Срок

Шел дождь. День был до жути обыкновенен. В городе N постоянно шел дождь, так что почти все общественные места находились под землей. Он редко выбирался на поверхность. Только из скуки безработных будней.
Вот он по-прежнему сидел на окраине подземной станции, где по норам сновали огромные черви магических экспрессов, с протянутой рукой, жаждущей звонких монет, порыжевших от влаги и ржавчины подземки.   
Прохожие то спотыкались об него, вовсе не замечая его ярких, ослепительных глаз, то,мило улыбаясь, кидали ему медяк-другой. В таких случаясь его губы складывались в еле слышное «Спасибо».
Все бы так и продолжалось. Да только детская душа не способна игнорировать реальность. Ребенок, мама которого имела неосторожность отпустить руку сына, подошел к нему:
— Дядя, а почему ты тут сидишь?
— Потому что мне нужно жить.
— А мама у тебя есть? — наклонился мальчик чуть ближе.
— А зачем мне эта мама?! — оживился он, недоумевая.
— Как? Чтобы жить!
Глаза его двинулись. Вмиг сверкнули, а затем потухли.
— Но я же и без мамы живу? — задал он вопрос то ли себе, то ли мальчику, то ли кому-то ещё.
— Дядя, ты живешь? Нет, дядя. Ты не живешь.
— А кто перед тобой тогда? — спросил он.
— А передо мной ,дядя, передо мной ничего нет.
— А я тогда кто?
— А кто ты?
— Я тот, с кем ты разговариваешь.
— А с кем я разговариваю?
— Со мной.
— А кто ты?
— Никто.
— Правильно. Тебя, дядя, не существует.
— А почему я перестал существовать?
— Потому что ты умер, дядя.
— Когда это я успел? — промолвил полными ужаса и холода глазами он.
— Завтра, — улыбнулся ребенок, — до встречи на той стороне.
Мальчик развернулся и скрылся в толпе.

Шел дождь. Его холодные алые струи стекали по платформе с отходящим экспрессом. Он, точнее его тело лежало на сырой, тухлой земле. А сам он по-прежнему сидел на краю платформы. И шептал себе под нос:
— Я завтра умру.