Воин прави часть2

В густой траве пропадешь с головой.
В тихий дом войдешь, не стучась…
Обнимет рукой, оплетет косой
И, статная, скажет: «Здравствуй, князь.

Вот здесь у меня – куст белых роз.
Вот здесь вчера – повилика вилась.
Где был, пропадал? Что за весть принес?
Кто любит, не любит, кто гонит нас?»

                А.Блок

                ЧАСТЬ 2
               
ГДЕ СВОИ?

Малочисленный отряд под командованием старшего лейтенанта Валуева скрытно двигался на восток к линии фронта. Вот только эта самая линия совершенно не хотела стоять на одном месте. Уставшие, оборванные и голодные воины преодолевали по лесным массивам километр за километром, надеясь все-таки выйти к своим. Из двух раненых остался один, и тот, похоже, тоже был не жилец.
- Волков, - позвал Валуев. – Смени Рубцова в охранении. Семцов, как Анютка?
- Жар,  - ответил тот, и устало присел рядом. – Нужен врач. Может попробовать в какое-нибудь селение, авось…
- Опять, авось? –Дмитрий задумался. – Моя карта закончилась, твоя тоже. Сейчас мы, как слепые котята, заблудившиеся в лесу. Не знаем, где наши, куда идти и что вообще происходит?
- Командир, слышишь?
- Шум машин.…Рядом дорога. Панов, Рубцов, Ульяненко, берите Анютку, раненого и уходите вглубь. Что-то мне не нравится все это. Предчувствие нехорошее. Семцов, возьми Волкова, проверьте дорогу.
Через пятнадцать минут в той стороне, куда ушли сержант с бойцом, раздался взрыв, а затем несколько автоматных очередей. Старший лейтенант и красноармейцы, словно подброшенные взрывной волной вскочили на ноги, пытаясь разглядеть сквозь лесные заросли невидимую отсюда дорогу. Спустя несколько минут раздались еще выстрелы и все стихло.
- Поваляев, - позвал Валуй. – За мной. Остальным оставаться на месте. Через десять минут не вернемся, уходить. Старшим останется…
Он оглядел осунувшиеся лица бойцов.
- Ефрейтор Панов. Ясно?
- Ясно, - закивали в ответ совсем сникшие бойцы.
- Не вешать нос, пробьемся! – подбодрил Валуй, и вместе с Поваляевым скрылся в ближайших зарослях.
У самого выхода из леса они столкнулись с Семцовым, который с трудом передвигал ноги.
- Ранен? – Валуев осмотрел окровавленного и грязного сержанта, но кроме царапин на лбу, ничего не нашел.
Семцов поднял на старшего лейтенанта непонимающие глаза.
- Мины. Кругом мины. Они ставят мины. А Волков… Его кровь на мне, - он вытянул вперед ладони. – Я весь в его крови! На моих глазах. Он только был, и уже нет…
- Поваляев, давай сержанта к нашим и отходите. Я догоню. Прикрою и догоню. Так просто они нас вряд ли оставят в покое.
Старший лейтенант сразу оценил местность, вгляделся во вновь прибывшие машины.
- Что же вы тут собираетесь строить? Минируете подходы к дороге со стороны леса, ставите колючую проволоку, возводите вышки. Что же вы задумали?
Дмитрий еще раз огляделся вокруг и, пригнувшись, побежал обратно.
Отряд ушел. Валуй двинулся следом. Через некоторое время он ощутил необыкновенную усталость, глаза закрывались, ноги не слушались, веки отяжелели, словно налитые свинцом. Тяжело соображая, заметил невдалеке, в зарослях шиповника небольшое углубление. Раскидав прошлогоднюю листву, понял, это была старая медвежья берлога. Недолго думая, Валуй скатился туда. Слегка прикрыл вход травой и заснул.
Проснулся от страшного рева и заливистого лая собак. По инерции передернул затвор ППШ, который подобрал на опушке. Ревел медведь. К тому же совсем рядом, где-то недалеко от берлоги. Собаки не унимались, безудержно лаяли и иногда визжали. Вскоре он услышал незнакомую речь и хохот. Дмитрий, что было силы, вжался в земляную стенку и не сводил глаз со светлого проема лаза. Сон и усталость исчезли в одно мгновение. Неожиданно, что-то темное перегородило вход. Валуй, с замирающим сердцем, разглядел солдатский сапог. Казалось, что все вокруг замерло и ожидало развязки. Хохот вдруг прервался  и некто угрожающе закричал. Раздалось несколько очередей, и Дмитрий зажмурил как можно сильнее глаза, словно стреляли в него. Когда открыл, в проеме лаза опять было светло. Выждав еще немного, осторожно высунул голову наружу. Медленно, будто в замедленной съемке, поворачивался влево, оценивая обстановку и, вдруг, оскаленная морда собаки с выпученными до предела глазами, оказалась перед ним нос к носу. От такой неожиданности Валуй грохнулся обратно в берлогу, но крик сумел сдержать. Собака, как ни странно не лаяла, и, похоже, вообще не шевелилась, так как звука и шороха не было слышно. Дмитрий снова выглянул наружу. Оторванная собачья голова лежала у лаза, зацепившись за колючие кусты шиповника, все остальное лежало отдельно, недалеко от медвежьей туши.
- Спасибо, мишка, - проговорил Валуй, глядя на расстрелянного зверя. – Ты спас мне жизнь. Если не ты, собаки, наверняка, вышли бы на меня.
Он окинул взглядом местность и осторожно пошел следом за ушедшими вперед фашистами.
Какое-то время спустя до слуха старшего лейтенанта долетели прерывистые автоматные очереди и одиночные хлопки винтовок, сопровождаемые лаем собак. Дмитрий понял, что отряд окружен или прижат к болоту.
Так и было. Немцы прижали их к самым топям и, расположившись полукругом, лениво обстреливали, словно ждали подкрепление.
Валуй сходу выскочил на радиста и офицера, сработав прикладом автомата прежде, чем успел испугаться или решить, как поступать. Связав обоих их же ремнями, воткнул кляпы и попытался определить, сколько немецких солдат всего. Из-за листьев папоротника и мелких кустов трудно было разглядеть, где те находятся, но, ориентируясь на выстрелы, определил ближайших. Аккуратно достал два пистолета и прицелился в чуть виднеющийся в траве затылок ближнего и хорошо видимую спину следующего. Уняв дрожь и затаив, сбившееся от бега дыхание, Валуй выстрелил. Первый уткнулся лицом в землю, а  второй подскочил, извернулся и завалился на бок.
Дмитрий развернулся в другую сторону. Так же найдя жертву, выстрелил. Медленно продвигаясь по цепочке, он уложил еще двоих, когда услышал опять лай собак и приближающийся топот. Все было ясно. Валуй прихватил пару автоматов и скачками понесся к болоту, путаясь и падая в зарослях папоротника. Пули свистели рядом, но не трогали, словно заговоренного. Он бежал и видел впереди раздвоенную сосну, за которой начинался спуск к болоту. В мозгу колотилась одна мысль: добежать! И он добежал, кубарем скатился вниз и сразу попал в объятия Анютки.
- Я думала, ты не придешь, - прошептала она и прижалась горячей щекой к щеке Дмитрия.
Он слегка обнял ее, дрожащей рукой провел по мокрым волосам.
- Товарищ старший лейтенант, мы окружены, - Панов смотрел на него, сверкая возбужденными глазами. – Позади болото, а там – немцы. А вы, товарищ старший лейтенант, одуреть можно, словно на заколдованных крыльях пронеслись. Немцы, наверно, локти кусают. Здорово.
- Как Семцов? – с трудом отдышавшись, спросил Валуй, не выпуская из рук пистолеты и девочку.
- Позвать?
Дмитрий кивнул и рассовал пистолеты по местам, снял автоматы, продолжая держать дрожащую Анютку.
- Боишься?
- Боюсь.
- Не бойся. Я рядом, - прошептал он и в горле встал комок.
- Товарищ старший лейтенант, - Семцов, с перевязанной головой, скатился сверху.
- ППШ забери, - кивнул Валуй на автомат.
- Спасибо, товарищ…
- Что будем делать, сержант? Ситуация у нас сложная, сам знаешь. Не хотелось бы погибать вот так. А? Мысли, соображения, есть?
- Только болото, - пожал плечами Семцов.
- Хошь, не хошь, но возможно, это и есть наше единственное спасение. К немцам еще помощь подошла. Так что надо пооперативней разведать место отхода и приготовить лаги. Без них нет смысла соваться в топи. Отряди парочку ребят посообразительней. А немцы вряд ли будут рисковать людьми из-за обреченной группы окруженных.
- Все сделаю, командир, - Семцов пополз обратно вверх.
- Беречь патроны! – громко крикнул Валуй, прикрывая ладонью голову девочки.
Солнце спряталось за кромку леса, последними лучами озаряя гиблое болотистое место и, казалось, что вместе с ним уходит и жизнь…

В ДАЛЕКОЕ ЗЛАТОГОРЬЕ

Великий князь после победы над Мамаем и подавления восстания в Москве,  стал единовластным царем и каганом Золотой Орды. Дмитрий отправился в Сарай (одна из военных ставок Великой Татарии), оставив старшего сына за себя во Владимире. Монголо-Татарская империя вновь объединилась. Великий князь литовский признал первенство Тохтамыша и присягнул ему на верность. Пошатнувшееся было величие, расцвело с новой силой. Началась чеканка серебряных монет. Пока еще несовершенных, рубленых, невзрачных, но это было огромным шагом вперед. Русь стала вторым центром, после Константинополя, через который велась оживленная торговля между Западом и Востоком. Товары одной стороны скупались русскими купцами по небольшой цене и перепродавались другой уже по более высокой. К тому же государство имело с каждого иностранца денежный налог. Так что казна империи не пустовала. Русские купцы мудро отгородили одних торговцев от других, играя роль посредников и имея за это довольно неплохие барыши. Западные рудники, получается, работали на монголо-татарскую экономику, обогащая ее золотом и серебром. И недаром, самый последний, захудалый бедняк на Руси, имел дорогую, по западным меркам того времени, шелковую рубаху. Там, на западе, ее носили только некоторые, имевшие приличное состояние и положение в обществе. И уж совсем недаром, западные купцы искали далекую Индию морским путем в обход империи. Кому охота переплачивать за товары, которые можно купить по цене их стоимости. Бум искателей пути в Индию достиг своего апогея в 16 веке, когда расколотая реформацией империя потеряла большую часть своих владений. Но это было уже позже…

Гонец прибыл в деревню в полдень, когда солнце нещадно палило землю. По всей видимости, он так спешил, что загнал коня и до дома Валуя дошел пешком. Постучался, протянул царскую грамоту и упал, потеряв сознание. Солнце не щадило никого.
«Аз есмь царь, над цари царь. Аз есмь поборник по правой вере. Царство мое таково: идти на едину страну 10 месяць, а на другую немощно доитти, занеже тамо соткнуся небо з землею…».
Дмитрий пропустил длинное вступление, которое было свойственно Тохтамышу, и прочел то, что касалось его.
«…Помню дела твои, силу твою. Помоги люду рускому, поезжай в страну далекую, ко Златогорью. Лихие людишки путь великий перекрыли. Купчишек грабят и режут. Помоги. Царь Таркай поможет.
                Хан всея Руси Тохтамыш»
Валуй протянул грамоту Анюте.
- Сам царь просит. Могу ли отказать? Шелк, один из первых товаров. Надо ехать.
- Когда? – тихо спросила Анюта и потупилась.
- Прямо сейчас, милая.
Она лишь кивнула головой.
- Гонец очнется, передашь грамоту, кою отпишу.
Валуй сел за письмо и быстро, крупным почерком набросал послание в Сарай, хану Тохтамышу, уведомляя о своем согласии и немедленном выезде.
Он крепко обнял жену и сына, склонился перед статуэтками богов и молча покинул дом.
Беспощадное солнце продолжало изо дня в день жечь землю, выжигая растительность, испаряя влагу. И казалось, что даже ночь не в состоянии привнести прохладу в раскаленный воздух. Доспехи воина болтались в мешке, притороченном к седлу, только меч, вложенный в резные ножны, всегда оставался на кожаном поясе, перетягивающим шелковую, выпущенную поверх штанов рубаху. Дни и ночи сменяли друг друга, лес плавно перешел в лесостепь и впереди, насколько хватал глаз, лежала бескрайняя, открытая всем ветрам и солнцу огромная, непокорная степь.
Приученный к любым нагрузкам, лишениям, трудностям организм воина, с достоинством переносил все невзгоды, выпадающие на его долю. Широкая чалма спасала от солнечного удара. И даже конь, словно боялся подвести своего хозяина, мужественно шел к цели.
Молча, и в полном одиночестве, Дмитрий спешил в далекое Златогорье, в незнакомую и незнаемую землю. Землю далеких предков, чтобы восстановить торговый поток по Великому шелковому пути в Монголо-Татарскую империю.





БОЛОТНЫЙ ДЕД

К полуночи небо затянуло плотной темной завесой, спрятав и луну, и звезды. Ужасная темень опустилась на болото. Немцы не атаковали. Похоже, были совершенно уверены в том, что красноармейцам деваться некуда.
- Как Анютка? – спросил шепотом Семцов, подсаживаясь к Валую.
- Бредит, - также тихо ответил тот. – Ребята готовы?
- Готовы, - сержант помедлил. – Перетонем в болоте. Не зги не видно.
- Что да, то да. Но до завтра ждать нельзя. Они с нами до темноты разделаются, и дня не продержимся. Патронов-то…
- А как Зыкова понесем? Не бросать ведь?
- Об этом никто не говорит. Кстати, как он?
- Вроде лучше. Пуля легкое пробила и навылет.
- Может волокушу какую-нибудь соорудить? Все-таки торфяники, бугорки. Намокнет, так обсушим у костра.
- На себе не дотащим, придется, видно, и вправду волокушу делать.
- Займись, - Валуй оглянулся. – Панов. Ефрейтор.
Панов словно ждал окрика и оказался рядом.
- Присмотри за Анюткой. Я к болоту.
Дмитрий осторожно пробрался сквозь плотные кусты, слегка ободрав лицо и замер. Что-то острое, похожее на лезвие ножа, сдавило горло. Невидимая рука зажала рот.
- Я знаю, кто ты, - прошептал хриплый старческий голос. – Ты – воин Прави. Я почувствовал тебя, как только ты появился здесь, и понял, что ты в беде. Только не кричи, когда отыму нож и руку, а то всех врагов потревожишь. Это нам вовсе не надо.
- Кто ты? – Валуй с трудом различал лохматую голову и бороду незнакомца.
- Зови Алтыном, хотя все в округе кличут Болотным дедом. Ладно, хватит лясы точить. Сколь у тебя ребят?
Валуй, повинуясь некому внутреннему чувству, проговорил:
- Всего нас двенадцать. Один тяжело ранен и еще девочка.
- Добре. Раненому волокушу надо бы.
- Ребята занимаются. Алтын, а сколько идти?
- Километра два. Если точно, то километр восемьсот три метра.
- За ночь сумеем? Темно все-таки.
- Должны.
- Еще вопрос. После раненого останется смятая трава. Чего доброго немцы увяжутся за нами.
- Брось, пустое. Они не дураки лезть в топи без проводника.
- Хочешь сказать, что дураки мы, когда хотели без проводника пойти в болото?
- Чу! У вас совершенно разные положения. Кто из вас загнанный заяц? То-то и оно.
- Идем к ребятам.
Через час, отряд медленно входил в болото.
- Запомните, - давал последние наставления Алтын. – Провалился, не кричи, иначе погибнут все. Сообщил ближнему, бросил лагу поперек и выбирайся сам. На месте не стоять, засосет. В стороны не кидаться, идти след в след, насколько это возможно. Раненому, первые метров пятьдесят, надо будет голову держать повыше, неровен час, захлебнется. Дальше воды поменьше. С богом. Да поможет нам Всевышний!
Болотный дед уверенно пошел вперед, неся за спиной уснувшую Анютку. За ним, вплотную, Панов, чьей обязанностью было следить за девочкой. Далее Семцов и остальные. Двое предпоследних тянули волокушу с раненым, и замыкал цепочку старший лейтенант Валуев.
Шли тяжело. Время от времени кто-нибудь проваливался, но выбирался самостоятельно. Из-за этого порядок немного изменился. Валуй уже не был последним, так как один из тянувших волокушу, упал и запутался в какой-то траве или тине, и оказался позади. Дмитрий приказал ему держаться за лагу и вытянул. Теперь замыкающим шел красноармеец Ульяненко.
Рассвет застал у самого островка. Совершенно измученные, промокшие, грязные воины, как подрубленные деревца, рухнули на спасительную сушу.
Алтын положил девочку на пригорочек и позвал Дмитрия.
- Пойдем, поможешь. Надо до сторожки, до моей избушки добраться. Там отдохнете, обогреетесь, обсушитесь. Здесь простыть можно.
Они прошли около ста метров среди кривых деревьев, и Алтын остановил Валуя.
- Дальше топь. Один пройду, вы не сможете. Помоги допрыгнуть вон до того сучка, - он указал вверх.
- Зачем?
- Помоги, тебе говорят.
Дмитрий, что осталось силы, подкинул деда. Тот чуть повисел и спрыгнул с веревкой в руках.
- Мостик, веревочный. Сам делал. Троих держит запросто. Давай к стволу закрепим посильнее. Вот и добре. Зови хлопцев.
Болотный дед даже крякнул от удовольствия, любуясь своим изделием.
С рассветом пошел дождь. Алтын, проводив в свою избушку последних, вновь убрал мостик.
Раненого положили на дедову постель, Анютку рядом с горячей печкой, на своеобразных полатях. Остальные, кто где, отказавшись от  горячего чая и еды. Напряжение последних дней дало о себе знать. Дмитрий, навалившись на стену и запрокинув голову, с трудом сдерживал сон, раздирая слипающиеся веки. Алтын хлопотал у печки, подбрасывая поленья, и Дмитрий отметил про себя странное одеяние и всклокоченные волосы на голове и бороде. Он очень походил на водяного или лешего. Одним словом, Болотный дед…

ТАРКАЙ

День клонился к закату, когда Валуй достиг первых гор и отрогов. В лучах заходящего солнца все переливалось золотыми красками. Далекая река и вовсе казалась красно-золотистой. И тишина.
- Вот какое ты, дальнее Златогорье, - прошептал Валуй, спрыгнув с коня.
И, вдруг, замер. Под левую лопатку уткнулось острие меча.
- Не советую,   - опередив желание Дмитрия, проговорил некто на тюркском языке.
Валуй его прекрасно понял, ведь это был второй язык империи, и его знали с малолетства. Это язык воинов.
- Кто ты? И что тебе тут нужно?
- Может, сначала, представишься ты?
Незнакомец осторожно снял с Дмитрия пояс с мечом.
- Тяжелый, и как его только носят? А ну, повернись.
Валуй медленно, оценивая обстановку, повернулся к нему лицом. Узкие темные глаза смотрели из-под остроконечной отороченной мехом шапке. Кожаные доспехи выглядели довольно неплохо, ощущалась опытная рука хорошего мастера.
- Кто ты? – настойчиво спросил незнакомец и щелкнул вверху пальцами.
Откуда только взялось столько конных воинов, когда и пешему негде спрятаться. Они окружили Валуя и молча вынули кривые сабли, похожие на полумесяц.
- Отвечать будешь? А то и порубать могут, - он кивнул в сторону всадников.
- Ты не тот, кому я должен отвечать, - как можно спокойнее ответил Дмитрий.
- Связать!
Его скрутили по ногам и рукам, взвалили в седло и помчались вниз по склону к далекой золотистой реке. Достигнув ее, по чуть заметной тропе, стали подниматься в гору. Их окликали, похоже, посты, они отвечали и двигались дальше. На одной из широких площадок, здоровенный батыр взвалил Дмитрия себе на плечо. Дальше шли пешком, оставив коней под присмотром нескольких воинов. Вскоре тропа закончилась и отполированные каменные ступени. Еще через какое-то время они вошли в пещеру, с хорошо обработанными и покрытыми различной вязью стенами, на которых горели многочисленные факела. Все здесь было просто и со вкусом. Следующая пещера оказалась раза в три шире первой и напоминала огромный шар, заключенный в центр скалы. Тут Дмитрия развязали, поставили на ноги. Незнакомец, приложив руку к груди и чуть склонив голову в почтительном поклоне, пошел вперед.
- Великий хан! Мы задержали человека на самой границе нашего царства. Он не говорит кто он, откуда и зачем пришел. Но мой внутренний голос говорит, что это тот, кого мы ждем!
- Я понял, Акмаль. Хорошая работа, - произнес человек в богатых одеждах, восседающий на троне.
Он встал, и не спеша, подошел к Дмитрию.
- Валуй. Воин прави и хранитель веры, - глаза в глаза сказал хан. – Можешь не отвечать, я все прочел в твоих прекрасных очах. Я – царь Таркай, это мои воины. С Акмалем ты столкнулся на границе. Надеюсь, подружитесь. А вот моя правая рука, Ахтуб.
Странный, невзрачный, словно окруженный некой оболочкой человек, нехотя поклонился.
- Верните оружие и доспехи Валую. Надо же, камень продолжает молчать. Точное прозвище – Валуй. Может ли быть точнее? – усмехнулся Таркай.
- Великий хан! Нужны ли вам мои слова, когда есть неотложное дело?
- Мудро сказано, - царь оценил манеру держаться и твердый взгляд Дмитрия. – Акмаль, гость в полном твоем распоряжении. Расскажешь, покажешь, объяснишь, потом вместе представите план.
- Слушаюсь, - ответил Акмаль и взглядом указал Дмитрию на выход.
Валуй поклонился и вышел вслед за воинами.
Так состоялись знакомства, оставившие в душе Дмитрия странные ощущения и предчувствия. Он словно был зажат между светом и тьмой, не в силах заглянуть ни туда, ни туда.
В небольшой пещерке, прямо посреди нее, стоял каменный стол, по обеим сторонам широкие деревянные скамьи. Над самым столом горел факел. Акмаль и Дмитрий расположились напротив друг друга.
- Я тебя сразу узнал, - проговорил Акмаль, раскладывая на столе тщательно отполированную кору дерева. – Прости, что решил испытать тебя и связал. У нас так полагается.
- Акмаль, давай к делу.
- Смотри, - он угольком по коре прочертил линию. – Вот здесь проходит Великий шелковый путь. Здесь, река, ее приток. А вот здесь, здесь и здесь – ущелья. В этих ущельях мы потеряли очень много воинов. Мы перекрывали все и верх, и низ, но откуда появлялись грифы, не можем понять.
- Грифы?
- Они так себя назвали. Мы облазили все скалы в ущельях, где можно бы спрятаться, но все без толку. Они появляются неожиданно, несколькими группами и точно знают, где наши посты и засады. Пока наши воины сражаются с одними, другие грабят караван. Чаще других нападения были в ущелье дьявола. Среднее. В первом, Кащеевом, раза два. А в последнем ущелье, Чертовой душе, есть небольшой участок с вырубленным в скале проходом, оттого и чертова душа, нападения были довольно часто.
- Мы можем там побывать прежде, чем составим план?
- Да. С утра, если не возражаешь. Тебе бы надо выспаться, отдохнуть, как следует.
- Сначала дело.
- Как пожелаешь.
- Когда караван?
- Через день, отдохни, - Акмаль убрал карту. – Пойдем провожу в покои. Утром зайду.
Чуть свет и два всадника мчались вдоль красивой горной реки, поющей звенящим мелодичным голосом в темной тишине. Они то удалялись от нее, то вновь выезжали к самому берегу. И, в конце концов, оказались у ее притока.
- Вдоль реки идет путь, а здесь, почти у притока, переправа. Раздвижной мост. Чтобы соединить его, нужно находиться и там, и там. К тому же без ловкости владения сооружением, это и вовсе невозможно. Здесь мы держим целое войско. Поэтому и нападений тут не бывает. Хотя местечко удобное для такого дела.
Они ехали медленно. Акмаль рассказывал Дмитрию о местности, о том, как были совершены набеги, о боязни купцов идти  в ущелье. Некоторые даже поворачивали назад.
- Вот Кащеево ущелье. Смотри на скалу.
Дмитрий поднял глаза туда, куда указывал Акмаль и мурашки пробежали по коже. Скала отчетливо напоминала человеческий скелет, увеличенный, раз в пять.
- Жутко?
- Есть немного.
- Он появился после землетрясения, и почти сразу же объявились грифы. Приготовь оружие. Мало ли.
Два всадника с опаской въехали в ущелье.
- Акмаль, а название, получается, дали недавно. Как ущелье называлось раньше?
- Так и называлось, - он вдруг остановился. – Дмитрий, а ведь получается, что это происходит не впервой. Старые помнят название от своих предков. Когда-то, видно, Кащей уже объявлялся.
- Нигде нельзя узнать о прошлом вашего края?
- Только у шамана. Хотя и старые могут, наверно, что-то поведать, а так.., - он махнул рукой и двинулся дальше.
- Здесь, в горах, чувствуешь себя маленьким и слабым. Камни, будто, давят сверху.
- Это с непривычки. Поживешь у нас, подружишься с горами.
Ущелье закончилось, и Акмаль пришпорил скакуна к следующему. Ущелью Дьявола.
- Название подходит, как нельзя точно. Неизвестно откуда и из-за чего падают одиночные камни. Я уже не говорю об обвалах. Бывало, одиночные путники въезжали сюда и пропадали бесследно. Страшное и странное место.
- Кащеево по сравнению с ним, ангельское, - согласился Валуй.
Большие выступы скал нависали над головами, готовые сорваться в любой момент. Дмитрий опустил взгляд.
- Место опасное, - Акмаль снял из-за спины лук и вложил стрелу. – Даже мне жутко. Представляю, что ощущаешь ты, оказавшись здесь впервые.
- А разве эхо быть не должно? В том было, я слышал.
- Должно. Но тут его нет.
- Странно.
Они долго ехали молча, в напряжении, постоянно оглядываясь, пока не достигли конца ущелья.
- Наконец-то, облегченно вздохнул Валуй и глянул на спутника.
Акмаль, с мокрым от пота лицом, держал натянутой тетиву на луке, направляя куда-то в сторону и вверх.
- Там кто-то есть, - прошептал он и без помощи рук спрыгнул с коня.
Внутренне зрение Дмитрия включилось сразу, отметив на склоне за камнями, около десяти человек. Он ощутил полет стрелы и чудом поймал ее за оперение, хотя и успел увернуться. Мгновенно сделал вид, что она пронзила ему грудь, навалился на шею коня и заставил его отойти за большой камень, где он не был виден врагу. Акмаль, стоя за другим валуном, посылал ответные стрелы. Валуй, ползком, словно уж, поднимался кверху. Акмаль заметил это и своими перебежками от камня к камню, заставил нападавших развернуться к Дмитрию спиной. Прыжок Валуя оказался для них полной неожиданностью. Сразу несколько из них в одно мгновение лишились разных частей тела. Те, кто пытался скрыться в горах, настигала стрела Акмаля.
- Ничего себе, прогулка, - выдохнул он, добравшись до вытиравшего свой меч от крови, Валую.
- Двое живы, - буркнул он, кивнув головой за камень.
Один оказался без правой руки, второй без ног. Рядом лежали еще двое с отсеченными головами и  третий, разрубленный пополам.
Акмаль даже присвистнул и с явным уважением посмотрел на Дмитрия.
- Ловко, - и уже обращаясь к пленным. – Кто такие? Почему напали на нас?
Затем тот же вопрос повторил еще на нескольких непонятных Дмитрию языках.
Один из них все-таки заговорил.
Акмаль недолго разговаривал с ним и, выхватив саблю отсек обоим головы.
- Ничего нового, - ответил он на немой взгляд Валуя. – Они грифы. Только ждали, похоже, вовсе не караван, а именно нас. Поедем назад. Боюсь, что впереди еще одна засада.
- Скорее, сзади. Они, наверняка, рассчитывают, что мы повернем назад.
- Может быть, - согласился Акмаль и собрал несколько стрел.
- А зачем ты их зарубил?
- Указ хана. Если назвался грифом или был с ними, участвовал в нападении, к тому же был вооружен, то тебя ждет смерть. Разбойникам никакой пощады.
- Что послужило этому?
- Резня в нескольких деревнях и безжалостное убийство купцов.
Так, за разговором, они достигли третьего ущелья. В отличие от двух предыдущих, здесь скалы были пологими. Как бы раздвигались в обе стороны, но дорога шла не прямо, а петляла вокруг огромных глыб, а затем упиралась в темное жерло прохода.
Акмаль отцепил от седла факел, заготовленный заранее, поджег его, и они медленно последовали внутрь. На самом выходе, Дмитрий придержал спутника. И в это время плотный камнепад преградил дорогу. Акмаль спрыгнул и тихо, по краю прохода, вышел наружу, исчез из виду, но вскоре вернулся.
- Никого. Похоже, обычный камнепад.
Они выехали из ущелья, когда солнце уже скользило по верхушкам скал и готовилось спрятаться до начала следующего дня.


ЗАГОВОРЕННЫЙ

Валуй проснулся от щекотавшего нос ароматного запаха кислых щей. Этот запах он не мог перепутать ни с каким другим. Открыл глаза. У печки кашеварили двое, дед и Панов. Бойцы еще спали. За окном накрапывал мелкий дождик. Дмитрию вспомнилась тяжелая ночь, странная встреча и он пристально уставился на деда.
- Изучаешь? – спросил тот через некоторое время, не поворачивая к нему головы.
Дмитрий немного смутился.
- Это правильно. Вчера ты поддался предчувствию, но и оно иногда дает сбои. Порой в самые неподходящие минуты. Так что будь осторожней. Анютка ваша выздоравливает, жар прошел. А вот солдатик плох, нужен знахарь или врач. Пойдем, покурим, - вдруг предложил дед и, вытащив откуда-то из сушилки печки кисет, пошел к выходу.
- Я не курю, - промямлил Дмитрий.
- Зато я курю. Пусть хлопцы отдохнут, а мы немного погутарим.
Они вышли на крыльцо. Алтын аккуратно соорудил самокрутку и задымил.
- У каждого человека тысячи дорог. Выбирая одну из них, он выбирает себе судьбу, свой крест. У этой дороги есть миллионы маленьких тропок, виляющих, возвращающихся назад, убегающих в сторону. И человек всю жизнь выбирает, борется с соблазнами, иногда предает друзей, себя. Ради одной из этих троп губит любовь, меняет веру, оставляет надежду и мечту. Добро и зло всегда идут рядом. Если есть зло, значит поблизости и добро. Эти две дороги, главные дороги, обычного человека идут, переплетаясь, друг с другом. У совсем немногих, избранных, таких, как ты, они идут параллельно. Хотя, время от времени, дорога зла делает зигзаги и соединяется с добром. Тогда познаются крепкие, непоколебимые в вере люди. Священнослужители и воины, хранители веры. Иначе, воины Прави.
- Вчера, ты назвал меня воином Прави…
- Что ты почувствовал?
- Необыкновенную силу и решимость. Словно меня давно зовут воином Прави. Когда шли по болоту, во мне промчались тысячи мыслей и воспоминаний. Они как волны нахлынули, смывая ненужное, сорное. Получается, что я делаю то, что уже предначертано?
- В общих чертах, да. Но путь, который приведет к предначертанному свыше, все равно, выбираешь ты.
- Алтын, а как быть с видением? Куликовской битвой, например?
- Это не видение. Это воспоминания. Это твоя первая жизнь. Ты ведь пользовался своим внутренним зрением?
- Постой, - Валуй прислонился спиной к мокрой стене сторожки, закрыл глаза, голова закружилась. Воспоминания полились с дикой быстротой. Одна картинка сменяла другую. Минут пять продолжалось все это.
Когда Дмитрий открыл глаза, Алтына не было. Странное, давно забытое, но сейчас вернувшееся чувство силы, наполнило все тело. Появилась уверенность во взгляде, походке, мыслях. В общем, в сторожку вошел совершенно другой человек.
- Спасибо, Алтын, - Дмитрий с уважением пожал ему руку.
Тот лишь усмехнулся в бороду.
- Отряд, подъем! Всем умываться и обедать. Семцов, поставишь часового.
Дмитрий прошел в другую комнату, где лежали Зыков и Анютка. Погладил спящую девочку, пощупал лобик и с удовлетворением вышел обратно.
Алтын подошел к нему.
- Дай человечка, схожу до деревни, приведу тетку Агафью. Она местная знахарка. Всех лечит. Без нее раненый умрет.
- Я уже думал о враче. Панов, Ульяненко, пообедаете и ко мне.
Валуй проводил их от сторожки и до самого конца болота.
- Эта дорожка короче, чем вчерашняя.
- Так ить она и находится с другой стороны. Почитай, напротив той, - Алтын взглянул на Валуя. – Уберешь первые три вешки от берега. Все, на всякий случай, запомните, где они стояли. Случаи бывают разные. Пошли, что ли?
Дмитрий пожал руки всем троим.
- Запасные магазины взяли? Гранаты? Ножи?
- Все взяли, командир.
- Алтын, возьми, - Дмитрий протянул ему один из пистолетов. – Случаи бывают разными.
Болотный дед лишь кивнул головой.
Валуй постоял на берегу, вслушиваясь в тишину, затем окинул изучающим взглядом плотную стену леса и не торопясь, побрел обратно по булькающей жиже дурно пахнущего болота.
Неожиданно юношеские воспоминания выплыли из подсознания. Выпускной бал. Опять он и она танцуют вальс, не сводя глаз друг с друга. И, кажется, что они на всем белом свете одни…
Дмитрий ощутил пустоту под ногами, липкая грязь брызнула в лицо. В момент он оказался в жиже по грудь. Лага вылетела из руки и упала от него в пределах метра. Попытка развернуться обратно на тропу не получилась, трясина крепко держала долгожданную жертву. Оставалось только дотянуться до лаги.
- Глупее смерти не сумел придумать? – закричал самому себе Дмитрий.
Болото стремилось поглотить его, Валуй упорно тянулся к лаге. Вот уже по плечи стоит вода, а до палки несколько сантиметров.
«Немного еще, чуточку. Ты можешь, Валуй, можешь…» – стучало в мозгу.
Вода заставила поднять лицо кверху, чтобы получить лишний глоток воздуха. Дмитрий набрал полные легкие, зажмурился и уже полностью скрывшись в болотной жиже, невероятным усилием воли, все-таки достал лагу. Еще невероятней было то, что одной рукой он вытянул себя из жуткого плена трясины. Освободив вторую руку, напрягся и лег животом на спасительную лагу.
В этом месте тропа делала крутой поворот вправо и вновь возвращалась через полтора метра на свое место. Здесь, куда угодил Дмитрий, была яма, о которой предупреждал всех Алтын.
Уже сидя на островке, Валуй смотрел туда и не мог поверить, что еще жив.
- Может я и вправду заговоренный?

КАРАВАН

Небольшие отряды лучников притаились непосредственно у самой дороги и у самого верха скал, расположенных в ущельях. По всей длине пути от входа в Кощеево и выхода из Чертовой души. Казалось все, что нужно, необходимо, предусмотрено. Врагу не оставлено ни малейшей возможности неожиданно напасть на караван. Так считали и Акмаль, и Дмитрий, в этом был почти уверен Таркай, ознакомленный с планом последних.
Валуй, Акмаль и еще шестеро воинов, находились на скале, с которой хорошо просматривались два последних ущелья. Зорким взглядом они скользили по склонам, отвесам, расщелинам, но не было даже намека на присутствие грифов и тем более их нападения.
Караван медленно втягивался в ущелье Дьявола. Верблюды, лошади и люди шли в напряжении, словно тревожное состояние человека передалось и животным. Купцы, их спутники, и воины охраны с опаской озирались по сторонам, готовые в любой момент выхватить оружие и сразиться с врагом. Отсутствие эха только усиливало чувство тревоги.
Валуй вдруг схватил Акмаля за рукав и с силой подтянул к себе.
- Слушай, надо ударные группы перевести в другое место, - зашептал он ему на ухо. – Одну из них спустить к нам, прямо сюда. А вторую к выходу из ущелья. Пошли людей для выполнения!
- Великий хан будет недоволен, - Акмаль сморщил лоб. – Ахтуб, тоже.
Не смотря на высказывание, он подозвал двух воинов, и объяснил, что нужно сделать.
- Ахтуб разорвет меня на части, скормит шакалам.
- Что за человек этот Ахтуб? – спросил Дмитрий, положив ладонь на плечо Акмаля.
- Черт его знает. Великий хан привез его из Читайской земли. Сразу возвысил, поставил над всеми. Один Арк выступил против него, остальные промолчали. Тогда Арк объявил Ахтуба вором и разбойником. На что Ахтуб ответил тем же. Ахтуб у власти, а Арк сидит в заточении, в скале. Похоже, что он что-то знает про нынешнюю правую руку хана. Не зря ведь Ахтуб добивался отсечения головы, но хан сказал, что старые заслуги дают Арку право на жизнь.
- Что вообще делает Ахтуб?
- Все! Нет ни одной бочки, где бы ни торчала затычка Ахтуба, - Акмаль зло и нервно сплюнул.
Один из ударных отрядов спустился к ним.
Дмитрий сам расставил людей и заставил их смотреть во все стороны.
- Ты что-то придумал?
- Есть небольшая думка, - хитро улыбнулся Валуй.
Между тем караван своей головной частью, уже достиг выхода из среднего ущелья.
Валуй почувствовал спиной неладное и, оборачиваясь, успел обнажить меч, выкинув его, как игрушку, на уровне груди. Гриф, взявшийся ниоткуда, еще пробежал без головы около метра и упал вниз к проходящему мимо каравану. Ущелье вмиг ожило. Град стрел обрушился вниз, поражая людей и животных. Десятки вооруженных воинов сбежали с только что пустого склона. Эффект внезапности был на их стороне, но ударная группа защищающихся оказалась готовой отразить нападение. После небольшой, неудачной для разбойников стычки, грифы опять растворились.
Валуй перевел дыхание. Акмаль сидел на камне. Чуть повыше локтя левой руки с двух сторон торчала стрела.
- Ты мясником не был? – спросил он, пытаясь еще шутить сквозь боль.
Валуй огляделся. Около десятка грифов, с рассеченными телами, лежали рядом.
- Тушки, как тушки,  - бросил Дмитрий, вкладывая меч в ножны. – Задело?
- Скорей, проткнуло.
Валуй осторожно надломил торчащее с другой стороны острие и вытащил остаток стрелы. Затем аккуратно перевязал руку чистой тряпкой.
- А мы их отбили, - через боль высказался Акмаль.
- Второй отряд уничтожил лучников! – донеслось по цепи.
Валуй улыбнулся, приподнял лук Акмаля, вложил стрелу, и вдруг резко развернулся на сто восемьдесят градусов и выстрелил. Откуда-то сверху раздался крик, и беспомощное тело свалилось недалеко от них.
Акмаль посмотрел на Дмитрия.
- Ну и чутье у тебя, лучше чем у собаки!
Валуй опять улыбнулся.
- Ахтуб съест меня живьем, - мрачно произнес Акмаль.
- За что?
- За то, что нарушил план.
- Нарушил его я, - Валуй стал серьезным. – Тем более урон, который мы им нанесли за столь короткое время, тоже кое-чего стоит!
- Ты это Ахтубу докажи. Он считает, что успех может быть только тогда, когда все без исключения выполняют детали разработанного плана в точности.
- Глупость.
- Перед ханом такое не выскажи, - предостерег Акмаль.
Караван прошел без особых потерь. Именно это было главной удачей за последние два года. Все считали данное событие победой, но Ахтуб, и настроенный им Таркай, считали иначе.
Валуй и Акмаль стояли перед царем, который разносил их, не жалея голоса.
- Что придумали! Менять план! Я его разрешил! Да кто вы такие? Кем себя возомнили?
Он ходил взад-вперед, тряс кулаками в воздухе, топал ногами и разве что не пускал пар из ноздрей.
- Великий хан! – Валуй, отбрасывая все приличия, перебил Таркая. – Если это поражение, то, что вы считаете победой?
Тот, как-то беспомощно оглянулся на Ахтуба. Правая рука, словно только этого и ждал, выйдя из темного угла зала.
- Победа бывает лишь одна. Когда враг разбит полностью. А вы упустили его! Изменили план! Не заодно ли вы с разбойниками? Если бы все действовали по плану, то воры оказались бы в наших руках! Вы – изменники! Схватить их! – вдруг закричал Ахтуб страшным голосом, что даже Таркай съежился от охватившего его страха.
Валуй вынул меч и, недолго думая, разрубил Ахтуба вертикально на две части. Тот еще постоял какое-то время, а потом развалился под общий вскрик.
Дальше была немая сцена.

ПАНОВ

От болота до деревни около трех верст, которые были преодолены довольно быстро. Болотный дед оставил бойцов в ближайшем лесочке, а сам направился в поселение по проходящей мимо проселочной дороге.
Панов неожиданно толкнул Ульяненко в бок. По соседней дороге, которая выныривала из соседнего леса, почти беззвучно выкатилась легковая машина. Она быстро нагнала Алтына и остановилась рядом. Разговор длился недолго. Дед сел в машину, которая покатилась в деревню.
- Твою мать! – выругался Ульяненко. – Он же, предатель! Бежим!
- Стой. Если он предатель, то вряд ли бы садился в машину  у нас на глазах. Его или заставили или…
Но Ульяненко уже не находил себе места.
- Перестреляют нас всех, Андрюха. Уходить надо. Как пить перестреляют.
- Рано панику поднимать. Мы схоронимся в другом месте. Если дед придет с немцами, то ты, что есть духу, рванешь к болоту. Предупредишь наших. А я этих задержу немного. Глядишь, пару минут выиграю.
Они сменили место и стали ждать условного часа. Но в назначенное время Алтын не вернулся. Теперь занервничал и Панов. Вглядываясь в темноту ночи, которую изредка освещала луна, – дождь закончился, и только сильный ветер гнал тучи на восток - Андрей пытался понять, что могло произойти. Ульяненко тормошил его за руку.
- Уходим. А то дождемся на свою голову.
- Подождем рассвета,  - повысил голос ефрейтор.
- Перестань, Андрюха, - отмахнулся Ульяненко, но замолчал.
Светало. Вдруг послышались усталые тяжелые шаги. Панов выглянул из укрытия. В сумраке двигались две фигуры, мужская и женская, с большими рюкзаками за плечами. Шли очень тяжело, часто останавливались.
Ульяненко пристально следил за деревней.
- Чисто, Андрей.
- Тогда догоняем их и к своим.
Это были Болотный дед и тетка Агафья.
Оставалось менее полверсты, когда раздался натужный звук грузовика. Все замерли. Дорога в нескольких метрах за их спиной. Грузовиков оказалось два, из них выпрыгивали один за другим немецкие солдаты и сразу же растягивались в цепочку.
- Вот вам, бабушка, и Юрьев день, - промычал Панов. – Дед, уходите, я их отвлеку. Ульяненко, дай гранату и еще один магазин.
- С ума сошел?
- А что ты предлагаешь? Всем погибнуть? Жмите, что есть силы. Я постараюсь их увести в сторону, пока они не рассредоточились.
- Иди влево, - зашептал дед. – Там заросли, авось скроешься. Пойдешь вправо, там овраг, глубокий. Обойти не сможешь.
- Разберемся.
Ульяненко крепко обнял Панова и, закинув тяжелый рюкзак за спину, подхватил под руку тетку Агафью.
Андрей немного подождал, когда они отойдут подальше, и побежал все-таки вправо. Так требовала ситуация.
До первой машины было метров сорок. Он выдернул чеку в одной из гранат и довольно удачно бросил, попав в самую гущу скопившихся солдат. Раздался взрыв.  Не ждавшие такого поворота фашисты, засуетились. Панов, недолго думая, скосил автоматной очередью еще нескольких. Его заметили. Меняя позиции, Андрей уходил вправо, уводя за собой врага. Пули свистели, а он бежал, петляя, как заяц, время, от времени огрызаясь автоматными очередями.
И вот путь пересек широкий и глубокий овраг с раскисшей глиной по крутому склону. Упадешь, то вряд ли выберешься обратно.
- Вот и все, - Андрей обреченно посмотрел назад и залег за дерево. Патроны закончились, и в руках осталась только одна граната.
 В мгновение вся жизнь пронеслась перед ним. Со слезами на глазах он выдернул чеку, встал во весь рост, размахнулся и…


АРК

Валуй вложил меч в ножны и без страха направил взгляд прямо в глаза Таркая. Тот, словно лишившись опоры, растерялся, огляделся. Его неуверенность передалась страже, они в нерешительности мялись рядом, видно ожидали повторение приказа от самого царя.
- Великий хан! – заговорил Дмитрий, придав позе немного почтительности. – Извините за резкие и грубые доводы воина. Поверь, другого выхода из создавшегося положения, не было. В подтверждение этого, приведите Арка, он поведает вам то, что не смогли выслушать ранее. Эти две половинки, что валяются у ваших ног, великий хан, есть тот самый принц по прозвищу Черный гриф.
Таркай отшатнулся.
- Не может быть, - после долгого молчания произнес хан. – Я ему так доверял!
- Прикажите привести Арка.
- Да, конечно. Стража! Привести Арка, - угнетенный царь присел на ступени возвышения, рядом с троном.
- Пусть простит меня великий хан за мою дерзость, - опять начал Валуй. – Когда меня искали, чтобы поставить пред ваши очи, я находился в подземелье, у Арка.
Таркай резко вскинул голову.
- Туда невозможно пройти!
- Я прошел, и все узнал об Ахтубе.
- Но как? Там, стража!
- Кто распоряжался подземельем?
- Ахтуб, - вставил молчавший до сих пор Акмаль. – Все ясно. Стража из числа грифов. Но все-таки, как ты проник в тщательно охраняемое подземелье?
- Странным было бы другое, - усмехнулся Валуй. – Я бы ни был воином Прави. Так вот, обитают эти грифы там же, в подземелье. Отсюда, от скалы, идет тайный проход к самому Ущелью Дьявола. А там, по склонам всех трех ущелий сделаны чуть заметные выходы наружу со свободно вращающимися камнями. Обнаружить вход снаружи невозможно. Вот оттуда и появлялись грифы. Оттого-то они и были неуловимы.
В это время привели Арка.
Страшный, худой, с черными запавшими глазницами, длинными спутанными волосами на голове и лице. Под разорванной рубахой виднелись следы ожогов и рубцы от плети.
Единственное, что осталось от прежнего Арка, то это гордый взгляд, который совершенно не вязался с его нынешним образом.
Тяжелой походкой, шаркая ногами по каменному полу, он медленно прошел на середину зала. Безразлично глянул на разрубленное тело и кивнул головой, словно согласившись с тем, что увидел.
Таркай встал навстречу. Они оглядели друг друга молча, и царь отвел глаза.
- Что хотели узнать, великий хан? – выдавил Арк бесцветным, пустым голосом.
Таркай вздрогнул.
- Скажи то, что говорил мне, - попросил Валуй.
- Стоит ли?
- Стоит, Арк, - горько, но уже с оттенком уверенности, пусть еще далекой, произнес царь. – Говори. Все, говори.
- Мы встретились в Читайской земле, при дворе хана Ненкэ. Там он был воеводой, и под его началом находились отборные войска. Именно с их помощью он хотел захватить власть и сместить Ненкэ. Только чистая случайность сорвала его планы. Ненкэ умер. К власти пришел Игор, ярый противник Ахтуба. Черному грифу вместе со своими людьми ничего не оставалось, как бежать за пределы ханства. В степях и лесах Ахтуб собрал как раз то отродье, которое теперь грабит караваны в наших ущельях. Скорее, грабило. Стоит им узнать о гибели Ахтуба, они сразу разбегутся, как крысы.
Арк замолчал.
- Я устал.
- Проводите его в самые лучшие покои, - распорядился Таркай. – Приведите в порядок.
Он подошел к Валую.
- Как мне отблагодарить тебя?
- Какая может быть благодарность воину Прави, который, всего-навсего, сделал свою работу? Разве что, Акмаль, достоин твоей награды, великий хан.
- Акмаль займет освободившееся место по правую руку. Скажи, Валуй, чего желаешь ты?
- Вернуться поскорее домой.
- Что ж, завтра можешь отправляться в обратную дорогу. А сегодня ночью, как велят наши обычаи, ты должен постараться оставить по себе потомство. Такого удостаиваются только самые лучшие воины, - Таркай остановился напротив Валуя, заглянул в глаза. – Я очень хочу видеть среди своих воинов таких, как ты. Окажи последнюю услугу нашему народу.
Дмитрий немного растерялся, но, взглянув на Акмаля, кивнул. Хан ушел.
- Добрая работа, - мотнул головой Арк в сторону Ахтуба. – Надеюсь, что мою дочь, Лилию, ты не отвергнешь. Иметь внука, похожего на тебя, великая честь.
Не давая ответить Валую, он, в сопровождении воина-стража, покинул тронный зал.
- Дмитрий, моя сестра, Розалия, желает сына только от тебя, не откажи.
- Необычный у вас обычай, Акмаль.
- Он существует испокон веков и никто, кому была предложена такая честь, не посмел отказаться. Новая кровь для нашего народа, как вода для засыхающего без влаги дерева.
- И сколько всего женщин? – замялся Валуй.
- По обычаю не менее пяти. Если гость желает принести больше пользы, то это приветствуется и поощряется.
- И все за одну ночь?
Акмаль улыбнулся.
- Сила мужчины не только в руке…
- Но согласны ли женщины?
- Конечно. Для них это тоже огромная честь, иметь потомство от воина Прави, хранителя веры. Такое бывает очень редко у нас. Если открыть тайну, то желающих столько, что и через месяц не уедешь!
Валуй усмехнулся.
- Хорошенькое дело.
- Пойдем, я проведу тебя в покои. Лилия и Розалия уже там, наверно. Если пожелаешь, то можешь начинать прямо сейчас. Да пусть поможет тебе Вышний!

К ПАРТИЗАНАМ

Небольшой отряд, к которому присоединились Болотный дед и тетка Агафья, принял решение пробираться к партизанам, оставленным в тылу врага распоряжением Верховного Главнокомандующего. Добытые Алтыном в деревне сведения, оказались очень ценными. Валуй и Семцов, долго раскладывали «за» и «против». В итоге, пришли к выводу, что наилучшим в данной ситуации будет партизанский отряд. В этот же день, вечером, как только начало темнеть, вперед ушла разведка и за ними следом, цепочкой, потянулись остальные. У опушки леса в зарослях кустов, они дождались возвращения Семцова и Ульяненко. Все было тихо. Ульяненко пошел во главе группы, Семцов замыкающим.
Темный лес выглядел устрашающе, каждый звук или треск казался громким и заставлял вздрагивать, оглядываться и крепче сжимать оружие. Шли молча.
Дмитрий ощущал что-то знакомое впереди, в стороне от отряда, зовущее на помощь. Его биополе слегка колебалось, чувствуя слабые импульсы, посылаемые кем-то и откуда-то. Он остановился раз, другой, затем застыл, пытаясь пронзить темноту внутренним зрением, но ничего вокруг не обнаружил.
Болотный дед искоса поглядывал на него и щурился. Бойцы проходили мимо и не замечали странного поведения старшего лейтенанта.
Валуй сам пристроился к Алтыну и заговорил шепотом.
- Я человека могу чувствовать?
- Ты должен улавливать биотоки любого человека, - хмыкнул дед. – Ну, это у тебя впереди.
- Я словно слышу из-под земли какие-то звуки, ну, не звуки, токи, которые тормошат меня. Будто зовут куда-то. Что это?
Всякое может быть, но, скорее всего человек, попавший в беду или зверь. Живое существо.
- А вдруг, Панов?
- Вряд ли немцы его упустили. Тут, впереди, глубокий овраг и что бы его обойти нужно затратить несколько часов.
- Но это как бы из-под земли! Может, упал?
Алтын остановился.
- Верно бачишь, Дмитрий, - он мотнул лохматой головой.- К тому же многое притупилось, многое не слышу и не ощущаю. Время безжалостно. Овраг уже скоро. Только если хлопец там его все равно не достать без хорошей и длинной веревки.
Отряд достиг края оврага и остановился.
- Обойти можно лишь слева, справа он поворачивает вдоль болота, показывая скальные породы, как обломанные, острые зубы, и тянется несколько километров. Раньше тут висел мостик, но время съело его, а новый уже никому не был нужен. Держите влево, к утру будем на той стороне.
- А прямо? – вдруг спросил Валуй. – Что внизу и на склоне?
- На склоне глина и кусты, довольно редкие, - ответил Алтын. – Внизу водяной источник, напитанный сероводородом.
- Отлично, - Дмитрий кашлянул. – Семцов, принимай командование. Пойдете с Алтыном в обход оврага и дальше, к партизанам. Будь осторожен. Береги людей и Анютку особенно.
- А ты?
- Я вас найду. Если мне не изменяет предчувствие, то на дне оврага лежит Панов. Надеюсь, что еще жив.
- Странный ты, старший лейтенант. Уже столько времени вместе, а я все никак не в состоянии тебя понять. Воюешь, играючи. Пули тебя не трогают. Постоянно кого-то чувствуешь. Слушаешь свой внутренний голос и полагаешься на интуицию.
- Если останемся, живы, то обязательно расскажу, - пообещал Валуй, и память вмиг нарисовала образ Павло, которому он тоже обещал рассказать о тайне, но не успел.
Дмитрий взглянул на Семцова и всем своим существом ощутил дыхание смерти.
- Костя, - впервые Валуй назвал сержанта по имени и крепко обнял. – Прощай, авось свидимся еще.
Отряд медленно удалялся вдоль оврага.
- Ощутил смерть? – неожиданно раздался голос Алтына. – Привыкай, такое в наше время, не редкость. Обидно, что ничего не можешь поправить. Рано или поздно, но конец у любой из миллиона дорог, один. Иди по оврагу вправо. Там есть места, где можно попытаться выбраться наверх. Удачи, Валуй. Я знаю, что ты справишься.
Болотный дед похлопал Дмитрия по плечу и быстрым шагом ушел вслед за отрядом.
Валуй присел в нерешительности на край, глядя вниз, в самую темноту, и пытался увидеть, что его ждет впереди. Но неизвестность совершенно не желала открывать свои тайны, словно приглашая все проверить и ощутить на себе.
- Сиди, не сиди, - произнес он и осторожно воткнул каблук сапога в размякший склон оврага.
Спускаясь очень медленно, держался за кусты, иначе, ноги по сырой глине сразу уехали бы вниз.
Уже забрезжил рассвет, а дна оврага еще не ощущалось. Стало прохладно, а ободранные руки с трудом удерживали вес тела старшего лейтенанта. Все сложнее становилось перехватываться. Налипшая глина забила все складки одежды. Вдруг куст, за который ухватился Дмитрий, вырвался из уставшей руки, хлестнул больно по лицу и исчез. Скорость падения выросла мгновенно. Попытки ухватиться за редкие кустики не имели шансов. К низу, растительности почти не было, и стали попадаться выступающие на поверхность камни. Здесь уже была не глина, а что-то больше похожее на песок. Валуя несколько раз перевернуло, сильно ударило в бок, ободрало кожу на лице и плюхнуло в пахнущую сероводородом воду.
Холод сковал все члены и будь тут глубоко, утонул бы. С трудом выбравшись на каменистый выступ, огляделся. Тело дрожало, зуб не попадал на зуб. К тому же и запах был довольно резким.
Солнце взошло над лесом и осветило дальний склон оврага, больше похожий на огромную скалу, нависшую над дорогой в ущелье. Она словно давила сверху, настаивая на своем превосходстве, и заставляла почувствовать человека маленькой частичкой великого мироздания.
Дмитрий обвязал кусками нательной рубашки израненные ладони. Через силу умылся, встал, и осторожно побрел вправо по оврагу, боясь поскользнутся и вновь оказаться в ледяной воде. Через какое-то время сердце учащенно забилось, дрожь сразу прошла. Вскоре, Валуй разглядел среди камней нечто похожее на человека. Подойдя поближе, понял, это – Панов.
- Андрей, - позвал Валуй, тронув того за плечо. – Андрей! Слышишь меня?
Панов лежал между двух валунов, упав довольно удачно, если так можно выразиться. Ведь чуть подальше и острый камень мог рассечь тело пополам. Дмитрий ощутил легкое дыхание ефрейтора и осторожно извлек тело из каменных клещей. Синяки, ссадины, царапины на  голове и руках. На плече, по всей гимнастерке, расплылось кровавое пятно. Ткань присохла к ране, и Валуй не стал тревожить ее, перевязав прямо поверх разодранной одежды. Правую руку притянул к телу, чтобы тоже не тревожила рану. Потом долго бродил по оврагу, пока не нашел необходимое для волокуши.
Солнце освещало уже другой склон, когда Дмитрий закончил все приготовления, и двинулся по указанному Болотным дедом пути.
Скальные выступы и неглубокие лужи то и дело преграждали дорогу. Зачастую приходилось переносить раненого на руках, потом опять тащить на волокуше. К повороту оврага Валуй изрядно вымотался. Болело все без исключения. Голова кружилась от сероводорода. Собрав волю в кулак, он потащил волокушу по пологому, но затяжному подъему поворота. Постепенно аромат леса стал вытеснять неприятный запах, что придало дополнительной энергии. Дальше шел совсем другой овраг, с сухим и каменистым дном и  почти весь заросший растительностью. Склоны были настолько крутыми, что пробовать выбраться здесь не возникало и мысли.
Дмитрий чуть отдышался и медленно потащил свою ношу по песочной и каменистой почве, разглядывая время от времени склоны.
Начало вечереть. Выбившийся из сил Дмитрий проверил дыхание и пульс Панова.
- Жив. Молодец. Держись. Болотный дед приведет помощь. Я знаю, - с этими словами он откинулся на траву, и устало закрыл глаза.
Перед взором заблестела Ока, переливаясь и играя. Шумная детвора брызгалась и весело визжала у берега. Вдали, какая-то женщина стирала белье. Небо голубое-голубое, ни облачка, солнце яркое, жгучее. Самый разгар лета. Вдруг, все потемнело, и на сером фоне вырос отец. Подергивая усы, он пристально смотрел на Дмитрия и молчал, словно укоряя его в чем-то. Потом неожиданно исчез и вместо него объявился священнослужитель, немного подслеповатый отец Прокопий. Чтобы разглядеть Дмитрия, он сильно сощурил глаза и как закричит…
Валуя даже подбросило. По реакции выхватил пистолет и огляделся вокруг. Было совершенно темно. Прислушался. Никого, только ветер. Пот лил градом. Он смахнул его с лица рукавом. Панов по-прежнему не приходил в сознание. Внутренний голос подсказывал, что надо идти дальше, но мышцы болели и налились усталостью, руки не слушались, голова плохо соображала. И все-таки, Дмитрий, нашел силы и потянул волокушу по ночному оврагу. Время от времени запинался, падал, вставал, вновь падал, но шел вперед, не ощущая боли и усталости. Нечеловеческая сила овладела Дмитрием, которому словно кто подсказывал до куда идти и где остановиться.
Упал Валуй только под утро, без сознания, и именно в том месте, где склон позволял выбраться наверх. Но сил на это уже не осталось.

ВОЛХВ. ХРАНИТЕЛЬ РОДА.

Уж до Рязанского княжества осталось рукой подать. Да тревожно было на душе Дмитрия. Он смотрел в себя, по сторонам, но ничего этакого не замечал. Переночевать решил в маленькой деревеньке в четыре дома, которая открылась взору недалеко от  его пути. В сумраке, Валуй постучался в дубовую дверь крайнего домика.
- Заходи, коль пришел, - услышал он старческий голос. – Давненько жду.
Настороженный Дмитрий вошел в слабо освещенную прихожую, она же кухня и комната.
- Не серчай, что не хоромы, - опять раздался тот же голос. – Проходи. Седай.
- Где ты? – спросил Валуй, оглядывая все углы.
- Потерял? – небольшой смешок прервался кашляньем. – Туточки я, на печи. Счас спусчусь.
Занавеска лежанки дернулась и вниз, словно колобок, скатился маленького роста старичок, борода, наверно, была даже длиннее, чем он сам. Старичок глянул на Дмитрия снизу вверх и блеснул глазами.
- Садись за стол, мил человек, - пригласил он и пригладил ладонью всклокоченные седые волосы. – Ты немного погодь, а я бороду расчешу таки.
Старичок достал откуда-то большой деревянный гребень с редкими зубьями и стал чесать бороду. Закончив, подошел к столу.
Валуй молчал и только следил за хозяином.
- Что ты не спросишь, как меня зовут? – лукаво наклонил голову набок старичок и зажмурил левый глаз.
- Коль сам не называешься, знать так и надо.
- Валун, ты и есть валун,  - махнул он с досады. – Слова не вытянешь. Хоть старика бы уважил, проявил любопытство.
- Ты – волхв. Это и так понятно. Свет над тобой белый, значит, добрый чародей.
- Нет, так не интересно, - совсем упал духом маг. – Ни любопытства, ни такта. Притворился бы хоть, что не знаешь, кто я. Так редко бывают гости! В основном разбойнички заглядывают, но увидят меня, и не знаешь, кто бежит быстрее, конь его или он сам. Скучно.
- Неужели нравится жить на отшибе, вдали от людей?
- У каждого на земле свое предназначение. Мое место здесь, в дремучем лесу. Храню великие реликвии рода человеческого. Слышал, небось, о древлих городах от своих предков?
- Аркаим?
- И Аркаим тоже. Многие из них запущены, разрушены. Арий увел людей на юг, затем повернул к западу. Кавказ сейчас Златогорье, а раньше им был наш Алтай.
- Он и сейчас Златогорье, только дальнее.
- Дальнее, - передразнил старичок. – Настоящее Златогорье. Арий перенес столицу ближе к завоеванным землям. Оно и понятно. Столица земли нашей должна находиться в самом центре. Только за ним потянулась и большая часть населения, не только воины, но женщины и дети. Кое-где совсем опустело.
В грустных глазах волхва заблестели слезы.
- Молодь до сей поры уезжает в Орду, на службу к ханам. А я вот сижу здесь, жду преемника, ить помирать скоро.
- Ты хочешь…
- Нет. К сожалению великому, новым хранителем рода будешь не ты. У тебя другая, более трудная участь. Тяжелый крест воина Прави. Смерть караулит твое тело повсюду. Немало крови прольешь на землю нашу, свою и чужую. Умрешь не один раз, но свершится чудо, и ты воскреснешь. Но никто и никогда не оценит твоих дел по достоинству, они будут настолько глубоки в своем проявлении, что простым смертным ни за что не понять сути.
- Ты что-то скрываешь, - насторожился Дмитрий.
- От тебя ничего не скроешь.
Он помолчал, поглаживая бороду сморщенной рукой.
- Есть некто, который хочет овладеть «Довелесовой книгой». Я ощущаю его приближение с каждым часом. Если она попадет  в руки зла, то вся мудрость, все открытия человечества, превратятся в страшное разрушительное оружие. И тогда гибель всего мира неизбежна. Эта книга ценна еще тем, что она единственная, которая содержит полные и подробные записи прошлого. Возможно, я бы умер, защищая книгу, но две ночи назад, голос свыше направил тебя ко мне. Ты тот самый человек, кто должен сохранить или уничтожить великие знания. Ты должен сразиться с этим некто и в случае невозможности сохранить все у себя, уничтожить. Для людей нашего времени все равно опасны данные знания, а потомки многое откроют сами. Главное, не допустить попадания книги в темные руки.
Старичок вытащил непонятно откуда запыленную толстую, рукописную книгу. Аккуратно протер рукавом.
- Жаль терять знания, накопленные нашими предками, - он тяжело вздохнул. – У тебя есть ночь, чтобы прочесть и что-то запомнить. Утром будет решена ее судьба и, заодно, наша с тобой.
Старичок вышел, принес крынку прохладного молока и большой кусок круглой лепешки.
- Подкрепись между делом.
Валуй молча кивнул и проводил взглядом хозяина, который довольно легко вскарабкался на высокую печь.
Странное чувство охватило Дмитрия. Жажда познания охватила все его существо и он, словно, растворился в мире величайших открытий, трепеща перед каждой новой главой. Только ночь показалась, коротка, только солнце слишком рано пробежало по острым верхушкам сосен, только неизвестность уже стояла за дверью.
Валуй всем своим существом ощутил дыхание необхватного, страшного и все поглощающего нечто. Старичок-волхв сидел напротив, со стеклянным взглядом и шатался, будто китайский болванчик.
- Книгу надо сберечь, но если будет невозможно, то сжечь, - проговорил он, не меняя позы. – Я не думал, что зло будет таким сильным. И все-таки, надеюсь, что книга вернется на свое прежнее место. Ее судьба в твоих руках, воин.
Валуй решительно встал, сунул за пояс книгу.
- Уезжай, - вдруг добавил старичок. – Здесь отчего-то зло очень сильное. Тебе не одолеть. Уезжай, найди место, где почувствуешь, что силы равны. Прощай.
Коня не надо было гнать, бежал, словно от огня, раздувая ноздри и тараща глаза.
Позади был некто, скрыться от которого, было невозможно.

НАСТЯ

Павло упал, широко раскинув ноги и руки, а в остекленевших глазах застыло синее небо…
Дрожащая Анютка вцепилась в гимнастерку…
Оскаленная морда собаки на краю лаза…
Словно вынырнувший из болота Алтын…
Окровавленный Семцов, еле стоящий на ногах…
Счастливый Зубов с золотой статуэткой в руках…
Лежащий меж двух валунов Панов…
Выпускной бал. Настя. Легкие прикосновения ее рук. Чуть сдерживаемое дыхание и ни с чем не сравнимый запах ее волос…
Он открыл глаза и огляделся. Небольшая землянка. В самом центре стол и скамьи по обеим сторонам. В углу раскаленная «буржуйка». Пахло чем-то вкусным.
Валуй осторожно встал и подошел к бочку с водой. Алюминиевой помятой кружкой зачерпнул жидкость и залпом выпил, потом еще и еще.
- Не лопнешь? – раздался за спиной до боли знакомый голос, что защемило сердце.
Он медленно повернулся.
- Настя!
Кружка с грохотом покатилась по полу, одновременно из ее рук посыпались дрова.
Они бросились навстречу друг другу, крепко прижались и долго стояли, боясь, что, ослабив объятья, они опять потеряются в этом огромном мире.
Командир партизанского отряда, приоткрыв дверь в землянку, улыбнулся, и осторожно притворил обратно.
- Я искала тебя, Дима, - прошептала Настя, вытирая ладошкой слезы. – И нашла. Теперь я никуда тебя не отпущу. Ты мой.
Он только гладил ее волосы, вдыхая их аромат, и никак не мог поверить в неожиданную встречу.
- Как ребята добрались? – сглотнув комок, выдавил Дмитрий.
- Наткнулись на засаду. Одного убили сразу, другого ранили. Сержант прикрывал отход.
- Погиб?
Настя молча кивнула.
- Как Панов? Тот, которого я нес?
- Крепкий парень. Другой на его месте давно загнулся. Этот как танк, напролом. Алтайский.
Валуя будто зацепило последним словом.
- Алтайский. С Алтая. Алтайских гор. С Златогорья.
- Какого Златогорья?
- Я так. Раньше Алтай называли Златогорьем, дальним Златогорьем.
- Что с тобой? На тебе лица нет.
- Все хорошо. Только… Он в сознание приходил?
- Он и сейчас в сознании.
- Мне бы увидеть его.
- Увидишь, но сначала за стол, а то щи остынут. Поешь, и сходишь.
Уже за столом, Дмитрий вспомнил о девочке.
- А как Анютка? У нее был жар…
- В порядке. Тетка Агафья мигом ее на ноги поставила. Сейчас на кухне помогает. Ты ешь, ешь.
- Я часто тебя вспоминал.
- Правда?
- Я ведь.… В общем, ты сама знаешь, как я к тебе отношусь.
Настя удовлетворенно улыбнулась и опустила глаза.
- Помнишь, на вокзале, когда ты уезжал, перед самой войной? Ты мне сказал, что встретимся скоро, не смотря ни на что. Помнишь?
- Помню.
- Вот видишь, мы встретились.
Дмитрий смотрел на Настю. Военная форма очень шла и даже подчеркивала ее природную красоту. Слегка сдвинутая вправо и на лоб, пилотка, смотрелась как модная женская шапочка.
- Ты красивая, - пробормотал он.
- Поцелуй меня, - вдруг произнесла Настя и закрыла глаза.
Валуй перегнулся через стол, взял двумя руками ее хорошенькую головку и поцеловал в сухие, горячие губки. Хотел, было вернуться на прежнее место, но Настя обхватила его за шею и, стала целовать небритое, ставшее таким дорогим, лицо.
- Извиняюсь, конечно, я опять не вовремя, - кашлянул вошедший в землянку, командир партизанского отряда полковник Неврюев.
Влюбленные покраснели и теперь сидели друг против друга, не смея поднять глаз.
- Настя, выйди на минуту, пожалуйста, - Неврюев расстегнул планшет.
Когда они остались вдвоем, полковник глянул прямо в глаза Валую.
- Капитан Зубов тебе знаком?
- Зубов? Здесь?
- Был здесь. Сегодня ночью сбежал, когда узнал, что в отряд принесли офицера НКВД.
- Его нельзя упускать!
- Потому и зашел. Кто он?
- Офицер отдела Чернова. Знаете такой?
- Слышал.
- Мы с ним почти не были знакомы. Когда началось все это, мы находились на самой границе. Чернов приказал нам, четверым, эвакуировать документы и еще кое-какие вещи. Нарвались на немецкие танки, свернули в сторону. Пока мы с Павло, водителем, осматривались, Зубов убил майора и похитил вещи, которым вообще нет цены, и скрылся. Я с Павло пытался его настичь, но бесполезно. Водитель погиб, а я … Товарищ полковник, разрешите за Зубовым. Из-под земли достану.
- Группа готова. Ребята толковые местные. Проблем с ориентированием на местности не будет. Только мне этого Зубова достаньте. Живого или мертвого, все равно. Этот гад может навести на отряд немцев, а тут местность, развилка довольно удобная для партизанских вылазок. Не хотелось бы менять.
- Давно он ушел?
- Хлопцы говорят, часа три назад. Сейчас почти семь.
- Я готов, товарищ полковник.
- Ни пуха…
- К черту.
Настя смотрела широко открытыми глазами. Слезы блестели на розовых щеках.
- Не пущу, - шептала она и прижималась к Валую всем телом. – Не пущу. Ты, мой, Дима.
- Настюша, милая, это война. Люди смотрят, неудобно.
- Пусть смотрят. Ты у меня единственный на всем белом свете. Слышишь, только ты! Родители и брат погибли во время бомбежки. У меня остался один лишь ты, - Настя зарыдала, уткнувшись в грудь старшего лейтенанта.
Неврюев осторожно отстранил ее и прижал к себе.
- Иди, жду, - коротко бросил он Валую.
Настя долго смотрела вслед уходящей группе, а сердце бешено стучало, наполняясь ожиданием и тревогой.

У ВЕЛЕСОВА КАМНЯ

Конь шел тяжело. Странная скованность мешала ему передвигать ноги. И долгое время Дмитрий вел его под уздцы, не выпуская из руки обнаженного меча. К вечеру, взору открылись горы. Насколько хватал взгляд влево и вправо, тянулся горный хребет, склоны которого, местами, завоевала растительность.
Валуй двинулся прямо, отпустив коня на волю и перекинув через плечо лук с колчаном, да чересседельную сумку. Скала дала возможность вскарабкаться до середины хребта. Дальше стало труднее. Иногда выступы нависали над самой головой, и приходилось осторожно двигаться влево или вправо, обходя такие места.
В другое время он, возможно, пожалел бы, что полез вверх, не дождавшись утра, но сейчас в темноте, Дмитрий думал о том, кто его преследует. Некто, из уст волхва, звучало устрашающе. Солнце последним лучом скользнуло по склону. Небольшой уступ, метр на метр, стал ночлегом для воина прави.
 Валуй обвязался веревкой, и второй ее конец надежно закрепил на остром выступе.
Усталость и сон пытались завоевать Дмитрия, но ожидание и напряжение во всем теле не давали забыться довольно долго. Стоило закрыть глаза, как темная бездна поглощала его, а некое черное существо с демоническими крыльями, пыталось выхватить из-за пояса книгу. Валуй пробуждался и вновь погружался в бездну сна…
Словно обрывки тумана мелькали в сознании странные картинки, не вырисовываясь до конца, исчезали, сменяясь другими, которые в свою очередь, уступали новым.
Стоило рассвету чуть забрезжить на востоке, как Дмитрий открыл глаза, и воспаленным взглядом стал осматривать открывающийся, выплывающий постепенно из темноты, окружающий мир. Когда первые лучи солнца скользнули по лицу, Валуй двинулся дальше.
Сердце подсказывало, что до нужного места уже недалеко. К десяти часам утра он достиг ровной, каменной площадки, вырубленной в скале. На стене, по центру, был выбит огромный Велес, сидящий на камне. И Дмитрий невольно опустился на колено перед богом. Он почувствовал в себе силу и прилив энергии, он ощутил себя равным тому некто, способным повергнуть врага в прах. Несмотря на жуткую ночь, Валуй выглядел бодрым и полным решимости.
Тщательно изучив площадку, обнаружил тропу, ведущую вниз, к подножию. Выбитая в скале, она была совершенно незаметна снизу. Пользовались ей, похоже, очень редко. В сырых участках произрастал нетронутый, не раздавленный ногами, мох. Значит, о Велесовом камне, знали только посвященные.
Дмитрий пожевал лепешку, которую дал в дорогу волхв, зажмурил глаза, присел в темный угол площадки и доверился внутреннему зрению. Странное спокойствие разлилось по всему телу. Даже этот некто воспринимался не более, как обыкновенный враг. Вскоре, сказала свое слово и бессонная ночь. Он увидел другой сон. «Лучезарная Анюта с венком ромашек на голове, бегущая к нему в объятья. Пятилетний сын, осторожно трогающий рукоятку меча. Блестящая на солнце Ока. Мать, встречающая его из первого военного похода. И Настя…».
Валуй ощутил приближение силы и проснулся. Было немного за полдень, судя по расположению солнца и отбрасывающим тени вершинам сосен. Дмитрий встал, отложил лук со стрелой и вынул меч.
По тропе, медленно, поднимался человек в черном одеянии, свисающим до самой земли. Лицо скрыто капюшоном. Он молча подошел на расстояние трех шагов и остановился. Дмитрий отметил в складках одежды, висящий на поясе меч и длинный кинжал с богато украшенной рукояткой.
- Отдай то, что по праву должно принадлежать мне, - проговорил незнакомец глухим голосом.
Валуй удивился отсутствию эха.
- У меня нет того, что может принадлежать тебе.
- Много берешь на себя, Валуй. Суешь свой сопливый нос не в свои дела, пытаешься спрятать чужую вещь, лжешь прямо в глаза. Какой ты к черту воин Прави? Ты обыкновенный, самоуверенный, надутый гордостью вояка, которого все используют, пока нужен. Станешь не нужным и тебя вышвырнут, как нашкодившего котенка. Молчишь? Ну, разве, я не прав? Или ты просто стараешься об этом не думать? Предлагаю сделку. Ты мне книгу, я тебе место главного наместника всей Великой Татарии. Идет?
- Книга не может принадлежать тебе. Твои мысли и замыслы полны скверны.
- Какие высокие слова! Ладно, ты отказался от власти, а от золота? Золото и есть власть! Чем больше одного, тем больше другого. Так что, возьмешь золото? Много золота?
- На что мне власть и золото? Мне нечего с ним делать.
- Хорошо. Что же ты желаешь в обмен на книгу?
- Уверенности в том, что она никогда не попадет в твои руки и руки твоих последователей.
- Что ж, Валуй, я не хотел тебя убивать. Ты – хороший воин. Но сейчас ты сам решил свою судьбу. Оставлять в живых сильного и опасного противника не в моих правилах.
Он нарочито медленно вытащил из-за пояса меч, отбросил ножны в сторону.
Дмитрий проделал тоже и отвел меч в сторону, сжимая обеими руками.
- Неужели ты не вынешь книгу из-за пояса? Ведь будет мешать.
- Пусть мешает. Разрубишь меня, разрубишь книгу, зальешь моей кровью.
- Пощады не проси! – крикнул некто и ударил мечом сверху вниз.
Раздался скрежет и звон металла. Дмитрий удивился, с какой легкостью незнакомец управляется тяжелым булатом. Скорость ударов была почти такой же, как если бы в его руках оказалась сабля. Не успевая отразить удар, Валую приходилось уворачиваться, отступать, крутиться по всей площадке. Незнакомец не останавливался ни на минуту. Рубил все, что попадалось на пути, воздух или камень. Нечеловеческая сила поднимала и опускала тяжелый булат. Мокрый и уставший Дмитрий после нескольких часов схватки, стал реже отвечать на удары и чаще уворачиваться. Противник не выказывал усталости и продолжал рубить с той же первоначальной быстротой и силой. У самого Велесова камня, Дмитрий поздно убрал плечо, и разящий удар достался правой руке, из которой чуть-чуть не выпал меч. Рана казалась неглубокой, поверхностной, но сам удар отключил на время руку. Валуй на лету перехватил оружие левой и тут же отразил боковой удар справа, развернувшись к незнакомцу спиной. Недолго думая, пнул ногой в живот и выиграл несколько секунд. Отскочив в сторону, ушел от рассекающего удара сверху. Противник пытался загнать Валуя в угол или прижать к краю пропасти, но у него не получалось. Солнце пропиталось багрянцем, последние лучи цеплялись за скалистые вершины, когда Дмитрий ощутил усталость в действиях незнакомца. Теперь все зависело от того, какую тактику избрать дальше.
Валуй отбил колющий выпад и придвинулся к краю. Почти стемнело. Незнакомец остановился, улыбнулся.
- Смерть пришла твоя. Как ни крутись, а деваться некуда! – он сделал резкое, чуть уловимое движение и острый кинжал вонзился в левое плечо.
Меч звякнул о камни и полетел вниз. Дмитрий закусил губу от боли, но сам устоял.
- Даже если упадешь и разобьешься, книга останется. Пусть не полностью целая, но я думаю, мне хватит и оставшегося, - он засмеялся. – А теперь, прощай!
Незнакомец, похоже, вложил в этот последний удар всю свою оставшуюся силу. Но не учел одного, что Дмитрий сумеет развернуться к нему боком и добавить его телу ускорение пинком под зад.
Страшный крик потряс засыпающие горы.
Валуй обессилено упал в сторону площадки. Поднял голову вверх и увидел в слабых, меркнущих лучах, одобрительную улыбку Велеса.

ПО ЗАКОНУ ВОЕННОГО ВРЕМЕНИ

Группа из семи человек, под командованием старшего лейтенанта Валуева, шла по следу сбежавшего Зубова. Дмитрий нервно оглядывался, всматривался вперед.
- Не волнуйтесь, товарищ старший лейтенант, - партизан лет сорока, слегка улыбнулся, отчего длинные висящие усы вздернулись вверх. – Михайло смекалистый хлопец. До войны тут робил, охотился. Каждую кочку, сосенку, былинку по имени знает. Он поведет наперерез. Впереди болото, Зубову токмо влево, а это лишний крюк. Тут мы его и…
- Иванюгин, возьми Соловейко и за ним следом. Остальные наперерез. Обложим, чтобы лишнее не бегать.
К середине дня основная группа достигла края болота. Замаскировались. Прошло около часа. Сырость пропитала одежду. Солнце сюда сквозь раскидистые кроны почти совсем не пробивалось. Мертвая тишина словно сковала все вокруг.
- Михайло, - позвал Валуй. – А он не мог болотом пройти?
- Исключено. Там ни одной тропки. Гиблое место. Только в обход.
- А вправо повернуть, в другую сторону от нас?
- Там тоже топь. Сюда придет, коль не дурак.
- Он не дурак, хотя, как знать, - тихо пробормотал Дмитрий и застыл, впереди хрустнула ветка. – Без команды не стрелять.
Через несколько минут, мокрый и грязный человек появился между деревьев. В одной руке был пистолет, в другой вещмешок. Это был Зубов. Тот самый, только заросший и сильно похудевший.
- Зубов, стой! Не делай глупостей, - прокричал Валуй вышел из укрытия навстречу. – Здравствуй, капитан.
- А-а! Валуев! – он остановился и смотрел на Дмитрия исподлобья. – Что, не узнаешь меня таким?
- Узнаю. Я тебя в любом виде узнаю. Зачем майора убил?
- Лишний свидетель.
- Что ж нас оставил?
- Не хотел шума поднимать. Да и передумал.
- Видно, зря.
- А где Павло?
- Погиб Павло. Как герой погиб.
- Какие высокие слова, - он усмехнулся. – Я смотрю, ты смерти ищешь, раз не боишься стоять напротив меня. Пистолетик-то, заряжен!
- Так вот и отдай его мне, а то выстрелишь нечаянно.
- Валуев, Валуев. Что тебе дались эти побрякушки? Ты себе еще найдешь. У тебя нюх на такие вещи дай бог каждому. А может, давай поделимся? Неужели ты преследуешь меня только ради этого маленького золотого болванчика? Вокруг громыхает война, гибнут люди, а ты носишься за мной вместо того, чтобы их защищать! Ты у них спросил, чего они хотят?
- Они хотят справедливости.
- Знаешь, - Зубов наставил пистолет в грудь Дмитрию. – Пожалуй, я убью тебя. Но зато мы погибнем вместе.
- Ты ошибаешься, капитан, - с трудом выдерживая спокойный тон, произнес Валуй. – Жадность сгубила тебя. Пришло время признать поражение.
- Заткнись! – вдруг закричал Зубов, и одинокий выстрел вспорол тишину болота.
Бойцы ничего не успели понять, так как на землю упали оба. Они подбежали к ним. Валуй держался чуть выше локтя, закрывая рану ладонью. Зубов корчился и скрежетал зубами. Метательный нож вошел аккурат под правую плечевую кость.
- Опоздал немного, -  проговорил Дмитрий. – На пару секунд раньше надо было. Капитана перевяжите и не спускать с него глаз! Иванюгин с Соловейко пришли?
- Так точно, товарищ старший лейтенант.
- Двигаемся назад, в отряд. Михайло, вперед. Иванюгин, замыкающий. Соловейко, капитан на твоей совести. Попробует бежать, стрелять.
- Есть, сделаем.
- Товарищ старший лейтенант, давайте перевяжу, - сказал Михайло и, не дожидаясь ответа, приступил к перевязке.
- Рана легкая, навылет. Кость не задета.
- А здорово вы его. Я слышал, что есть такие, кто метает ножи с такой точностью. Сам пробовал. У меня, конечно, ничего не получилось. Впервые встречаю человека, обладающего этим даром. Мы и понять не успели. Выстрел один, а падают двое.
- Это не дар, Михайло, а годы тренировок, - он встал. – Уходить надо. Что-то на душе тревожно.
Только уйти далеко, не удалось.
- Засада! – неожиданно закричал кто-то из шедших впереди и дал длинную автоматную очередь по кустам.
Через мгновение он неуклюже упал и больше не вставал. Группа стала отходить обратно, к болоту.
- Соловейко! – закричал Валуй.
- Убили, Соловейко, -  ответил совсем близко Михайло.
- А Зубов? Где Зубов?
- Вон он, к немцам бежит, гад. Ждут как своего.
Дмитрий вскинул пистолет, прицелился и выстрелил. Зубов как бежал вперед, так и нырнул головой вниз.
- Убил? Товарищ старший лейтенант, убил.
- Надеюсь, Михайло.
- А я никак к автомату не привыкну. Мое ружье бы…
- Всем отходить, - крикнул Дмитрий.
- Зажали, - пробормотал Михайло и указал в другую сторону.
- Складывается впечатление, что они знали о нас. Но как? За столь короткое время это невозможно! Отходим к болоту!
Валуй привстал и побежал, пригибаясь к земле. В этот момент сзади разорвалась граната, и он упал к подножию дерева. Прежде, чем потерять сознание, Дмитрий нащупал и сжал рукоятку, выпавшего было при падении, пистолета.
Очнулся от страшного холода и затхлого запаха. Все тело бил озноб.
- Тихо, товарищ старший лейтенант, немцы рядом, - услышал он шепот над ухом. – Держитесь за корень, а то у меня руки уже затекли, держать нас обоих.
- Мы, что, в болоте?
- В болоте, под корнем дерева. Тихо.
Где-то недалеко раздались шаги и голоса, потом все стихло.
Стало совсем темно, когда Михайло толкнул Дмитрия в плечо.
- Помочь вылезти?
- Не откажусь, - промычал в ответ, совершенно озябший Дмитрий.
Они лежали на траве, дрожа от холода, и вслушивались в ночную тишину.
- Вроде никого.
- Все погибли, Михайло?
- Кажется все, товарищ старший лейтенант.
- Надо выбираться отсюда.
- Подождите, - Михайло опять вернулся к тому дереву и обратно пришел с вещмешком Зубова. – Смотрю, валяется, дай, думаю, припрячу.
- Молодец, Михайло. Если бы ты знал, что там?
- Что?
- Золотая статуэтка древнего бога.
- Ничего себе. Так значит, Зубов, из-за этого?
- Из-за этого. Статуэтку нашли в кургане, недалеко от границы, в начале июня. Как понимаешь, до Москвы она не добралась и более того, угодила в нечистые руки. Стой! Слышишь?
- Кто-то из болота выбирается.
- Может из наших?
Они осторожно пошли на звук.
- Эй! Кто здесь? – спросил Валуй, спрятавшись за дерево.
- Это вы, товарищ старший лейтенант?
- Иванюгин, - определил Михайло и пошел навстречу. – Не зацепило?
- Слегка. Пустяки.
- Трое. Может еще кто? – Михайло забросил на плечо вещмешок. – В плен, надеюсь, никто не попал.
В отряд пришли утром. Замерзшие, грязные, голодные, еле стоящие на ногах от усталости.
Неврюев увел Валуя в свою землянку.
- На кипятку, согрейся,- подал дымящуюся кружку полковник. – Нужна твоя помощь. Настя подсказала, что у тебя есть способности в распутывании запутанных дел. Вот я и хочу подбросить тебе одну такую вещь. Извини, что не даю отдохнуть. У меня давно есть подозрение, в отряде завелся шпион. Вычислить никак не могу.
- А Зубов?
- Не знаю. Но он пришел позже, когда подозрения уже родились. Понимаешь, две операции проваливаются, одна проходит успешно. Заколдованный круг какой-то.
- Анализировали всех причастных к операциям?
- Проверял. Всех. Безрезультатно. Вы попали в засаду и лейтенант Уваров. Помнишь, ты говорил о базе? Ну, ту, на которую ты вышел с погранцами? Я посылал группу. Не вернулся никто. Их, похоже, там ждали.
- Это может быть лишь человек из вашего штаба.
- Это, как? Быстрый диагноз?
- Соберите всех офицеров, или как там, у партизан, для секретного совещания. Там разберемся.
Через час, землянка наполнилась командирами.
Валуй, сидя у самой печки, вглядывался в их лица. Неврюев долго решал какие-то вопросы, заставлял каждого высказывать свою точку зрения. Взгляд Дмитрия бродил по землянке, перескакивая с одного человека на другого. Вдруг, он обратил внимание на ординарца полковника, который сосредоточенно что-то ковырял в печи. Валуй присмотрелся к нему, вынул пистолет, снял с предохранителя. Тихо встал, и зашел сидящему у печи, за спину. Приставил пистолет к затылку.
- Не дергаться!
От неожиданности, Неврюев осекся. Все повернулись в сторону Валуя.
- Принимайте, товарищ полковник.
- Эдик, но.… Неужели? – Неврюев быстро подошел к нему, схватил за грудки. – Ты?! Столько парней! Столько жизней! Советских жизней! И ты.… Как ты мог?!
Тот обреченно опустил голову.
- Кто еще? Ты не мог работать один.
- Хлюпченко, - пробормотал сникший Эдик.
- Краснов, арестовать, быстро! Хлюпченко сюда!
- Я могу быть свободен? – спросил Валуй, пряча пистолет.
- Отдыхай, старший лейтенант, спасибо за помощь.
Вечером, Неврюев заглянул в землянку Насти.
-  Настя, сделай кипятку, - попросил он, присаживаясь за стол. – Значит так, Дмитрий. Я связывался с Москвой. Сообщил о тебе. Проверил, время военное все-таки. Сегодня ночью будет самолет, он заберет раненых и тебя. Ты вызван к самому. Из вашего отдела почти никого не осталось в живых. В общем, ты нужен там.
- А как же я? – вдруг спросила Настя.
- Полетишь в Москву, - твердо ответил Неврюев. – Мы этой ночью меняем местоположение. Хлюпченко успел сообщить наши координаты. Немцы, наверняка, готовятся к нашей ликвидации. Шпионы расстреляны по закону военного времени. Не забудь про вещмешок. А теперь отдыхай.
Неврюев крепко пожал руку Валую и вышел.

Ноябрь 2003 года