У старца

У СТАРЦА
(документальный рассказ)

Этот рассказ не является художественным сочинением, а просто описанием того, что со мной было в действительности. Вновь привожу впечатления памятной моей поездки в святое место,  которые я уже приводил в "Заметках начинающего" и в "Записках" о Церкви ­- каждый раз по-своему. В этот раз описание имеет целью как бы "подвести итог" этим впечатлениям, найти наиболее точные и ясные слова для изображения этого памятного для меня события.
­_ _ _
В конце 80-х годов во мне начали просыпаться духовные стремления. Произошло это благодаря одному моему знакомому, которым эти стремления овладели несколько раньше. Однажды он поехал в одну далекую поездку, и, вернувшись, делился восторженными впечатлениям, говорил, что мне тоже следует там побывать. То же он говорил и еще нескольким своим знакомым. Не знаю почему - но в тот раз я откликнулся. Возможно, к тому времени я уже "созрел", чтобы приобщиться к церковной жизни и получить эти необычные и неожиданные впечатления.
Нас собралась небольшая компания - человек пять. Уладив свои московские дела (мне, например,  для этого пришлось взять отпуск на работе), мы, наконец, купили билеты, встретились на вокзале, и отправились в это незнакомое место.
_ _ _
Быстро пролетела дорога в поезде. Мы приехали в небольшой северный городок. После этого нам, однако, предстояло еще несколько часов на автобусе. Сошедшие с поезда достаточно рано, и проведшие еще несколько часов на автовокзале, мы, сидя в автобусе, честно говоря, уже "клевали носом". Но вот, наконец, наша остановка. Выйдя с помощью других пассажиров на дорогу, мы оказались неподалеку от небольшой деревни. Нам, однако, нужно было за деревню, еще несколько километров пешком. Немного придя в себя на свежем воздухе, мы взвалили на плечи рюкзаки, и довольно бодро направились вперед по проселочной дороге.
_ _ _
Вскоре местность стала совсем пустынной. Нам  иногда попадались полуразрушенные дома - но они были совсем заброшены, и в них давно уже никто не жил. Видно, когда-то эти места были более населены, но впоследствии обезлюдели. Но тут, наконец, показалась цель нашего пути - колокольня высокого храма. Мы свернули с большой дороги и пошли к ней прямо через поле. Впрочем, нехорошо было являться к незнакомым людям, в незнакомое место прямо с дороги, не отдохнув. Увидев на краю поля стог, мы свернули к нему, и, немного перекусив и вздремнув, уже после этого миновали небольшой перелесок, и скоро были уже у места.
_ _ _
Вот это место - большой каменный храм, стоящий совершенно отдельно, буквально посреди поля, так что невольно возникает мысль - как же он появился здесь? Видимо, здесь когда-то было большое село - но с тех пор от него ничего не осталось, кроме храма. Рядом с храмом - большой деревянный дом, еще какой-то сарай, поленница дров, неподалеку огород - все, как в обычной деревне. Все это никак не огорожено, потому что и не от кого отгораживаться - ­жителей поблизости никаких нет.
Мы направляемся прямо к приходскому дому. Навстречу нам из него выходят люди - обычные деревенские мужчины и женщины, слышны приветствия, веселые голоса... И вот тут - кто бы объяснил мне, что произошло?.. Откуда взялась эта внезапная и разительная перемена взгляда?.. Буквально за несколько секунд, только встретившись с этими заботливыми и приветливыми людьми, я вдруг почувствовал себя совершенно другим человеком! Куда-то исчезли тревога и скованность, вполне естественные при приезде в незнакомое место, да и усталости я уже никакой не чувствовал! Мной овладело вдруг чувство какой-то удивительной легкости и ясности. Среди этих, совершенно незнакомых, но таких приветливых и ласковых людей я вдруг почувствовал себя, как среди родных. Мне показалось вдруг, что я после каких то долгих скитаний приехал домой. Мир вокруг засиял веселыми и радостными красками, как когда-то давно, в раннем детстве. Это высокое, чистое и голубое небо - ведь именно так я его видел когда-то давно, эта рябина с ослепительно-яркими ягодами - ведь такую я тоже видел когда-то!..
Но чудеса продолжались. Я все еще никак не мог прийти в себя от этой внезапной перемены моего взгляда на окружающий мир - а тут нас ждало еще одно, новое впечатление! В дверях храма вдруг показался высокий статный священник, одетый в белые одежды, и быстрой легкой походкой направился прямо к нам. Он шел так быстро и легко, что казалось, будто он не идет, а плывет, или летит над двором. Его белые длинные одежды развевались вслед за ним, как от ветра. Подойдя к нам, он только спросил наши имена. Вот и все - больше он в тот раз ничего нам не сказал - но зато в этот короткий момент я имел возможность встретиться с ним взглядом и увидеть его глаза! Они были удивительно чистые и ясные, как у ребенка, небесно-голубого цвета, и глядели так, будто видели самую глубину моей души! Никогда прежде я не встречал ни у кого таких глаз!..
Вот и все, что сохранилось в моей памяти от той, первой встречи - но этого было достаточно, чтобы со всей уверенностью сказать: "Все, эта поездка была предпринята не зря. Мы действительно встретили в ней человека,  встреча с которым меняет жизнь, разделяет ее на две половины -  ту, которая была до встречи с ним, и ту, которая начнется после." Дальнейшие мои впечатления от этой поездки полностью подтвердили это первое впечатление.
_ _ _
Потянулись дни в этом необычном месте. Не знаю, о чем в первую очередь рассказывать. Каждый день приносил новые необычные впечатления, каждое из которых скорее было похоже на чудо. Так, в первый вечер после ужина нас повели ночевать на большой чердак.  Он был весь завален сеном, а поверх него были разбросаны большие одеяла и матрасы, на которых уже устраивались другие паломники. Я тоже нашел себе подходящий матрас, лег на него, и скоро все погрузилось во тьму.
Эту ночь я, наверное, долго буду помнить! Лежа на грубом матрасе и глядя на деревянные доски крыши, я ощущал какую-то особенную глубину и полноту жизни. Сено вокруг тонко пахло. Воздух был будто живой, ощутимый, его будто можно было потрогать рукой. Я вспомнил слова молитвы, которой меня перед тем научили, и как-то бессознательно стал ее шептать. Рука как-то сама собой стала совершать крестное знамение. В какой-то момент я почувствовал, что крыша над моей головой исчезла, и  я ощущаю там, над собой глубокое и бездонное Небо. Это был первый в моей жизни опыт живого, непосредственного ощущения Бога.
Когда я проснулся, тусклый свет наступающего утра как-то таинственно проникал сквозь узкое чердачное окошко. Я подполз к нему и выглянул во двор. Во дворе все было совсем другое. Маленький деревянный сарайчик, и поленница дров, и стоящий во дворе обеденный стол, и тянущиеся к высокому небу, как свечи, стволы берез - все казалось таким ясным и чистым, выглядело так стройно и целостно, как я никогда прежде не видел в жизни.
Несколько позже я решил пройтись по окрестностям. Перейдя небольшую проселочную дорогу, я вышел в большое поле. Здесь тоже все казалось каким-то новым. Высокая трава и кусты, казалось, тянулись в высокому чистому небу, чистый осенний воздух, казалось, "звенел", а небо над головой было такое ясное и бездонное, как я тоже никогда не видел прежде в жизни, и в нем - и в нем, несомненно, кто-то был! Какая-то великая вечная Сила с любовью и заботой глядела на меня и на весь мир с Небес, и я вдруг как-то бессознательно, каким-то "шестым чувством" понял - это Бог!
Я принялся гулять по этим бескрайним полям. Чувство присутствия в небесах Бога не оставляло меня, и, кроме того, появилось новое чувство ­- что я, идя по полю, уже не иду, а будто лечу или парю над землей, едва касаясь ногами земли. В действительности, конечно, я шел обычным образом - но ощущение было именно такое.
Дойдя до большого холодного озера, я вдруг почувствовал - не знаю, что бы это значило - что, пожалуй, сейчас мог бы пройтись по нему, прямо по воде, не замочив ног. Не думаю, чтобы это могло иметь место в действительности - но я совершенно явственно это ощущал, я таким образом видел все вокруг!
Впрочем, может быть, все эти впечатления немного странные, и не знаю, насколько они убедят читателя. Приведу пример более привычный и "земной". Гуляя по этим бескрайним полям, я простудился и заболел. Меня положили на том же чердаке, и оставили одного. Лежа весь день в полузабытьи, я не принимал никакой пищи. К вечеру я осознал, что совершенно не хочу есть. То же продолжалось и всю следующую ночь. И весь следующий день я оставался без пищи, только лежал на сене и твердил теперь уже знакомые мне слова молитвы. К вечеру я проснулся и неожиданно понял, что уже совсем здоров. Спустившись с чердака, я поужинал вместе со всеми - и вернулся к обычной жизни.
Этот пример наводит на следующие мысли. Со стороны могло показаться, что меня там просто "забыли", и даже не заботились о том, чтобы меня кормить. С другой стороны, поражает неожиданное и удивительно быстрое выздоровление от болезни. Я думаю, что в данном случае опять сыграла роль атмосфера этого места. Люди здесь пребывали в постоянных посте и молитве. Это - чрезвычайно действенное средство исцеления. Я думаю, в данном случае ко мне бессознательно - или, лучше сказать, вполне сознательно - было применено именно это средство. Люди здесь просто привыкли лечиться таким образом. Когда я заболел, они стали обо мне молиться - и в результате я тоже попал в эту атмосферу, у меня пропала потребность в пище, и я чрезвычайно быстро выздоровел. Не могу объяснить это - но просто пытаюсь это выразить в доступных мне словах. Одно знаю точно - на то, чтобы вылечиться от такой болезни в обычных условиях, в Москве, мне понадобилось бы не меньше недели.
  Поправившись, я снова принялся гулять по полям. В один из дней над моей головой в Небесах весь день пел какой-то дивный хор. На следующий день, проснувшись, я вдруг ощутил себя маленьким ребенком - с такой же наивностью, искренностью и чистотой взгляда...
Но достаточно этих впечатлений! Я чувствую, что здесь, изложенные на бумаге, они все-таки не могут передать всю удивительную атмосферу этого места! Настало, видимо, время более трезвых и объективных описаний.  Попробую взглянуть теперь на это дело со стороны, выразить все так, как это мне представляется сейчас. Конечно, этого тоже будет недостаточно, чтобы дать представление об этом месте человеку, который в таком месте не побывал - и все же это сможет каким-то образом разбудить мысль читателя, вызвать его интерес к подобным явлениям. В конце концов, моя задача здесь - не просто изложить  некоторые необычные и неуловимые ощущения, не просто постоянно восхищаться и восклицать - но и попытаться что-то понять.
_ _ _
Вот как мне это представляется теперь. В этой поездке я первый раз прикоснулся к древней, высокой и чистой Православной традиции. Люди, жившие здесь, вели глубокую молитвенную жизнь. Они старательно соблюдали все посты. В большом гулком храме почти постоянно шли богослужения. Кроме того, как я уже сказал, здесь было принято очень внимательное и заботливое отношение к каждому человеку. Все это и создавало здесь особую атмосферу, в которой буквально исцелялись приезжавшие сюда люди. Важную роль играли и здоровый образ жизни, физический труд. Однако, я все же не склонен придавать этому особого значения - большую роль, несомненно, играли духовные усилия. 
В результате здесь, в этой заброшенной деревне был создан небольшой "островок" исцеления и духовного преображения людей. Те, кто побывал там, излечивались духовно и физически, избавлялись от практически неизлечимых болезней, обретали новые цели и смыслы жизни. Об этом я могу судить по себе. Также могу свидетельствовать, что такая поездка могла способствовать приходу к вере.
Интересно, что многое из происходящего здесь происходило даже минуя "личный контакт", какое-либо общение или беседу. Так, я за все время пребывания там так и не пообщался со старцем. Все, что произошло там со мной там, произошло непосредственно, в виде каких-то неуловимых ощущений, а вовсе не в результате долгой и полезной беседы. Это побуждает задуматься о взаимном влиянии людей друг на друга. Оказывается, люди могут воздействовать друг на друга и непосредственно, минуя личное общение. В данном случае это достигалось посредством молитвы. Молитва постоянных обитателей этого места создавала здесь особую "атмосферу", в которую невольно попадали вновь приехавшие. Посредством этой молитвы им передавалось определенное духовное состояние. Правда, я упомянул еще о заботе и ласке, с которыми к нам относились все обитатели этого места, и о чистом, ясном, проницательном взгляде священника. Однако, это было далеко от какого-либо "систематического наставления", от словесной передачи каких-либо понятий и взглядов.
Большинству современных людей это покажется невероятным. Мы с вами, особенно в больших городах, постоянно живем в атмосфере, чрезвычайно далекой от чистоты и ясности. Мы с вами даже понятия не имеем, что такое настоящая чистота и праведность. При этом - открою маленький секрет - мы с вами здесь тоже воздействуем друг на друга, но только совершенно другими силами - силами взаимной неприязни, недоверия, самоутверждения, взаимных обид, любви к комфорту, удовольствиям и развлечениям - и тем создаем особую атмосферу своей жизни, в которой уже погрязли и из которой не можем вырваться. Кажется удивительным, что где-то могут быть люди, которые сознательно решили от всего этого освободиться, и  постоянным духовным трудом создают между собой ту жизнь, как она задумана Богом, какой она должна быть. В данном случае это осуществилось в обстановке довольно необычной - в заброшенном безлюдном месте, вдалеке от цивилизации - но в принципе, такие стремления могут овладеть людьми где угодно. ­­­­Я именно хочу подчеркнуть, что в данном случае речь шла вовсе не о чем-то немыслимом и исключительном - а именно о норме, о том образе жизни, которым и должен жить человек, о том состоянии, которое является для него естественным. И сразу же встает вопрос - а как именно это в своей жизни осуществить? Сразу скажу, что вопрос не простой - и что над ним я размышлял все эти последние 25 лет. И в то же время могу с уверенностью сказать, что это возможно. Об этом свидетельствуют и та, первая поездка, и многие встречи, которые были у меня уже в последующие годы.
Еще одно, последнее замечание. Все это происходило, конечно же, не благодаря личным исключительным талантам священника, а благодаря опоре на традицию, которая насчитывает уже без малого 2000 лет. Все, что там с нами совершалось, совершалось от лица Церкви, благодаря вере во Христа. Но после этого вступал уже в силу и личный талант. Несомненно, в любой области деятельности могут быть люди посредственные и выдающиеся. Так и в этом особом деле - исцеления души ­- этот священник был, несомненно, мастером выдающимся, встреча с которым производила на любого человека совершенно особое действие. Вот и я, встретившись с ним, уже не мог об этом забыть, и это стало в моей жизни началом нового периода - моего движения в сторону Церкви. Вот то, что я могу сказать о смысле происшедшего там со мной - уже теперь, по прошествии этих лет, самым простым и ясным языком. Разумеется, это не даст полного представления о том, что я действительно там пережил, поскольку это находилось, скорее, вне области человеческого разума - но, может быть, это вызовет некоторый интерес к таким явлениям у людей, которые пока еще мыслят в обычных понятиях.
_ _ _
Но вернусь снова к моим впечатлениям. Пришло время - и я, наконец, по бывал там на службе. Служба казалась бесконечной. Непривычные горожане буквально падали с ног от усталости. Но зато потом их терпение было вознаграждено. Человек выходил из храма, буквально заново родившийся, совершенно новыми глазами глядя на весь мир вокруг. Все вокруг казалось совершенно новым, будто только что созданным Творцом. Нечто подобное я уже пережил здесь в первый день - правда, это произошло без всякой связи с богослужением.
Это последнее тоже наводит на размышления. Оказывается, для того, чтобы пережить подобные чувства, вовсе не обязательно было много часов находиться в храме. Это могло происходить с человеком и просто благодаря созданной здесь атмосфере. Да, богослужение играло в этой жизни важную роль, оно организовывало жизнь людей, настраивало их на "единую волну" - но столь же важными были и молитвенные усилия каждого человека, которые я наблюдал в приходском доме, и общение между людьми, и совместный труд. Обстановка этого места воздействовала на человека не какой-то одной своей частью, но сразу всеми частями вместе, в целом.
И вот, вся эта обстановка привлекала довольно заметное число паломников. Я не говорю о жителях соседних деревень - из соседних деревень в храм как раз приходило довольно мало. Но вот зато из ближайшего городка на большие праздники сюда уже приезжала довольно большая группа - около 30 человек. Но гораздо важнее и интереснее было то, что здесь появлялось довольно много приезжих издалека.  Храм этот, расположенный в столь далеком и заброшенном месте,  был достаточно широко известен - разумеется, в достаточно узких кругах, как-то связанных с Церковью. Впоследствии я, уже в Москве, придя к вере, в самых разных храмах время от времени встречал людей, которые, оказывается, тоже когда-то были в этом месте. Напомню, что и мой знакомый, благодаря которому состоялась эта поездка, тоже в своих духовных поисках встретил некоторых верующих людей, и они ему посоветовали ехать именно сюда.
Но это прямо ставит вопрос о личности этого священника. Что это был за человек? В чем состояла сила его воздействия на людей? Что нам вообще о нем известно? Попробую уделить и этой теме некоторое внимание. Правда, подробно рассказать о нем не смогу - поскольку сведения о его жизни у меня достаточно скудные.
_ _ _
Вот что мне удалось узнать - из последующих редких бесед с людьми, которые близко его знали. Подробнее я не пытался расспрашивать ­- поскольку после той поездки сосредоточил все свое внимание на своем внутреннем духовном пути, а не на выяснении обстоятельств жизни этого священника.
Родился он еще в начале прошлого века. Молодость его пришлась на послереволюционные годы. Говорят, что в те годы он отличался огромной физической силой - даже одно время выступал в цирке, в силовых номерах, где  поднимал одной рукой несколько человек. Правда, рассказывают, что у него также были научные интересы, что он занимался исследованиями, участвовал в походах, в экспедициях, плавал на кораблях. Впрочем, сведения об этом периоде его жизни у меня довольно смутные.
Войну он прошел почти всю, от начала до конца - кажется, в чине полковника. В послевоенное время произошел его поворот к вере, и он окончательно принял решение идти в жизни этим путем. В то время (это было уже в 50-х годах) вера снова стала вытесняться из общества, и для того, чтобы следовать путем веры, нужно было все привычное оставить. Оставив научную работу, он устроился в храм сторожем, затем стал алтарником. Это позволило ему через некоторое время поступить в семинарию. Говорят, что, не выдержав столь резкого изменения  его жизни, от него в то время ушла жена.
В семинарию он попал, когда ему было уже около пятидесяти. Молодые семинаристы с удивлением косились на своего "великовозрастного" товарища. Окончив обучение, он был направлен в этот далекий, расположенный в стороне от населенных мест храм. Храм нужно было сначала восстановить. Все приходилось делать практически одному. Батюшка сам с помощью веревок лазил на высокую разрушенную колокольню. В самом помещении храма поначалу не было дверей, и в зимее время приходилось служить практически "на улице", на морозе.
Потом уже в соседних деревнях появились помощники, стали приезжать люди из соседнего городка. Место это стало известно в церковных кругах, сюда стали стремиться люди из больших городов - из Москвы, Ленинграда. Храм этот стал поистине духовной больницей для современных людей, выросших в нашей обычной, бездуховной обстановке, одним из тех немногих "святых мест", куда надо поехать, чтобы узнать, что такое подлинное, настоящее Православие. Вот и мы, узнав о такой возможности, не стали ей пренебрегать, и, преодолев достаточное расстояние и трудности пути, оказались в этом необычном месте.
Я, конечно, прошу прощения у читателей за все несовершенство этого рассказа. Люди, которые близко знали этого священника, конечно же, смогут рассказать о нем гораздо больше. Самое неприятное то, что они, видимо, по некоторым деталям поймут, о ком именно здесь идет речь, и будут сильно разочарованы бедностью и неполнотой моего описания.  Но я нарочно не хочу  здесь ничего уточнять, стремиться к документальности, наводить справки, и т.д. Пусть уж все здесь останется так, как сохранилось в моей памяти. Пусть здесь останется "обобщенный образ" подвижника, обретшего и сохранившего веру в советское время и передавшего ее нам - почти без личных особенностей и деталей, как бы в виде некоторой "легенды".
_ _ _
Но вот уже пора нам уезжать из этого места. Последние напутствия, добрые слова, батюшкино благословение - и вот мы уже снова идем по пыльной дороге к автобусу. Скоро уже поезд, весело стуча колесами, везет нас обратно в Москву. В Москве же для меня наступает новый период - сначала робкого, а затем все более уверенного движения в сторону Церкви. В обществе же тем временем тоже наступил новый период - церковного возрождения. Стали открываться храмы, монастыри, приходские школы, церковные институты. Все больше становилось верующих людей. Церковная жизнь стала заметной частью общественной жизни Москвы. У меня самого все больше стало появляться новых, церковных знакомых. Процесс этот продолжается и сейчас.
И это ставит перед всеми нами вопрос - как жить с верой именно здесь и сейчас, именно в этом большом городе? Не в далекой заброшенной деревне, не под руководством замечательного священника - а в нашей обычной обстановке, живя в своих квартирах, ходя на работу, встречаясь с самыми обыкновенными, ничем не выдающимися людьми? Вопрос достаточно серьезный, и хотелось бы на эту тему поразмышлять. В самом деле, как обретать веру, хранить ее, жить в соответствии с ней и передавать друг другу в условиях большого города? 
Первый, и достаточно поверхностный ответ прост. Нужно просто общаться таким людям - обретшим веру различными путями - в паломнической поездке, или каким-то иным образом - с тем, чтобы, общаясь, укреплять в себе веру и поддерживать в этой вере друг друга. Помню, что после возвращения из той поездки главной моей заботой было найти в Москве других верующих людей, переживших то же (или примерно то же) что и я, чтобы вступить с ними в общение. Это, на самом деле, было моей единственной целью. Так что момент встреч, взаимной поддержки верующих людей действительно очень важен.
Но сразу встает вопрос - на какой основе строить это общение? Будут ли это постоянные ностальгические воспоминания о далеких "святых местах", о различных "благодатных батюшках", которые, встретившись когда-то на их жизненном пути, осветили и наполнили новым смыслом их жизнь? Нет, поскольку в этом случае внутренняя жизнь таких людей была бы вторичной, она целиком зависела бы от каких-то других людей и мест. Нет, конечно, такие воспоминания могут составлять некоторую основу общения для людей - но они никак не могут быть в таком общении верующих людей главным. Главным может быть только реальная церковная жизнь этих людей, происходящая здесь и сейчас.
  Этот момент очень важен. Христианская жизнь - всегда одна, она состоит в вере во Христа и в стремлении жить в согласии с этой верой, в тех местах и условиях, в которых мы оказались. Ведь жители той деревни не придумывали ничего особенного - они просто жили в согласии со своей верой в своих привычных условиях. Жизнь эта, под руководством выдающегося и опытного священника, стала для них естественной. Так же и мы, находясь в Москве, не должны никого копировать, не должны изображать собой людей каких-то других мест и эпох - а просто должны оставаться самими собой и жить с верой, под руководством тех духовных руководителей, которых нам пришлось на нашем жизненном пути встретить. 
Впоследствии мне пришлось встретить многих людей, которые пришли к вере тоже  паломнических поездках - но побывали в совсем других местах, и встретили совсем других священников, непохожих на того, которого встретил я. А были и те, которые пришли к вере вовсе без паломнических поездок, оставаясь здесь, в Москве. И я понял, что единственное, что нас объединяет - это то, что все мы пришли к вере, неважно какими путями, и что все мы живем здесь и теперь, и нам всем вместе нужно налаживать, именно здесь и теперь, нашу церковную жизнь.
Скажут, что для этого надо просто ходить в храмы. И действительно, роль их очень велика. И я сам, по возвращении из той поездки, стал искать в тогдашней Москве именно храмы, чтобы встретить в них верующих людей.  Но представим себе, к примеру, музыкальную жизнь большого города, которая целиком построена только на больших концертах. Такое, на самом деле, совершенно невозможно - такая жизнь или не могла бы возникнуть, или, возникнув, очень быстро бы погибла. А где же, спросим мы, маленькие, "домашние" концерты, а где же репетиции, где же уроки музыки, где, наконец, самостоятельная домашняя работа каждого музыканта, на которой, на самом деле, все держится? Концерты, конечно, тоже нужны - но они, скорее, являются завершением этой большой работы, результатом, если хотите, "вершиной" целостной музыкальной жизни, состоящей из многих самых разнообразных элементов.
То же и в Церкви. Богослужения, конечно, нужны - но они являются "вершиной" целостной пирамиды церковной жизни, и без этой "пирамиды" просто бы не могли возникнуть. Вот человек сидит дома с молитвословом  или духовной книгой. А вот здесь собрались несколько таких людей. А вот проходит беседа о духовной жизни под руководством более опытного наставника. А вот люди собрались и вместе поют за столом. А вот группа таких людей отправились в далекое паломничество. А вот они собрались, и решили чаще ходить друг к другу в гости и вместе воспитывать своих детей. И т.д., и т.п. Вариантов и возможностей здесь, на самом деле, множество. И богослужение лишь "венчает" всю эту разнообразную жизнь, служит, если хотите, ее завершением и результатом. Хорошо, что с течением веков возникла такая форма общения - с чтением и пением замечательных молитв, при большом стечении народа, служащая очищению души, способная производить совершенно особенное впечатление на человека - но, повторяю, это лишь "подводит итог" целостной и разнообразной церковной жизни, и из этого не может состоять вся церковная жизнь. 
Вот эту-то настоящую, реальную церковную жизнь, не состоящую только из одной своей "вершины", нам и надо создавать. Мы все почему-то страшно боимся сделать какое-то действие, усилие, шаг, как будто, сделав что-то "не так", мы что-то разрушим, или потеряем, или перестанем что-то привычное получать. Между тем, Церковь держится не столько на заданных порядках и правилах, сколько на искренней вере людей, на их внутреннем духовном труде, их взаимной любви и взаимной заботе друг о друге. Вот такими нам и нужно быть - имеющими веру, заботящимися об очищении собственной души, и поддерживающим друг друга на этом нелегком пути. Поэтому не будем ни под кого "подстраиваться", не будем из себя никого и ничто "изображать" - а просто, выбрав один раз этот путь, будем на нем полностью самими собой. И, конечно, не будем жалеть времени на общение, на искренние и серьезные разговоры, и на вытекающие из них дела - поскольку, для того, чтобы вместе идти этим нелегким, но радостным путем, нам нужно лучше знать и понимать друг друга.
Вот такую картину реальной современной церковной жизни, как она складывается в больших городах, я нарисовал. Нечто непохожее на то, о чем я сам писал прежде? Но ведь, повторяю, те люди, в той далекой деревне тоже ничего не "изображали" из себя, тоже просто были собой, тоже просто жили с верой в своих обычных условиях. Значит и мы, если хотим в какой-то степени быть на них похожими, просто должны делать то же самое в той обстановке, в которой оказались мы - т.е. здесь, в Москве. Именно об этом  здесь и идет речь.
Важный вопрос для нас также - вопрос "исторических корней", т.е. чьими преемниками себя ощущать,  на кого опираться, какой исторической традиции следовать. Многие сейчас сознают, и даже прямо об этом говорят, что прежняя наша традиция, многовековая традиция веры на нашей земле - окончательно прервалась. Дело даже не в том, что какие-то "нехорошие люди" прервали ее, или погубили - а в том, что она, в самом прямом смысле слова, прервала сама себя. Просто одни из тех людей, которые принадлежали к этой традиции, привычно считались верующими, воспитывались в церковно-приходских школах, были детьми священников и обычных верующих людей, впоследствии, став взрослыми, убили и отправили в лагеря других своих товарищей, таких же, как они, традиционно верующих людей. Современное сознание с удивлением остановится перед таким фактом "самопрерывания традиции". На кого нам, однако, опираться, какую традицию продолжать, если  в тех временах нет ничего, или почти ничего, достойного подражания?..
К счастью, послевоенное время принесло нам другой несомненный факт ­ - что вера в нашей стране сохранилась, во многом, благодаря поддержке остального христианского мира. Наша "самопрервавшаяся" традиция в какой-то мере выжила благодаря тому, что, конечно же, не только в России существовала вера, но и в других странах, на других материках. А еще - благодаря тому, в чем и сам я имел возможность убедиться - что и у нас сохранились отдельные подвижники, которые, придя к вере уже сравнительно недавно, в послевоенное время,  сумели донести свет веры и до нас. Так и тот старец - приняв веру от другого подвижника, сохранил ее в своей далекой деревне в самом совершенном и чистом виде, и, в свою очередь, способствовал приходу к вере множества новых людей.
Вот те опоры, на которых мы можем основывать свою духовную жизнь в тех условиях, когда прежняя наша традиция - традиция дореволюционной церковно-государственной жизни - окончательно погибла. Нарушен привычный ход вещей - но зато благодаря этому мы теперь можем воспринять и ощутить самую суть веры. 
Скажут, что я слишком отдалился от живых, непосредственных впечатлений той поездки. Но для меня это неизбежно, поскольку у меня перед глазами теперь - реальная, здешняя, теперешняя церковная жизнь, и меня естественно волнуют вопросы, связанные именно с этой жизнью. Та поездка была лишь началом моего последующего церковного пути - правда, началом удивительным, необычным - но вслед за этим неизбежно должен был начаться сам путь. Со многим мне пришлось столкнуться на этом пути, свидетельствующим о том, что путь этот далеко не так прост, что на нем нужно быть даже в каком-то смысле осторожным. Вот, например, группа верующих людей, которые, казалось бы, являются  реальными, современными людьми -  в то же время  будто задались целью изобразить из себя людей нашего достаточно давнего прошлого. Все разговоры в их кругу - о дореволюционной церковной жизни, об обстановке того времени, о великих князьях и княгинях, так что, попав в эту среду, невольно усомнишься и спросишь себя, в каком же действительно веке ты живешь? Казалось бы, столь "благочестиво" - а ведь за этим на самом деле стоит элементарный страх жизни, желание уйти от современности, от реальных, стоящих перед нами задач, стремление "спрятаться", "закрыться" в уютном, но, к сожалению, выдуманном и иллюзорном мирке!
А вот люди, которые, только лишь придя к вере, сразу же решили о ней "все узнать". Они начитались множества книг, и благодаря этому узнали, как жили с верой в других местах и в другие времена другие люди - но, к сожалению, сами так и не научились жить этой жизнью. Зато - сразу вслед за этим желание всех "учить", и уверенность, что именно они знают, что и как нужно говорить о вере, и что именно через них говорит двухтысячелетний опыт Церкви! Таких много у нас сейчас в Москве - рассуждающих о вере "по книгам", к месту и не к месту сыплющих цитатами, и стремящихся таким образом утвердить свое главенство над другими людьми.
А вот - люди не успели прийти к вере, как сразу же ищут, кому себя "противопоставить", с кем вступить в полемику. Нет конца спорам с  протестантами, другими религиями и сектами, да еще мало того - и со своими же православными! Каждый старается доказать, что именно его вера чище и лучше, что именно он нашел более правильный путь ко спасению. При этом опираются на книги разных авторов, разных эпох, которые пишут совершенно о разном - и в результате окончательно перестают понимать друг друга.
Короче, много есть примеров и ситуаций, свидетельствующих о том, что наша церковная жизнь не так проста, и что верующему человеку  надо проходить в ней свой духовный путь осторожно. Чуть зазеваешься - тут же найдутся люди, которые убедят тебя, что именно их ограниченные взгляды - единственно верные, и что только следуя за ними можно обрести спасение. Как не заблудиться в этой ситуации, как сохранить достаточную трезвость и ясность взгляда?..
И вот здесь тоже может оказать некоторую помощь тот духовный пример, который я здесь привел. Ведь тот священник, к примеру, учил людей не "по книгам", а только исходя из собственного духовного опыта. Да, на самом деле, вовсе и не учил их, а просто молился о них, и тем открывал им путь ко спасению.  Ведь он не вел полемики с протестантами, но просто относился к ним, как и ко всем своим гостям - и многие из них уезжали от него, полные новых глубоких впечатлений и интереса к Православию. Ведь он не "прятался" от реальной жизни, не изображал из себя человека каких-то других мест или эпох - а просто был самим собой там, куда его Господь поставил.  И в то же время, приезжая к нему, человек начисто забывал о чем-либо временном, сиюминутном и злободневном - потому что самым несомненным образом приобщался к Вечности.
Вот на этих принципах, мне кажется, можно всем нам основываться. По-моему, они вполне естественные и реальные. Правда, не совсем ясно поначалу, как всего этого достигнуть - но ведь этому и служит тот духовный, внутренний путь, которым ведет нас Церковь. Если действительно идти этим путем, если все проверить на собственном опыте, то все это окажется вполне осуществимым.
Но достаточно этих размышлений. Я и так слишком отвлекся от реальных впечатлений той поездки. Что  же я извлек из нее? По-видимому, самую суть веры, которая состоит не в книгах и бесконечных спорах, а в живом ощущении Бога и в служении Ему.
Я согласен, что для такой непростой темы мало такой короткой статьи. Сами собой встают вопросы, вытекающие из этой необычной поездки: что такое Бог? что такое молитва? в чем состоит таинственное духовное воздействие людей друг на друга? какую роль играет во всем этом пост? какова роль в церковной жизни богослужения?.. - и другие вопросы, связанные непосредственно с этой поездкой и с тем, что происходило в деревне у старца.
А вслед за ними - другие вопросы, связанные уже с современной московской церковной жизнью, с тем, что происходит в нашей шумной и беспокойной Москве. Как передать другому человеку свою веру? как приобщить его к церковной жизни? как правильно организовать нашу приходскую жизнь и церковное образование? как правильно наладить повседневную жизнь верующих людей, с их общением, деятельностью, и вообще со всем, что составляет нормальную человеческую жизнь?.. Понятно, что все мы в этих вопросах - лишь малые дети, и именно тот, кто приобрел в этом некоторый опыт, лучше всего это понимает.
Но на все эти вопросы я не буду пытаться здесь отвечать. Да и вообще, стоит ли отвечать на них на бумаге, не лучше ли - в реальной жизни? Пусть и  читатели сами поразмышляют над ними, поищут ответы, а главное - постараются то, что возможно, в реальной жизни осуществить.
­_ _ _
Я же вновь возвращаюсь к основной моей теме. Какова же дальнейшая судьба этого места, этого храма и этого пожилого священника? Казалось бы, он так и должен был закончить свои дни, служа в этой далекой заброшенной деревне. Но здесь, уже после нашей поездки, произошел новый и совершенно удивительный поворот. Вскоре (через год или два) началось наше церковное возрождение. Стали открываться новые храмы, в Церковь потянулось множество новых людей. И вот, пожилой подвижник, которому в то время было уже под 80, будто обрел "второе дыхание". Он оставил свою деревню, стал посещать Москву, Петербург, другие большие города, служить в самых разных храмах, общаться с людьми, проповедовать, "заряжать" своей горячей верой все новые и новые сердца. Потом отправился и за границу, посетил множество святых мест, встретился еще со множеством людей, участвовал в молодежных слетах, в международных конференциях и симпозиумах. Я сам позднее неоднократно встречал людей, которые общались с ним уже в этот  период его жизни. Лишь после этого он поселился в небольшом провинциальном городке, неподалеку от известного монастыря, где, наконец, и скончался, уже сравнительно недавно, лишь немного не дожив до 100-летнего возраста. Так закончилась жизнь этого удивительного человека. 
Я же оказался лишь одним из многих людей, пришедших к вере благодаря ему. Дальнейший мой духовный путь целиком протекал в нашей шумной, беспокойной и тревожной Москве. Здесь уже были свои впечатления, свои ситуации, заботы и задачи, о которых я подробно здесь не пишу - но некоторыми мыслями о которых я все же попробовал здесь поделиться. 
Главная мысль, которую я извлек и из этой поездки, и из всех прошедших лет, пожалуй проста - несмотря на всю непривычность для нас, богатство и разветвленность церковной традиции, нам нет нужды кому-то "подражать", изображать из себя людей каких-то других мест или эпох - достаточно просто иметь веру, любить и познавать церковную традицию - и быть при этом полностью самими собой.
Огромную роль в церковной жизни играет личный духовный опыт. Каждый из нас может поделиться с другими лишь тем, что он сам лично пережил. И если такой опыт действительно возник - пусть скромный, маленький, несоизмеримый с опытом великих подвижников и святых - то нужно не бояться поделиться им, и этим в какой-то степени обогатить и себя, и других.
Так же и я, вспомнив теперь эту поездку, решил вновь описать ее - может быть, несколько неловко, "литературно", присоединив к ней некоторые связанные с ней мысли. Может быть, это описание откроет кому-нибудь представление о тех явлениях и областях жизни, о которых он прежде не знал. Если так, то труд, потраченный на написание этих страниц, был потрачен не напрасно.

Страстная - светлая неделя, 2015 год.