Бусины

- Я не могу! Не могу больше! – Наташа швырнула порвавшиеся за секунду до этого бусы. Беспросветность навалилась как-то разом, в душе лопнула некрепкая нитка, и на пол посыпались еще и крупные бусины одиночества, ревности, страха, отчаяния и, конечно же, малодушной жалости к себе. Вдобавок она поскользнулась на одной из настоящих, и, не удержавшись, грохнулась. Пол странно провалился, Наташа медленно и мягко как бы просочилась сквозь него. В фильмах иногда показывают нечто подобное, словно реальность переворачивается. Герой тогда оказывается в ином измерении что ли. Наташа оказалась в другом теле. Она была мужчиной в сером и слегка мятом костюме. Мужчина куда-то спешил. Ах, да, он спешил на встречу и как раз нервничал в ожидании зеленого сигнала на пешеходном переходе. Ему явно нравилась тощая брюнетка рядом. Наташа даже ощутила как сильно. «Б***!», - самой Наташе брюнетка была неприятна. Она почему-то совсем не удивилась происходящему. Оказавшись в ситуации, настолько фантастической и будничной одновременно, безопаснее считать ее бредом на фоне глубокой депрессии. Посему Наташа забилась в уголок чужого существа и, как положено непрошеному гостю, тихонько наблюдала. Меж тем у мужчины зазвонил телефон. «Дурацкий звонок!», - мысль выстрелила сама собой. Человек ответил и машинально сделал несколько шагов на дорогу. Пронзительный царапающий визг. Машина цвета металлик, точно животное, отчаянно пыталась избежать столкновения. Тормоза не подвели, и мужчине достался несильный удар. Наташа мягко погрузилась в металлический корпус, оставляя чужое тело. Она, точно радиоволна, прошла сквозь предмет, а позади кипела жгучая злая ругань. Время и пространство слились в одно и напоминали сладкую тянучку. Но через мгновение ее вытолкнуло на поверхность другой жизни. Она оказалось маленькой девочкой. Малышка  в мальчишеских шортах осваивала двухколёсный велосипед.
- Я держу тебя, держу. Не бойся, - женщина, придерживавшая велик сзади была, очевидно, мамой, - Давай, котенок, держи равновесие.
Девчонка азартно крутила педали и весьма успешно неслась вперед. Мама отстала, естественно. Наташа почувствовала детскую радость. Она забыла этот удивительный свежий вкус беспримесного счастья. Наташа даже засмеялась, беззвучно, бестелесно, но зато всем своим несуществующим существом. Девочка тоже смеялась, но вдруг обнаружила, что мамы нет рядом, и испугалась. Наташа наблюдала, как едкая волна тревоги прожгла в счастье огромную дыру, как тело, вобрав в себя страх, перестало слушаться. Непрочный баланс треснул, и велосипед повело из стороны в сторону. И наконец, врезавшись в кусты, девочка завались на землю. Наташа вылетела из детского тела и плавно погрузилась в почву. Отчаянный рев звучал все дальше и дальше. Наташа переживала новый перевертыш мира. На этот раз она нашла себя в сухом и узловатом теле ветхой бабули. Наташа, разглядывая закорючки пальцев, подумала вдруг, что на руках в старости отпечатывается вся прожитая жизнь. Эти несли жизнь, полноводную и сильную, как поток. Они несли тяжелый труд, который стал любовь и благодарностью, еще несли любовь, которая стала трудом. И благодарность, которая осталась благом. Бабуля сидела в кресле у открытого окна. Было тепло и солнечно. Наташе показалось, что бабушка нечего не видела.
- Так, мила, так. Давно не вижу.
Если бы Наташа могла, она бы подпрыгнула.
- Чего оторопела? Знаю, что пришла. Кто ты хоть? – на самом деле пожилая женщина молчала, но Наташа хорошо различала мысли, обращенные к ней.
- Я Наташа. Я нечаянно, извините.
- Чаянно, милая, чаянно, - Наташе показалась, что зазвучал скрипучий смех, - Тебя никто не тащит, сама идешь.
- Как же сама, когда я даже не знаю, как это получается?
- Как получается? А вот расстроилась и стала западать, как клавиша у рояля. Я раньше хорошо играла, теперь руки не слушаются.
- Вы пианисткой были?
- Нет, швеей была, а играла и пела для души. Меня мама научила.
- Может надо было учится дальше, чтобы выступать?
- Не, милая, я же говорю, для души пела. Зачем мне выступать?
- Ну, можно же совмещать, наверное?
- Можно, только я не стала. Я замуж вышла, мне шить было нужнее.
- А я вот замуж не могу никак выйти.
- Это потому, что не знаешь, где нужное, а где лишнее.
- В смысле? Я знаю, что нужно любить, с любимым семью строить, отношения там. Ребенка родить.
- Это-то да, но нужное – это не то совсем. Это когда другому польза. Семья и ребенок тебе нужны. А чтобы ты была нужна, ищи, где в тебе польза.
- Как-то нечестно получается. Ведь любовь, она же должна быть бескорыстной. Это получается, что по расчету жить, потому что удобно.
- Не, милая, когда про пользу думаешь, про удобства забываешь. Тогда все и складывается, как надо. Трудно, конечно, но по-другому нет радости.
Наташа молчала, она не понимала старушку, но чувствовала, что та толкует о чем-то очень важном:
- Скажите, а это надо хотеть, пользу кому-то принести? Или я всем должна ее приносить, чтобы счастливой стать?
- Конечно, хотеть, - опять заскрипел бабусин смех, - в этом все и дело, милая. Это молитва только всем полезна. А ты ищи, к чему ты ладна будешь. На чужую жизнь не смотри. Твое счастье только тебе и пригодится.
- Спасибо, только, мне кажется, что не к чему меня приладить.
- Так ли? Живешь, значит ладишься. А меня вот зовут, похоже…
Старушка сделалась такой тихой-тихой и легкой, как тонкий хлопок:
- Пойду я. И ты ступай, нечего глядеть на меня, - бабушка чуть-чуть шевельнула пальцами, словно смахнула Наташу с себя.
Наташа вспорхнула, как облачко, и полетела…
Глухая боль от ушиба назревала в ягодице и бедре. Локоть тоже саднило. Девушка лежала на полу в своей квартире. Белые блестящие бусины звонко разбегались по ламинату.

29.04.2015