Ледовое побоище

 Вообще,всё не так уж и драматично! Хоть и случилось это в далёком 81-ом году...
Недавно встретились мы с Серёгой Груздевым, с "Грузином", как у нас он в 31-ой школе был прозван, думаю, ещё с детсадовской поры; и разговор перешёл на темы нашей совместной молодости. Помянули, кого с нами нет уже,- он похмелялся шампанским, хотя аристократом его ни при каком раскладе не назвал бы,- а я заказал себе бутылочного пива "Жигули". Повеяло ностальгией!
-А помнишь, Серёга, как Каланя командывал ледовым побоищем?- спросил я без особой надежды услышать что-то новое.
-А как же! Лёня Калашников!- заулыбался он со своим характерным прищуром, из-за которого он казался мне хитрым и добрым, до поры до времени. Он всегда мне таковым казался,- до поры до времени добрым, но хитрым,-не  знаю почему.
-Их три брата было, и жили они возле самой Волги, где трамвайчики ещё останавливались. Если бы не Лёня, нас бы там... он поёжился.
-Да!- согласился с ним я,- вас бы там пацаны с "горы" растоптали бы!
И с видом знатока выпил залпом целый стакан.
-А кто с нашей стороны-то был, со стороны "низа"?
-Так я был!- не без гордости сказал Серёга,и стал, глядя поверх меня, вспоминать, кто ещё был в команде.
-Снитыч был,- начал было он... Но я вдруг вставил, что точно всегда помнил,- Аристёнок, Бек!.. А ещё кто?
-Снитыч сейчас на "Байкануре",- как бы невзначай многозначительно заметил Груздев.
-Он же в Рязани.
-Да не... Давно уж на "Байкануре"
Снитыч, то есть Вовка Снитко, выучился после школы на "отвёртку" в авиационном военном училище, обслуживал военние самолёты в Иркутску, где и женился, завёл детей. Потом перевёлся в Рязань, где дослужился до чина какого-то, вроде бы даже стал начальником...
-Значит на "Байкануре"?-переспросил я, но ответа не получил.
Помолчали. Потом вышли на улицу, где он закурил свои тонкие стильные сигареты.
-Аристёнок единственный кто и пострадал,- продолжил Серёга,- ему нос сломали!
-Ну, я, в общем, в курсе. Осведомлён был, потом. А то что побоище должно быть в хоккейной коробке возле ДК, потом лишь узнал. А чего вдруг стрелку-то назначили?
Я здесь немного посвящу вас в тайны "мадридского двора", а по сути- заволжского, так как всё происходило в заволжском районе, где "гора" наехала на "низ".
"Горой" мы с детства называли всех живущих выше берёзовой рощи, ограниченной улицами Крупской и Беленогова, а "низом" соответственно всех живущих ниже этой границы. Ну, территории были так названы условно, конечно, но тогда, когда мы были восьмиклассниками и стали ходить в "клетку", где устраивались на летней эстраде танцы, "гора" и "низ" обрели какие-то угрожающие смыслы, от этих слов стало веять чёрте какой мафиозностью,- детско-подростковой, конечно.
Я, конечно, серьёзно это всё не воспринимал. Все друг друга знали, учились в школах "по разные стороны баррикад", а жить могли наоборот- во враждебных районах...
-Вообще-то из-за Андрюхи Смирнова всё,- Грузин с видом знающего отодвинул пустой стакан,-он всё это дело затеял, а потом слинял!
-Это как?-спросил я, но тут же припомнил все обстоятельства инцидента.
Компания, где были помимо трёх-четырёх парней с "низа" ещё Снитыч, Смирнов Андрюха, Светка Голубева и ещё Ленка,-не помню фамилию,- гуляли возле сорок пятого магазина и повстречали пару ребятишек с "горы". Светка мне потом рассказывала, что они с Ленкой сильно испугались:"Закричали, забегали, руками замахали!" Ну, короче, получили тогда "чужаки",-мол, нечего по нашему району тут.
С этого всё и началось. И сошлись "гора" и "низ" на толковище, где и было назначено,- в хоккейной коробке, что неизменно каждой зимой возникала рядом с парком ДК "Рабочий металлист". С каждой стороны пришло человек по двадцать. Как рассказывали, некоторые были с кастетами, с ножами даже. Один, говорили, был с цепью. Но ничего такого беспредельного не случилось. На эту стрелку пришёл Лёня Каланя,- многие его называли "шишкарь Заволги". Он, без сомнения, у всех собравшихся был в авторитете. Высокий, сильный, бил правой-сам несколько раз видел,- как из пушки, наповал, не успеешь и мигнуть. Сбивал с ног одним ударом. Да ещё и отсидел на "малолетке", где и стал "авторитетом". Ну, конечно, у молодёжи. Было ему тогда лет восемнадцать что ли. А нам?