Только легенда

   Нас познакомила мама: «Это Николай Иванович и его сын – Андрей. Они помогут нам стенку собрать».  Мне подумалось, что это очень даже здорово.  В процессе работы я заметила, что отвертки не особо слушаются их рук, что лакированные детали как-то без особой охоты превращаются в шкафы, и по окончании трудового дня я сообщила свои наблюдения маме. «Что ты,  дочка. Ты ничего не понимаешь,  это удивительный человек:  он инженер,  стал на заводе начальником  цеха,  а это еще надо заслужить!  Все его хвалили,  у него такая карьера, а он уволился и стал предпринимателем, он удивительный, он – легенда!»
   Спустя пару лет роман их перерос «конфетно-букетный» период и мама съехала жить к нему. Это было не далеко, на соседней улице, но меня не позвали, и поэтому я осталась жить по-прежнему в общаге. Виделись мы не так уж и часто, и мнения о нем я не успела сформировать. Достаточно было того, что мать его любит и счастлива. Потом я получила диплом, с которым, как оказалось, никуда не берут работать в нашей местности – безработица 90-х…  Прошло больше полугода, прежде, чем случилось… Николай Иванович взял меня к себе в банк: секретарем, потом прибавились обязанности операциониста, кассира… Именно тут, когда мы виделись на работе по 10, а иногда и больше часов, я и вправду поняла: он – удивительный! Человек, не занимавшийся банковским делом ранее, имеющий только инженерное образование, с таким рвением и напряжением осваивал экономику! Горы книг по бухгалтерии и кредитам лежали повсюду: на рабочем столе, на прикроватной тумбочке, на кухонном подоконнике – всюду из них торчали закладки.  В машине половина заднего сиденья была завалена образцами бланков, счетов, договоров. У него не проходило и дня, чтобы он чему–либо не учился: курсы при центробанке, повышение квалификации в головном офисе…   Наш небольшой штат он посылал на учебу ничуть не реже, он постоянно готовил нас к взаимозаменяемости. Его кипучей энергии хватало и на визиты в другие офисы – для ознакомления, и на деловые переговоры с клиентами,  которые вскоре становились его друзьями. Он ухитрялся ничего не выпустить из виду, и по-прежнему только сам занимался кадрами, принимал решения по кредитам, заключал договора, контролировал рынки ценных бумаг на биржах, отслеживал экономические перипетии  в стране - действительно блестящий руководитель, его фамилия была на слуху,  его успехам завидовали.  К тому времени, как областной  банк  разорился, дела нашего филиала были  более чем оптимистичны. И тяжелая болезнь, и операция никак не повлияли на его деловую хватку.  А дома… Дома с ним было чрезвычайно тяжело, он требовал от мамы идеальных обедов и ужинов,  ресторанной сервировки,  идеальной чистоты, сам  не помогая  ни в чем.  После болезни стало еще хуже: он позволял себе капризничать, возмущаться и кричать только от того, что ему больно.  Маму было искренне жаль, но это ее выбор,  я смирилась. 
   После ликвидации банка он пару месяцев пролежал на диване, а потом занялся взаимозачетами. Для меня до сих пор тайна: услышал ли он от кого-то о таком бизнесе в далеком 97 году или изобрел его сам, но около полутора лет ему было без меня не обойтись: он совершенно потерял голос после операции и для ведения переговоров ему нужен был переводчик.  Мы ездили по предприятиям региона, заходили в кабинет руководителя  и беседовали. Иногда он коротенько писал мне, а я озвучивала; иногда по произносимым им звукам я угадывала фразы – ответы; иногда я просто произносила ранее заученную речь.  Дела шли, конечно,  не так хорошо, как хотелось, тем более в богатых кабинетах  новых русских, видя разницу со своим  нищенским существованием, я чувствовала себя очень сковано и напряженно. Скоро он сменил секретаря, и на этом мой опыт общения с Николаем Ивановичем свелся к домашним трениям. Я появлялась к ним все реже, только по выходным и праздникам, где он капризничал все больше и чаще, особенно после приема алкоголя. Спустя какое-то время мама стала жаловаться на его пьянство, а позже это стали замечать все: соседи, коллеги и даже друзья. Они все реже общались, друзья исчезали вначале с праздников, которые он по-прежнему любил и требовал от мамы, потом из поля зрения…  Теперь, он и мама уехали из нашего города в деревню; где он ежедневно пьет и скандалит; где он превратился в обыкновенного старого и седого деда – тирана; и где никто не знает о его блестящем прошлом. Теперь сбылись и другие слова мамы - теперь он только легенда.