Автодрамы. Полтора Ивана

                Полтора Ивана
      Его так звали из-за очень большого роста. Если смотреть на него отдельно, он казался вполне нормальным, но стоило рядом с ним оказаться кому-то еще, как прозвище само собой приходило на ум.
      Он родился в старинном сибирском городе, там окончил школу, стал работать в ГАИ. Водители сразу прозвали его Полтора Ивана. Он отличался добродушным характером, не свирепствовал на трассе, но не упускал случая поставить «дырку» в водительском талоне предупреждений за серьезное нарушение. Потом служба рядовым гаишником ему надоела, он решил продвигаться по службе. Чем он хуже начальника городского отдела ГАИ майора Устенко, от придирок которого буквально рыдали водители?
      И он пошел учиться в единственный в городе филиал технического ВУЗа на заочное отделение. Ему не очень уютно было на занятиях не только из-за своего нестандартного роста, но и из-за возраста, он был старше всех остальных заочников. Но он  терпел эти неудобства и продолжал грызть гранит науки. К счастью, гранит оказался не очень твердым, заместитель директора филиала по учебной части то и дело обращался  к нему с просьбой выручить из неприятной ситуации то преподавателя, то просто хорошего человека, а в замен в зачетке появлялись записи о сдаче зачетов, а то и экзамена. Через шесть лет он получил диплом о высшем образовании по специальности инженер-строитель. При вручении дипломов вся группа выстроилась а зале, и он возвышался надо всеми на две головы. Но главное было сделано, теперь у него высшее образование.
      Он постепенно рос по службе, получил звание капитана и должность начальника дивизиона. А через несколько лет начальника городского отдела ГАИ подполковника  Устенко досрочно отправили на пенсию за некоторые превышения должностных положений, и его место занял Полтора Ивана, уже майор.
      А по стране гремела горбачевская перестройка в комплекте с ускорением и гласностью. В городе процветали кооперативы,  появились первые по-настоящему богатые люди. Им часто требовалась помощь от начальника ГАИ. Кто-то в нетрезвом виде наехал на пешехода, кто-то посчитал ниже своего достоинства пропустить на перекрестке самосвал, кто-то протаранил целую шеренгу автомобилей сотрудников конкурирующей фирмы, у кого-то угнали дорогую иномарку. Да мало ли что случается в стране, в которой перестали действовать законы, и люди стали жить по понятиям?
      Начальник ГАИ оказывал помощь с разбором, он понял, что сейчас он может тоже стать богатым человеком, даже очень богатым. Но он помнил о судьбе предшественника и действовал очень осмотрительно. Хотя в стране свободно ходила валюта, он принимал «благодарность» только в советских деньгах и только в сторублевках. Дела шли успешно, и в подвале гаража сторублевками заполнялась уже третья пятидесятилитровая алюминиевая фляга. Две фляги, полностью набитых банкнотами и надежно упакованные в полиэтилен, он закопал в песок в картофельном приямке. По его подсчетам, у него теперь накопилось около четырех миллионов рублей. Он понимал, что рано или поздно теперешние советские деньги потеряют ценность, и дал себе слово, что как только заполнится третья фляга, он обменяет рубли на доллары или на английские фунты.
      Он не успел совсем немного. Однажды к нему обратился за обычной помощью богато одетый мужчина, о котором говорили, что он «крышует» половину города. Полтора Ивана внимательно изучил ситуацию, и помощь оказал. «Благодарность» клиента позволила полностью заполнить сторублевками третью флягу. Полтора Ивана на стал ее закапывать, - все равно завтра же надо менять «деревянные» на СКВ.
      А ночью за ним пришли трое в штатском. Они показали ему свои красные «корочки», попросили проводить их в его гараж, нашли флягу, плотно набитую сторублевками,  и увезли его в следственный изолятор. Следствие продолжалось недолго. Оказалось, что в городе действовал еще один крутой «крышевик», и его связи оказались куда крепче, чем у клиента Полтора Ивана. Начальника горотдела ГАИ приговорили к пяти годам общего режима.  Прокурор требовал  десять лет за «особо крупные размеры», - но, слава Богу, помог последний клиент, хотя на большее его связей не хватило.
      Он отбывал срок в Тюменском учреждении для осужденных работников правоохранительных органов. Условия оказались вполне приемлемыми, особых строгостей не было. Полтора Ивана старался не иметь ни малейших замечаний. Он вязал сетки-авоськи, шил мешки из грубой крапивной ткани, к праздничным дням брал повышенные обязательства, вызывался на сверхурочные работы, активно участвовал в самодеятельности, - играл в струнном оркестре отряда на гитаре.
      Дни его были плотно загружены, но ночью он не мог спать. Ему постоянно мерещился один и тот же кошмар: Горбачев проводит денежную реформу, меняет обесцененный рубль на новую отечественную валюту. Несколько раз он отчетливо видел новые деньги, ярко раскрашенные бумажки вроде карамельных оберток с портретом «Михаила Меченого». А советскими сторублевками, которыми у него плотно набиты две пятидесятилитровые фляги, оклеивают стены дачных домиков вместо обоев. Каждое утро из-за этих кошмаров он вставал разбитый, вялый, полусонный и с плохим настроением. Но он заставлял себя собраться и работать, как всегда, с перевыполнением дневной нормы.
      Через два года Ельцин выгнал Горбачева из кабинета на Старой площади и объявил суверенную, независимую от СССР Россию. СССР развалился, все бывшие Союзные республики стали самостоятельными суверенными государствами. С первого января 1992 года Ельцин ввел свободные цены. Советский рубль мгновенно обесценился в десять раз. Доллар вместо 90 копеек стал стоить 146 рублей. У Полтора Ивана за одну ночь стали седыми виски. Он подал заявление на УДО, - условно-досрочное освобождение.
      Пока рассматривались его бумаги, доллар стал стоить сначала 200, потом 300, потом 400 рублей. А за неделю до пересмотра приговора Ельцин ввел вместо советских новые, российские деньги. На обмен старых банкнот ельцинские чиновники дали всем гражданам трое суток. У Полтора Ивана случился сердечный приступ, он несколько дней пролежал в лазарете учреждения.
      И вот он вышел за ворота учреждения, откинулся, как говорили зэки. Скоре6е на вокзал, скорее в родной город. Поезд полз, как назло, будто черепаха, подолгу стоял у каждого телеграфного столба. Соседи в вагоне только и говорили, что о росте цен, и о росте доллара. Наконец, поезд остановился, приехали!
      Полтора Ивана на автобусе доехал до дому, там никого нем оказалось. Жена еще год назад написала ему в учреждение, что уходит к другому и забирает с собой сына. Он открыл квартиру, быстро сбросил робу, надел костюм с галстуком и помчался в гараж.
      Дрожащими руками Полтора Ивана лихорадочно откопал фляги, одну за другой вытащил их из подвала, открыл. Вот они, родные советские сторублевочки, из-за которых он потерял свободу. Может, еще не все потеряно. Может, их еще удастся обменять если не на доллары, то хотя бы на новые деньги. По любой цене! Потом он снова наверстает потерю, он знает, как это сделать. Но для этого нужна некая, не очень крупная сумма.
      Полтора Ивана рассовал пачек десять сторублевок по карманам  и помчался в сберкассу. Увы. Девушка за стойкой подняла бровки и сказала, что обмен давно закончился.
      - Может, в коммерческих банках? – предположила она. – Тут через
 квартал есть какой-то коммерческий банк. 
Полтора Ивана бегом добрался до коммерческого банка. Могучий охранник у дверей не хотел его пускать, все допытывался, зачем. Пришлось показать одну пачку сторублевок. Охранник заржал.
      - Опоздал, мужик. Теперь эти бумажки – только ж…  подтирать.
Полтора Ивана побрел назад, к гаражу. По пути он увидел магазин, надежда снова вспыхнула в душе. Он показал продавщице сторублевки. Та презрительно сморщила носик.
      - Такие больше не берем. Раньше надо было.
      Полтора Ивана как в тумане добрался до гаража. Запер калитку изнутри. Вывалил сторублевки из обеих фляг, долго смотрел на огромную кучу банкнот. В голове не было никаких мыслей, все их прогнала черная тоска.
      Он достал из багажника прочный капроновый буксировочный тросик, аккуратно обрезал с обеих сторон замки, сделал петлю, надел ее на шею. Открыл люк в подвал, привязал свободный конец тросика к стойке стеллажа, затянул потуже петлю на шее и мягко свалился в глубокий люк.