, и ей так или иначе приходилось чаще иметь дело с подданными.
Она не подвергла его наказанию, не заменила его в его миссии кем-либо другим, как чаще всего делалось по негласным правилам. Всё, что она сказала на этот счёт - это то, чтобы контролировать нового генетика был приставлен кто-то из расы рептилий, и чтобы Галок лично следил за всеми их передвижениями. На его вопрос "почему я не буду наказан?" она просто ответила, что не настолько глупа, чтобы разбрасываться столь верными и чистыми сыновьями. По её тону Галок смог понять, что она очень обеспокоена складывающейся ситуацией - всё больше ящеров ударялось куда-то не туда, и удерживать их становилось всё сложнее. При всей оставшейся у неё огромной силе, Мать была уже немолода, и единственной её надеждой была новая смена, которая могла бы привнести новую кровь и новые порядки.
Напоследок она лишь добавила: "Можешь и дальше присылать ко мне провинившихся людей. Это хороший вид казни". - Когда Галок изумлённо обернулся, она только повелительно махнула рукой: - "Иди".
Галок никогда не афишировал этого - не считал нужным. Хвастовство перед кем бы то ни было казалось ему, как и многим другим ящерам, глупой и излишней вещью, а самой Матери всегда было наплевать, кем когда-то был тот безымянный человеческий материал, что десятками и сотнями тонн поставлялся ей по конвейеру.
Он опустил голову к плечу, собираясь с мыслями и усилием воли возвращая себя в нормальное состояние; нажал на кнопку. Дверь растворилась, и на пороге появился молодой рептилоид в сопровождении человека в белом халате. Галок мысленно поморщился; впрочем, пусть эти люди одеваются, как хотят, главное - чтобы миссию не запороли. Он бы с удовольствием поставил генетиком кого-нибудь из рептилокровых, но у тех была чуть иная жизненная направленность, они не могли разлагать всё на молекулы так, как делал это определённый вид людей, да и не считали это достойным себя. С земными условиями приходилось считаться - он это прекрасно понимал.
- Что ж, - начал Галок после обычного обмена приветствиями. - Надеюсь, подробный инструктаж вы уже получили. Ты знаешь, что делать, - он ткнул чёрным острым пальцем в генетика. - Ты же, - обернулся он к ящеру, - следи за всеми его передвижениями, чтобы шагу без тебя не мог ступить. Можешь корректировать его распоряжения по своему усмотрению, но отвечаешь головой. Чуть что - докладывай мне.

- Представь себе огонь, - говорил Хаск. - Представь, что он бушует вокруг тебя, красное жаркое пламя. Представь, что ты сама стала этим огнём. Так. Теперь представь кровь. Ощути её вкус, её запах. Вспомни состояние, в котором пребывала во время охоты. Нет, ещё нельзя. Терпи. И теперь ещё нет. А вот сейчас - давай!
- Гх, - выдохнула Алиса и отпустила себя. Каждая клеточка её тела будто самопроизвольно вывернулась наизнанку, и дремавшая внутри , а теперь раскрытая Хаском сила трансформировала её безо всяких на то усилий с её стороны.
- Хорошо, - кивнул Хаск. - Теперь расслабься. Представь спокойное море. Волны, накатывающие на берег. Представь снег. Тихие снежинки, кружащиеся в холодном воздухе, медленно ложащиеся на землю. Не сопротивляйся. Спи...
Алиса прикрыла глаза и погрузилась в спокойное безвременье, чувствуя, как выступившие из тела шипы растворяются и уходят, как её клонит в сон, как тело расслабляется и вновь принимает исходную форму...
- Не спать! - вырвал её из этого блаженного состояния резкий голос Хаска. - Запомни: никогда нельзя полностью доверяться кому бы то ни было; каким бы другом он тебе ни был, ты всегда должна сохранять самоконтроль и контроль над ситуацией.
- А? - Алиса открыла глаза. - Да не сплю я...
- Вижу я, как ты не спишь, - ухмыльнулся Хаск. - Это, пожалуй - твоё самое слабое место. Будь у тебя больше самоконтроля - и мне не пришлось бы тебя спасать тогда, в парке.
- Ладно, признаю, - с некоторой досадой ответила она. - И как с этим бороться?
- Как минимум, перестать так сильно доверять миру.
- А как это сделать?
- Хм... Ну, для начала, лучше его узнать. Было бы, конечно, идеально, если бы тебя предал кто-то очень близкий, но кроме меня у тебя, как я понимаю, никого нет, а я на такое физически не способен. Друзья для меня - всегда друзья, а враги - всегда враги.
- А что, люди часто предают друг друга?
- Чаще, чем ты думаешь, - Хаск вновь усменулся, но на этот раз как-то горько-печально.
- Ну и раса, - поморщилась Алиса, - как хорошо, что я к ним не принадлежу. Впрочем, Катрина вряд ли стала бы кого-то предавать, - тут и она почувствовала, как к горлу подкатывает комок. - Но её больше нет...
- Не будем говорить о былом, - поспешно прервал её Хаск. Не стоило позволять Алисе ударяться в меланхолию. - Переходим к охотничьим тренировкам, - он постарался придать своему голосу как можно больше бодрой весёлости. - Пошли на улицу.
- Окей, - обрадовалась Алиса. Они обулись и вышли во двор.
- Итак, - наставлял Алису Хаск, пока они шли по тёмной, освещённой лишь редкими жёлтыми фонарями, улице по направлению к парку. - Настоящая охота - это тебе не тупую жирную тётку поленом по башке шандарахнуть. Тут всё должно быть хирургически точно. Главное в этом деле - чтобы тебя не заметили. У жертвы не должно возникнуть ни малейших подозрений, что ты за ней крадёшься. Она не должна издать ни звука, когда ты её схватишь. Один лишь звук, а тем более крик - и всё, пиши пропало, считай, что охотничья зона запорота. Также тебе не стоит оставлять следов после себя, таких, как кровища на асфальте или деревьях; вообще, старайся сохранять жертву максимально целой, пока не проглотишь, и старайся делать всё на сырой земле, а если накровянишь зимой - присыпай всё снегом, чем тщательнее, тем лучше. Старайся сразу надеть пасть на голову - так ты сведёшь к минимуму риск того, что добыча начнёт шуметь. Когда крадёшься, держись в тени. Ты должна максимально слиться с тенями...
- Да ясно мне всё, - отмахнулась Алиса. - Подкрадываешься, цоп - а потом само.
- Со своим "цоп" и "само" охоться, пожалуйста, где-нибудь вдалеке от моего парка, - разозлился Хаск. - Если что с тобой случится - отвечать будешь сама, я больше не буду тебя спасать.
- Ладно, ладно, - пробурчала Алиса. - Итак, я должна слиться с тенями...
- Да. Ты должна настроить свою энергетику так, чтобы человек своим, пусть и слабеньким, чутьём не заподозрил, что рядом кто-то есть. Внутренняя установка: "меня нет". Примерно так.
Энергетический фон пространства незримо поменялся - совсем чуть-чуть, но там, где раньше находился Хаск, теперь была совершенно пустая улица. Алиса резко обернулась к нему - нет, вот он, идёт рядом, чутьё подвело её. А потом он внезапно исчез из поля зрения справа, где шёл - и в ту же секунду кто-то коснулся её левого плеча.
- Вот так, - улыбнулся Хаск, идя уже слева. - Кстати, ты опять слишком медленно среагировала. Я потом придумаю, что делать с твоим доверием к миру. А теперь пробуй.
Алиса сконцентрировалась. "Меня нет, меня нет"... Получалось как-то не очень, и Алиса пыталась вновь и вновь.
- Нет, не так, - терпеливо объяснял Хаск. - Твоё "меня нет" за километр фонит, как будто ты на всю улицу орёшь: "Меня нет!" Просто расслабься и представь, что ты отсутствуешь, что ты - пустота. Как бы немного отступи назад, в небытие. Приглуши все свои сигналы, удержи их в себе, а себя раствори.
Алиса попыталась. Было очень сложно представить, что тебя нет, однако вот - словно бы  что-то щёлкнуло, и Алиса исчезла сама по себе. От неё остался лишь незримый наблюдатель - без чувств, без эмоций, вообще без каких-либо характеристик. Она попыталась запомнить это состояние, вышла из него, а потом вошла вновь, уже без усилий.
- Молодец, - одобрительно кивнул Хаск. - Вылазь. Так вот, иногда к этому состоянию можно прибавить немного успокаивающего сигнала, типа "всё хорошо, всё спокойно". Но это мы потом освоим, сейчас и так сойдёт. Ну, что ещё... Не забывай про обувь, сумочки, ремни и прочую фигню, если не хочешь заработать несварение желудка. Летом тряпичную одежду можно не снимать, проскакивает на ура; а вот зимой придётся немного повозиться. Тут усвой раз и навсегда одно правило: сначала глотаешь голову, потом раздеваешь жертву. Да, неудобно. Зато безопасно. Раздевай по мере того, как сможешь дотянуться. Утилизируешь всё в ближайшую мусорку, и старайся не кидать в переполненную - ищи ту, где можно бросить всё поближе ко дну. Деньги можешь забирать, пригодятся на мелкие нужды - всё-таки не в лесу живём - а вот от личных вещей, вне зависимости от их ценности, избавляйся сразу же. Ни следа, ни ниточки не должно вести к тебе. И последнее: как бы тебя ни клонило в сон после еды - НЕ ВЫРУБАЙСЯ. Ты должна оказаться дома перед тем, как заснёшь. Если точно уверена, что соседи не смотрят - проверяется по энергофону - можешь заходить даже в виде ящера, только в этой форме нельзя шуметь и лучше использовать всё то же "меня нет"; если не уверена - лучше переждать несколько часов в укромном месте, пока не сможешь превратиться в человека. Сама понимаешь, переваривать добычу в человеческой форме - не лучшая идея.
- Сложно это, - поморщилась Алиса. - Не легче ли приводить людей домой, как ты делал, когда я болела?
- Нет, - Хаск опять начинал злиться. - Если соседи заметят, что мы водим домой людей, которые потом бесследно пропадают - а они заметят - это очень быстро возбудит подозрения. Выхаживая тебя, я сильно рисковал, просто в ином случае риск был бы ещё больше.
- Понятно, - Алиса опустила голову. - Ещё раз спасибо - если бы не ты, я даже и не знаю...
- Фигня вопрос. Ну вот - Хаск кивнул на раскинувшиеся пред ними тёмные деревья парка - мы и пришли. Можем начинать.
Они вошли в парк, и Хаск одним прыжком оказался на ветвях низкого раскидистого дерева. Алиса удивлённо посмотрела на него - она такие фокусы проделывать пока что не умела.
- Иди, - сказал он тихо. - Я послежу отсюда, если что - подстрахую.
Алиса кивнула и пошла по дорожке. Ей нужно было найти добычу, проследить, чтобы она находилась в одиночестве, затем отойти в тень, трансформироваться, подкрасться и поймать. Всё это казалось сложноватым. Однако, результат того стоил, и Алиса уселась на ближайшую лавочку, оценивая обстановку. Вокруг не было ни души, лишь откуда-то с противоположного конца парка доносились пьяные крики: "А! Да!"
"Фу, - подумала она. - Проспиртованное мясо. Всё равно, что хавать заформалиненный труп. В жизни не прикоснусь к этой гадости".
Однако, она с печалью понимала, что задача этим усложняется в разы - мало какой человек окажется ночью в парке в трезвом состоянии. Охота могла оказаться и неудачной. Она знала, что при экономном раскладе ящеры могут терпеть довольно долго, даже пару недель - однако, проверять это ей было совсем неохота.
Прошёл уже час, а вокруг никого не было. Хаск тоже не подавал признаков жизни. Значит - сиди и жди, пока кто-нибудь не пройдёт, либо шатайся и ищи, что было лишь немногим эффективнее, если эффективнее вообще. Если бы охота была закончена и признана неудачной, он бы уже давно вылез и сказал.
Два часа. Алисе начинало это надоедать. Но слабая тень охотничьего азарта, таящаяся где-то в глубине, не давала ей бросить всё, готовая разгореться в полноценное пламя, как только будет повод. Её терпение, огромное терпение хищника, развившееся у неё вскоре после начала трансформаций вместе с остальными особенностями, ясно приказывало: жди.
И вот, наконец, её ожидание увенчалось успехом. Кто-то двигался в её сторону. Она встала с лавочки, пытаясь оставаться спокойной, хотя сердце колотилось так бешено, что готово было выпрыгнуть из груди. Она попыталась настроиться на пресловутое "меня нет", превратиться в пустоту. Хуже, чем тогда, но ей это удалось. Она отступила под сень деревьев, где её скрывали густые чёрные тени, и стала ждать.
Этот, вроде бы, не был пьян. Двигался он вполне нормально, и от него не фонило на три километра характерным алкогольным сигналом. Это была удача. Теперь главное - не спугнуть.
Алиса вдохнула и представила пламя. Кроваво-красные языки, жадно облизывающие жертву... Она сама стала этим пламенем, и к тому времени, как тело её закончило менять форму, она уже была полностью готова и радостно улыбалась во всю пасть в предвкушении добычи.
Идущий в её направлении человек, видимо, что-то почувствовал - повернул голову к тем деревьям, где пряталась Алиса. Она спохватилась и снова ушла в "меня нет". Человек посмотрел ещё с секунду - и двинулся дальше. Показалось, бывает.
Вот он прошёл мимо неё. Хм-да, тени тут особой не было, да и не собирался он в неё заходить. Алиса решила сымпровизировать. Резко рванувшись со своего места, она распахнула пасть и растопырила руки, и, прежде, чем человек смог что-то понять, его голова уже была у неё во рту, а её руки, обхватив жертву за грудь, утаскивали её под сень чёрных деревьев. Алисе было неудобно, но всё же несколькими прыжками она смогла уволочь слабо дёргающееся тело поглубже в тень, подальше от фонарей, и, наконец-то расслабившись, положила его спиной на землю и стала есть уже не спеша, с удовольствием, стараясь, как учил Хаск, не сильно повреждать  добычу зубами, но всё же ощущая упоительный вкус тёплой крови у себя во рту.
Что-то тихо прошелестело рядом. Алиса скосилась - рядом на траве, скрестив ноги, сидел Хаск и улыбался во весь рот.
- Ешь, ешь, - сказал он. - Для первого раза вышло, в целом, неплохо, а кое-где было даже забавно, особенно когда ты с диким видом и растопыренным чем только можно накинулась на этого беднягу. Хотя аккуратности тебе ещё очень не хватает. Ладно. Не буду мешать. Дома проведём более детальный разбор полётов...

За окном моросил осенний дождь, унылой серой пеленой ложась на выщербленную кирпичную стену и трамвайный столб с закрученной на старинный манер железякой и кучей расходящихся в разные стороны проводов. Но в комнате, неярко освещённой трёхрожковой люстрой с хрустальными кувшинами цветов-плафонов бежевого оттенка, было тепло и уютно. Хаск сидел, скрестив ноги, на диване с коричневой тряпичной обивкой, прямо под мохнатым ковром с каким-то абстрактным узором, и читал книгу. Алиса, раскидав вокруг себя все нужные принадлежности, расположилась прямо на полу, рисуя карандашами на листе бумаги очередной приснившийся ей инопланетный ландшафт. Учитывая то, что Алиса пренебрегала абсолютно всеми человеческими канонами рисования, искренне их презирая, получалось очень неплохо.
- Скучно, - Хаск с отвращением отложил книгу и подпёр голову руками, вглядываясь в серый дождь за окном. - Даже погулять нормально не выйти. А из этих книжек всё равно ничего нового и полезного не узнать.
- А что ты не порисуешь? - Алиса подняла голову от листа.
- Не люблю сублимировать. Да и не умею я.
- В чём же сублимация? - дёрнула плечом Алиса. - Это ж сны. Их ты всё равно не сможешь по-другому вынести в эту жизнь, кроме как через творчество.
- Я предпочитаю действовать в реальности снов, когда я сплю, а в этой реальности - когда бодрствую, - отвечал он. - Хотя так и получится, что я от нечего делать докачусь и до творчества.
- Ты так говоришь, как будто это что-то плохое, - хмыкнула Алиса.
- Для меня - бесполезное, - Хаск сполз с дивана и направился на кухню. Но там тоже не было ничего интересного, и он встал у окна, вглядываясь в мокрые тоскливые сумерки.
- У тебя есть кофе? - крикнула Алиса из комнаты.
- Кофе? - удивился Хаск. - Зачем тебе кофе?
- Пить, конечно, - Алиса уже была на кухне и деловито осматривала шкафы. - Ни фига у тебя нет. Сода пищевая, - она произнесла это подчёркнуто торжественно. - Ты вообще когда в последний раз пил кофе, ну или хотя бы чай?
- Эмм... Не помню, - честно признался Хаск. - Несколько лет назад, наверное.
- Всё веселее, чем скучать у окна, - Алиса одним прыжком уселась на подоконник.
- Не, я не пойду. Не выношу сырости, - поморщился Хаск. - Возьми мой зонтик, сходи сама, если хочешь.
- М-м... - замялась Алиса. - Ладно, забей тогда.
- В чём дело? - удивился Хаск.
- Да нет. Просто... не совсем знаю, что делать надо.
- Ты что, никогда не была в магазине? - дошло до него.
- Ага, - призналась Алиса. - В моём детстве всё покупала Катрина, а потом мне это перестало надобиться.
- Хех, - глаза Хаска вновь загорелись живым огнём: он снова мог кого-то чему-то обучать. - Да там нет ничего сложного. Подходишь, говоришь: "Банку кофе такого-то". Потом даёшь денег, сколько всё это стоит, забираешь банку и уходишь. Ну и да, если она будет возникать, или ещё что-нибудь, можешь сказать что-нибудь типа... как там у вас, женщин... "Ты как с покупателями разговариваешь, шлюха крашеная? Зови сюда своего начальника, будем разбираться". Ну а начальнику скажешь, что хамит и так далее, а если тот тоже будет возникать, требуй жалобную книгу и говори, что позвонишь куда надо, и их быстро научат, как нужно общаться...
- Хи, - прыснула Алиса: про "шлюху крашеную" ей понравилось. - Ладно, схожу. Хотя это будет, пожалуй, посложнее, чем головы откусывать.
- С непривычки, - кивнул Хаск. - Потом вообще замечать не будешь. Ну хотя да, тут тебе не просто взять - и замочить, тут всякие тонкости общения и всё такое. И, пожалуйста, не вздумай потерять терпение и перемочить весь магазин, - Хаск улыбнулся. - Потом не разгребём проблем.
- Постараюсь, - рассмеялась Алиса уже с порога.
... - Ну как? - Они сидели на кухне и пили горячий кофе из фарфоровых чашек, нашедшихся у Хаска в бывшем серванте его родителей, от которых вообще сохранилась вся мебель и обстановка квартиры - Хаск не заморачивался на том, чтобы поменять её хоть как-то. - Всё нормально прошло?
- Всё гладко, - кивнула Алиса. - Даже немного обидно, что про "шлюху крашеную" сказать не пришлось.
- Да ничего, ещё успеешь. Хм, - он вгляделся в чашку, - а ведь и правда, как-то веселее стало. Уютнее, что ли.
- Ну а то, - хмыкнула Алиса, и, вскочив со стула, исчезла в комнате. Вернулась она секунды через две, с рисунком в руках. - Вот, что скажешь?
- Круто, - одобрительно кивнул Хаск. - Мне тоже примерно так и снится, только скалы немного... выше и объёмнее, что ли.
- Так я ж не художник, - сказала Алиса. - Вот тут у меня вообще не поместилось, например. А так то я понимаю, о чём ты. По ходу, нам снится одно и то же.
- Кстати, - вспомнил Хаск. - Давно хотел у тебя спросить, тебе не приходило твоё... интуитивное имя? Ну, "Алиса" - это же человеческое имя, данное тебе при рождении, верно?
- Неа, не приходило. Да мне и Алисой нормально. Хоть горшком назови, суть от этого не поменяется.
- Да не, всё нормально. Просто... странно. Мне оно пришло вскоре после моего изменения, а тебе не пришло до сих пор.
- Не знаю, - пожала плечами Алиса.
- Ладно, забей тогда.
- Окей.
Они помолчали, вглядываясь в темнеющие сумерки за окном, уже начинающие зажигаться золотисто-оранжевыми огнями фонарей. Дождь перестал, и теперь лишь капли срывались с трамвайных проводов, да ветер шумел в ветвях лысеющих деревьев.

Молодой ящер, которого, к слову сказать, звли Реск, сидел высоко в ветвях дерева, стараясь, чтобы густая листва полностью скрывала его, и наблюдал за парой, проходящей внизу. Нет, строго говоря, парой они ещё не были - по данным Реска, парню было около девятнадцати, а девчонке - шестнадцать, а, по меркам ящеров, это ещё был слишком ранний срок - но сам незримый шпион знал, что рано или поздно деваться им будет некуда. Такова природа. Впрочем, по возрасту парень уже подходил к критической отметке. Но его изменения могли пройти почти незаметно, в отличие от изменений девчонки, которой через несколько лет предстояло очень сильно преобразоваться. Ни Реск, ни кто-либо другой из нынешних поколений ящеров, ещё не видел такого. И он был очень рад, что наблюдать за этим непосредственно, и даже немного контролировать процесс, выпало именно ему.
На самом деле, у многих замирало сердце, когда они думали - а как это... с генетикой человека, сможет ли?.. Впрочем, превращение обычных особей в так называемых "оборотней" всегда проходило на "ура", и большинству из них человеческая генетика не мешала вообще, создавая лишь что-то вроде маски. Максимум, что могло произойти - исчезла бы способность превращаться в человека. Хотя Реск, как и многие другие, никогда не одобрял издевательств над чистой природой ящеров, которые в последнее время приняли повальный характер, он, как и остальные, понимал, что это - всего лишь необходимость, мимикрия, чтобы эффективнее выживать  здесь.
В самом деле, чего плохого могли сделать люди-генетики, если они знали, что за малейший промах им светит такая медленная и мучительная казнь, по сравнению с которой новая казнь, придуманная его командиром Галоком, покажется нежными розовыми цветочками? Их будут оживлять, пытать, снова оживлять и снова пытать, и так - на протяжении многих месяцев. Ящеры это умели. Впрочем, в строгом смысле назвать их людьми тоже было нельзя (Реск вообще сомневался в способности чистокровных людей к науке и искусству - они, скорее, любили подражать и хвастаться, как их ближайшие генетические родственники - обезьяны) - это были потомки первых неудачных экспериментов по скрещиванию, в которых рептильной крови было настолько мало, что ею можно было пренебречь. В основном, из таких состояли и человеческие спецслужбы, и следящие за молодыми трансформами отряды специального назначения, которым, в отличие от самих ящеров, приходилось использовать специальные аппараты, глушащие энергетический сигнал, чтобы никто не смог их засечь. Самому-то Реску это было совершенно не нужно - его подготовка, которую в обязательном порядке проходили все ящеры, в будущие задачи которых входила слежка или шпионаж, позволяла легко скрываться не только от молодых, но даже и от более опытных рептилий. Конечно, ему совсем необязательно было следить за этой парой самому, но ему нравилось это делать; ему, как и остальным ящерам, был интересен окружающий мир, а тем более - такое исключительное явление.
Впрочем, что касалось скрытности, в парне задатки были - тот всегда двигался и охотился бесшумно, как ниндзя, и постоянно, не удовлетворяясь результатом, оттачивал своё мастерство. Девчонка была более пофигистична и часто пренебрегала излишними, как ей казалось, правилами безопасности, соблюдая только самые необходимые, что частенько бесило её друга-учителя-тренера.
- Ну зачем, - теряла Алиса терпение, - полностью скрываться в тенях на последнем прыжке, если по фону точно знаешь, что он тут один?
- Расслабишься однажды - будешь расслабляться и потом, - злился Хаск. - В конце концов, наживёшь нам проблем на голову.
- Не наживу, - хмыкала Алиса, - я ведь точно знаю, когда можно, а когда нельзя.
- А саморазвитие тебе не важно?
- Дык я и так развиваюсь с бешеной скоростью. А кое-что развито и получше, чем у тебя - например, та же способность раслабляться или не расслабляться в зависимости от ситуации.
- Ох-х, - брался Хаск за голову. - Ладно, получишь от судьбы пи..лей - в следующий раз будешь думать.
- Окей, - беспечно соглашалась Алиса.
...Впрочем, Реск знал, что в будущем ей вряд ли понадобится филигранная точность поимки добычи - впрочем, как и её спутнику. Ну а пока - что ж, пускай развиваются, лишние способности ещё никому не мешали. Да и, справедливости ради сказать, Алиса тоже делала немало успехов в охоте и жизни, только в каком-то своём стиле, отличающемся от стиля Хаска. Во всех областях, с которыми сталкивалась, она пыталась удовлетворить свою потребность в индивидуализации, и её другу становилось всё сложнее её учить, особенно если он не мог найти веских аргументов в защиту своих постулатов - она брыкалась, плевалась и делала по-своему. Зачастую - вполне неплохо.

- Хаск, - пожаловалась как-то Алиса. Они шли по улице, обходя талые лужи, и свежий весенний ветер, еле встрепав короткие волосы Хаска, запутывался в распущенных волосах Алисы. - Я не наедаюсь.
- А если поточнее? - повернул он голову к ней.
- Ну, в первые два часа после охоты всё, в принципе, нормально. А потом вновь накатывает, будто и не ела. Только не говори, чтобы я охотилась в тот же день ещё - сам знаешь, это сложно даже для тебя.
- Хех, - задумался он. - Интересное явление. Нет, года два назад у меня тоже что-то такое было. Но не настолько ярко, как у тебя, поэтому я смог справиться и перетерпеть.
- Это когда ты каждую ночь меня таскал в парк?
- Ага, тогда. Наверное, это какие-то процессы взросления. Слушай, давай-ка зайдём вон за те деревья.
- Зачем?
- Пошли.
- Ну ладно, - согласилась Алиса.
- Теперь превращайся, - скомандовал Хаск, как только они оказались надёжно скрыты от посторонних глаз.
- А это-то зачем?
- Хочу проверить кое-какие свои догадки.
- Окей, - Алиса прикрыла глаза и трансформировалась. Фокус с огнём она уже давно не использовала - за годы трансформаций она вполне хорошо обучилась этому делу, и теперь могла менять форму малейшим усилием воли.
Хаск придирчиво оглядел её.
- Смотри-ка, - сказал он, - твоя рептильная форма стала как будто больше. И пластина на черепе форму меняет.
- Ну, это не новости, - голос ящерицы-Алисы показался ей самой несколько низковатым; впрочем, по сравнению с голосом Хаска в той же форме он был довольно-таки высок, так что, вроде как, всё было в порядке. - Ты тоже подрос, и у тебя тоже пластина поменялась - расширилась, выступы всякие рогатые появились...
- Ничего не рогатые, - обиделся Хаск, - нормальные украшения панциря. Впрочем, я не об этом хотел сказать. У тебя изменения сильнее. Смотри, какая длинная.
- Я без зеркала не увижу, - ответила Алиса, - дома поточнее свою башку разгляжу.
- Головушку, - прыснул Хаск, - или головёшку...
Алиса издала хриплый звук, заменивший ей смешок, и уткнула лицо в плечо.
- Не смеши, спалюсь же. - Она расслабилась и вновь приняла форму человека; на этот раз вся одежда осталась на ней - Хаск обучил её, как именно нужно одеваться, чтобы всё оставалось на тебе и не порвалось во время охоты. С хвостом, как он рассказывал, ему пришлось повозиться, но и тут он выработал способ вывода хвоста наружу без повреждения ткани. - Лучше давай думать, что делать с проблемой.
- Придётся, видимо, нарушить все правила безопасности, - отвечал он. - Иначе фиг знает, что с тобой будет. А я тебя так не брошу.
- Ты? Нарушить? - не поверила своим ушам она.
- А что ещё ты предлагаешь?
- Можно по квартирам ходить, например. Только я одна не справлюсь - нужно всех одновременно вырубать.
- А это - не нарушение правил безопасности?
- Относительно - нет. Кто нас найдёт-то?
- Ну, я уже говорил, что могу на это пойти. Значит, так. Мы типа проводим социальный опрос. Если их в квартире несколько штук, заходим, двери закрываются, а дальше глушим и понеслась. Если один... Ну, значит, проведём настоящий социальный опрос, я у себя в парке поем, если что.
- Ага, примерно так я и представляла, - согласилась Алиса.
...Они сели на трамвай и поехали на другой конец города. В отличие от традиционной охоты, эту лучше было проводить днём, ближе к вечеру, чтобы все успели вернуться с работы. Меньше подозрительности, больше окружающего шума.
В первой посещённой ими квартире дверь открыл алкогольного вида мужик лет пятидесяти, с щетиной и в тельняшке, который их весьма откровенно послал. Они переглянулись - сразу нет. Ушли тихо, чтобы не возбуждать подозрений.
- В другой дом? - еле слышно спросила Алиса.
Хаск кивнул.
Во второй посещённой ими квартире жила семья с маленькими детьми. Не сговариваясь - сразу нет. В третьей и четвёртой им вообще не открыли. В пятой, наконец, им улыбнулась удача - там проживала семейная пара с дочерью-студенткой. Три штуки. Алиса кивнула, заходя вслед за открывшими хозяевами, и Хаск кивнул в ответ.
- Итак, - уселась Алиса на диван, когда все собрались в одной комнате, - как вы смотрите на сложившуюся политическую ситуацию в стране?
Это был условный сигнал. Хаск, стоящий за спиной семейной пары, вырубил их одновременно двумя точными и короткими ударами кулаков, а Алиса быстро догасила дочь.
- Всё, - выдохнул он, садясь. - Теперь они твои.
- Спасибо, - сказала Алиса, трансформируясь - но в этом коротковатом "спасибо" было столько теплоты, словно Алиса благодарила Хаска сразу за все те неоценимые услуги, которые он оказал ей в жизни.
- Не за что, - он, как всегда, улыбался во весь рот чуть хищноватой улыбкой, глядя прямо на неё. - Впрочем, если тебе неудобно, можешь помогать мне в ответ.
- Хорошо, - Алиса опустилась на колени и приподняла с пола первое тело, ещё живое и тёплое. - Очнутся раньше времени - вырубай их снова, ок?
- Не вопрос.
Она блаженно вздохнула, раскрывая пасть - наконец-то, сейчас она сможет как следует наесться и заснуть, прямо здесь, прямо сейчас, как в старые добрые времена. Верхняя половина добычи проскользнула в растянувшееся по-змеиному горло сразу же, безо всяких усилий. Она улеглась поудобнее - всё, можно не спешить...
Хаск наблюдал за ней по-прежнему пристально, и что-то во внешнем энергетическом фоне заставляло его периферийный энергетический фон отвечать периодическими лёгкими вздрагиваниями. Ему всегда нравилось смотреть, как она ест. Но никогда ещё к этому не примешивалось столь странного чувства, словно он уже относился к ней не как к другу, не как к ученице, а как... Да, он повзрослел, он это прекрасно понимал. Однако, всю жизнь он искренне презирал всяческие любовные сопли, считая их достоянием человеческих девочек с розовыми бантиками, каковую точку зрения, впрочем, разделяла с ним и Алиса, и ему до последнего было трудно признаться в подобном даже себе самому. Но теперь он просто любовался на её сильно удлинившуюся и расширившуюся к концу черепную пластину, уже начинающую покрываться замысловатым, плавным, но с резкими заострениями, узором; на каждое ритмичное движение чуть посветлевшего от натяжения чешуйчатого горла, расширившегося раза в четыре, в которое уже уходили ноги первой жертвы - студентки. Чёрт. Он уткнул лицо в плечо и сконцентрировался, унимая подскочившее сердцебиение. Он хорошо умел контролировать своё тело, и потому ему это удалось без особых усилий. Но он опасался смотреть дальше, чтобы снова не вызвать этих чувств.
- Что? - чуть хрипловато спросила Алиса. Это значит - первой жертвы уже нет. Он поднял голову от плеча.
- Нет, ничего. Продолжай. Я покараулю в коридоре. Одного человека-то вырубить сможешь, если что?
- Не вопрос, иди. - Алиса передвинулась и принялась за следующее тело. Ящеры всегда презирали поедание мертвецов, считая их грязными, несвежими и бесполезными (душа и энергия уже вышли, соответственно, меньше профита, словно ешь сапог), и Алиса с Хаском исключениями не были. Вот и этих они максимально старались оставить в живых.
Оказавшись в коридоре, Хаск вздохнул с облегчением. Нет, теперь ему нельзя смотреть на такие вещи. Он прекрасно понимал, что рано или поздно ему придётся сознаться себе, а дальше и ей - прямо и честно, в своём резковатом стиле бойца. Но пока он ещё мог держаться. Сопротивляться. И он сопротивлялся до последнего. Только друзья.
Вот... Алиса щурилась от счастья, её слегка клонило в сон, пространство вокруг стало лёгким и начало кружиться, будто её душу начинало отделять от тела, унося в пространство сна. В бездонной глотке почти исчезло второе тело, и она лениво ползла к третьему, ощущая и понимая, что и оно войдёт в неё без усилий. Единственное, что оставалось для неё загадкой - это то, куда девается такой огромный объём пищи разом. Расщепляется на энергию? Если только частично, масса-то сохраняется, ведь ей становится всё труднее передвигаться. Она припоминала какую-то теорию из книжек по физике, которые читала ещё ребёнком, что в их Вселенной не три пространственных измерения, а, вроде бы, одиннадцать, только свёрнутые в спираль. Она была не уверена, но могло быть что-то, связанное именно с этим. Спирали кружились перед её глазами, уносились в чёрный космос, пронизаемый быстрыми кометами, мерцающий холодными точками звёзд и планет, стягивающихся к затаившимся где-то там, в темноте, в самом центре галактик, чёрным дырам... Алиса всегда хотела стать одной из них, поглощать целые миры, распыляя их на мельчайшие частицы; стать самой большой из сверхмассивных, чтобы поглощать и другие чёрные дыры, чтобы никто не мог соперничать с ней. Ну, всегда, пока была ящером...
... - Вставай, соня. - Кто-то настойчиво тряс её за плечо. Алиса вздохнула и перевернулась на спину. Спинной шип чиркнул по паркету, и она, не открывая глаз, поняла, что так и не приняла форму человека. Она осторожно проверила - может ли. Да, может. Она трансформировалась и, наконец, открыла глаза, уставившись невидящим взглядом в белый потолок.
- Что случилось? - поморщилась она.
- Ты знаешь, сколько ты уже спишь?
-  Ну, сколько?
- Пятнадцать часов.
- Ого, - сбросив с себя сонную лень, Алиса вскочила на ноги, чувствуя себя лёгкой, как воздушный шарик. Обычное явление - избыточная энергия, автоматически перераспределяющаяся на улучшение движения и повышение силы. - Не задолбался меня ждать?
- Есть немного, - признался Хаск. - Слава богу, никто сюда больше не приходил. Нужно прибраться и сваливать. Ты тут накровила малясь.
- Ох, фак. Это, наверное, когда уже вырубалась, - Алиса мрачно оглядела пятна крови на полу. - Я хоть всё съела?
- Ага, - кивнул Хаск.
- Ладно... Есть тут у них ведро и тряпка?
- Там, в ванной. Тебе помочь?
- Неа. Сама справлюсь. - Алиса уже вынырнула из ванной с ведром и шваброй-лентяйкой с нацепленной на неё тряпкой. - Ты устал же, и не охотился.
- Да я тоже немного поспал, - признался он, - на двери-то замок.
- Вот так... и так. Всё, чисто. Нужен ещё пакет целлофановый, тряпку до помойки донести.
- Там, на кухне, - кивнул Хаск.
... - Ну вот, всё прошло удачно, - весело сказала Алиса, когда они вышли из трамвая и оказались одни на пустынной темнеющей улице. - Как думаешь, сможем мы так ещё делать время от времени?
- Сможем, - ответил Хаск. - Только нужно будет охотиться на разных расстояниях от нашего дома, а иногда и поблизости от него, чтобы вокруг нас не образовалось так называемой "мёртвой зоны", если начнут копать.
- Хех. Что бы я без тебя делала.
- Охотилась бы одна, - хмыкнул он. - Быстро вырубить трёх человек - задача, вполне тебе подвластная; к тому же, они не ожидают этого от девушки. Ну и ночёвка сопряжена с некоторым риском. Всё. Поохотишься в следующий раз одна?
- Да не вопрос, - пожала одним плечом Алиса.
- Ладно, шучу, - сказал он. - Я же уже сказал, что тебя не кину. Впрочем, можешь чисто ради тренировки вырубить их сама, я подстрахую, если что.
- Ок, - согласилась Алиса.

- Она начала развиваться. - Новый генетик, оказавшийся, к великому облегчению Галока, весьма дисциплинированным и точным, несмотря на свой внешний вид и привычки, более чем странные с точки зрения ящеров, стоял перед своим командиром с тетрадкой и ручкой в руке. - С голодом проблему решила сама вместе с ним, активных действий пока не предпринимаем.
- Пока, - мрачно проговорил Галок. - Реск?
- Да, - отозвался тот. - Они целые квартиры вырезают. Спецслужбы предупреждены, чтобы не трогали. Весьма изобретательно, надо сказать, решили проблему.
- Это хорошо, - кивнул Галок. - Ты, как тебя там... неважно. Они долго ещё так продержатся?
- Должны ещё пару месяцев, - отвечал тот. - Потом, по моим прогнозам, по три человека станет мало. Но если ничего не случится, вроде, ну...
- Не продолжай, я тебя понял, - холодно прервал его Галок. - Как только случится "что-то типа вроде ну", на более простом языке - спаривание, срочно докладывай мне. В ту же минуту. Это первостепенная задача. Ты понял?
- Так точно, - вытянулся генетик.
- Реск, проконтролируй. Если не найдут дополнительного источника пищи - также срочно ко мне. Это всё. - Ящер повернулся и стремительной походкой вышел вон.

- Смотри, ты растёшь, - Хаск придирчиво и несколько недоумённо оглядывал Алису. - Ты уже в полтора раза выросла с тех пор, как всё это началось. Так ты скоро мне потолок головой проломишь.
- Тебе это не нравится? - Алиса трансформировалась обратно, и стала вновь обычного роста, чуть пониже своего друга. Хаск отвернулся, пока она одевалась - теперь обычная человеческая одежда просто не налезала на её рептильную форму.
- Немного смущает, что ты больше меня, - признался он. - Я же всё-таки мужчина.
- Ну, не знаю... - протянула она. - Я же не виновата. Да ты же тоже вырос, может, ещё вырастешь.
- Да нет, - отозвался он, - я перестал расти уже давно. Да и подрос я максимум процентов на тридцать. Может, конечно, ты просто много ешь...
- Ну ешь столько же.
- Не хочу, - помотал головой он. - Хотя, всё же, вряд ли из-за этого. Это что же, получается, у ящеров женщины крупнее мужчин?
- Сильно сомневаюсь, - помотала головой Алиса, - здесь что-то другое. Только вот что? Мутация?
- Не знаю, - вздохнул он. - Всё это очень странно.
- Меня больше беспокоит, как я буду таиться от людей, если вырасту размером с дом, - сквозь шутливый тон Алисы проглядывало горькое беспокойство. - Нам нужно уходить из города.
- И где ты предлагаешь жить? В лесу?
- На худой конец, можно и там - лучше, чем в этом душном концлагере. - Алиса недавно увлеклась изучением этой темы, и теперь видела всё больше аналогий, хотя по-прежнему недопонимала, зачем одним людям просто так мучить других (ей было гораздо легче понять идею геноцида - ну, насолил один народ другому, паразитирует у него на хребте, вполне законно взять его - и отправить в топку). Убийство она признавала - скольких людей сама уже отправила на тот свет, а точнее - прямо в свою бездонную пасть. Но убийство с какой-то конкретной целью, прямой пользой, не иначе. Война, питание, устранение врага и так далее. Бессмысленная же резня своих сородичей? Это ей было непонятно.
- Психопаразиты, - говорил Хаск, - они обитают на энергетическом уровне. В христианстве - "бесы". В основном, они заставляют людей страдать такой фигнёй. И ящеров тоже.
- И ящеров? - удивлялась Алиса.
- К сожалению, да. Взгляни на окружающий мир...
...И Алиса смотрела, и всё больше убеждалась, что это - правда. Слишком много было вокруг, в том числе, и в телевизоре, признаков глупых ящеров, грязных ящеров, ящеров, подчиняющихся не своей воле, ящеров, вредящих своим...
... - Но у меня есть идея получше, - продолжала Алиса. - Когда-то давно я жила в доме посреди полей и лесов, хорошем, двухэтажном деревянном доме. Я думаю вернуться туда.
- Думаешь, его ещё не заняли? - Хаск наморщил лоб. - Хотя, это идея. Паспорт у тебя поблизости?
- Конечно, - ответила она. В своё время, в положенном возрасте, она, как и Хаск, заимела человеческий паспорт. Её несколько удивило, что всё прошло гладко, без задоринки - слишком много было в её биографии тёмных мест и нестыковок - но тогда она не придала этому большого значения.
- Тебе же уже есть восемнадцать?
- С половиной, - кивнула она.
- Тогда слушай...
...Час спустя они уже ехали по направлению к дому, где выросла Алиса. Проделывать этот путь пешком, из соображений экономии энергии - неизвестно, где и когда её придётся восполнить - они не стали. Несколько часов на электричке, потом ещё два - на автобусе, до ближайшей деревни. Алиса лишь удивлялась, как смогла когда-то собственными ногами пробежать такое расстояние. Хаск тоже несколько удивился, насколько же далеко его тогда занесло.
От ближайшей деревни шли уже на своих двоих. И вот, наконец, до боли знакомые места, где Алиса знала каждый камешек, где она ещё ребёнкам облазила каждую нору, каждый пень... Вспыхнуло голубовато-призрачным лоскутом тоскливое воспоминание о Катрине - но сразу растаяло, будто и не было его. Вот он, родной дом.
В доме уютным жёлтым светом горели окна. Значит, там кто-то живёт. Алиса почувствовала, как в груди тугим ледяным комом пульсирует злоба - как посмели?.. Хаск положил руку на её ладонь, и оскал постепенно убрался с лица Алисы, она смогла взять себя в руки. Не время, ещё не время.
Хаск постучал. Даже стук двери, даже скрип только что хлопнувшей за их спиной калитки - всё было родным и знакомым до мельчайших деталей. За дверью завозились, раздались шаги, а затем неприветливый мужской голос спросил:
- Кто там?
- Нужно поговорить, - ответил Хаск столь же неприветливым тоном.
- Вы вообще кто? Убирайтесь-ка отсюда!
- Открыть нам будет в ваших интересах, - ледяным голосом отозвался Хаск.
За дверью раздумывали. Наконец, кто-то завозился с засовом, дверь растворилась, и на пороге возник здоровый, деревенского вида мужик в майке и трико.
- Чего надо?
- Нам было бы удобнее поговорить внутри дома. Зовите всех. У вас дети есть?
- Нету, давно все в город уехали. Жена!
- Чего? - из комнаты вышла дородного телосложения женщина, до смешного напомнившая Алисе её первую добычу. Она еле удержалась, чтобы не прыснуть в кулак.
- Вот тут пришли,  поговорить чего-то с нами хотят.
- Чего вам? - жена тоже не очень-то доверяла странным посетителям.
- Вот что, - обратился Хаск сразу к обоим. - Этот дом раньше принадлежал моей подруге. Потом его каким-то незаконным образом продали, и вот теперь он ваш. Мы хотели бы вернуть свою законную собственность.
- Мы купили этот дом законно, - начала распаляться жена. - У нас и бумаги есть.
- Убирайтесь-ка вы отсюда, - угрожающе надвинулся на Хаска её муж; волосатая рука сама потянулась к топору, стоящему у поленницы.
- Оставь топор, он тебе не поможет. - Черты лица Хаска застыли в неподвижную маску, но трансформировал он одни глаза, и теперь из сощуренных человеческих глазниц выглядывали два вертикальных щелевидных зрачка в светящемся жёлтом обрамлении. Мужик выронил топор и попятился; вскрикнув, прижалась к стене баба, испуганно хлопая круглыми глазами, вылезшими из орбит.
- Вот что, - выступила вперёд Алиса. Тон её был ледяным, но она пока не позволяла себе превратиться даже частично - она боялась потерять контроль, который у неё был несколько хуже, чем у Хаска (а, учитывая её разозлённое состояние, контроль мог и так сорваться в любую секунду). - Либо вы переписываете этот дом на моё имя и исчезаете, либо эти глаза станут последним, что вы увидите в своей жизни.
- Х-хорошо, - залепетали хозяева, - только, пожалуйста...
...Спустя несколько дней все формальности были улажены, а хозяева в буквальном смысле исчезли. Хаск хотел отпустить их с миром, ведь они уже не были нужны, но Алиса настояла. Что ж, учитывая её злость на тех, кто посмел осквернить её детское жилище, и её постоянный голод, который надо было чем-то заполнять, Хаск согласился. В конце концов, ему не было дела до двоих случайных людей.

Дни текли своим чередом, и Алиса с Хаском зажили в своём новом доме спокойно и счастливо. Алиса даже порадовалась, что новые хозяева поменяли обстановку дома - она несколько боялась, что старая обстановка будет напоминать ей о Катрине. Но детские воспоминания о приёмной матери за давностью лет угасли полностью, и Алису теперь не беспокоило ничто. Нет, впрочем, одно беспокойство у неё всё-таки было: её рептильная форма увеличилась почти в два раза по сравнению с прежней, и теперь она действительно не могла выпрямиться в комнатах с низким потолком. Поэтому превращалась исключительно на природе. Питались они теперь жителями окрестных деревень, почти, по меркам осторожного Хаска, не таясь - просто утаскивали людей с улиц, вынимали из домов. Они знали, что в любую минуту могут скрыться в лесу, а то и полностью поменять место дислокации, и тогда их никто не найдёт, даже армия, прочёсывай она местность хоть сто раз. Но даже искать их почему-то никто не торопился, и вскоре они немного расслабились, взяв сложившуюся ситуацию за новый уклад жизни.
Впрочем, второй скачок у Хаска всё же случился, хотя и тогда он вырос лишь до полуторного, по сравнению со своим исходным, размера, и где-то до 170% по сравнению с обычным человеком. Он менялся, и менялись его жизненные установки. Теперь ему уже не казалось постыдным то чувство, которое он испытал по отношению к ней. Он больше не был глупым мальчишкой. Пора было брать дело в свои руки.
- Алиса, мне нужно с тобой поговорить. - Они сидели в тёплой комнате у камина и любовались на красные языки пламени, кидающие кровавые отсветы на ковёр под их ногами.
- Да? - ответила она.
- Я не знаю, как это сказать по-нашему. У людей это звучало бы примерно как: "ты будешь моей женой"?
- Конечно, давно пора. - Её ответ поразил Хаска до глубины души. Вот так просто, безо всяких церемоний.
- Ты... серьёзно?
- Ага, - просто ответила она. - Я - ящер, ты - ящер. Мы противоположного пола, примерно подходим по возрасту, вместе с детства. Ну и та самая судьба, что нас свела. Я в неё поверила ещё давно, когда меня настойчиво начало щёлкать по носу всяческими её знаками. Хм... Ну, так и быть, признаюсь: я уже давно об этом думала. Периодически.
- Хех, - сказал он. - Признаться, мне казалось, что у тебя одна еда на уме.
- О да, я бизмозсглая мошина для поедания всех и вся, - нарочито коверкая слова, усмехнулась Алиса.
- Ну не обижайся.
- Фигня, - махнула она рукой. Итак, - она встала с кресла и переигранно-театрально-напыщенно выпрямилась. - Хаск Ящер, согласен ли ты взять в жёны Алису Ящерицу?
- Согласен, - еле сдерживая улыбку, кивнул он: Алиса действительно многому от него научилась, в том числе, и в искусстве клоунады.
- Алиса Ящерица, готова ли ты взять в мужья Хаска Ящера? - всё тем же театральным тоном продолжала она. - Ясен пень, согласна. Объявляю вас мужем и женой. Жених, можете поцеловать невесту.
Хаск вопросительно глянул на неё - он ещё не понял, стоит ли воспринимать это как шутку, или как руководство к действию. Наконец, он встал и шагнул к ней, чувствуя, как с каждым шагом ускоряется сердцебиение, а из плеч вылезают шипы. Она тоже шагнула к нему, меняя форму...

- Галок! - Белый халат генетика ворвался в комнату столь неожиданно, что ящер мгновенно и резко развернулся, готовый к нападению.
- Что? - жёлтые глаза сверкали холодной злобой. - Почему не по форме?
- Извините... срочное дело... они там... - еле выдохнул генетик.
- Наконец-то, - Галок мгновенно преобразился. - Реск! Едем.
Вот и всё. Миссия почти закончена. Остался лишь один, самый важный шаг...

- Хаск, - сказала она, поворачивая к нему голову. Они лежали на полу, усталые и счастливые. - Я, кажется, поняла, что со мной не так.
- Что же?
- Муравьи. Термиты. Вспомни.
- Муравьи... - задумчиво протянул Хаск, и тут до него дошло. - Так ты, получется, что-то вроде матки?
- Ага, а ты вроде короля термитов, - усмехнулась она. - Не то, чтобы я это поняла чисто логикой, просто почувствовала. Беспрекословное знание, ну, ты знаешь, что это такое.
- Вот как... Значит, теперь у нас народятся много-много маленьких ящерок, - он пробовал пошутить, но вышло как-то невесело. - Что ж мы будем делать с такой оравой?
- Не знаю, - она просто пожала плечами и улыбнулась. - Пускай на зайцев охотятся.
- Хех. Ага, - согласился он.
Они встали с пола и, не одеваясь, вышли под огромный, раскинувшийся в бесконечном чёрном пространстве, звёздный шатёр. Может быть, где-то там, среди этих звёзд, была планета, с которой их предки прилетели на эту грешную землю. Кто знает...
- Какая красивая ночь, - задумчиво проговорил Хаск.
- Одна из ночей моего детства... - отозвалась Алиса.
Они немного помолчали.
Вдруг она повернулась к нему; её глаза светились в темноте нездоровым лихорадочным блеском.
- Хаск, - прохрипела она. - Беги.
- В чём дело?
- Беги, - её срывающийся в хрип, почти истеричный голос его напугал. - Быстрее, прочь от меня! Если тебе жизнь дорога - беги во все лопатки! Завтра объясню.
Хаск был удивлён и потрясён, но рассуждать не стал - сорвался с места и кинулся прочь, слишком уж странный вид был у его подруги. Краем глаза он заметил, как она, мгновенно раздавшись до трёхметровой ящерицы, кинулась в другую сторону, и за несколько прыжков скрылась в ночи...

- Здесь, - тихо сказал агент, когда бесшумный летательный аппарат, похожий на большое блюдце, завис в воздухе над лесом, и на условленное место в синем луче опустилось несколько рептилоидов - командир Реск, высший чин Галок и их сопровождение, которого агент не знал. - Она побежала в том направлении, он - в противоположном.
- Что там - деревня? - указал Галок в направлении, куда убежала Алиса.
- Так точно. - По спине агента бегал холодок - не каждый день с тобой лично разговаривают столь высокопоставленные ящеры.
- Всё в порядке, ждём утра. Войдём, когда оба вернутся в дом. Слежка ведётся?
- Так точно.
- Скажи своим, чтобы близко не совались. Как к ней, так и к нему. Пусть действуют осторожно, если не хотят, чтобы им что-нибудь оттяпали.
- Есть. - Агент отогнул ворот одежды и что-то тихо сказал по скрытой рации. Рация мигнула красным огоньком - сигнал принят, ответ придёт агенту в микроскопический наушник.
"Нужно ликвидировать эти огоньки..." - отстранённо подумал Галок.
- Пошли. - Они вернулись на корабль, и тот, слегка поднявшись в воздух и покрывшись маскировкой невидимости, мгновенно исчез из поля зрения.

- А теперь, может быть, ты объяснишь мне, что это было? - Хаск и Алиса сидели на завалинке дома, и внезапно помудревшими взглядами смотрели вдаль. Да, теперь даже Алиса не была тем беспечным, строптивым и взбалмошным подростком, каким Хаск привык её видеть. Она изменилась, вплоть до того, что и движения её стали более величественными, как будто она готовилась к какой-то новой роли.
- Понимаешь... - Она склонила голову, подбирая слова. - Вчера я внезапно почувствовала, что... - На краткое время из неё снова прорвался подросток, чтобы потом умереть уже навсегда: - Ну, блин, про богомолов слышал?
- М-м? - переспросил он. - Ах, да. Ясно.
- Я не хотела тебя убивать, - голос её вновь стал спокойным и мягким. - Можешь посмотреть, что осталось от деревни, что вон за тем холмом.
- Бр-р, - поморщился он. - Погибнуть в самый счастливый день своей жизни. Действительно, не лучшая перспектива.
- Я, правда, не знаю... надолго ли этого хватит. Хаск. Они развиваются. Тут нет подходящих условий. Они не выживут тут...
- Странно, - сказал он. - Вроде, мы - такая выносливая раса, но тут, в относительном тепле и при отсутствии экстремальных условий, наши дети не смогут выжить. Как так?
- Муравьи, - только и сказала она, откидываясь на стену.
"Рабочие муравьи", - докончила логика Хаска.

- Пора, - тихо сказал агент себе в воротник.

Алиса и Хаск сидели и смотрели, как из серебрящегося воздуха проявляется огромное летающее блюдце и, зависнув в воздухе, выпускает из себя широкий синий луч.
Они уже слишком много повидали и слишком устали, чтобы удивляться.
Из луча шагнуло несколько чёрных фигур и направилось к ним. Ящеры. Алиса и Хаск никогда не видели других ящеров, кроме друг друга. Они переглянулись - эти были меньше их собственных истинных форм, лишь на голову выше человека, какими когда-то были и они сами. Значит, их догадки и знания - правда.
- Хаймлот. На вашем языке - здравствуйте. Я - Галок, - вежливо представился идущий впереди, и чуть наклонил голову. - Это Реск. Может быть, вы его не знаете, но он вас - слишком хорошо. Это Цепп и Солак - наши помощники.
- Хаймлот, - склонили головы Реск и остальные ящеры.
- Хаймлот, - ответили Алиса и Хаск.
- Я... уполномочен нашей королевой рассказать вам, - продолжил Галок. - Наверное, вы уже догадались, что вы - новая королевская пара. Но вряд ли вы полностью в курсе того, что с вами происходило.
- И что же? - поинтересовался Хаск.
- Начнём с того, что вы вылупились из особых королевских яиц. Затем в определённую часть вашей ДНК ввели человеческий ген, чтобы вы смогли принять форму человеческих детей. Мы долго спорили, стоит ли вводить этот ген вашей паре, и не повредит ли это вашему развитию и потомству. Но выяснилось, что этот ген, кроме возможности трансформироваться, практически ни на что не влияет. Молодому поколению ящеров нужна была практика среди людей, чтобы лучше понимать их психологию и самим стать более стойкими - это залог выживания нашей расы на этой земле. Поэтому было решено. Мы отправили вас к приёмным родителям и стали наблюдать. По достижении вами тринадцати лет вам было необходимо разделение с приёмными родителями...
...Все увидели, как напряглось лицо Алисы.
- Ты, Хаск, был уже готов, и потому убить твоих родителей ошибкой не было, - продолжал Галок. - Тебе же... Алиса, я готов принести самые искренние извинения - это самое большее, что я могу, хотя я знаю, что это всё равно ничего не изменит.
Алиса оскалила зубы, готовая трансформироваться и разорвать Галока на части. Так вот, значит, кто виноват в смерти Катрины. Хаск положил ей руку на плечо:
- Пусть договорит.
- Я понимаю, - кивнул Галок. - И если моя будущая королева решит меня казнить, то так тому и быть. Ведь именно я не уследил за своим генетиком, человеком, который отдал этот приказ. Генетик казнён. Я помилован только волей Матери.
- Мать - ваша нынешняя королева? - оживилась Алиса. - Ладно, живи. Я всегда знала, что во всём виноваты люди.
- К сожалению, и среди ящеров не все идеальны, - горько усмехнулся Галок. - Так вот, далее. Мы вели вас до самого вашего второго изменения, точнее, второго изменения Алисы и вашего... становления парой. Теперь мы показались вам - надеюсь, это уже говорит о важности того, что вы сейчас услышите. Алиса. Внутри тебя зреет новое потомство. Вам нужно немедленно проследовать с нами. Здесь уже нет условий, которые могли бы обеспечить выживание яйцам и их матери.
- Пошли, - просто сказала она.
- Алиса! - почти возмущённо сказал Хаск. - Ты не спросила меня. Кто знает, можно ли им доверять. Это может быть ловушка.
- Хуже уже не будет, - ответила она. - К тому же, я доверяю своей интуиции.
- Нам нет смысла устраивать ловушку для собственных королевских особей, - сказал Галок. - Мы же не хотим уничтожить своё будущее.
- И то верно, - согласился Хаск. - Пошли.
- Кстати, - обернулся Галок к идущей сзади паре. - Вам лучше принять рептильную форму, особенно Алисе. Мы не знаем, не помешает ли человеческий облик развитию зародышей.
Алиса и Хаск весело переглянулись - ещё бы, они привыкли быть ящерами лишь под покровом ночи, на охоте, а теперь можно даже не таиться, ведь они - будущие хозяева всея планеты...
- А я помещусь в вашу тарелку? - спросила Алиса. - Не очень-то она большая на вид.
- Конечно, места хватит всем, - кивнул Галок.
...В красноватых закатных лучах к серебрящемуся в воздухе кораблю удалялось шестеро. Четыре ящера поменьше, один - покрупнее, и один - самый большой. Вот уже на их чёрных панцирях ртутно отразились синие блики от гравитационного луча, и скоро летающее блюдце растворилось в небе, и на земле больше не осталось никого. Покинутый дом был пустынен и мёртв.

- Так значит - ты новая Мать, моя преемница. - В потусторонних жёлтых глазах старой королевы светилось умиротворение. - Рада видеть тебя здесь.
Алиса, не говоря не слова, оглядывала королеву. Та была несколько крупнее её самой, и в каждом её движении угадывалась мудрость столетий, а, может быть, и опыт прошлых жизней, открывшийся ей по мере развития здесь, на земле.
- Скажи мне, - наконец, отозвалась Алиса. - Я не чувствую в тебе скверны. Почему же на земле так много ящеров, продавшихся психическим паразитам, почему существует такая плачевная ситуация с людьми и нашими собственными собратьями, которых медленно отравляют?
- Эти контракты были заключены ещё задолго до меня, - Мать опустила голову. - Кто-то ошибся, связав нас ради больших завоеваний и большей власти рабством перед тёмными силами. Даже не в моих силах было их разорвать. И не в силах Отца. Он слишком рано умер, попытавшись противостоять этому.
- Чем же так опасны психопаразиты? - удивилась Алиса. - Они же не имеют реальной силы.
- Именно своим воздействием на психику тех, кого они используют, - ответила Мать. - Ящеры стали в их руках грозным оружием. Я знаю, что ты спросишь. Нет, даже я не могу сдерживать всех полностью. Они заставляют предавать. Я лишь могу удерживать ситуацию в рамках контроля, чтобы не рухнуло вообще всё. Но когда-то, я знала, придут те, кто сможет.
- Ха, - прорычала Алиса. - Смотри. От имени всей расы ящеров, имея полномочия её предводителя, я расторгаю все контракты, заключённые когда-либо кем-либо из её представителей, а также кем-либо посторонним за неё, с любого рода тёмными силами. И впредь безвозвратно запрещаю заключение новых.
- Предводителя? - приподнялась королева.
- Ты слаба, - хищно улыбнулась Алиса и повела головой. - Расе нужны новые правители.
...Хаск встревоженно прислушался, когда из-за плотно закрытых дверей, у которых столпились вместе с ним все высшие чины, донёсся странный шум и грохот. Что там произошло?.. Наконец, двери поехали в стороны, и на пороге, выпрямившись во весь свой внушительный рост, появилась Алиса - немного потрёпанная, но живая и величественная, как никогда.
- Алиса, - облегчённо выдохнул Хаск.
- Что там случилось? - спросил Зиммер.
Она одними глазами улыбнулась Хаску и развернулась к остальным собравшимся.
- Алисы больше нет, - проговорила она, и голос её странным гулом разнёсся в помещении. - Ваша старая королева мертва. Я - Зарина, ваша новая королева. А это - Хаск, ваш новый король. На время детородного цикла все вопросы будет решать он.
- Рад, что у тебя всё хорошо, - тихо сказал Хаск, и его голос преобразился, став громким и зычным. - Зиммер! Ко мне. Будем, наконец, решать вопросы с текущей ситуацией на планете Земля. И молись, чтобы первой из полетевших голов не оказалась твоя.
"Он так долго об этом мечтал", - подумала Зарина, глядя вслед удаляющемуся королю и его как-то сразу сникшему подданному.
- Готовьте родильную, - отрывисто приказала она. - И уберите тело.
- Прикажете повесить голову на стену? - поинтересовался один из ящеров.
- Голову? - удивилась она. - Нет. Похороните её достойно, как подобает хоронить монарха. Сожгите, чтобы не осталось праха.
- Будет сделано.
...Час спустя королева Зарина, удобно оперевшись на поддерживающие её части машины, осталась одна в тишине и полумраке. Впрочем, не одна - тихий шёпот её новых, готовых родиться детей вливался ей в самую душу, расползаясь светлыми ручейками по окружающему пространству. Сотни, тысячи голосов. Она разговаривала с ними, успокаивала, становясь с ними единым целым. Ещё немного - и она сможет увидеть их, выпустить на свет. Она расслабленно вздохнула, любуясь на спокойные, периодически меняющие расположение, цветные огни, и опустила голову к движущемуся конвейеру, беря с него очередное тело...