Интимная жизнь Достоевского

     Однажды Анна Ахматова высказалась в том смысле, что, слава Богу, читатель не знает, из какой непристойности рождается высокое искусство. С удивлением и сожалением приходится признать, что интимная жизнь наиболее одаренных людей (за редким исключением) являет собой пример ничтожности и вызывает порой брезгливые чувства.

     Федор Михайлович Достоевский через год после окончания Инженерного училища, которое курировал сам император, оставил военную службу и пустился в неведомое земное плавание. Прокормиться творчеством для большинства людей всегда была непосильная задача вне зависимости от таланта. Нужны случай, стечение обстоятельств. Всевышнего я сюда бы не подключал (ибо ему интересна наша душа и, по-видимому, безразлично то, чем мы занимаемся официально).

     У Ф.М. имелась некая зацепка и надежда в лице Дмитрия Григоровича, с которым они познакомились еще в училище, а тогда вместе снимали одну квартиру. Товарищ его был уже известен в литературных кругах, знал лично Некрасова и Белинского. Так что достаточно было написать приличную вещь. Отнести ее куда надо и кому надо не составляло проблемы.

      Первую повесть Достоевского «Бедные люди» Григорович показал Белинскому. Ранним утром в начале июня 1845 года Виссарион Григорьевич лично явился на съемную квартиру двух товарищей и со слезами на глазах назвал Ф.М. гением. Дворника послали за шампанским. Нашему писателю было 23 года.

     Вещица принесла немалую славу и деньги. Достоевского стали приглашать в редакцию модного либерального журнала «Современник». Там царила Авдотья Панаева – одна из первых красавиц Петербурга и жена издателя. Она вскружила голову юному дарованию. Достоевский признался в неземной любви к замужней женщине, рыдал у нее на коленях (значит, был допущен).

     Потом еще сильнее рыдал на груди Григоровича, когда узнал от него, что соблазнительная красотка живет с Николаем Алексеевичем Некрасовым в мужниной шикарной квартире, а супруг, то есть Иван Иванович Панаев, спокойно обитает вместе с ними, сохраняя свой семейный и общественный статус. Главный редактор и издатель «Современника» делили одну женщину на двоих и обсуждали одновременно творческие планы. Эта история «любви» продолжалась более 15 лет.

     Лучшие проститутки города Петербурга оказывали интимные услуги редакционной коллегии и авторам знаменитого журнала. Достоевский упоминает трех кокоток, с которыми он имел дело. А это три жизни и три судьбы, от которых ничего не осталось, кроме записанных в дневнике имен. Однако продажная любовь не вдохновляла Ф.М. Он был из тех любовников, которым доставляло наслаждение просить и умолять. Доступность его не удовлетворяла.

     Мимолетен житейский триумф. Следующие произведения не укладывались в либеральную схему и были приняты критикой и публикой прохладно. Непомерно тщеславный Достоевский разругался с Белинским, который перестал называть Ф.М. «новым Гоголем». Потом, как известно, «неистовый Виссарион» и Николая Васильевича проклял за «богоугодничество».

     Достоевский всерьез заинтересовался Петрашевским, который проповедовал идеи переустройства мира через отказ от «элементов старого механизма». В общем был Михаил Васильевич экстремистом и соратников подбирал соответствующих. В его кружке встречались люди, называвшие себя анархистами и коммунистами. Они, как и некоторые декабристы, считали убийство в отдельных случаях необходимым методом для созидания светлого будущего человечества.

     Среди петрашевцев Достоевский был самой известной фигурой, и, отсидев восемь месяцев в Петропавловской крепости, он, наряду с руководителями организации, был приговорен к высшей мере. В последний момент смертная казнь была заменена каторжными работами в Омске. Проведя на каторге немногим более четырех лет, Ф.М. отправили рядовым в Семипалатинск на поселение. Местное дворянское общество не отвергло опального литератора.

     У Достоевского завязался роман с Марией Дмитриевной Исаевой. Ее муж Александр Иванович (как уверяли, горький пьяница) был ни много ни мало начальником Сибирского таможенного округа. Болезненной и мечтательной Марии были приятны ухаживания и признания столичного писателя, но дальше дело не шло. Потом она с супругом переехала за пятьсот верст в город Кузнецк, где тот скоропостижно скончался...

     Достоевский, нарушив условия ссылки, примчался в Кузнецк, встал на колени и попросил у Марии Дмитриевны руку и сердце. Сердце уже было занято молодым учителем Николаем Вергуновым. Но руку он получил с тем условием, что и любовник будет находиться вместе с ними. В феврале 1857 года Федор Михайлович и М.Д. обвенчались. Достоевский перетащил Вергунова из Кузнецка в Семипалатинск, а затем и в Тверь, где у жены обнаружились признаки неизлечимой чахотки. В самом конце 1859 года Ф.М. с больной женой, ее сыном Павлом, но без Вергунова, который отправился восвояси, обосновался в Петербурге под негласным надзором. Надзор отменили лет за пять до смерти писателя…

     Вскоре у Достоевского появилось новое увлечение – Аполлинария Суслова. Она была из эмансипированных, годилась ему в дочери, будучи на девятнадцать лет моложе сорокалетнего литератора. До постели дошло стремительно. Это была «девичья благодарность» за помощь в публикации рассказа «Покуда» в журнале «Время», который финансировал брат писателя Михаил Достоевский.

     Несмотря на тяжелое состояние жены, Ф.М. помчался за Полиной в Баден-Баден, Париж, а затем и в Рим. У нее был роман сначала с французом, потом с испанцем, а Достоевский относился просто к числу сопровождающих лиц. Супруга умирала в страшных муках, а Федор Михайлович говорил своей приятельнице:

     – Я хочу быть навеки с тобой. Давай жить как брат с сестрой. Клянусь тебе, что ничего от тебя не буду требовать… Если да, то разреши поцеловать коленку…

     Федор Михайлович стоял на коленях в сюртуке у кровати. Суслова лежала под одеялом совершенно голая. Она показала коленку и тут же ее спрятала. А на следующее утро укатила снова во Францию… К ее чести надо сказать, что, когда Достоевский проигрался в рулетку до трусов и из Бадена направил ей в Париж слезное послание о помощи, Аполлинария заложила кольцо и браслет, выслав ему денег на самое необходимое и на дорогу домой. Правильно сделала, ибо он успел вернуться в Россию и похоронить жену…

     Анна Григорьевна Сниткина – мать будущих детей Достоевского – была серенькой невзрачной мышкой-стенографисткой. Писатель был на четверть века старше своей сотрудницы, но даже юные годы ее не скрашивали. Анна сама призналась в любви гению, когда он диктовал ей своего «Игрока». Идея пожертвовать собой ради счастья другого человека Ф.М. понравилась.

     Однако Сниткина не избежала участи Маши и Поли, но в ином роде. Достоевский также часто стоял перед ней на коленях, вымаливая деньги и драгоценности (иногда она снимала их прямо с себя) на проклятую рулетку. Анна Григорьевна одолела Ф.М. терпением и безропотностью (возможно, мнимой). При ней он обрел настоящий покой, перестал страдать ревностью, на похождения уже сил не осталось.

     Федор Михайлович не дожил нескольких месяцев до шестидесяти лет. Последние годы он являл собой ходячие руины (многие страстные натуры рано дряхлеют), не мог самостоятельно подняться даже на третий этаж…

     Через лет двадцать после смерти писателя Анна Григорьевна стала миллионершей, поскольку творчество ее единственного супруга стало всемирным достоянием. Часто при ней заводили разговоры о Настасье Филипповне и Грушеньке – об их прототипах. Она неизменно указывала на себя. И в чем-то была права.

29.04.2015