И. Фадеев форс-мажор

                Игорь Фадеев
                Форс-мажор
                Рассказ
    Люблю ездить поездами. Это не то, что в самолёте: не успел взлететь, а уже и выходить пора. В поезде – другое дело. Едешь, к примеру, от Москвы  до Ростова-на-Дону, видишь, как в течение суток за окном меняется природа . На остановках покупаешь у бабушек свежие фрукты, варёную кукурузу, вяленую рыбу, а в киосках - местную прессу… Романтично, интересно! А уж, если сосед окажется хорошим собеседником – то совсем повезло…
    Я первым зашёл в купе скорого поезда Москва – Ростов-на-Дону. Сосед по купе зашёл через пять-семь минут, он оказался чуть постарше меня, внешне -  интеллигентный, аккуратный, вежливый. Я сидел у окна и читал «Литературку». Гость сразу представился:
    - Здравствуйте! Меня зовут Михаил Николаевич. Буду Вашим соседом. Не возражаете?
    - День добрый! Милости просим! Меня зовут Игорь Михайлович. Можно просто – Игорь. Так мне привычнее.
    - Хорошо, Игорь. Ну тогда уж, давайте уравновесим наше общение. Называйте меня Михаилом.  Судя по всему, мы с Вами почти ровесники? Вы до Ростова?
    - Да. Три года там не был. Хочу повидать родственников.
    - Я тоже в Ростов. Но по делам служебным, в командировку на «Ростсельмаш» по поводу приобретения нового сельхозоборудования… А Вы, Игорь, литературой увлекаетесь?
    - Да. Некоторым образом. Сам пишу.
    - Что пишете: прозу, стихи?
    - Сейчас в основном – прозу.
    - А я, видите ли, тоже пробовал себя в литературном творчестве, если это можно так назвать. У меня исключительно мемуары.
    - То, что Вы прожили, вероятно, было очень интересно, если Вы решились переложить свои воспоминания на бумагу?
    - Не знаю. Мемуары эти я пишу в основном для себя, может быть – для близких родственников. Впервые начал писать в институте.
    - Может,  что-то прочитаете?
    - Я с собой не взял свои рукописи. Есть только недоработанный ещё дневник этого года. Могу кое-что рассказать по памяти. Только давайте беседу продолжим за коньяком. У меня тут есть фляжка «Багратиона» из Кизляра. Да и перекусить пора бы.
    - Согласен. Фляжка коньяка и у меня имеется. Правда, не из Кизляра, а из Москвы. Есть сыр, фрукты, сервелат…
    - Ого! И у меня почти такой же набор. Есть ещё и походные мельхиоровые стаканчики. Грамм по 25 – 30. Но так лучше: дольше удовольствие протянем за беседой…
    Пересказы мемуарных записей моего попутчика были скучны и однообразны:монотонно текли, как вода из крана. Я уже пожалел, что захотел ознакомиться с его «творчеством». Из повествований Михаила Николаевича следовало, что в его жизни не происходило никаких замечательных событий. Даже такие вехи, как брак, рождение дочери, окончание вуза, назначение на ответственную работу – всё это мой собеседник описывал, как обыденные, «проходные» события. А каких-нибудь чрезвычайных происшествий в его жизни, судя по всему, вообще не было.  Не было до сих пор. Потому что на втором часу его рассказа наш поезд  врезался в застрявший на переезде автобус. А мы ехали в первом вагоне. И, хотя машинист начал тормозить, но тормозной путь у поездов слишком велик, окончательно остановиться не удалось. Мощный удар сотряс наш вагон. Локомотив ещё около пятисот метров протащил искорёженный автобус.  К счастью, как я потом выяснил, все пассажиры и шофёр успели покинуть застрявший по непонятным причинам  на переезде автобус. Машинист и помощник отделались ушибами и порезами…
    На месте аварии наш поезд простоял около семи часов. Пострадавший локомотив отбуксировали в депо, заменили его другим. Всё время этого длительного ожидания мой сосед не находил себе места, наружу он не выходил, а постоянно сетовал на проблемы, возникшие с его командировкой:
    - Как же так? Что делать? У меня с поставщиками назначена встреча на конкретное время!
    - Перезвоните им, объясните ситуацию. Они поймут. Это же форс-мажор…
    - Какой там форс-мажор?!  У меня такого никогда не было.  Я привык быть обязательным по отношению к своим партнёрам.  А тут – такая чертовщина!
    Михаила Николаевича не интересовали обстоятельства этой аварии. Когда я выходил наружу, чтобы узнать подробности, он даже не поинтересовался у меня, есть ли жертвы. Его волновали только собственные проблемы, которые, вероятно, впервые возникли в его чёткой и размеренной жизни. От досады он несколько раз прикладывался к коньяку, то вставал, то садился. Мне надоело наблюдать за этой суетой.
    - Не маячьте, Михаил Николаевич! Успокойтесь, сядьте и подумайте о чём-то другом!
    - О другом не могу думать. Впрочем, есть повод обратиться к дневнику.
    Он открыл свой  толстый ежедневник в кожаном переплёте и набросал в нём несколько строк. Затем лёг и, наконец-то, уснул. Дневник остался открытым. Потянувшись за бутылкой минералки, я невольно бросил взгляд на написанное. Вот что там было:  «25.06. 16.52. Неожиданно остановился поезд. Стоим уже пять часов. Командировку придётся перепланировать заново. Скверный день!»
     Для меня этот  день тоже оказался скверным. Но совсем по другой причине. Пока мой сосед спал, я договорился с проводником о переходе в другое купе.

г. Калуга  2015 г.