Н. И. Надеждин. Город Зарайск, в старину и ныне

Н.И. Надеждин

ГОРОД ЗАРАЙСК, В СТАРИНУ И НЫНЕ

Зарайск – родной город крупного русского учёного и мыслителя Николая Ивановича Надеждина (1804 – 1856). Здесь он вырос и постепенно постигал необходимые знания о жизни окружающего мира, быте народа и его хозяйственном укладе. Этнографические и краеведческие исследования, - а их Н.И. Надеждиным создано немало, - всегда насыщены уникальными сведениями, добытыми трудами искреннего патриота. Эти его исследования надолго останутся важным пособием для всех, кто любит прошлое своего края, его славную историю. Работа впервые была издана в Журнале Министерства Внутренних Дел за 1848 год. Публикация извлечена и заново подготовлена библиографами Маргаритой Бирюковой и Александром Стрижевым.


Между двенадцатью городами, входящими в состав нынешней губернии Рязанской, первое место, после губернского, принадлежит уездному городу Зарайску. Это, впрочем, не по отношению к численности населения, в чём Зарайск из своих одногубернских собратий почти на шестую долю уступает Касимову и чуть не вполовину ниже Скопина. Но, вообще, он как-то больше представляет в себе городского: сколько по наружному устройству, столько и по внутреннему развитию собственно городам свойственной жизни и деятельности. Последнее всего лучше свидетельствуется тем, что в нём купеческих капиталов объявляется больше, нежели в самом губернском городе Рязани; что ж касается до поименованных двух уездных, то против Касимова — вполтора, а против Скопина — втрое больше. Да и по значительности объявляемых капиталов, если измерять её числом купцов, состоящих в двух первых гильдиях, Зарайск, в общем составе Империи, считает выше себя только сорок три города, включительно и с обеими Столицами: место его по этому распределению находится между губернскими городами Саратовом и Харьковом  [1].

Так как города наши (за весьма немногими исключениями, образовавшимися вследствие слишком резких географических, или ещё более этнографических особенностей) все вылиты на один образец, и потому, в разных только размерах, имеют одно поличье и один склад; то естественно, что статистическая характеристика каждого из них большей частью заключается только в высшей или низшей числительности одних и тех же предметов. Столько-то церквей и столько-то домов, в том числе столько-то каменных; столько-то улиц и площадей, с присовокуплением иногда, что между ними столько-то мощёных; столько-то жителей с обычным стереотипным распределением по графам, часто не отличающимся друг от друга ничем, кроме названий, иногда по давности лишившихся, а иногда по новости ещё не успевших приобресть себе никакого существенного смысла; потом, кое-где — один, или и больше монастырей; везде почти хоть одно училище и хоть одна богадельня; непременно везде — еженедельные базары и годовые ярмарки, десятки, а инде и сотни разных лавок и других торговых заведений (в том числе всегда съестных меньше, чем питейных), и наконец — под рубрикою заводов и фабрик — несколько цифр, под которыми всего чаще скрываются либо кирпични, либо пивоварни, либо то и другое вместе: вот вся добыча, которую наши города обыкновенно доставляют статистике. Такие между ними, где существуют свои особые, им только (исключительно, или по преимуществу) принадлежащие источники или способы городской промышленности, очень редки; так редки, что их можно перечесть по пальцам (включая даже и те старобытные, патриархальные производства, которых стыдится современная цивилизация, но которыми бывало не в шутку занимались и недаром славились некоторые из наших городов; например: Клин — лаптями, Муром — калачами, Вязьма — пряниками, Калуга — тестом, и т.п.). Зарайск, должно сознаться, и прежде не бывал, и теперь не состоит в числе подобных выскочек из ряду. Он просто себе город, как город; ничего нет в нём особенного, ему только свойственного, такого, что б можно было назвать, хоть бы даже при небольшом увлечении местным патриотизмом — его собственным, «Зарайским»! Поэтому, вся современная его статистическая особность состоит только в сравнительной крупноте некоторых цифр, неизбежно встречаемых или предполагаемых при всякой местности, как скоро присвоено ей название «города»  [2].

Чтобы оживить сколько-нибудь эти сухие цифры, взглянем, по крайней мере, на то, каким образом и в какой постепенности росли они и выросли до нынешней количественности; или, что то же: приведём в известность происхождение и минувшую судьбу Зарайска, насколько то дозволяют сохранившиеся об нём воспоминания.

Город Зарайск находится в северо-западном углу нынешней своей губернии, на смежности её с губерниями Московскою и Тульскою; расстоянием: от Рязани в 56, от Москвы (через Коломну и Бронницы) во 134, от Тулы (через Венев) во 105 верстах. Смежно-уездные с ним ныне города: в губернии Рязанской — (кроме Рязани) Михайлов и Егорьевск (первый в 40, последний в 70 в.), в губернии Московской — Коломна (в 38 в.), в губернии Тульской — Венев и Кашира (первый в 61, другой в 53 в.). Положение имеет по обе стороны, главным же образом на правом берегу реки Осетра, которая, вытекая из-за Венева, впадает в Оку между Каширою и Коломною, от места, где находится Зарайск, ниже вёрст на 20.

Такое географическое помещёние само в себе носит достаточное свидетельство, что происхождения Зарайску не следует искать в общем источнике первоначального образования наших старых городов, то есть в видах военного «ограждения». Это ещё положительнее подтвердится, если мы, по сохранившимся памятникам, обозрим систему «городовых укреплений» древнего Княжества Рязанского, в земле которого Зарайск первоначально возник и устроился.

Древнее Рязанское Княжество, в разные времена своего продолжительного существования, раскидывалось на весьма обширное пространство, включая в себе, кроме нынешней Рязанской, всю сполна губернию Тульскую, с значительными частями Владимирской, Московской, Калужской, Орловской, Тамбовской и Воронежской. Но основное ядро его, вкруг которого то расширялась, то стеснялась его подвижная окружность, заключалось постоянно внутри нынешней Рязанской губернии; именно: в пространстве между реками Окой и Проней, которое и теперь у туземцев удерживает название Стороны Рязанской по преимуществу  [3]. Близь слияния поименованных рек находилась древняя Столица Княжества, которой следы и самое имя сохранились в доныне существующем (теперь помещичьем) селе Старой-Рязани, насупротив новоучреждённого в последние времена города Спасска. Отсюда, и вниз по Оке, владения Рязанские простирались в старину весьма далеко; с правой стороны, по меньшей мере, до Мокши (в нынешних Елатомском и Темниковском уездах губернии Тамбовской), с левой — едва ли не по Клязьму (в уездах: Гороховецком Владимирской и отчасти Горбатовском Нижегородской губернии)  [4]. Но это растяжение во глубину дремучих лесов и топучих болот, вследствие естественных причин малодоступности для сообщений, не могло оставаться в прочном союзе со средоточием: изначала образования области Рязанской в её отдельной самобытности тут возник особый удел дома Рязанских Князей, под именем Княжества Муромского, которое, не имея сил поддерживаться само собою, вскоре увлеклось под влияние, а потом вовлеклось совершенно в состав соседнего Княжества Залесско-Суздальского, постоянно соперничествовавшего с Рязанским; так что в этом направлении земля собственно Рязанская в лучшие времена самобытного существования Княжества ограничивалась самыми ближайшими окрестностями Старой-Рязани, едва выходившими из нынешних границ уезда Спасского. Этим объясняется та бросающаяся в глаза особенность, что вниз за Старую-Pязань на всём протяжении Оки, по обе её стороны, исторически известен только один город Рязанский: Шилов, который есть, очевидно, нынешнее село Шилово (на правом берегу Оки), верстах в 30 ниже Старой-Рязани; да ещё ближе к этой последней — существование старинных «городовых» укреплений свидетельствуется доныне сохраняющимися наименованиями: села Городца (на левом) и деревни Городища (опять на правом же берегу Оки)  [5]. Совершенно напротив, если обратиться от Старой-Рязани вверх, как по Оке, так и по Проне (которые, как замечено, тут возле сливаются), то вскрай их обеих представятся две длинные, всё больше и больше расходящиеся линии городищ, из коих многие встречаются в древних воспоминаниях, а некоторые и доныне существуют в качестве «городов». По Оке, постоянно с правой стороны, идут друг за другом: окружённое видимыми доселе остатками земляных осыпей село Половское (в прямой линии, пресекающей два раза Оку, верстах в 15 от Старой-Рязани); замечательное по имени село Вышгород (при впадении в Оку речки Раки); монастырь и село Льгов (правильно — Ольгов, исторически известный в качестве города); сам теперешний губернский город Рязань (по-прежнему — Переславль-Рязанский, ещё во времена Княжества вступивший в права и степень захудевшей Старой-Pязани); село Малое Городище (близь образования из Оки рукава Трубежа, при устье которого находится теперешняя Рязань); Романово-Городище (близь нынешнего села Вакина, совсем теперь запустелое, но ещё не очень давно – село, а в старину — удельная волость Рязанских Княгинь); Перевитское-Городище (ныне также запустелое, при деревне сохраняющей ещё имя Перевитского-Торжка и просто Перевитска, но некогда центр особого Княжества, составлявшегося из «трети» всех владений Рязанских); деревня Городище (при слиянии речки Вобли с Чёрною, впадающею в Оку под Перевитском); село Городец (насупротив впадения в Оку реки Цны, долго служившей на противоположном берегу Оки границей между владениями Рязанскими и Московскими); село Городня (у впадения в Оку реки Осетра, почти на половине расстояния между Зарайском и Коломною); погост Ращислов (правильно — Ростиславль, при границе нынешней губернии Рязанской с Тульскою, в старину столица одного из уделов Рязанского Княжества); погост Городище (в Каширском уезде Тульской губернии, несколько выше теперешнего города Каширы, против впадения в Оку речки Лопасни, некогда опять границы между владениями Московскими и Рязанскими на той стороне Оки); слобода Тешилова (ещё выше по Оке, почти к Серпухову, в старину под тем же именем встречающаяся в списке городов Рязанских); и далее, только как именно далеко, при наличных исторических воспоминаниях и топографических сведениях с точностью определить невозможно  [6]. Другую линию, идущую по Проне, и всё с левой её стороны, обозначают: деревня Городецкая (невдалеке от слияния с Проней речки Нетьи, в соседстве нынешнего села Столбцов); нынешний уездный город Пронск (стародревний, бывший средоточием обширнейшего и могущественнейшего из уделов Рязанских, достигавшего некогда совершенной независимости и самостоятельности, с именем Великого Княжества); уездный же город Михайлов (близь которого на той же стороне Прони — деревня Жокино-Городище, с другой стороны — прежде бывший город, ныне село Печерники); село Могилёвское-Городище (на границе губернии Рязанской опять с Тульскою); прежде бывший город Гремячев (ныне слобода в Веневском уезде Тульской губернии, выше которой, с другой стороны Прони, опять в губернии Рязанской, находится деревня Красное-Городище); после чего, за истощением реки Прони, невдалеке берущей своё начало, линия эта переходит в водную область Дона, с которым теряется во глубине степей, тоже до сих пор в точности не разведанной ни топографически, ни исторически  [7]. Явно, что таким образом из того, что было в старину «основным ядром» Княжества Рязанского, выходил род треугольника, вершина которого, тщательно вокруг «огражденная», утверждалась в Старой-Рязани, а бока, с неменьшей рачительностью забранные «городами», вытягивались на пространство неопределимое, но, во всяком случае, столько обширное, что в нём, несомненно, включалась вся нынешняя губерния Тульская; почему река Осётр, во всю длину своего течения, тем более там, где находится Зарайск, не могла иметь пограничной важности, следовательно, не нуждалась и в «укреплениях», по старинной системе «градостроительства»  [8].

Итак, происхождение Зарайска не могло быть стратегическое. Его и действительно самые предания выводят совсем из другого начала; именно — духовно-религиозного, или «церковного», которое в древней Руси имело весьма важное участие в распределении населённости вообще, и в особенности в подготовлении материалов для «горожанства»: что для образования в собственном смысле «городов» несравненно важнее, чем одно «градостроительство».

Первое летописное известие о Зарайске, ещё до получения им нынешнего имени, есть сказание о присвоении ему «чудотворной иконы Святого Николая», принесённой в начале XIII века из Корсуня или Херсонеса-Таврического (что ныне развалины в Крыму близь Севастополя). При этом рассказываются следующие любопытные обстоятельства. В 1224 году (том самом, который в наших воспоминаниях ознаменован первою печальною встречею Южно-Русских Князей с ново-появившимися Монголо-Татарами на реке Калке), Святитель Николай явился во сне Корсунскому священнику Евстафию и сказал ему: «Возьми мой чудотворный образ, жену свою Феодосию и сына своего Евстафия, и иди в землю Рязанскую». Евстафий не знал, что это за земля Рязанская, и где лежит она, и усомнился в видении. Святитель Николай вторично явился ему, повелевая идти в неведомую землю; Евстафий продолжал сомневаться. Угодник Божий является в третий раз, толкает непослушного в рёбра, повелевает идти яко на восток, и сам обещается быть путеводителем; Евстафий и тут медлил, и в наказание поражён был слепотою. Тогда он решился исполнить волю Святителя и предназначил себе путь в Рязань чрез землю Половецкую; но Святитель, ещё раз явившись, запретил ему идти, как он предполагал, а велел сесть на судно в устье Днепра и плыть до Варяжского (Балтийского) моря в область Немецкую или Ригу, а оттуда ехать сухим путём чрез Новгород в Рязань. Так и сделал Евстафий. По прибытии в Новгород жена его не хотела было идти далее, и за то поражена была жестокою болезнью; но по молитвам мужа исцелена. Когда путники достигли, наконец, пределов Рязанских, один из местных Князей, Феодор Юрьевич, предуведомлённый о шествии иконы Святителя в сновидении, выехал к ней навстречу и удостоился узреть исходившее от ней лучезарное сияние. Тогда и глава Князей Рязанских, отец Феодоров, Князь Юрий Ингоревич, вместе с Епископом Рязанским Евфросином Святогорцем (то есть пришельцем из Святой Афонской Горы), поспешили прибыть на поклонение Угоднику Божию и тут же заложили для его чудотворного образа церковь, вкруг которой начал расти нынешний Зарайск, под именем «Святого Николы Корсунского»  [9].

Сказание это, мимо содержащихся в нём подробностей, примечательно: во-первых — потому, что заключает указание на особенные отношения древней «земли Рязанской» к Греческому Востоку (икона приходит туда из Корсуня — при Епископе Святогорце!); во-вторых — собственно по отношению к Зарайску — тем, что описываемое в нём происшествие едва ли не должно считать первым поводом к возникновению и утверждению населённости на месте, ставшем с тех пор предметом особенного благоговения в окрестностях.

Вслед за тем, новое летописное сказание сообщает не менее любопытные подробности о том, каким образом место это получило нынешнее свое имя. Спустя тринадцать лет после прибытия туда чудотворной иконы, в 1237 году, Батый, предводительствуя полчищами Монголов-Татар, вторгнулся в южные области Княжества Рязанского. Князь Рязанский, Юрий Ингоревич, получив от соседа своего, Великого Князя Суздальского Юрия Всеволодовича, отказ в испрашиваемой против общего врага помощи, спешил умилостивить Хана дарами и послал к нему ещё на Воронеж, тогдашнюю границу своих владений, между прочими подручными Князьями сына своего Феодора: того самого, который первый встретил и принял чудотворную икону Корсунскую. Батый, узнав от одного вельможи Рязанского, бывшего в посольской свите, что жена Феодорова, Евпраксия («от Царского рода» — говорит сказание, следовательно — Гречанка! ибо в то время только Греческие Императоры назывались у нас «Царями»), была красоты необыкновенной, потребовал её от Феодора к себе на ложе. Благородный супруг с негодованием отверг требование, и тут же был предан смерти. Когда Княгиня, пребывавшая у Святого Николы Корсунского, получила известие, что супруг её погиб «любви ея ради и красоты» (как говорится в летописи, прибавляющей, что она в это время «стояше в превысоцем храме своем, и держащи на своих белых руках любезное свое чадо, Ивана Феодоровича Постника (?), и поглядающи ласковаго и любимаго супруга»; то (продолжая словами же летописи) «наполнися слез и горести, и ринуся из превысокаго храма своего, и с сыном своим, на среду земли, и заразися (то есть — «убилась») до смерти; и оттоле прозвася место «то зараз, занежь заразися ту Княгиня Евпраксия с сыном своим»... Впоследствии, по разорении всей земли Рязанской и удалении из ней Батыя, уцелевший в живых один из всего дома Князей Рязанских Князь Ингорь Ингоревич принёс с Воронежа тело Князя Феодора «в его область — к великому чудотворцу Николе Корсунскому», и тут, в одном месте с телами жены и сына, погреб честно: «и поставиша» (продолжает летопись) «над ними три кресты каменны, и от сея вины зовется Великий Чудотворец Николае Заразский, яко ту благоверная Княгиня Евпраксия, с сыном своим Князем Иваном, сама себе зарази»... Так ли точно всё это происходило, или нет; но Зарайск действительно в старые времена, даже до XVII столетия, во всех памятниках называется Николою Заразским, или просто Заразеском и Заразском или Зараском: что весьма усиливает вероятность этого поэтического события, конечно, усугубившего благоговение к освящённой им местности  [10].

В сказании об этом событии Зарайск не называется «городом»; не значится он и позже в числе «городов» Рязанских, по известному списку, напечатанному в Воскресенской Летописи и у Шлецера в Несторе  [11].

 Впрочем, во всяком случае, «ограждение» его должно было произойти ещё до окончательного падения Рязанского Княжества (1517). Великий Князь Московский Василий Иоаннович в 1531 году повелел уже выстроить в Зарайске «каменную крепость», на место «прежней деревянной». Эта прежняя крепость состояла из двух концентрических глубоких земляных рвов и деревянного тына, с двенадцатью деревянными же башнями. Пространство, занимаемое ею, начиналось от нынешнего моста, что на Благовещенской улице, и простиралось через улицы Рязанскую, Павловскую, Екатерининскую и Натальинскую. Построенная в 1531 году каменная крепость есть та, которая существует доселе. Она состоит из четвероугольной стены (до половины снизу из белого камня, верхняя половина из кирпича) с зубцами и четырьмя башнями (средние башни уже обрушились до половины). Пространство, этою крепостью занимаемое, имеет в окружности 150 саженей, высота стен 4 сажени. Трое ворот её в старину затворялись деревянными щитами, на которые опускались железные решётки. Укреплённый таким образом Зарайск входил в состав Украинской Линии, предназначенной защищать Московское Государство от набегов Крымских   [12].

Некоторые из этих набегов, счастливо отражённых, замечены историею. Вскоре после построения каменной крепости, в 1541 году, Крымский Хан Саип-Гирей приступал к Зарайску; но был со славой отбит (28 июля) храбрым Воеводою города Назаром Глебовым  [13]. Затем, в 1570 году Хан Девлет-Гирей, опустошив окрестности Зарайска, приблизился к городу; Воевода Князь Димитрий Хворостинин и товарищ его Фёдор Львов, вышедши навстречу (в ночи 21 мая), побили у него многих Татар, захватили языков, и всё войско принудили убраться за Почежской Лес  [14]. Наконец, уже в 1673 году, Зарайский Воевода Матвей Федотович Карандеев ознаменовал избавление города от нашествия Крымцев (2 июня), устроением иконы Казанской Божией Матери, которая доныне сохраняется в Зарайском соборе  [15].

Но достопамятнейшею эпохою в истории Зарайска было смутное время Самозванцев. В 1608 году засел в нём Литовский Полковник Александр Лисовский. Рязанский Воевода Князь Хованский и сподвижник его Захарий Ляпунов двинулись выгнать смутителя, и были разбиты им наголову. Вот как рассказывает об этом летописец: «В Переславле собрався с ратными людьми Воевода Князь Иван Ондреевич Хованский, да с Прокофьева места брат его Захар Ляпунов с ратными людьми, с Рязанцы и с Арзамасцы, пошли под город под Зарайской. А в городе в Зарайском сидел Литовской Полковник Александр Лисовский, а с ним Литовские ратные люди, и Черкасы, и Русские всякие воры. И как Московские люди пришли под город под Зарайской на поле, и Лисовской со всеми людьми из города вышел на бой, и с Рязанцы и с Арзамасцы был у него бой, и Рязанцов и Арзамасцов побил и многих живых поимал». Другой летописец прибавляет: «Единых Арзамасцов убиша на том бою триста человек; трупы же их Лисовской повеле похоронити в одно место в яму, и сдела ту над ними для своей славы курган великий: той курган стоит и доныне»  [16]. Затем ход событий перевернулся. Посреди всеобщего волнения Зарайску досталось счастье иметь своим Воеводой знаменитого Князя Пожарского, который, когда всё изменяло Царю Шуйскому для Тушинского вора, удержал преданный ему город в верности законному Государю с опасностью собственной жизни, и тем произвёл благодетельное влияние и на другие окрестные города. При этом весьма важную роль играл Зарайский Соборный Протопоп Димитрий, который укреплял и благословлял героя умереть бесстрашно за Отечество и Веру  [17]. Этот Протопоп Димитрий и впоследствии принимал ревностное участие в великом деле умиротворения России избранием в Цари юного Михаила Феодоровича Романова, и находился в числе послов, отправленных к нему из Москвы в Кострому с приглашением на Царство  [18].

По совершенном успокоении Государства под сенью благословенного Дома Романовых, Зарайск постепенно восстановлялся из разрушения, в которое повергли его бедствия междоусобий; между прочим, крепость его была возобновлена в 1650-51 годах, при Царе Алексее Михайловиче: причём «градоделец был» некто Борис Августов.

С тех пор, мирно существуя внутри великой Империи, город этот перестал являться в государственной истории. Но, в вознаграждение того, мы имеем памятники, по которым можем проследить его статистическое развитие с времён довольно давних. Приведём их здесь по порядку.

Первое весьма подробное изображение Зарайска сохранилось в выписи с книг платежных Резанских, письма и меры Василья Яковлевича Волынского, да Ивана Афонасьевича Нащокина, да подъячих Второва Ильина, да Алексея Малахова, лета 7103, 104 и 105 (1595-6 и -7) . [19]. В этой любопытной выписи значится так:

«Город Николы Зараскаго посад. А на посаде в остроге и за острогом тяглых дворов лучших людей 5 дворов, а людей в них 8 человек, да середних людей 25 дворов, а людей в них 36 человек, да малосильных и убогих людей 131 двор, а людей в них 164 человека. Всего тяглых дворов лутших, средних и малосильных и убогих людей 161 двор, а людей в них 208 человек; да 24 двора бобыльских, а людей в них 26 бобылей; да 13 дворов пустых, да 19 мест дворовых. А сошнаго писма в живущем соха с третью и пол-пол-четь сохи, в пусте четверть сохи. А в соху положено лутчих людей по 80 дворов, средних по 100 дворов, а малосильных и убогих людей по 120 дворов. А впред им в Государевых Царевых и Великого Князя Бориса Феодоровича всеа России податях верстаться самим по животам и по промыслам. А бобыльские дворы в сошное писмо не положены.

У Николы ж за острогом на Безпятовской земле, что дал в дань Николе Чудотворцу Михайла Назарьев сын Глебов вотчину свою слободку Назарьевскую. А дворов тяглых людей 10 дворов, да 2 двора бобыльских, а людей в них тож. А сошнаго письма в живущем пол-пол-треть сохи, а монастырския церковныя дворы тяглых людей в соху кладено потомуж, как и посадские дворы; а бобыльские дворы в сошное письмо не положены. А впред им в Государевых Царевых и Великого Князя Бориса Феодоровича всея России податях верстаться меж себя самим по животам и по промыслам. А теми посадскими тяглыми и бобыльскими дворы, которые в остроге и за острогом и в Круглом Монастыре, и которые за Монастырем на Монастырской земле и в Назарьевской слободке, владеет Николы Зарайского Протопоп с бpaтиею.

У Николы ж в городе каменном и в остроге и за острогом и за речкою Монастырскою, Резанских и Каширских помещиков 169 дворов, а людей в них торговых, малотчих и убогих людей, дворников 47 человек, да 18 пашенных людей, а пашню пашут на себя по сторонам понаймуючи; да 58 человек малотчих убогих, мастеровых людей до 75 человек, которые живут на дворничестве, а кормются по-миру, делают наймуючися. Всего дворников, торговых и пашенных и монастыревых людей, и которые живут на дворничестве, и кормются по-миру делают наймуючись 198 человек. А впред тем людям, как Государь Царь и Великий Князь Борис Феодорович всея России укажет.

У Николы ж в остроге на посаде 257 лавок живущих, да 3 места, которые не отданы под лавки. А оброку с тех лавок и с мест 32 рубли 16 алтын 4 деньги, с лавки по 4 алтына с деньгою. Да в городе каменном 16 лавок; а оброку с тех лавок рубль 14 алтын 4 деньги, с лавки по 3 алтына. А впред торговым людям в лавочных оброках верстаться меж себя самим. А оброк с тех со всех лавок сбирают на Протопопа с братиею. Да в остроге 67 лавок пустых, да 4 места лавочных порожния. А оброку в пусте 8 рублей 29 алтын с деньгою. Да на посаде же 53 скамьи, а торгуют на них хлебы и колачи и всяким мелким товаром. А Протопоп с братию сказал, что с скамьи оброку ни которого не имал, а впред как Государь Царь и Великий Князь Борис Феодоровичь всея России укажет.

Да у Николы-ж на реке Осетре баня, а откупают ее тутошние люди, а оброк плотят в Новую Четверть.

Да у Николы-ж чрез реку Осетр мост, а мостовщины збирают на Протопопа с братиею на год по три рубли, а иногда больше, а иногда меньше. Да на реке Осетре мыт водяной, а збирают с того мыту с иногородца с шеста по три деньги, а с тутошного Николы Чудотворца Зарайского с торгового человека с шеста по две деньги, и збирают тот мыт таможенные целовальники на Протопопа с братиею. Да в реке рыбныя ловли и бобровые згоны с верху от речки от Носовки вниз по реке Осетру до устья реки Осетра верст на 30 и больше; а владеет теми рыбными ловлями и бобровыми гоны Никольской Протопоп с братиею. У реки ж Осетра 7 мест анбарных, и с тех анбаров на Протопопа с братиею иман оброк с анбара по 4 алтына с деньгою; а ныне тот оброк в пусте».

Другое довольно обстоятельное сведение о состоянии Зарайска имеем мы позже восьмидесятью годами: из книг окладных монастырям, церквам и часовням Рязанской Епархии, учиненных в 7184 (1676) году, при Преосвященном Иосифе Митрополите Рязанском и Муромском  [20]. Там находится следующее описание городского населения по церквам:

«Церковь Живоначальныя Троицы, в Зарайске на посаде, в Круглом Монастыре. У тое церкви двор попа Елисея, двор попа Андрея, двор диаконов, двор пономарев, двор просвирницын; а церковной земли и покосов нет. Да в приходе к той церкви: 87 дворов посадских людей, 6 дворов пушкарских, 13 дворов дворянских, 32 двора крестьянских, 4 двора бобыльских, 2 двора задворных слуг; итого 149 дворов…


Церковь Богоявления Господня, в Зарайске на посаде. У тое церкви двор попа Леонтья, двор попа Феодора; а церковной земли и сенных покосов у тое церкви нет. Да в приходе к той церкви: 3 двора подьячих, 10 мест пустовых церковных, 22 двора стрелецких, 10 дворов пушкарских, 40 дворов посадских людей, 20 же дворов посадских людей, и всего 93 двора…

Церковь Преображения Господня, в Зарайске на посаде. У тое церкви двор попа Федота, двор попа Ивана; а церковной земли и сенных покосов нет. Да в приходе по той церкви: 3 двора стрелецких, 22 двора пушкарских, 4 двора воротников, 44 двора посадских людей, 15 дворов крестьянских, и всего 90 дворов…

Церковь Святаго Пророка Илии, в Зарайске на посаде. У тое церкви двор попа Симеона, двор попа Павла, двор дьячков; а церковной земли и сенных покосов нет. Да в приходе к той церкви: 6 дворов дворянских, 52 двора посадских людей, 23 двора крестьянских; и всего 84 двора…

Церковь Благовещения Пресвятыя Богородицы, в Зарайске на посаде; стоит пуста, а приходом владеют Троицкой поп Елисей, да Спасской поп Федот. И по скаски их попов за руками, тое пустовыя церкви: 14 дворов посадских людей»  [21]…

Спустя тридцать пять лет после того, когда преобразования Петра Великого начали воззывать Россию к новому бытию, в Зарайске значились по ведомости Камер-Коллегии, на основании переписи 1711 года: соборная церковь 1, приходских 6; посадских с их приказчиками 1 332 человека. При этом, в городе находились устроенные уже по новой форме: Магистрат, в котором Бургомистр 1, Ратманов 2; да Крепостная Контора, в которой Надсмотрщик 1, Писец 1; итого должностных лиц 5 [22].

Затем, уже после царствования Екатерины II, имевшего важное влияние на развитие городов, при начале нынешнего столетия, именно в 1804 году, состояние Зарайска выражалось следующими цифрами. Церквей, кроме собора, каменных 4, деревянных 4 (в том числе упразднённый Вознесенский монастырь). Обывательских домов более 600 (в том числе довольно и каменных). Жителей: чиновно-должностных 32, штатной военной команды 34, священно- и церковно-служителей 46, купечества 572, мещан 1 400, пахатных солдат 173, дворовых людей при господах 59, да в инвалидной команде, поселённой при городе, всех чинов 17 итого, 3: мужеского пола 2 487, а с включением женщин, коих число, по всем званиям, простиралось до  2 341 всех городских обывателей по обоим полам душ. Фабрик никаких; а заводов кожевенных 2, кирпичный 1, мельница мучная 1. Лавок, в каменном гостином дворе, кроме мясных и рыбных рядов, 136; питейных домов 7 [23]. 

В последнее время, вот главные черты официальной статистики Зарайска. Церквей (все каменные) 9. Домов 884 (в числе их каменных 38). Жителей обоего пола 6 352; в том числе: духовных 175, благородных 168, разночинцев 42, купечества 2 гильдии (в 4 капиталах ) 61, 3 гильдии (во 166 капиталах) 1 693, мещан 3 578, вечно-цеховых 4, нижних воинских чинов 325, вольноотпущенных 7, людей дворовых 176, крестьян 123. Лавок всех 151 (в том числе 104 москотильных); трактирных заведений 8, погребов 13, питейных домов 8. Фабрик 2 (одна бумажных материй, другая для крашения пряденой бумаги); заводов ни одного  [24].

Мы не делаем выводов; но главнейшие из этих данных, объемлющих собою пространство 250 лет, представляем в следующей сравнительной таблице:

В ЗАРАЙСКЕ:

1595 год: домов 379; жителей муж. пола: горожан – 444, духовных – 15;  лавок купеческих – 376. 

1676 год: церквей – 6, домов – 330.

1711 год: церквей – 7, жителей муж. пола: горожан – 1332, чиновников – 5.

1804 год: церквей – 9, домов – 600,  жителей муж. пола: горожан – 1972 (в т.ч. купечества – 572), прочих сословий – 517 (в т.ч. духовных – 46, военных – 206, чиновников – 32); лавок купеческих – 136.

1842 год: церквей – 9, домов – 884,  жителей муж. пола: горожан – 2965 (в т.ч. купечества – 1754), прочих сословий – 606 (в т.ч. духовных – 94, военных – 335, чиновников – 90); лавок купеческих – 151.

ПРИМЕЧАНИЯ Н.И. НАДЕЖДИНА:

  [1] Это сравнительное определение городской важности Зарайска вычислено по изданным от Статистического Отделения Совета М.В.Д.: Статистическим таблицам о состоянии городов Российской Империи, Великого Княжества Финляндского и Царства Польского, по 1842 год. Ср. Ж. М. В. Д. (1843), Ч. I, с. 286-313. 

  [2] Отличительные особенности Русских городов, наиболее известные, в прошлом столетии вдохновили одного пииту к составлению следующих не мудрых по складу, но по содержанию любопытных виршей:
Клин город лаптями, а Муром калачами;
Замками славен Тверь, а Новгород сыртями;
Гусями Арзамас, а Углич толокном;
Река Яик икрой, Ростов же чесноком;
Из Вязьмы - пряники, из Шуи крепко мыло;
Из Вологды свечи иль сальное светило;
Белоозерские славнее всех снятки;
Олонец нитяны пускает к нам мотки;
Ружьём и шпагами нас Тула снабдевает;
Арбузы Астрахань, лук Боровск посылает;
Козлами, лошадьми прославилась Казань;
А из Украйны всех есть лучшая Рязань.
Замечательно, что между городами Рязанскими, и о самой Рязани вирши эти не нашли ничего больше сказать, как то, что она в «лучше всех из Украйны»!

  [3] По преданию, ведущемуся исстари, в составе нынешней губернии Рязанской, от Рязанской-Стороны отличаются: Сторонa-Мещёрская — по левому берегу Оки, и Сторона-Степная, на правом берегу Прони. Последнее название, очевидно, есть физико-географическое; тогда как первое, по всей вероятности, должно быть смысла и происхождения этнографического.

  [4] Так должно заключать с достоверностью из прежних границ Рязанской Епархии, которые в старинные времена обыкновенно совпадали с границами соименных Епархиям Княжеств.

  [5] В живом доныне сознании туземцев, с коим совершенно согласны и документальные указания из времён самобытного существования Княжества, последним населённым пределом земли Рязанской считается упразднённый теперь монастырь Терехов (при остающемся доселе того ж имени селе, несколько вёрст ниже Шилова). Впрочем, границы преждебывшей (по духовному управлению) Старо-Рязанской «десятины» (без сомнения, соответствовавшей некогда гражданскому объёму «уезда» Старо-Рязанского) простирались гораздо дальше; именно: на правом берегу Оки — за речку Середнюю, а по левому берегу — до реки Гуся (то и другое, по-нынешнему, уже в уезде Касимовском). При этом, в нынешнем селе Свинчусе, находящемся близь впадения в Оку речки Середней, можно бы признать упоминаемый между старинными Рязанскими городами Свинеск (см. известный список городам Русским в Воскр. Лет.); а нынешняя деревня Городище, в окрестностях села Ибердуса, неподалеку от слияния Гуся с Окою, не есть ли крайний укреплённый пункт рубежа Рязанской Мещоры с Суздальско-Владимирско-Московскою?

  [6] По историческим указаниям, владения Рязанские простирались вверх по Оке: на левом берегу — по крайней мере до Зуши (на которой лежавшее Княжество Новосильское долго оставалось спорным между ВВ. КК. Московскими и Рязанскими, см. договорные граматы ВВ. КК. Димитрия и Олега между 1378—89, Василия Димитриевича и Фёдора Ольговича в 1402 году); на правом берегу: вверх по реке Москве — на все волости Коломенские, доходившие почти под самый город Москву (см. духовную грамату В. К. Калиты между 1328—41 годов, где «волости Коломенския» исчисляются подробно); по Лопастне — до верховья (см. духовную грамату В. К. Ивана сына Калиты между 1356—59 годов, где «места Лопастенския» названы «местами Рязанскими»); по Протве — то же самое (см. вышесказанные договорные граматы Димитрия с Олегом и Василия с Фёдором, где существующие доныне города Боровск и Верея причисляются к прежде бывшим «местам Рязанским»); на Угре — до границы нынешней губернии Смоленской (где находился город Опаков, ныне село того ж имени близь города Юхнова, некогда состоявшей в земле Рязанской, см. Ист. Татищ. III. 284); на Жиздре — по меньшей мере до Козельска в нынешней губернии Калужской (некогда столицы особого удела, под верховною властью Великих Князей Рязанских, см. И.Г.Р. т. V. пр. 254); наконец, ещё выше — конечно до Нугри, вливающейся в Оку в весьма недальнем расстоянии от устья Зуши. на противоположной стороне Оки (так как досюда должно было простираться в старину Княжество Белевское, тоже бывало спорное между Москвою и Рязанью, см. опять вышеупомянутые договорные граматы ВВ. КК. Рязанских с Московскими).

  [7] Верховье Дона, от самого истока, находилось внутри владений Рязанских, которые вследствие того разлегались по обе его стороны; именно: по правую — далеко ниже устья реки Воронежа с противной стороны (см. известное путешествие Митрополита Пимена в Царьград в Ист. Татищ. IV. 331, где говорится, что Митрополит, уже перед Тихою Сосною, встречен был Князем Елецким, подручником Великого Князя Рязанского); по левую же — несомненно до Хопра (как видно из старинного раздела Епархий Рязанской и Сарайской, подтверждённого Митрополитом С. Алексием, с ссылкой на предшествовавших Митрополитов: Феогноста, Петра и Максима, см. И. Г. Р. V. пр. 55). Во время путешествия по Дону в этих пределах спутники Митрополита Пимена видели приметы, что тут бывали «древле грады красные и нарочитые зело», без сомнения, от до-Татарской эпохи Княжества Рязанского.

  [8] Правда, и внутри описанного здесь треугольника есть заметные доныне остатки «городищ», сопровождающих с обеих сторон речку Вожу, главную из притоков Оки между Осетром и Пронею: в том числе — Глебово Городище, ныне село, в старину город, известный исторически (при Воже, на соприкосновении нынешних уездов Рязанского, Зарайского и Михайловского). То была уже вторая «внутренняя» линия, назначенная к ограждению сердца земли Рязанской от Суздаля, с тех пор, как этот последний из своего Залесья начал настойчиво выдвигаться к Оке, спускаясь вниз по течению Москвы. Впоследетвии, и Осётр получил подобное значение, когда Москва, преемница Суздаля, в своем стремлении к единовластительству над всей Северной Русью, стала постепенно прорываться за Оку; но это произошло уже в последние времена независимости Рязанского Княжества, как видно из договорных грамат ВВ. КК. Московского и Рязанского Иоаннов Васильевичей в 1483 году, где Тешилов, Ростовец и Венев (последний при самом Осетре, в его верховье) в первый раз зачисляются за Москвой, на основании «купли» В. К. Василия Тёмного (Древ. Росс. Вивлиоф. II. 169. 178).

  [9] И.Г.Р. III. пр. 360. Чудотворная икона Святителя Николая с тех пор доныне хранится, благоговейно чествуемая, в Зарайском соборе, который в нынешнем виде воздвигнут на месте прежней церкви в 1681 году. Но ещё прежде, именно в 1608 году, по повелению Царя Василия Ивановича Шуйского, икона эта окована украшающею её теперь золотою ризою с дорогими каменьями. На этой ризе изображена следующая надпись: «Повелением Благовернаго Великаго Государя Царя и Великаго Князя Василия Ивановича всея Руси сделан сей оклад на образ Великаго Чудотворца Николы Заразскаго во второе лето государства его, лета 7116 (1608), прозьбою и молением Протопопа». В 1610 году тот же Государь приложил к этой иконе ещё золотую дщицу, весом 1 ; золотника; на этой дощечке изображена чернью следующая надпись: «Лета 7118 (1610) января в 27 день Государь Царь и Великий Князь Василий Иванович всея России приложил к чудотворному образу Великого Чудотворца Николы Заразскаго, как Бог освободил город его от воровских людей его чудотворцевскою молитвою, и добили челом Государю». Сверх того, примечательна на этой иконе золотая медаль Португальская, весом 9 ; золотников; с лицевой стороны её изображён крест с окружающею надписью: «In hoc signo vinces (сим знамением победишь)!», а на обратной стороне находится Португальский герб с следующею надписью вокруг: «Emmanuel R. Portugalioe AL.G.VL.IN.D.C. Ephiopioe, Arabioe, Persioe IN.C.N.G.». Еммануил Великий, упоминаемый в этой надписи, есть тот самый Король Португальский, при котором Васко-да-Гама открыл путь в Ост-Индию: он царствовал 1495—1521 года; следовательно, медаль эта относится, по крайней мере, к началу XVI столетия. Кем и по какому случаю она приложена к образу Чудотворца, летописи Рязанские не говорят.

   [10] Русск. Врем. I. 93. 105. В других рукописях Вре¬менника пишется о Евпраксии, что она бросилась не с «храма своего» (то есть как бы следовало разуметь — с терема), но «возшед на высоту храма Николина (то есть — с церкви Св. Николая). См. И.Г.P. III. пр. 357. Ныне подле Зарайского собора, под крышею, стоят три гробницы из старинного крупного кирпича, на которых утверждены три каменные креста, с следующими надписями: а) на первом: «Лета 173 (1665) июня в 10 день, по рассмотрению Летописной Книги»; б) на втором: «Поставил cиu кресты по обещанию Стольник Князь Никита Григорьевич Гагарин»; в) на третьем: «На благоверных Князех Резанских, которые побиты от беззаконнаго Царя Батыя». В 1789 году вблизи этих крестов во время делания Троицких Ворот, пробитых на восточном фасе теперешней городской крепости, и нивелировании площади около собора, найдена железная дверь, запертая замком. Эта дверь не вела ли в склеп, где покоятся тела Князя Феодора с супругою и сыном? Пред самою дверью, как уверяют старожилы-очевидцы, находится как бы четырехугольный подвал из белого камня. Дверь не была отворена, и что было за нею, неизвестно. Всё это тогда же было засыпано землёй, и ныне чрез это место пролегает дорога.

  [11] В списке этом, которого происхождение относится к концу XIV или много к началу XV века, значатся Михайлов, Венев и Тешилов; но Зарайска нет, а есть — Новгородок на Осетре, под которым не разумелся ли Зарайск?


  [12] См. Акт. Ист. II, 425. в записке, относящейся к 1610-13 годам, где город этот означен под именем «города Николы Заразского».

  [13] И.Г.Р. ( по изд. Эйн.) VIII. 39.

  [14] Древн. Росс. Вивлиоф. XIII. 400.

  [15] Икона эта стояла прежде на воротах крепости; в собор же перенесена уже в прошлом столетии.

  [16] И. Г. P. XII. пр. 185. Курган, насыпанный по этому случаю, существует доныне возле Благовещенской церкви в Зарайске. Туземцы сохраняют воспоминание, что в старину жители Арзамаса (уездного города Нижегородской губернии) имели благочестивое обыкновение в один из установленных Церковью поминальных дней приезжать в Зарайск и служить панихиды над телами убитых и погребённых здесь своих сограждан. Лет пятьдесят назад на этой могиле стоял крест.

  [17]  И. Г. P. XII. пр. 553.

  [18] Собр. Госуд. Грам. и Догов. III. NN° 6 и 10. Памятником этой славной для Зарайска эпохи считается находящийся доныне в Зарайском соборе список с чудотворной иконы Федоровской Божией Матери, который, по местному преданию, принесён сюда из Костромы Протопопом Димитрием. На этой иконе находится следующая надпись: «Явися той чудотворный образ Благоверному  и Великому Князю Василию Георгиевичу, рекомому Квашне, сыну Благоверного Великого Князя Георгия, внуку Ярослава Владимирского, правнуку же Александра Невского. Сей святый чудотворный образ списан с чудотворного образа Пресвятыя Богородицы Федоровския, иже на Костроме. Явление того цельбоносного образа бысть в лето 6747 (1239), а празднование тому чудотворному образу о явлении в пролог предложено месяца марта 14».

  [19] Сообщена служащим при М.В.Д. Титулярным Советником А. И. Пискаревым.

  [20] Этот драгоценный материал для исторической статистики всего обширного края, заключавшегося в пределах древней Рязанской Епархии, открыт недавно в Архиве Рязанской Духовной Консистории просвещённою внимательностью и ревностью к отечественным древностям Высокопреосвященного Гавриила Архиепископа Рязанского и Зарайского.

  [21] Сверх того, в этих книгах особо описан приход слободы за рекой Осетром, причисленной ныне в состав города, следующим образом: «Церковь Великомученика Георгия в слободе. У тое церкви двор попа Пимена, двор пономарев, два двора бобылей церковных; сошной земли две четверти в поле, а в двух потомуж; сенных покосов нет. Да в приходе к той церкви: 3 двора боярских, 13 дворов посадских людей, 14 дворов крестьянских, 8 дворов бобыльских; и всего 42 двора»...

  [22] Цветущее Состояние Всероссийского Государства, сост. Иваном Кириловым, изд. в Москве 1831, I. 103.

  [23] Географический Словарь Российского Государства, собр.  А. Щекатовым, II. 582.

  [24] Заимствовано из описания городов Рязанской губернии, напечатанного в Материалах для Статистики Российской Империи, изд. при Статистическом Отделении Совета М.В.Д. СПБ. 1841.