Звуки музыки

Посреди площади у метро пела старуха. Согнутая под прямым углом. С протянутой рукой, опершись на клюку,  в глубоко надвинутом на лоб платке. Старуха была прямиком из славянского эпоса. Или из фэнтэзи. Не из Гарри Поттера, скорее из мрачных "Игр престолов".
Ее легко было представить среди мускулистых длинноволосых варваров в шкурах, где-то там, где и на камнях растут деревья , но не среди магов и ведьм в черных плащах.
Впрочем, в профиль походила она и на мультяшную бабу ягу.

Пела она прерывисто, то ли на молдавском, то ли на румынском, то ли на каком-то другом непонятном языке. Голос сильный, почти не дребезжал, но то и дело обрывался, словно внутри старухи западала какая-то клавиша.  Только-только бралась сильная нота, и было обещание мелодии  - но  резкие паузы  грубыми стежками, беззвучным пунктиром накладывались на мощный, протяжный звук. 
Старуха, казалось, была всегда: на этой площади, в этом перпендикулярно надломанном теле, ниоткуда не приходила и никуда не уйдет.
Несколько шагов в сторону - и бойкая песенная речевка от какого-то банка перекрыла эпическую песнь. "От зарплаты до зарплаты..." - пел динамик под надписью "микрозаймы". 

На другой стороне площади не сдавался магазинчик, распродававший музыкальные диски - оттуда неслось попсовое, вальсовое, на французском, что-то про Париж.
За шансонным магазинчиком -  крыша новенького итальянского ресторана, панорамного, с видом на грязную речушку, вдоль которой - променад , раздолбанная дорожка, а в щели на асфальте гадят  собаки и кидают осколки пивных бутылок местные гопники. Но из панорамных окон  все эти детали - развалы со старыми дисками, старуху, собачьи экскременты,  веселого молодого человека с табличкой "конец света близко" на картонке - не разглядеть.
Серебрится в солнечном свете речка, весенней дымкой окутаны лиственницы, и нет картонок с пророческими надписями, нет тревожных баллад на непонятном языке. Это мир фетучини, капучино, ланча, и единственный диссонанс - прозаическое "компот" в меню.

Можно идти вдоль речки с ароматным кофе на вынос, и даже запах канализации - это временно. Сейчас, отойдем подальше - запах пройдет, аромат останется.
 
Пусть где-то за городом распускаются первые цветы, а на площади у окраинной станции метро под первой голубизны апрельским небом - цветут рыбные и ягодные островки.
Корюшка, клубника, кофе, прорванная труба - все источает запахи, сменяющие друг друга с той же скоростью, что и звуки.

"Конец света близко!" - захлебываясь смущенным смешком, скандирует молодой человек , предъявляя как доказательство картонную табличку. У него нет отрешенности и спокойствия эпической старухи, он не привык выступать публично, он нервно хихикает и смотрит по сторонам.

Сгорбленная фигура в платке, возможно, вещает то же самое, на площади, где от заката до рассвета, от зарплаты до зарплаты, под крышами парижа ходят людские косяки, обтекая лотки с корюшкой, и никто не заглянет под старухин платок - а есть ли там лицо, а все ли еще молодые у нее глаза, а о чем это она, а может, конец и правда близко.