Дом на большой полянке

                1.

В Москве недалеко от Серпуховской площади на улице Большая Полянка есть дом №45. Это  старинный особняк. Особняк сделан с таким вкусом, что даже не верится, что построен  он  одним из московских купцов.

 Сразу после революции купец сбежал, а дом очень скоро отдали детям. Ещё задолго до Отечественной войны этот дом стал Домом пионеров Москворецкого района.

 Все, кто жил на Полянке до войны, рассказывали тем, кто не видел Дом пионеров, что на  всей Большой Полянке второго такого красивого дома нет. И, правда, если посмотреть на дом с противоположной стороны улицы, то видишь, что на улицу смотрят огромные фигурные окна, глядя на них, сразу вспоминаются строчки: «По цельным окнам тени ходят, мелькают профили голов…»

Рядом большая дубовая дверь под красивым навесом, к ней ведёт небольшая  ступенька. Сам дом как бы высотой в три этажа. Это оригинальная крыша с козырьком создают иллюзию увеличения здания. Фигурные окна такие большие, что они скрывают совершенно второй этаж. Кажется, что особняк одноэтажный. О том, что дом двухэтажный узнаёшь, лишь обойдя его вокруг и увидев мраморную лестницу, ведущую наверх от самой земли. Она  красуется во дворе дома.

Ребята, приходившие со всего Замоскворечья в Дом пионеров до войны заходили обычно в Дом с улицы и тоже попадали на широкую мраморную лестницу. Один марш – и они уже в коридоре, где справа вход  в Актовый зал, а слева анфилада комнат, с привлекающими названиями разнообразных кружков. Если же кто-то не пошёл по коридору, а захотел подняться по той же красивой  мраморной лестнице выше, на второй этаж, то могли оказаться в интереснейшем месте. Сначала прямо перед ними за стеклянной дверью был виден Зимний сад. Какие только диковинные растения ни цвели тут! Ребята, посещавшие кружок «Друзья природы», могли назвать каждое из растений, объяснив, как за ним надо ухаживать. Они же вместе со своим руководителем Константином Павловичем кроме Зимнего сада ухаживали ещё и за настоящим садом. Второй сад ребята посадили вместе со своим руководителем во дворе Дома пионеров в 1935 году. За  каждым кружковцем были закреплены свои «подопечные» деревья и кусты. Ребята рыхлили почву возле них, поливали их. Когда же вызревали вишни и поспевали яблоки, пионеры следили, чтобы «любители» есть, не помогая ухаживать, не ломали ветки вместе с плодами. Так было до войны, так было и после неё десятки лет.

Ещё на втором  этаже находился балетный зал. Он был весь в зеркалах, вдоль зеркал перилла, в глубине зала стоял рояль, а рядом  с одной стороны маленькая раздевалка для девочек, а с другой – для мальчиков. Балетом занимались  разные ребятишки: были детишки совсем малюсенькие, ещё в школу-то не ходили, а уже танцевали в балете, но были и совсем взрослые «дяди» и «тёти».

Из этих ребят  потом выросло много настоящих балерин и танцовщиков для разных театров страны, например, и сегодня можно встретить заслуженных плясунов, работавших в своё время в «Берёзке» или  ансамбле Моисеева, а то и в  Большом театре. Все они начинали в Доме пионеров на Большой Полянке.

Рядом с балетным залом располагалась изостудия. Здесь юные художники старались показать всё, на что они  способны. Работы их украшали  помещение студии. Многие  картины пионеров Москворецкого района в 1938 году были удостоены премий на конкурсе городских художников. Это было впервые для Дома пионеров Москворецкого района. Тогда Анатолий Андреевич Куницын, руководитель изостудии и его пионеры развесили конкурсные картины  и другие работы  ребят по стенам всего Дома. К каждой картине они сделали табличку с подписью, кто автор, какая премия получена и где её присудили. Весь Дом пионеров поздравлял победителей конкурса! После войны эти премии продолжались множиться год от года. Многих  художников Дома потом дорога из детской изостудии привела в Суриковское  художественное училище.

На том же этаже располагался хор, пение которого слушал весь Дом, если хор занимался в  своём классе.

 По стенам коридора второго этажа всегда висели всякие грамоты, полученные ребятами из разных кружков на всевозможных выставках.

Из ребят «Друзей природы» многие после школы шли в Тимирязевку или на биофаки  разных институтов. При этом даже много лет спустя, бывшие «Друзья природы» хотя бы раз в году  приходили в свой кружок, чтобы навестить «своих питомцев» из обоих садов, посоветовать новым «хозяевам», как лучше за ними ухаживать.

  Если обойти Дом пионеров со двора дома №47, то можно  увидеть красивую лестницу, ведущую от земли до второго этажа особняка, посредине которой сидел каменный лев, как бы охраняя вход наверх. Лестница упиралась в большой балкон, который тянулся вдоль всего Дома. В конце балкона была дверь, через которую можно было попасть  опять-таки в Зимний сад. Этой лестницей чаще других пользовались пионеры из кружка «Друзья природы», а иногда хористы и плясуны.

 Ребята, поднимаясь по лестнице, обязательно как-нибудь приветствовали лёвушку. Одни здоровались с ним, как с живым, другие гладили его гриву, третьи забирались к нему на спину.

От  каменного льва до земли вдоль лестницы вместо перилл была каменная дорожка, по которой ребята всех возрастов любили скатываться, как с ледяной горки, кто на корточках, кто, стоя, а кое-кто и сидя. Зимой эта дорожка и вправду становилась ледяной горкой.

Под балконом на земле находился фонтан, вернее то, что от него осталось. Вероятно, фонтан был сделан первым хозяином особняка. В советское время он уже не работал, почему-то чинить его никому в голову не приходило. Так и стоял фонтан без воды не одно десятилетие.

 Ребята, посещавшие кружки, приспособили его для игры, придуманной специально для этого фонтана. Водящий находится внутри чаши. ( Все водопроводные трубы в нём давно были отрезаны до самого основания чаши).

Играющие должны  были перебежать от одного края чаши к другому по дну, но так, чтобы водящий тебя не «осалил». Если тебя осалили, то ты водишь.

В эту игру играли ребята , живущие вблизи Дома  и приходящие  в Дом пионеров со всей улицы.

Среди кружков, которые многие десятилетия пользовались большой популярностью у ребят Замоскворечья были хоровой и театральный. Хоровой кружок постоянно соперничал с детским хором Городского дома пионеров под руководством Попова и Локтева, а театральный кружок стремился показать своё искусство в Колонном зале Дома Союзов, куда надо сказать, довольно часто их  и, правда, приглашали.

Молодые жители Полянки, Ордынки, Пятницкой улицы очень любили свой Дом пионеров, потому что в нём  им всегда было весело и тепло даже в военные зимние стужи.

Под Новый  1943 год сотрудники Дома пионеров, оставшиеся в Москве, каким-то чудом достали для ребятишек в голодной и холодной Москве детские подарки к Новому году. Они дарили замёршим ребятам в нетопленом Доме кулёчки с маленькой пачкой печенья, горсткой конфет и одним мандарином.

Эти подарки, засовывались одними детьми сразу в рот, другими прятались в карманы пальто «на  потом», но запомнились  подарки детям, пережившим войну в Москве, на всю жизнь. Запомнили они и ёлку, вокруг которой танцевали  ребята в пальто, шапках, платках и валенках.   Баянист между танцами дул на руки и растирал их, так как все кроме него рядом были в варежках.

Тепло сердец сотрудников Дома пионеров согрело тогда холодных детей, заставив на час забыть о недетских заботах, о бомбах, которые падают на их дома и о том, что где-то в эту минуту, может быть, убивают их отцов и братьев. Благодаря этим людям, дети на час вернулись в  своё довоенное детство.

                2.

Ещё в середине тридцатых годов к особняку приделали пристройку,  куда  стали заселять сотрудников Дома пионеров.

Пристройка была спрятана за домом №43, и с улицы это двухэтажное здание не было видно. Архитектуру особняка,   таким образом, «новостройка» не портила. Но, стремясь спрятать этот дом, строители не рассчитали, что он будет слишком маленьким. На первом этаже уместились всего три  комнатки, на втором – четыре комнаты, из которых три были малютки, а одна пятнадцати метровая.

 Эту самую большую комнату на весь двухэтажный домишко  отдали в 1936 году директору Дома пионеров Зотову Михаилу Владимировичу.

На первом этаже жили дворник с семьёй, тётка, которую ребята трёх соседних домов звали Шугаихой и столяр Коля.

 Дворник Семён Иванович был человек пожилой, строгий и хозяйственный. Его побаивались ребята, приходившие играть во двор Дома пионеров. Особенно от него попадало тем, кто ломал деревья и кусты, посаженные пионерами с Константином Павловичем. Руководителя «Друзей природы» он очень уважал, потому, что тот знал всё не только о растениях, но и понимал очень многое о домашних животных и скотине. Как-то Константин Павлович вылечил дворового пса Цыгана, а кроме того давал Семёну Ивановичу полезные советы, как растить Борьку.

У дворника в подвале была коморка, где хранились мётлы, лом, лопаты. Там же жил  его поросёнок Борька.

 Этого поросёнка все жильцы пристройки и особенно дети очень любили, носили ему хлеба, играли с ним, чесали ему бока. Ненавидела поросёнка одна Шугаиха. Она утверждала, что его визг мешает ей жить, поэтому она привела как-то участкового милиционера во двор Дома пионеров, чтобы прекратить «это безобразие». Но ребята уговорили милиционера оставить Борьку во дворе. Зато, они нажаловались на Шугаиху, которая возмущала  весь двор тем, что   выливала из своих окон помои на улицу, туда же выплёскивала воду после стирки и мытья полов.

Вообще, почему эта женщина жила в  пристройке Дома пионеров, никто не знал, все лишь удивлялись. Шугаиха , единственная из жильцов, не имела к Дому пионеров никакого отношения.

Столяр Коля ,  тридцатилетний очень скромный  рабочий, чинил всё в Доме пионеров, помогал жильцам пристройки и соседних домов, кто бы, что бы ни попросил его. Делал  соседям он всё бесплатно, застенчиво улыбаясь на слова благодарности. Взять деньги он позволял себе лишь за какую-нибудь крупную работу. Например, когда  директору Дома, для личных нужд,  понадобился шкаф, который сделал Коля, вот только в этом случае он деньги  за свою работу взял.

На втором этаже кроме директора жили завхоз Сергей Григорьевич с женой, ворчливый украинец, вечно ссорившийся со своей супругой и художник. Руководитель изостудии Анатолий Андреевич Куницын  проживал здесь вдвоём со своей очень старенькой мамой.

Директор  Дома  Зотов- совсем  ещё молодой человек, назначение своё получил сразу по окончании Педагогического института. Заехал он в пристройку в июле 1936 года, а в сентябре женился. Тогда и понадобился Михаилу Владимировичу  многоцелевой шкаф. Этот шкаф должен  был стать и посудным, и для хранения продуктов молодожёнов, в нём нужно было развесить одежду и найти место для спальных принадлежностей. Только Коля мог такое  сооружение создать, вряд ли в магазине могло  продаваться что-то подобное.

Во дворе Дома пионеров, неведомо откуда принесённая, много лет валялась обычная  деревянная лодка-шлюпка. Вот из неё-то и стал мастерить шкаф Коля. Так как эта лодка давно всем во дворе мешала, соседи с удовольствием смотрели на работу столяра. Недели три по вечерам возле Коли собирались мальчишки с окрестных дворов, наблюдая, как лодка превращается в настоящий гардероб.

Когда изделие было готово, Коля вместе с Михаилом Владимировичем и его женой  затащили шкаф на второй этаж. Молодожёны были очень довольны. Ведь кроме шкафа из лодки у них пока ничего из мебели не было.

                3.

Лестничная клетка второго этажа служила одновременно и кухней для всех жильцов дома. На территории трёх шагов от лестницы начиналась дверь  комнаты директора, а две другие семьи делали всего шаг от неё, попадая в свои двери. В промежутке между дверями находилась газовая плита и умывальник. Вдоль лестничного проёма располагалась дверь в туалет.

Все жильцы пристройки обоих этажей пользовались всеми описанными «удобствами». Мало того, ими же пользовались  ещё и жильцы, поселенные  (в связи с нехваткой комнат для сотрудников) в небольших помещениях в самом Доме пионеров, у которых выход был во двор Дома.

 Таких семей было ещё три. Эти «места общего пользования» были предметом  коммунальных вялотекущих, но постоянно вспыхивающих боёв.

Так как жильцы второго этажа больше всех страдали от неаккуратности кого-нибудь из пользователей, они хотели заставить убирать « эти места» ещё и  жителей других этажей и территорий, но те игнорировали такие пожелания.

Например, Шугаиха, у которой были  муж и сын, утверждала, что они всем семейством не пользуются  ни одним из удобств. Хотя ничего другого, похожего на газовую плиту  или туалет, на всю пристройку не существовало.

Не могли же они бегать в связи со своими потребностями в соседние дома?! Но  вредная Шугаиха, изучив график работы, жильцов второго этажа, приходила к плите со своими кастрюлями в их отсутствие, одновременно набирая  воду, во все свои тазы и вёдра. Именно поэтому она так любила грязную воду, потом выливать из окон своей комнаты во двор.

Боясь быть замеченной соседями, она очень торопилась, поэтому часто

 что-нибудь проливала или какой-нибудь суп, либо молоко «сбегали» за то время, пока ей  надо  было донести воду до своего этажа. Убирать за собой Шугаиха  категорически не желала,  зато всегда была готова орать и ссориться со всеми соседями « до посинения.»

 Дворник Семён Иванович приходил на второй этаж редко, лишь по крайней необходимости, зато жена его много варила и для семьи, и для любимца  Борьки.  Но,  имея очень плохое зрение, даже желая что-то привести в порядок,   сделать это она не могла. Соседи её жалели и практически не ругали.

Коля жил один, готовил мало, больше кипятил чай, поэтому тоже никого не раздражал.

 Но вот три семьи, проживавшие в  самом Доме пионеров, возмущали второй этаж так же, как Шугаиха.

В этих семьях росли дети. У   первой семьи  была одна дочка, у  второй -три дочки и, наконец,  у третьей семьи имелась тоже дочь.

 Все три матери  готовили еду, а значит, занимали плиту; стирали, а значит, грели много воды, так как никакой горячей воды в пристройке никогда не существовало, следовательно, опять занимали газовую плиту.

Грязную воду выливали в раковину и туалет, а значит, иной раз и мимо. Словом, по всем кухонным канонам они должны были за собой наводить порядок, а кроме того иметь совесть и не занимать  надолго утром до работы и  вечером после прихода всех с работы, плиту, раковину и туалет. Но всё было иначе. Убирать они забывали, а занимали все «места» постоянно и подолгу.

 Чтобы это прекратить, жильцы второго этажа составили график дежурств, включив  в него, всех  жителей пристройки плюс три семьи.

В первый же день график исчез, как не бывало.  Соседи, уверенные в том, что это «почерк» Шугаихи, написали второй график и решили проследить за ним.

 С этой целью жильцы второго этажа попросили мать Куницына  выходить в коридор на каждый стук входной двери. Старушка не работала и согласилась посмотреть.

Она, конечно же, таки- подловила Шугаиху, причём и с кастрюлями, и с  вёдрами, тазами, и с тем, как та пыталась сорвать график.

 Бедная старушка потом долго не могла придти в себя от всех «ласковых» слов из уст орущей Шугаихи.

Но хоть график и уцелел - чище в кухне не стало. К тому же, если на плите и рядом все «безобразия» всегда видны сразу, потому, что следующий сосед не может не видеть, если предыдущий что-то напачкал, то с туалетом сложнее. Пока это, туда потребуется зайти кому-то из жильцов второго этажа?!  За этот промежуток  времени там могут побывать многие, поэтому не понятно, с кого  потом требовать уборку, если нет дежурных.

После долгих мук с «туалетным вопросом» в голове одного из жильцов второго этажа родилась идея.

В один прекрасный день в туалете на самом видном месте появилось объявление: « Никто за тобой не хочет убирать, будь человеком!»

Это возымело успех, и недели две в данном помещении наблюдался редкий порядок.  Но через две недели кто-то из детей нечаянно нагрязнил, однако не сами дети, ни их родители не убрали  тот «конфуз» за ними.

Прошёл день, так как никто, так ничего и не убрал на  объявлении, которое продолжало висеть, появилась  чья-то озорная приписка: «Не всё, что уронил, можно поднять?»

 Это было расценено, как издевательство над стремлением жильцов к чистоте! Поэтому автор  первого объявления из жителей второго этажа не смог оставить без внимания такую наглость, и он,  разумеется, разразился новым объявлением : « О  мой весёлый оппонент, снискал ты умника патент! Хватило ж у тебя терпенья на столь смешное объявленье! И для кого? Для некультурных, что всё бросают мимо урны! Но коли ты сидишь на троне, побеспокойся об уроне! И что не можешь ты поднять, не смей, мимо толчка ронять!»  Новая запись звучала, как приказ и как угроза.  Все дети школьного возраста стали после этого объявления просиживать в данном «учреждении» много больше, чем раньше. Они зубрили наизусть надпись на плакате, после чего читали её друг другу и дома, и во дворе, дико хохоча.

Забавно, но с  тех пор в туалете  воцарился порядок. 

                4.

Двор Дома пионеров состоял как бы из двух частей: верхний  двор и нижний.

На верхней части двора самое большое место занимала волейбольная площадка. На  её столбах всегда висела волейбольная сетка, а на площадке шли нескончаемые сражения – двор на двор, кружок на кружок, переулок на улицу, взрослые против мальчишек и девчонок и так далее. Целые дни стучал во дворе мяч, молодёжь, особенно летом и весной,  играла до позднего вечера. Пионеры всех без исключения кружков после занятий в них оказывались у волейбольной сетки, чтобы поиграть или хотя бы поболеть за своих.

Правда,  осенью в рабочие дни, вернувшись из школы раньше, чем студенты из институтов и тем более работающих парней и девушек, мальчишки иной раз снимали сетку, превращая площадку в футбольное поле. Такими захватывающими  иногда оказывались эти  матчи, что  даже старшие ребята становились активными болельщиками и не гнали футболистов с площадки.

Зимой эта площадка заливалась водой, превращаясь в каток для больших и маленьких жителей, чуть ли не для всей улицы Большая Полянка. Дворовые беседки в это время становились раздевалками. Интересно то, что никто никогда не охранял вещи, оставленные в беседках, но и никогда не было случая, чтобы что-то  из вещей пропало.

Вдоль всей площадки слева и сзади тянулась каменная стена, разрисованная разными картинами из пионерской жизни. Картины были выполнены маслеными красками прямо на стенах. Рисовали эти картины кружковцы из изостудии под руководством Анатолия Андреевича Куницына. Кое-кто из них даже оставлял на стене свою подпись в углу картины, а как же «художники!»

Справа от площадки шёл спуск на нижнюю часть двора. Здесь находился вишнёво-яблоневый сад, гордость ребят «Друзей природы». Сад и весь нижний двор по тем сторонам, что граничили с Казачьим и Погорельским переулками, был огорожен фигурным, ажурным забором. Рисунки этого забора были выпуклы и легко превращались  детворой в удобную лестницу, для проникновения в сад. Все девчонки и мальчишки соседних переулков попадали в сад  только этим путём, чтобы быстрее включиться  в игры.

У входа в сад со стороны Дома пионеров красовалась большая просторная беседка. Здесь ребята 11-13 лет очень любили устраивать состязания по шашкам  независимо от того, проводились ли состязания  Домом пионеров или их организовала дворовая команда. Посередине беседки стоял деревянный стол, на котором были нарисованы большие чёрные и белые клетки. Старшие ребята предпочитали шашкам шахматы, они выпилили специальные фигуры для этого стола и сколотили коробку, чтобы их сохранить.

 Самые маленькие посетители Дома и двора ставили возле беседки скамейки и играли в «кольцо, кольцо ко мне», «горячо и холодно» или что-нибудь в этом роде.

Двор Дома пионеров отделялся от дома №47 длинным строением, представляющим собой, тир. Для дворовых стрелков этот тир был великоват, но они всё равно мячами или камнями стремились попасть в мишени, расположенные на другом конце тира. Сколько разных состязаний в нём прошло до войны, не перечесть! Сколько чемпионов здесь было! Лишь звание «Ворошиловского стрелка»  дворовое жюри не присуждало.

Во  время войны тир сгорел.

На верхней части двора, недалеко от входа в пристройку с жильцами, стояла ещё одна беседка.  Если в нижней беседке обычно играли девчонки и мальчишки 43-47 домов, то в верхней беседке днём собирались бабушки с внуками. Около неё находилась большая песочница с песком.

Двор никогда не пустовал. Кроме «хозяев» – жителей 43-47 домов, сюда приходили ребята,  со всей Полянки, Ордынки, Пятницкой.

К вечеру, когда бабушки и внуки уходили, возле песочницы собирались

любители игры в ножички, а возле каменных стен, любительницы «штандера», «десяток», «троечек», словом, разных игр с мячом. Ранней весной девчонки мячу чаще предпочитали верёвочку.

  Дом пионеров даже проводил конкурс со скакалкой, выдавая премии за «прыгучесть», как говорили девчонки-участницы.

                5.

Когда в 1941году уходили мужчины на фронт, часть из них собирались в этом дворе потому, что сборный пункт, разместившийся в  соседней школе в Спасо-Наливковском переулке,  не вмещал всех.

Война для жителей 43-47 домов обозначилась наличием «буржуйки» в каждой комнате, страхом бомбёжек, постоянным отсутствием электричества, бомбоубежищем. Жизнь  всех москвичей стала наполнена керосинками, примусами, коптилками,  керосиновыми лампами, очередями за керосином. Теперь в  каждой семье думали о дровах, которых то и дело не было, о продовольственных карточках, а больше всего о своих родных, воевавших где-то там на фронте.

На войну ушли все мужчины, кроме Семёна Ивановича, который был для этого стар, да кроме мальчишек, проживавших в 43-47 домах.

Как только начались перебои с дровами,  обе беседки  жители пристройки и соседних домов разломали на дрова. Так же сожгли шашечный стол, лавки, все большие деревья спилили, тем более, что бомбёжки помогли их уничтожить. Одни загорелись от  бомб, а другие рухнули от них же.

  Остатки сгоревшего тира тоже пригодились кому-то на дрова.

Когда по улице носили огромные заградительные дирижабли,  мальчишки из всех дворов на Большой Полянке  бежали за ними и кричали: «Колбаса!»

В декабре 1942 года,  продуктовые карточки стали отоваривать с трудом, мяса на них почти не давали. Семён Иванович заколол своего  любимца Борьку, а потом со слезами на глазах дарил соседям куски свинины. Сам он,  его есть не мог, хоть голодал, как все.

Голодные мальчишки военного времени придумали, как пополнять запасы еды в своей семье. Они прицеплялись к  грузовым машинам с овощами. Эти машины часто проходили по Полянке из Центра в сторону Даниловской площади. Мальчишки забирались в машины, сбрасывали из кузова 1-2 кочана капусты, несколько  штук свёклы или моркови и на ходу выпрыгивали, чтобы кто-то другой не подобрал с мостовой их овощи. Вся Москва жила впроголодь. Великим счастьем для детей являлся яичный порошок, который выдавался лишь на детские карточки.

У директора Дома пионеров в 1939 году родилась дочь, а  в 1941 он ушёл на фронт. Больше на Большую Полянку  Зотов Михаил Владимирович  не вернулся.

Каждый день теперь бомбили город,  диктор из репродуктора- тарелки, который во время войны не выключался никогда, объявлял: «Граждане, воздушная тревога!». Двухлетняя  директорская дочь вскакивала в кроватке и радовалась: «Телёга, телёга!»  Для неё это был повод не спать.

 Мать хватала малышку и торопилась  в бомбоубежище.

 Когда же письма с фронта прекратились,  её мать перестала   ходить в укрытие,  поэтому теперь соседи   хватали девочку и несли ребёнка в бомбоубежище сами, ругая при этом её мать последними словами.

 Когда в 1941 году Зотов ушёл на фронт, его место заняла Клара Наумовна Залкинд. Её направил  сюда райком партии. Это была женщина средних лет, до войны она работала директором школы, которую эвакуировали. Все сотрудники Дома и жильцы знали, что у неё на фронте сын и муж.

Теперь Клара Наумовна должна была отвечать  за то, что происходило в Доме пионеров и за порядки у жильцов пристройки. Она теперь выписывала жировки жильцам на  квартплату, на оплату коммунальных услуг, за дрова, которыми директор обязана, была их снабжать.

Клара Наумовна была женщина ответственная, но дров в Москве не было, поэтому часто с ней ссорились те, кто не хотел понимать, что наличие дров в продаже от директора Дома не зависит.

В  конце 1942 года неожиданно нового директора забрали, а позже выяснилось, что по оговору Шугаихи.

В 1959 году соседи узнали, что Шугаиха написала письмо к Берии: « Залкинд – враг народа,  она –пособница фашистов,  прячет очень нужные советским людям дрова, чтобы передать их врагу.»

В военное время разобраться враньё это или правда, а потом  доказать что-то, было очень трудно. Да и некому было ходить за Клару Наумовну по канцеляриям, ведь кроме мужа и сына у неё никого на свете не было, а они оба воевали.

Реабилитировали Клару Наумовну в 1959 году, посмертно, тогда же соседи и узнали о подлом  письме, написанном Шугаихой.

Каждый день ровно в 19 часов во двор Дома пионеров приходила почтальон тётя Нюра. Она всегда останавливалась на том месте, где раньше была первая беседка. Тётя Нюра раздавала жильцам домов №43-47 письма-треугольники. Если  кто-то из жильцов ещё был на работе, соседи засовывали драгоценные треугольники в почтовые ящики или вручали их лично друг другу позже.

Страшно было смотреть на женщин, получивших «похоронки». А те, кто не получил их, трясущимися руками брали письма, боясь того, что в них могли прочитать. Два года не было писем от Зотова, а потом пришло сообщение,  что он пропал без вести. Жена стала писать во все инстанции, но всё напрасно.

 В 1944 году в Москве понемногу стали давать в дома электричество.

Чтобы жильцы не тратили энергию больше , чем полагалось, в каждом доме поставили счётчики-ограничители. По тем военным меркам москвичи имели право лишь пользоваться лампочками, но никак не электроплитками. Ограничитель отключал весь дом, если с освещением вместе были включены одновременно две плитки. Одну он выдерживал, а две –нет.

Электроплитки купили все жильцы пристройки, как только дали электричество в Доме. Все понимали, что Мосэнерго сначала обеспечивает заводы, фабрики, госпитали, а не квартиры. Но коптилки, керосинки, примусы – всё это ужасно надоело за три военных года. Хотелось пожить при электрическом освещении, а иногда и вскипятить чайник на плитке. Поэтому каждый вечер повторялось одно и тоже. Все жильцы, вернувшись с работы, начинали готовить еду на своих керосинках, при работающем электричестве, но кто-нибудь обязательно, надеясь, что он один такой, включал плитку. Другой кто-нибудь думал так же, а с двумя плитками выбивало электричество у всего дома.

 Оказавшись в темноте, хозяйки уже не могли заниматься приготовлением ужина, поэтому все дружно начинали обход квартир, с целью обнаружить «преступников».

 Легко понять, что ежедневно хозяйкой одной из двух плиток, конечно же, являлась Шугаиха.

Поэтому возмущённые соседи всегда начинали свой «обход»  именно с её квартиры. Громкий крик оглашал двор, в комнату к себе она никого не  пускала, требуя убираться от её двери. Но кто-нибудь из жильцов в окно или сквозь дверной проём, пока она открывала дверь, чтобы потом с криком захлопнуть её перед носом, желающих войти, успевал увидеть в темноте ещё светящуюся спираль электроплитки. Ведь, спираль остывает медленно. Теперь уже «бушевали» соседи.

Однажды Шугаиха, чтобы спрятать,  ещё красную спираль от соседей, перед тем, как открыть им дверь, бросила своё пальто на плитку. Пальто естественно стало гореть. Соседи торжествовали. Нахальство Шугаихи было наказано.

                6.

Коммунальные распри  временами, конечно, ссорили людей но «затяжные бои» шли лишь с Шугаихой. Все же остальные жильцы пристройки и верхних этажей жили  дружно, даже в военные годы всегда помогали друг другу.

Ещё до войны в дни советских праздников устраивалось  каждый раз большое застолье, на которое собирались все «от мала, до велика». Каждый приносил что-нибудь, чтобы заполнить праздничный стол. Сюда несли всё- начиная с посуды, столовых приборов, стульев, табуретов, селёдки, огурцов, маринованной капусты и заканчивая, своими пирогами из «чуда». Конечно, не обходилось без вин и водки, а для детей лимонада или кваса, а то и знаменитого «гриба».

Огромный составной стол начинался у кого-нибудь в комнате из жильцов второго этажа, двери раскрывались настежь, стол выходил на кухню, имея одно, два ответвления в зависимости от числа гостей. Ведь на праздники приходили, приезжали друзья и знакомые, иногда даже из других городов.

Всем всегда находилось место за столом, тарелка, рюмка.

Наевшись, соседи по пристройке и их гости  подолгу вместе пели или танцевали, под патефон.

 Если на праздник  по случаю дня рождения или свадьбы собирались весной или летом, то патефон ставили на окно и уже танцевали всем двором, а то и всей улицей.

Конечно, во время войны ничего этого не было, горе потерь, и страх за близких людей незримо сопровождал каждую семью. Какие уж тут застолья!

Да и продукты, ведь, получали по карточкам, их малое количество заставляло людей  прикладывать усилия, чтобы не думать о еде, а есть всё время, непрерывно хотелось каждому взрослому и ребёнку.

Пережили войну не все оставшиеся в Москве жители 43-47 домов. Кто-то попал под бомбы, не успев спрятаться, кто-то погиб под обломками рухнувшего дома №48, стоящего напротив, когда в него попала бомба. А завхоз Сергей Григорьевич , вернувшийся в 1943 году без одной ноги домой, зимой поскользнулся на лестнице у своих дверей, ударился головой, а когда соседи с коптилками вышли на шум, он уже умер.

                7.

Наконец, настал День Победы! 9 мая 1945 года был самый счастливый день для всех советских людей. Все вокруг плакали и смеялись от радости. Жители всей улицы Большая Полянка  обнимались, как родные, не успевая вытирать слёзы горя и счастья одновременно. Люди шли нескончаемой чередой на Большой Каменный мост, чтобы увидеть удивительный салют Победы. Здесь он был  виден лучше, чем на Красной площади.

 А 24 июня 1945 года, когда по Красной площади прошёл «Парад победителей», жильцы Дома пионеров устроили большое застолье во славу Победы.

Снова, как в счастливые довоенные времена, вынесли во двор Дома столы, стулья, табуреты, собрали все скудные запасы еды вместе. Нашлась выпивка, притащили, запылившийся за войну патефон, поставили на него трофейные пластинки, что привёз из Германии  Анатолий Андреевич Куницын, и начался праздник!

Пели и танцевали все- взрослые и малые дети. Но веселье, на сей раз, было перемешано с горем. Из всех мужчин во дворе Дома пионеров за столом сидели  лишь Анатолий Андреевич  и Семён Иванович. Первый пришёл без левой руки, а второй  был уже очень стар. За войну умерла мать Куницына и жена Семёна Ивановича, соседи схоронили их обеих.

Шугаиха  в апреле 1945 года получила «похоронку» на мужа и известие о том, что сын  пропал без вести.  Этот список можно было бы продолжать, поэтому женщины то лихо отплясывали, как раньше, а то начинали здесь же горько плакать, а соседи пытались, как могли их утешить.

     Из работников Дома пионеров с войны пришёл кроме Куницына Константин Павлович руководитель «Друзей природы», но он был контужен, имел много ранений.

 Он умер весной 1946 года, когда во дворе Дома  цвели  редкие, уцелевшие после войны, посаженные им с ребятами  ещё в 1935 году яблони и вишни.

Его тело выставили в Доме пионеров, чтобы все могли с ним попрощаться, а ещё и потому, что во время бомбёжки в Москве у него погибла вся семья. Он, вернувшись с войны, жил совсем один.

Хоронили Константина Павловича  сотрудники Дома пионеров и дети, которые  в разные годы посещали его кружок. Мальчик 11 лет, староста кружка  «Друзья природы» над могилой своего руководителя прочитал стихи, сочинённые им самим :

-Прошу, товарищи не унывать!

О нет, не лёг он вечно спать.

Он жив, он с нами.

И мы гордимся им, и он гордится нами.

              Его мы помним

              И не забудем вечно,

               Мы все его так любим пламенно, сердечно,

Что смерть проклятая

Не сможет помешать

Нам с ним гулять,

Растить сады, мечтать!
Эти стихи потом написали в стенной газете Дома пионеров, которую пионеры сделали в память о своём руководителе, повесив её в бывшем Зимнем саду. Константин Павлович хотел восстановить, погибший во время военных холодов, сад.

Ребята, тем самым,  как бы напоминали друг другу обещание, данное своему руководителю, восстановить оба сада.

                8.

Рядом с двором Дома пионеров было много зданий, разрушенных немецкими бомбами. Эти, разрушенные дома,  после войны восстанавливали пленные немцы. Ребята  из Дома пионеров бегали смотреть на немцев.

Трудно было немцам работать, потому что каждый день мальчишки, да и девчонки кидали в них камнями и кричали: «немец, перец, колбаса, тухлая капуста, съел мышонка без хвоста, и сказал, как вкусно!»

Чуть подальше от Дома пионеров, на Полянском рынке, который был в пяти минутах ходьбы от Большой Полянки в сторону Якиманки, можно было увидеть «толкучку», на которой торговали всем на свете. Среди торгующих, было много инвалидов, сидящих на низкой маленькой коляске на колёсиках.

У этих людей не было ног, в руках они держали, что-то напоминающее утюги, и с их помощью, заставляли коляску двигаться, упираясь «утюгами» в мостовую. Чаще всего они продавали свою довоенную одежду. То, что там происходило, назвать торговлей вообще-то нельзя, потому что люди меняли вещи на еду. Деньги смысла не имели, а еда была нужна всем.

Когда отменили карточки и открыли коммерческие магазины, деньги стали иметь значение. Тогда «толкучка» стала базаром, где можно было, поторговавшись, купить даже приличную одежду, а не только съестное.

После войны любимыми местами  ребят с Большой Полянки стали кинотеатр «Ударник» и кинотеатр « Авангард», реже они ходили на Серпуховку в «Буревестник», восстановленный после попадания в него бомбы.

Фильмы  обсуждались всем двором.  Иной раз, если одни ребята со двора не видели  картину, а другие уже могли рассказать её, устраивались целые представления одних ребят, перед другими, чтобы все могли оценить  кинокартину.

 Позже, когда на экраны вышел «Тарзан», долго ещё звучали во дворе разные прозвища после просмотра фильма. Один мальчишка так и остался на много лет Читой, за то, что здорово передразнивал обезьяну из  фильма «Тарзан».

В школах до 50-х годов учились мальчики и девочки отдельно, но двор объединял их даже иногда не совсем в обычных качествах. Например, дворовая футбольная команда Дома пионеров имела прекрасного «Хомича», вратаря- девчонку, которая не раз и не два спасала свою команду от проигрыша. А у их противников, ребят с Казачьего переулка, было сразу три «нападающих», все девочки.

От Даниловского рынка до Библиотеки  имени Ленина ходил трамвай №19, состоящий из одного вагончика. Его маршрут шёл по Серпуховской улице, потом по всей Большой Полянке, мимо «Ударника» на Большой Каменный мост и к Библиотеке. Когда вагон доходил до Библиотеки имени Ленина,

 водитель переходил из одного конца вагона в другой, и вёл трамвай в обратном направлении.

Мальчишки  из Дома пионеров и окрестных дворов на Полянке проверяли свою ловкость с помощью этого трамвая. Считалось верхом лихачества, вспрыгнуть на ходу на подножку вагончика, проехать, не дожидаясь остановки спрыгнуть, а потом ещё раз тоже самое. Кто мог так сделать несколько раз, становился победителем двора. Иногда эта «игра» заканчивалась в милиции, но среди мужского населения было негласное правило, что лучше попасть в отделение, чем прослыть тихоней или трусом.

                9.

В 50-80-ые годы всем ребятам Замоскворечья, посещавшим кружки Дома пионеров, на каждое воскресенье давали бесплатные билеты в Колонный зал Дома Союзов.  В Доме Союзов  вскоре после войны для детей устраивались концерты профессиональных музыкантов, оркестров, известных деятелей театров, кино. К ребятам приходили писатели, артисты, работники цирка, были программы, помогающие детям знакомиться с классической музыкой. Им сначала рассказывали про автора музыки, а потом играли произведения этого композитора.

Школьники Дома на Большой Полянке просмотрели там сотни великолепных концертов, посетили десятки интересных встреч.

А хористы или студийцы театрального кружка даже несколько раз участвовали, как артисты в таких концертах.  Они этими концертами в Колонном зале Дома Союзов очень гордились.

До сих пор среди профессиональных музыкантов и артистов, работающих на подмостках театров и концертных залов Москвы или в кино можно найти пионеров из Дома на Большой Полянке. Они узнали о своих способностях в 50-80 ых годах в хоровом, фортепьянном, балетном или театральном кружках  Дома пионеров Москворецкого района. Дом пионеров помог им правильно выбрать профессию на всю жизнь.

 В шестидесятые годы из пристройки переселили всех жильцов в новые отдельные квартиры в те районы, куда каждая семья захотела. Всем предлагали на выбор  несколько  смотровых  ордеров. Люди пол жизни, проведшие в коммунальных квартирах, были просто счастливы. И в то же время братство, возникшее между людьми за прошедшие десятилетия, а особенно за военные годы, рождали в людях смешенные чувства. Они были рады, счастливы, что будут жить отдельно, но  это им  было странно. Соседи первым делом обменялись адресами, чтобы потом ходить в гости друг к другу в новые квартиры. И первое время и, правда, часто ездили к бывшим соседям в гости с разных концов Москвы.

За счёт пристройки после её  ремонта Дом пионеров увеличил число  помещений для кружков. Очень быстро все её комнаты  заполнились весёлой детворой, до позднего вечера занимающейся, кто лепкой, кто рукоделием, а кто выпиливанием.

Уже   в 1947-1948 годах  кружковцы «Друзей природы» восстановили оба сада, погибших в войну. Новый руководитель кружка предложил ребятам в 1947 году собрать всех  довоенных «Друзей природы», чтобы восстановить не только деревья, но и имена тех, кто в 1935 году посадил первый сад. Оказалось, что многие «хозяева» сада погибли на фронте,  кто-то вернулся раненый. Пионеры постарались собрать имена всех, кто сажал сады. Сделали памятные таблички и всем  новым ребятам, приходившим в кружок, прежде чем поручить какое-то дерево рассказывали о его первом «хозяине». Как же старались пионеры 50-х быть достойными приемниками ребят 1935 года! Как берегли они эти посадки!

В день рождения Константина Павловича ежегодно собирались все «Друзья природы», среди них были фронтовики и не воевавшие  ребята, пережившие войну в Москве теперь ставшие уже взрослыми людьми, были совсем недавно пришедшие в кружок девчонки и мальчишки. Этих пионеров разных десятилетий объединяла память о человеке,  научившим их, сажать сады!

 В конце 40-х годов и позже  во дворе Дома пионеров стали собираться  дети на разнообразные соревнования и игры. Их организовывали работники Дома для ребят,  родившихся в военное время,  до войны и после неё. Дом пионеров продолжал быть самым любимым местом  детворы Замоскворечья 50-ых, 60-ых и последующих лет советского времени.

А как же могло быть иначе? Кружки работали, во дворе Дома всегда проводились всевозможные соревнования. Руководители кружков ходили по школам Замоскворечья, рассказывая о своей работе с ребятами. Поэтому жизнь советской детворы в Москворецком Доме кипела весельем, полезными делами.

Лишь одно условие могло не пустить ребят в кружок- «двойки». Но они старались учиться хорошо, ведь пионеры должны быть всем примером.

                10.

14 августа 2006 года я попала на улицу Большая Полянка.

 Моё  военное и послевоенное детство фактически прошло в Доме пионеров и его дворе, поэтому, конечно же,  я пошла к дому № 45.

Дом капитально ремонтировался. Впечатление у меня сложилось такое, что даже коробка здания будет другая: обрушены стены, амбразуры окон зияли дырами, причём даже форма их уже не напоминала те красивые фигурные окна, что были раньше.

Между домом №45  и домом №47 тянулся новый глухой железный забор, за которым стоял какой-то охранник. Туда даже пройти теперь нельзя, не то, чтобы поиграть детям. Вдали виден был  на месте когда-то цветущего вишнево-яблоневого сада огромный новый офис, возвышавшийся, над кажущимся рядом с ним крохотным, тем, что когда-то было Домом пионеров Москворецкого района. Ни одного деревца вокруг! Все детские посадки  1935, 1947 и 1948 годов  уничтожены. Невольно вспомнилось, как дядя Семён сражался за каждую ветку яблони или вишни, оберегая память тех, кто посадил этот сад, как гордились своими садами «приемники»!

Я пошла,  искать пристройку, она ещё существовала, но строители сказали, что дни её сочтены. Проникнув во двор рядом с пристройкой, мне удалось рассмотреть то, что осталось от когда-то большого двора с садом. Возвышающаяся громадина нового дома была отгорожена от крошечного кусочка  оставшегося от двора, здоровенным, ещё одним, нелепым железным забором. Даже лев и лестница, которые вели раньше к балкону особняка,  уничтожены. Дом жалко смотрелся со стороны когда-то весёлого двора. Мимо этого двора не проходил ни один ребёнок в советские, счастливые времена нашего доброго детства. Ведь  через заборы мальчишки лазали для того, чтобы поскорее включиться в игру. Потому что в 60-ые –80-ые годы во двор выносилась ежедневно для детей «игротека»  из Дома пионеров. Как же можно было  ребятам не спешить после уроков во двор Дома !? Всё курносое Замоскворечье бежало сюда  поиграть во что-нибудь! Сильнее этого магнита ничего не было ни на Полянке, ни на Ордынке, ни на Пятницкой улице!

Где вы золотые советские времена?!

Интересно, будет ли после капитального ремонта дома № 45 по Большой Полянке, хоть какой-нибудь дом для живущих рядом детей  Полянки, Ордынки, Пятницкой, многочисленных  соседних переулков?   Или капиталистической России совсем наплевать на детей? А изуродованный до неузнаваемости особняк станет очередным офисом для богатых?!               

 Вот уже и ещё пять лет прошли, сейчас 2011 год. Дом разрушен и не похоже, что его когда-нибудь приведут в порядок, наверное, у тех, кто его сломал, нет денег. Значит, много лет уже нет ребятам места, где они могли бы учиться чему-то полезному, творчески расти.  Да и понятно, кому нужны сегодня дети, кто о них по-настоящему думает, это тебе не Советская власть!