Конец постмодерна

.



КОНЕЦ ПОСТМОДЕРНА



Модернизм в целом, постмодерн и прочие новации собственно к стилю модерн, конечно, никакого отношения не имеют и цели у них разные. Отказ от устоявшихся форм начался с волны романтизма, как в Англии, так и во всей Европе и в Новом свете – слишком негативным казался опыт эллинизма, затем закат Рима (да и где теперь древнегреческий, где могучая латынь?) и далее по амплитуде – американским горкам  цивилизации… Классицизм, хоть и взял, вроде бы, все от итальянского и европейского Возрождения, но тоже умирал в своем неоспоримом величие. Это касалось всех искусств, включая и зрелищные представления, или как теперь говорят (или пытаются говорить) – инсталляции, перфомансы… в общем, постановки.

Эклектика началась с архитектурных форм и теперь уже трудно сказать с точностью, где кончается эклектика и начинается модерн. Модерн – это не только и не столько стилизация, модерн это прощальный вздох человечества о красоте уходящего мира, и чем неотвратимее казался его уход, тем ностальгичнее модерн заявлял о себе в романтических сказках и видениях прошлого. Модерн стал великим собирателем на поле былых ристалищ и побед, и одновременно предтечей новой волны разрушения старого мира, под грохот машин и механизмов и блеск стального проката.

Если те или иные проявления модернизма вообще в литературе и искусстве постоянно заявляли о себе новыми всплесками футуризма, будь то революционные настроения начала прошлого века, атлетический культуризм в Германии конца 30-х годов, волны конструктивизма и даже полный, казалось бы «отказ от искусства» по-американски, то к началу 70-х годов ХХ века вся эта динамика и накал на гребне научно-технического прогресса и освоения космоса стал угасать, базовые потребности цивилизованного мира оказались удовлетворены, и начался новый передел мира и в первую очередь расширение рынков сбыта для производств постепенно утрачивающих все признаки уникальности. Началась Великая Игра на Великой шахматной доске, мироустройство приобрело откровенно игровой характер, что уж говорить об искусстве, которое всегда являлось не основой, но зеркалом окружающего мира.

Представьте себе, – уже нет, и не может быть ничего нового, трудно еще что-либо придумать и начинается игра осколками и фрагментами реального мира, но игра эта виртуальна, по сути, и не имеет никакой конкретной цели, кроме бесконечного продолжения действия…

Характерные черты постмодернизма

– интертекстуальность
– пародирование (само-), иронизирование, переосмысление элементов культуры прошлого
– многоуровневая организация текста
– прием игры, принцип читательского сотворчества
– неопределенность, культ неясностей, ошибок, пропусков, фрагментарность и принцип монтажа (принцип ризомы)
– жанровый и стилевой синкретизм (соединение, нерасчлененность различных видов культурного творчества)
– театральность, работа на публику, использование приема «двойного кодирования» явление «авторской маски», «смерть автора».

Казалось бы, достаточно. Мы рассмотрим отдельные черты постмодерна в литературе по мере необходимости. Но сейчас нас интересует совсем другое, а именно: так ли устойчив постмодернизм как явление и является ли он конечной формой языковой, изобразительной или музыкальной культуры, является ли постмодерн окончательной формой современной цивилизации? Есть достаточно оснований считать, что постмодерн также не бесконечен.
Не бесконечен он, как не бесконечен сам игрушечный мир, финансовый капитал которого в природе давно не существует за исключением записи в базе данных компьютера. Мир как бы лишен сколько-нибудь определенной идеи, идеологии, кроме идеологии щелкающего банкомата, и если хлеба и ресурсов все равно на всех не хватит, то остаются зрелища… но и театр не существует как бы во вне реального мира, поэтому и театр, и литература превращаются в цирк и пир во время чумы, но уже не под куполом, а под разноцветным тентом балагана, но…

«…Сама материя жизни и в Европе, и в России уже не та, из которой можно было кроить причудливые беспредметные одеяния на любой вкус, заполняя художественный рынок умозрительной продукцией, имеющей лишь сиюминутную концептуальную ценность. Война в самом центре европейского континента, реальная угроза жизни каждого человека, потеря твердой почвы под ногами – все это предъявляет к искусству новые требования. И вот возникает потребность снова ощутить чувственную плотность красок, взрывчатую силу живописной формы, своего рода ностальгия по сильному эмоциональному переживанию, по нескрываемому артистическому темпераменту».
  / «Новая АЛЬТЕРНАТИВА КОНЦЕПТУАЛИЗМУ» /

Однако…
Сколько все это может продолжаться, сколько можно этих мыльных опер на бумаге и на экране, беснования на подмостках и бессмысленных экзерсисов из слов записанных столбиком?
А до тех пор, пока искусство и литература будут отражать свет рампы на сцене, где смеются и предают, смеясь, фигляры игрового мира, этого спектакля, в котором и зрители, и лицедеи готовы потреблять и вновь потреблять несуществующие ценности не действий, а всего лишь ситуаций.

Литература и искусство тоже Игра, остается только расставить и фигуры и назвать имена королев и королей.

 








.