Кулек с подушечками

               


    Валентина Ивановна было дитем послевоенных лет, чье детство пришлось на трудные  пятидесятые годы. Великая страна поднималась из руин и разрухи после Великой отечественной войны долго и болезненно. В то время многие жили в бедности, испытывая недостаток в самом необходимом. Ассортимент товаров и продуктов в магазинах был маленький и также бедный, а многие товары были  в большом дефиците.  Легкая и пищевая промышленности не были еще отлажены, и это сказывалось буквально на всем: одежде, обуви,  тканях, мебели,   продуктах питания, а что было в магазинах, стоило недешево. Вот один запомнившийся эпизод  из далекого босоногого детства,  рассказанный ею, который я изложила от первого лица.
 
      В  1958 году  мне  было восемь лет, а моему брату Мише – семь. Родная мать наша  умерла, и отец женился на другой. Новая жена  работала учительницей, была грамотной, и к нам, детям мужа, относилась неплохо. Через год у отца с мачехой появился  свой ребенок.   
      То, что жили бедно, мы еще не сознавали, потому что все знакомые так жили, и безумно радовались любой покупке. Мы  с братом часто не ели досыта, а сладкое  редко появлялось в доме, даже сахар был строго по выдаче: отец раскалывал щипцами небольшой кусок сахара и давал детям один маленький кусочек на стакан чая. Так мы его не клали в чай, а обмакнув в чае, сосали его до полного растворения. Лишнего кусочка  сахара отец не давал, говоря, что детям много сахара вредно: от него, мол, зубы портятся. А конфеты редко появлялись в доме, и то подушечки с повидлом внутри.

      Во многих домах в то время существовал так называемый «красный» угол, куда помещали икону Христа или Божьей Матери под рушником*. Имелась такая икона и  у нас. Однажды мачеха купила небольшой кулек с подушечками, дала нам по две штуки, а остальные  заложила за  икону и  строго наказала нам, указывая на лик Христа: «Не брать конфеты без спроса, а то  Боженька  все видит и  накажет вас, если  сами возьмете».  Мы, зажав в руках свои подушечки, под честное-пречестное слово обещали не трогать кулек.

      Обещать-то мы обещали, но сладкого, ох как хочется. Сахаром и то вдоволь не полакомишься, а тут конфеты в доме появились.  Прошел день.  Взрослые до вечера находились на работе, а мы до обеда – в школе. До прихода отца и мачехи мы то и дело поглядывали  в сторону иконы и вздыхали.  Я смотрела на икону с опаской, видя, как  глаза, смотрящие с иконы,  строго смотрели на меня и следили за мной, в какой бы угол я не уходила.  Как взять, если Божьи глаза все видят и всюду  за тобой наблюдают?

      И меня вдруг осенило, как можно взять конфеты.
      - Я знаю что  сделать, чтобы Боженька ничего не увидел! - прошептала я на ухо брату. -  Надо Ему глаза закрыть чем-нибудь, Он и не увидит.
      - Вот это здорово! Давай так сделаем! – обрадовался он моей находчивости. 
      Я  нашла  в сундуке большой платок и аккуратно накинула на икону, а затем без зазрения совести достала кулек. Вытащила из него себе две подушечки, и  две дала брату, затем закрыла кулек и положила обратно за икону так, как он лежал.  Довольные от ловкой проделки, мы съели подушечки, а затем также  аккуратно сняла платок с иконы и отнесла в сундук.

      Ужин прошел спокойно, взрослые ничего не заподозрили, и вообще, ничего не стряслось. С того дня так и повелось. Каждый день мы брали конфеты, пока в кульке почти ничего не осталось.  Наступил воскресный день, когда  мачеха решила на обед устроить чаепитие с конфетами. Сунулась  за икону и вытащила кулек, в котором осталось всего четыре подушечки.
      - Миша, Валя! – строго позвала она. — А ну-ка идите сюда!
      Мы, зная свою вину, с понурым видом  встали перед ней.
      - Ваша работа? – показала она на пустой кулек.
        Мы, не поднимая головы,  молчали, боясь признаться.
      -  А-то, чья же? – усмехнулся отец. – Теперь  на  обед останетесь без сладкого.
      - Разве я вам не говорила «Не трогать!» Да как же вы Бога – то не побоялись?

      Мишка  разревелся, несмотря на то, что был уже большой, а я тихо проговорила:
      - Бог не видел, как мы брали.
      - Как это не видел? – удивленно посмотрела на меня мачеха.
      - Я Ему глаза платком закрывала, - еще тише призналась  я.
      В общем, нас наказали: пришлось стоять в углу, да еще просить прощения. Стоя в углу, я не могла понять, так видел  Бог  или не видел,  как мы конфеты воровали?  Наверное, не видел. Значит, мы не зря Ему глаза закрывали, а наказала-то нас мачеха, а не Бог.

рушник*) - вышитое полотняное или льняное полотенце.

09.05.2011г.