Люди о Сталине

люди о Сталине.
Немного обработанная подборка документов о сталинизме, написана под впечатлением от книги «Они не молчали». Статья написана для себя.

«Пусть меня нет… Пусть я труп… Но помните, что когда-нибудь и мертвые заговорят», - так сказал Раковский, и его слова сбылись: мертвые заговорили и их словам ужасаются живые...

Они, погибшие в лагерях, расстрелянные, замученные следователями, доведенные до самоубийства, именно они сохранили честь России, они становятся тем фундаментом, на котором нам суждено строить демократическое государство – «камень, который отвергли строители соделался главою угла». Те, кто выступил против попрания демократических прав, против забвения самых элементарных истин морали, против уничтожения революционеров, против мещанской сволочи в НКВДшных погонах, против Системы и против кровавой пародии на социализм – завоевали нам, ныне живущим, право называться гражданами, а не обывателями, право каждому русскому гордиться своей нацией, русские – нация, а не стадо баранов. На этих «дрожжах» вырастет победа 1945 года, после которой репрессии в масштабе 30-х годов стали просто невозможны – народ ощутил себя единым целым, победившим фашизм. Даже «кремлевский горец» был вынужден провозгласить тост за русский народ, а от войны ниточка тянется к XX съезду. Получается некий род схемы, разумеется, несовершенной и субъективной: Сопротивление 30-х – вторая мировая – XX съезд.

Почему одна часть российского общества так активно истребляла другую? Наверное, однозначного ответа нет и быть не может. Факторов было несколько, причем очень важно вспомнить в этой связи слова Троцкого, характеризующие сталинский режим как «плебисцитарную диктатуру». Люмпены, число которых Сталин увеличивал своей крестьянской (антикрестьянской) политикой, снижением реальной заработной платы (рабочие говорили: «…уже сейчас многие рабочие раздумывают о возвращении капитализма, ибо новый строй довел до нищеты») мстили всем, кто мог работать и работал, кто был умнее, честнее, принципиальнее. Массе «взбесившихся мелких буржуа» было с классовой точки зрения выгодно доносить на пролетариев, казнить старых революционеров – они мстили… Полуголодной, сведенной до уровня полуживотных, городской массе нужен был козел отпущения, причем они говорили, что пора прижать интеллигенцию, власть вообще – проще говоря: если уж нет хлеба, то побольше зрелищ!

Мандельштам, естественно репрессированный, напишет такие строки:

Мы живем, под собою не чуя страны,

Наши речи за десять шагов не слышны.

Только слышно кремлевского горца –

Душегуба и мужикоборца.

Его толстые пальцы как черви жирны,

А слова, как пудовые гири верны,

Тараканьи смеются глазища,

И сияют его голенища.

А вокруг него сброд тонкошеих вождей,

Он играет услугами полулюдей…

Так писали представители интеллигенции. Но и рабочие высказывали крамольные мысли, но перед тем, как их привести мы заметим, что эти цитаты не из воздуха, а из архивов, просто если документ храниться в архиве, то это не значит, что его нет. Кто поспорит с тем, что архивные материалы, а не краткие курсы и псевдонаучные сталинские статьи должны лежать в основе настоящих представлений об эпохе, но дадим слово людям…

Беспартийные рабочие Брянска нагло осмеливаются утверждать (позор врагам народа!), что «хлеба нет», «дожили – подошву по книжкам дают». Нельзя, конечно, обойти мимо нагло-гнусную контрреволюционнешую ложь рабочих Курской железной дороги, осмелившихся подпевать фашиствующим членам четвертого интернационала и право-левым уклонистам (что, смешно? а людей за «право-левый уклон» убивали), говоря, что «Участвовать в соревновании нельзя, так как есть нечего, а нормы выработки и без того высокие». Только подумайте! У нас социализм, а этим двурушникам (видимо Сталин не знал, что трерушники встречаются исключительно редко) захотелось хлеба! Каково! И эти антипартийные рабочие еще осмеливались учить Партию: «Пока не разрешат крестьянину 10-20 голов скота и не перестанут душить налогами, хлеба не будет». Это слова антипартийных рабочих станции Кувшиново. А вот, что думали по поводу хлеба рабочие-сезонники на торфоразработках в Шатуре: хлеба нет, «потому, что его вывезли и вывозят заграницу, … потому что у власти находятся коммунисты». Слесарь завода им. Буденного в Ворошиловграде говорил: «С нетерпением ждали конца войны. Вот она кончилась, а для рабочих никакого улучшения нет. Даже хлеба не хотят прибавить». Ему вторит модельщик завода им. 20-летия Октября Н. П. Стрельцов: «Видели мы немного жизни до начала пятилеток, а там начались пятилетки, потом война, потом снова пятилетки. И так нам будет до самой смерти. Нет заботы о людях».

Крестьян тоже надо послушать, хотя… ежели рабочие так говорят, чего уж там ждать от «временных попутчиков»? Но для объективности дадим слово и им. «Когда вы переведете деревню на коллективное хозяйство, то будет ли какая разница между крепостными и этими коллективами?». Вспоминается и распространенная среди крестьян шутка:

-Что такое ВКП (б)?

-Второе крепостное право (большевиков).

Мы ни на минутку не сомневаемся в безусловной связи этих крестьян из медвежьих углов с троцкистско-зиновьевскими бандами убийц и вредителей. В ответ на статью Сталина «Головокружение от успехов» на его адрес пришли десятки тысяч писем, где его называли прохвостом и говорили, что это у него закружилась голова. Люди не молчали, и даже после разгрома «правого уклона» дерзали говорить: «С Рыковым будем сыты и одеты…», или «Товарищ Сталин бросил обвинения, … что чересчур поспешили с коллективизацией, … но чья в этом вина, тов. Сталин? По-моему, ЦК». Во время войны из–под спуда стали пробиваться робкие надежды: люди спрашивали: «Правда ли, что при заключении с нами договора о союзе Англия и Америка ставили перед нашим правительством три вопроса, среди которых: «распустить колхозы» - писали колхозники Дуванского района Башкирии. Василиса Половинка, вернувшаяся в свой колхоз после войны, рассказывала о Германии совсем не в духе брошюр о разложении и пр., она говорила: «В Германии колхозов нет. Немцы живут хорошо». Вообще все репатрианты, вернувшиеся домой, были другими людьми – они увидели альтернативу, и она их не испугала, совсем наоборот: сводки замечают об «открытом восхвалении Германии». «Народ поумнел, это бесспорно…» - признавался маршал Л. А. Говоров писателю И. Г. Эренбургу.

Посмотрим, как относились к диктатуре лично дорогого товарища Сталина студенты.

«Нам, рядовикам, непонятно почему это самые лучшие люди, руководящие революцией, вдруг отходят на задний план, и их место занимают те, кто в прошлом играли очень небольшую роль…» - МГУ. «Ребята недоумевают, … в чем причина ошибки Рыкова, Бухарина, Томского… Резолюцию ЦК они считают склочной, интриганской, направленной к тому, чтобы в руководящей верхушке остались только Сталин и его послушные люди». Более радикально высказывались студенты–комсомольцы. Один партийный пропагандист негодовал «Среди комсомольцев нашего университета находятся такие умники, которые теперь пытаются на собраниях доказывать, что всякая оппозиция есть искание новых форм и что поэтому она кроме всего прочего имеет прогрессивное значение. В записках лекторам встречались такие вопросы: «Вы сказали, что нам нужно как можно скорее подготовить молодые кадры для занятия должностей. Куда же готовятся теперешние кадры?». А студент физико-математического факультета писал: «Нет ни хлеба, ни мяса, ни товаров… Если верно, что социализм – учет, значит, мы в социалистическом обществе: у нас все дают по карточкам. Провались в преисподнюю такой социализм». Автор смеет думать, что нашел один из важнейших признаков контрреволюционеров: им всем, мерзавцам, хотелось хлеба! А вот вопрос Сталину и его окружению: «Надежно ли ваша привилегированная группа себя чувствует? Не думаете ли вы увеличить штат шпионов, а то они редко встречаются». Ректор Ленинградского коммунистического института С. К. Минин писал, что политика отсечения оппозиций гибельна, за что его заклеймили как… «чрезвычайно блудливого кота». Позже в своем дневнике он запишет о «кровавых и позорных событиях», о «сталинской гнилой сволочи», назовет Сталина «палачом и гнусом». Слушатель промышленной академии им. Сталина Колпаков говорил: «Какой там Сталин теоретик, вот Бухарин – это да!». Преподаватель одного из институтов в Мелитополе И. С. Граевский писал: «Борьбы партий у нас нет, поэтому голосовать незачем. Вообще у нас свобода такова, кто о свободе заговорит, его лишают свободы». Некая Любина из г. Харькова, размышляя, заметила: «Мы, значит, и имеем право только голосовать…». Слушатели института марксизма-ленинизма интересовались: «Почему так остро стоит национальный вопрос на освобожденной территории, особенно по отношению к евреям?». Ответ не сложен: Сталин стравливал между собой нации и народы, рабочих различных отраслей, город и деревню, играл на антисемитизме люмпенов и дегенератов, короче – разделял и властвовал, властвовал, властвовал…

Все цитаты приведены по книге «Они не молчали» - в книге имеется ссылочный аппарат – первоисточник – Центральный партийный архив ин-та марксизма-ленинизма