Но что есть Будда? Дерево в саду...

Оум



Ом, Оум –
Так вдохнул санскрит в латынь
оmnia - «всё мое, носимое со мною»…
А шиповник на скалах,
над морем полынь –
это оmnia полное, всеземное.
Ом, Оум –
Не просто ум, но «О, ум!»,
влившийся в окоём,
в Ойкумены душу,
ни стволу не доступный, -
с пулей «дум-дум», -
ни чему-то ещё остриём наружу.
Ом, Оум –
омеги окно, омелы кольцо.
Оникс – он, она – опаловый омут?
Очи, очнитесь:
не Ольга, не лги, лицо!
На обруче отрока
ноет очкастый овод…
Ом, Оум –
опять откровенье о том,
что дан языкам
прародительский ритм дыханья.
В них слышны с сединою ноты:
брат, вода, дом…
И верховные «до»
молодого совсем ожиданья.






* * *



Но что есть Будда? – Дерево в саду,
коль посмотреть буддийскими глазами...
В провал зимы, в безвременье уйду,
но прояснится – и под небесами,

под новым солнцепадом оживу.
И хмель травы, и детства халабуду
вдохну, рукой поглажу наяву.
И снова то же имя назову... –
Так и монах шафранный будит Будду.





Инкарнации



Мокры, как мокко, плечи и бока,
бугры спиты кулачного атлета.
Негр Холлифилд облёк себя в шелка
нежнейшего фиалкового цвета.
Когда бы я родиться чёрным мог,
я стал бы блюзам, и в печали трубы
томились бы, но в паузах меж строк
смеялись бы мелованные зубы.

Когда бы ветхий был я иудей,
я ум вложил бы в золотые слитки,
и смуглых новоявленных детей,
любил бы строго, словно Торы свитки.
Я что-то помню. Может, потому
любуюсь теми, кем уже не стану.
ведь пить вино сей жизни одному -
не по душе мне и не по уму.
А оставаться трезвым – дань обману…