Благодарность

После сырой октябрьской улицы оказаться в душном автомобильном салоне, пропахшим дерматиновыми креслами – то ещё ***вое удовольствие. К измученному пытками телу прибавилась тошнота и тотальное невысыпание – а ведь Дорана уже и забыла, что в начале дня эти суки ещё и не дали ей выспаться. Сколько сейчас времени? Десять часов, семь? На улице светло, так что точно нет ещё и пяти. Хотя ей казалось, чтобы прошёл целый ****ский день.
Неужто это всё уложилось всего лишь в несколько часов? Её пытки, плен, спасение от доброхота-вьетнамца… или японца, хер этих китаёз разберешь. Она же ещё утром работала на этого Скрипача. А сейчас, получается, всё? Она свободна? Должна убраться поскорей из Кельна?
Хотя она знала, что как-то так и закончится. Надеялась освободиться от этого раньше, чем вся эта веселая компания демонопоклонников протянет ноги. Жалко, Иштаэль ведь ими по-настоящему заинтересовалась. Но глупо рассчитывать на изменения мира и не сдохнуть при этом самому.
Эти, кто её спас, тоже, впрочем, умрут. И их тоже жалко. Особенно сейчас, когда прошло всего пять минут с момента их расставания. Десять – с того, как Кенджи, или как там звали этого азиата, выключил свои приборы и отпустил её, глядя грустными глазами. «Только, - говорил он, - если ты вселилась в тело человека, ты и жить должна по-человечески. Ты делала очень плохие вещи, и я думаю, что это без согласия твоей человеческой души».
А ведь отпустил. Даже несмотря на то, что сказал. Разве что потребовал, чтобы она убралась из города и больше никого не убивала. «Хорошо, хорошо, я уеду, я больше не буду вам ничем мешать». Пять минут назад всего.
А ведь она могла бы даже им помочь. Она ведь даже предлагала им помощь. На свой манер, конечно, и они ей не поверили, но ведь её порывы были искренними. Если бы с ними был их лидер, который явно лучше разбирается в европейских демонах, он бы сказал им, что Иштаэль… Дорана им благодарна. Что она в самом деле хочет им помочь. И хотя она не может убить тех нефанди, которые их преследуют (уж слишком могущественны силы, к которым они обращаются), но она могла бы дать им неограниченные возможности… если бы они согласились.
Но нет так нет. Теперь Дорана… Иштаэль тяжело избита, у неё болит всё тело, а ещё отчаянно хочется выпить и покурить.
- Есть сигарета? – внезапно спросила она.
Шофёр, который всё это время настороженно поглядывал на избитую шестнадцатилетку на заднем сиденье, с озадаченным видом запустил руку в карман и после непродолжительных поисков достал-таки мятую сигарету. Крепкая, но сойдёт. Доране сейчас не выбирать.
- Спасибо, - бросила она. – Я буду курить в салоне, ты в курсе?
- Может, всё же в больницу? – спросил её в ответ шофер. – Честно, выглядишь дерьмово.
Иштаэль была в курсе. Она закурила, и через зеркальце заднего вида посмотрела в глаза водителю пежо, которого ребята поймали ей на дороге. В другой бы день она попыталась его соблазнить, но только не сегодня, только не сегодня. Ночью, кажется, у неё был один… да, точно, она нашла его в клубе. С ним были его друзья, какие-то панкуши из берлинского лесбиянника. К слову, трахался совершенно неубедительно.
Надо смотать из Кельна. Надо начать жить по-человечески, «раз ты сама в человеческом теле».
Ох, блять. Жить по-человечески. Демону.
Но из города она смоется, не вопрос. Ей и самой тут делать нечего: наверняка эти доброжелательные придурки, которые вот так взяли и отпустили демона на волю, сейчас врут своим друзьям из христианства, что загнали её в Лимб или типа того. Будет совсем некруто, если Иштаэль, вразрез с этими словами, найдут где-нибудь сосущейся в клубе или вырвавшей сердце очередному ублюдку, который ей не понравился. Да и эти чокнутые сектанты, на которых она работала… нет, ей определенно нечего делать в Кельне.
Жить по-человечески. Хоть бы объяснил, блять, как это.
Хотя Иштаэль понимает, на самом-то деле. Это то, к чему стремятся некоторые демоны – с тех самых пор, когда первый юродивый на земле не стал отвечать злом на зло. Не то чтобы люди соответствовали этому идеалу человечности – о, боги, её саму призвали люди, и каждый из них убил больше, чем она. Но едва только была создана эта недостижимая мечта о доброте, любви к ближнему, незлобивости и принятию, как она практически сразу тем идеалом, к которому надо стремиться. Хотя бы стараться. Хотя бы по чуть-чуть.
Хотя бы начать с того, чтобы отпустить на волю демона, убившего не один десяток человек, просто поверив в возможность его морального исправления.
Блаженные.
- Тебе точно не нужно в больницу?
Иштаэль посмотрела на водителя глазами Дораны. Неудивительно, что она так легко прижилась в этом теле – будь Дорана живой, она бы подумала о том же самом, что и Иштаэль. Она бы тоже захотела помочь своим спасителям. Пусть не так, как они ожидают, но Иштаэль просто не знает, как иначе выразить им свою благодарность; и для того ритуала, который точно поможет им выжить в схватке с ещё более нечестивым злом, чем Иштаэль, ей потребуется три человеческих сердца.