Ночная бабочка

Герда, что же с тобою стало? Хрустальным покрылась инеем, бледностью поверх щек пунцовых, да исхудала. Бредешь вдоль пустой дороги, взгляд слит с туманом утреннем в одну спесь, платье изорвано, ключицы все оголенные и среди пустоты лишь твой до немого доносится истерический смех?
Квартира ночами твоя тоскует, отражение в зеркале стало мрачней, ночь отпечатки в душе твоей рваной штампует, нарочито рану не покрывая листом шалфея.
Эти странные люди в масках, в шифонах черных, отдают веления для тебя, гляди, начинает смеркаться, и виднеются пятна вина на белом снегу января.

Души твоей теплый плед отныне не греет, морозит довольно, в глазах твоих радуга мгновенно чернеет, и сердцу больно.

Свернув на аллею правее, колени объялись кольцом из стали, подкосились и задрожали. Лепестки алых губ онемели от недостачи крови, "расслабься", раздалось сзади, "будет совсем не больно."
Грубый удар и младое тело в слезах под властью,
- Нет, не надо!
- Заткнись!
И твой детский рот затыкают подручной снастью.
Инородное тело господствует в непорочных, невинных просторах, наглые губы повсюду ласкают и трогают, вбираешь глубокий вдох, а он - "Недотрога!", и душит горло.
Ветвь надломана, корень гибнет, хрупкая Сакура дышит в последний раз, ты хотела в Париж и взлететь до звёзд,  но огонь желаний твоих угас.
Ты взлетишь к небесам, Кай обещал, когда был живой, полетом бабочки, ночной бабочки, взлетая над Мостовой.