Байки из опенсклепа. Байка 6. Квинтэссенция

Мирный сон Каллыча был жестоко прерван грохотом, сопровождаемым отчаянным воплем. Веспасиан проснулся и открыл глаза. Чмойловцев поражала его способность просыпаться мгновенно при любом шуме и произносить вполне отчетливо заранее заготовленную фразу, которая, чаще всего оказывалась не к месту.
Грохот был вызван тем, что один из подчиненных Каллыча, Андрей Тазов, врезался в стеклянную стену кабинета Веспасиана.
Тазов стоял, засыпанный, словно снегом, крошками стекла. Радостная улыбка озаряла его лицо. На голове красовался ярко-красный велосипедный шлем.
Экстренно разбуженный Каллыч произнес, как всегда, невпопад:
- Для первого раза неплохо, Эндрю!
-Я, Веспасиан Каракаллович, испытываю на прочность велосипедный шлем, результат отличный, голова совсем ничего не почувствовала, - радостно ответствовал Тазов. - Да и все остальное, в целости и сохранности, - добавил он, вынимая изо рта боксерскую капу, а из штанов - хоккейную ракушку.
- Неудивительно, неудивительно, - хмыкнул Каллыч. А для чего тебе весь этот маскарад?
- Да я в отпуск собрался, во внеплановый. Случай у меня экстренный. По семейным обстоятельствам нужно в Петербург съездить. Танюшку и Петюшку боюсь поранить в поездке. Вот, читайте, - Тазов протянул Калычу слегка помятый лист бумаги.
Веспасиан брезгливо взял его и, отстранив на расстояние вытянутой руки, прочитал вслух:
Прошу Вас предоставить мне отпуск на 40 дней по семейным обстоятельствам в связи с тем, что у моей горячо любимой суки Татьяны Лариной началась течка, и поэтому нужно отвезти ее в Петербург на случку с кобелем-чемпионом нашей Великой Родины во имя ее процветания и торжества деммократии!
- Эндрю, ну к чему вся эта выспренность, Великая Родина, процветание! Для чего такие подробности – случка, любимая сука? Надо быть проще. Напиши, что просишь отпуск по семейным обстоятельствам, и все! – сказал Каллыч.
- А про Танюшку с Петюшкой молчать, что ли? Я, Веспасиан Каракаллович, привык говорить правду. А Танюшка Ларина и Петюшка Безухов – моя семья. Они мне дороже родной жены. Да, к ней у меня пока претензий нет. Наоборот, я супруге на Новый год норковую шубу подарил за то, что она хорошо ухаживала за нашими собаками, супики им готовила, морковку и капустку на терочке натирала. Она поначалу, конечно, боялась моих красотулечек, а теперь смирилась, время пройдет, может, и полюбит их. Но Танюшка и Петюшка – это мои кровинушки, мои лапчушечки. Если потребуется, из-за них и с женой разведусь, и на паперти побираться буду, и на эшафот взойду! - глаза Тазова горели адским пламенем истинного фаната.
Кстати, "красотулечек" Тазова – двух огромных королевских догов, по сто кг каждый, отчаянно боялась не только его жена, но и бедолаги – соседи. Эти любящие порезвиться крупногабаритные бестии гуляли в сопровождении мадам Тазовой без поводков и намордников, ибо Эндрю желал воспитать из своих подопечных свободолюбивых и благородных псов. В результате несчастные соседи были вынуждены проникать в свои квартиры крадучись, практически ползком по лестнице, испуганно прижимаясь к стенам подъезда.
- Ну, оставляй так, пусть народ повеселится, - махнул рукой Каллыч, визируя заявление об отпуске и возвращая его Тазову. Кстати, ты мне пояснительную записку по анализу стратегии написал?
- Конечно, написал, сейчас принесу, записка получилась достойная, каждое слово – не в бровь, а в глаз,- радостный Тазов выбежал из стекляшки, сжимая в руках подписанный лист.
Через мгновение он вернулся и, вручив начальнику еще один чудесный опус, с чувством исполненного долга покинул свое рабочее место, чтобы поскорее оказаться дома и обнять любимых домочадцев – Танюшку и Петюшку-, ну и их безропотную бонну заодно.
Каллыч вздохнул и принялся читать аналитическую записку, сочиненную неутомимым Эндрю. Веспасиан, как обычно, не утруждал себя изучением всего текста, ведь важно, как начать и как закончить произведение.
Начало было очаровательным:
"В соответствии с Вашим поручением нашему отделу дано поручение, изучить стратегию, а мне дано поручение по исполнению этого поручения"
Каллыч одобрительно кивнул, чем запутаннее текст, тем его автор кажется умнее.
Он пропустил пару страниц, и пробежал глазами финальную часть, в которую Тазов попытался, как обычно, втиснуть заумные слова и фразы. В результате получилось следующее:
"Приводимые в отчете цифры носят лишь одобрительно-благожелательные посылы, однако "сумма частей не дает целого"!
По глубоко укоренившейся традиции постоянной лихорадочной неразберихи в Компании можно предположить сохранение сложившихся бюрократических тенденций, расцветших всем многоцветьем своих изъянов.
Главнейшей задачей каждого сотрудника должно являться не бумагомарание, а глубокое, всепоглощающее оперативное стремление бороться, не щадя живота своего, на благо упрочения благосостояния акционеров.
В заключение, любая стратегия верна, когда она базируется на глубочайших исследованиях сегодняшнего дня и имеет значительные средства для оплаты таких изучений, которые имеют под собой серьезную материальную базу и молодой научный потенциал, радеющий за свою страну.
Предложенная нашему вниманию стратегия ущербна как изначально, так и по существу отсутствия квинтэссенции субстрата субстанции самой стратегии."
Веспасиан Каракаллович облегченно вздохнул, записка получилась хоть куда! Он положил ее в ящик стола и, отхлебнув полбокала божоле, расположился в кресле удобнее, чтобы продолжить свой безмятежный сон.