Сухой дым прошлогодней листвы

Терпким дымом сухой лист лаврушки,
Пережёванный смиренно кем-то в пост,
Верой, как рубанком, снимет стружки,
Отправляя бренное в компост.
Той метлой блаженной, словно кистью,
Что огонь разводит от искры,
Все мы – роли, розданные жизнью,
В фабуле божественной игры.

Хрупкой скорлупой сомкнуто тело,
Разноцветьем выкрашена жизнь,
На асфальте кто-то цветным мелом,
Написал уверенно – держись.
Написал, обвёл и знак вопроса,
Разместил к чему-то на конце,
Взглядом вниз и диалог допроса,
Легкой тенью на моем лице.

И глаза поспешно ищут ручку,
Поручень, костыль или держак,
Образ веры обернулся точкой,
На которую взобрался знак.
Знакам подавай ведь постаменты,
Бюсты отчищай от едкой ржи,
В этой жизни мы лишь элементы,
С разной периодикой души.

С разницею атомного веса,
И годичной суммою колец,
В поисках эфирного прогресса,
Нас с трибуны вдаль позвал отец.
И рукой бетонной рассекая,
Параллели и материки,
И как будто наперёд всё зная,
Он меняет русло у реки.

Мы идём послушно вслед за жестом,
Собранные зёрна в колоски,
Мир лежит комком ржаного теста,
Нам б лепить, а то умрём с тоски.
Нам б катать, копать, ломать и строить,
Чтобы верил в нас бетонный вождь,
Чтобы кирпичи для новой эры,
Выстояли и в жару, и в дождь.

Чтобы точку в центре постамента,
Не разрушили собой века,
Веру, в те года - сестрой цемента,
Нарекла строителя рука.
Верили в то время лишь в законы,
По которым плавится металл,
То значки, то звёзды, то погоны.
С детства каждый с верой надевал.

И казалась вера монолитной,
Пробивала рельсами тайгу,
И лицо с рисованных плакатов,
Нам твердило молча – всё смогу.
Восклицанием оно кричало,
И ему кивали дружно в такт,
И безликой точка тут же стала,
И над ней подняли красный флаг.

В ту эпоху точки, словно щепки,
Пропадали в скрежете пера,
Те, кто верил, в магазине кепки,
Разбирали хватко на ура.
Кто не верил, были и такие,
Получили ватные штаны,
Отправлялись на края России,
Постаменты строить для страны.

Утекло с тех пор воды немало,
Из морей, каналов, рек и ям,
Обелисками остывшей веры,
Кирпичи лампад то здесь, то там.
Серым взглядом полным сожаления,
Смотрят вдаль сегодня Ильичи,
Здесь уже страна другого теста,
Здесь пекут на Пасху куличи.

Я иду в безветренном апреле,
Прошлогодний дым листвой горит,
И вокруг меня разлиты трели,
И с небес мне кто-то говорит,
Шепотом, едва лишь различимым,
Отвлекаясь иногда на смех,
Ведь ты прав, что вера служит точкой,
Постаментом для сердец у всех.