Иран и кочевники

Работа по истории Востока, написана на третьем курсе.

Иран и кочевники.

Иран – это государство, которое, в лучшие свои времена объединяло несколько культурно-этнических регионов, в его состав входили и Закавказье и Средняя Азия, и частично Афганистан, Кавказ, и собственно иранские земли. Кочевники всегда являлись составной частью этого культурного мира, и, когда центральная власть была сильна, тогда и кочевники вносили свою лепту в величие и благополучие государства. Например, о временах Сасанидского царства Л. Н. Гумилев в книге «Древние тюрки» пишет: «в Сасанидской империи имелось все, что было необходимо крупному государству того времени: развитое земледелие и свободное крестьянство, из которого составлялась пехота; знать, из которой вербовался командный состав армии и администрация; остальная аристократия, представлявшая собой ударное конное войско. Кочевые племена восточного Ирана и Ирака давали продукты скотоводства и вспомогательную легкую конницу, а храбрые горцы Дейлема охотно служили шаханшахам за одну военную добычу. Наконец, в городах Месопотамии процветали ремесла и торговля…». Но даже во времена благополучия кочевой мир не был абсолютно безобиден, и, как бы сказали сегодня, лоялен к центральной власти: «Горные и степные племена охотно подчинялись персидскому шаху на словах, но на деле хотели быть вполне независимы; следовательно, чтобы получать с них налоги, хотя бы самые минимальные, нужно было применять силу. Короче говоря, шаханшах, для того, чтобы удержаться на золотом престоле, должен был все время искать союзников и постоянно менять их, чтобы не дать ни одной группе усилиться». Л. Н. Гумилев указывает и на другие последствия постоянного взаимодействия Ирана с кочевниками: «Тогда же из пустыни выступили два арабских шейха – Аббас Кривой и Амр Голубоглазый. Они разграбили страну вплоть до Евфрата и, что особенно тяжело ударило по персам, уничтожили таможни, на которых собиралась пошлина с проходивших караванов…». Особо здесь отмечается, что арабы не только разграбили страну, но и уничтожили таможни – то есть пункты, специально оборудованные так, чтобы каравану пришлось платить, чтобы пройти (например, если имелось два перевала, один каким-либо образом повреждался и оставался единственный путь, на котором ставился военный отряд и чиновник для сбора пошлины). Таким образом, кочевники могли защищать интересы какой-либо группы купечества, возможно уже из своих племен, а возможно, чтобы обобрать купца на своей территории. Иран с древних времен оставался регионом, где несчастное городское и сельское оседлое население постоянно подвергалось завоеваниям и нападениям кочевников с разных сторон света, разных национальностей, с разными целями.

Авторы сборника «Иран. История и современность» пишут: «История Ирана 2-й половины 18 века имеет целый ряд характерных особенностей. В это время Иран не вел внешних завоеваний и не подвергался вражеским вторжениям. Сразу же после смерти Надир-шаха в 1747 году его государство распалось. На политической сцене появился целый ряд претендентов на власть, которые периодически захватывали на больший или меньший срок отдельные части страны. Эти претенденты на власть являлись представителями полукочевых племен, различных в этническом отношении». Почему именно полукочевых? А потому, что социально-экономические условия для перехода к оседлости уже сложились, но, во-первых, природные условия не совсем благоприятствуют переходу к полностью оседлому существованию, полукочевником можно быть и поневоле, когда полный переход к оседлости в неблагоприятных и рискованных для земледелия и оседлого скотоводства землях грозит гибелью. Во-вторых, выгодные как с природной, так и с географически-торговой точки зрения уже заняты исконным населением, которое кочевникам по причине их малочисленности никак не выгнать. Можно, конечно, всех убить, но это только сказать легко, а как наладить торговлю, если всех знающих людей убить, а как обрабатывать землю и захочет ли основная масса «полукочевников» сразу же заняться обработкой земли? Тогда остается один выход – местное оседлое население завоевать и держать его в подчинении путем жесточайшего террора. Но террору обычно подвергаются не богатые купцы, а население, ибо купцам выгоднее смириться – им есть, что терять, а вот народным массам нет – и это ведет к «массовым восстаниям против захватчиков».

С распадом державы Надир-шаха политические судьбы страны оказывались попеременно в руках предводителей бахтиарских, афганских, туркменских, лурских и других племен. В течение более 10 лет между ними шла вооруженная борьба, соотношение сил и общая ситуация в стране менялись чуть ли не ежегодно. Вчерашние враги заключали союзы и скрепляли их брачными узами, союзники изменяли и переходили в лагерь врага. Немалую роль играли честолюбие и стремление к власти1. Причем, на мой взгляд, здесь был еще и фактор успешности в племени, что зависело, естественно и от уровня развития феодальных отношений, а еще в большей степени от степени отмирания «первобытно-племенных». То есть племенному вождю соплеменники могли намекнуть: «кое-кто уже завоевал Мазендаран и Хорасан, а ты довольствуешься отступными от мелких купцов и торговцев, а мы, то есть народ, бедствуем». Руководящую роль в племени занимала, конечно, племенная элита, но вождя могли поменять на более воинственного, стремящегося завоевать популярность путем обещаний удачных походов и больших богатств. А кому же хочется терять власть? Отсюда и «личный фактор поневоле»: даже если вождь попался не слишком воинственный, заставит племя.

«Оседлые феодалы в борьбе за власть не участвовали. Сельское и, особенно, городское население для племенных вождей и их войск являлось объектом грабежа», - отмечают авторы вышеупомянутого сборника. Важные в политическом и экономическом отношении города (Исфахан, Шираз и др.) переходили из-под власти одних предводителей полукочевых племен к другим. Заметим, что если все так и было, то значит купеческая верхушка, да и большинство жителей этих городов, которые играли важную роль в промышленности (ремесленники), инфраструктуре, дипломатических отношениях с торговыми партнерами, оставались прежними: если допустить, что с каждым завоеванием все вышеперечисленные категории населения уничтожались, то города после первого же подобного завоевания перестали бы быть «крупными торговыми», перестали бы представлять выгодный объект для завоевания. Можно сравнить северные города Ирана с редким видом ракушек, производящих уникальный жемчуг: за нее борются, ее хозяева меняются, а ракушка не обращает на это никакого внимания, но от постоянной перемены условий содержания жемчуг постепенно становится все меньше и меньше.

Предводители племен не искали поддержки оседлого населения2. Мне кажется, что это не совсем так: поддержки «населения» верхушка племени, конечно, не искала – в отношении населения прекрасно подходили методы террора, прежде всего, физического, но в отношении купеческих и промышленных «элит» террор был бы просто глупостью, убийством курицы, несущей золотые яйца.

Среди кочевых племен ведущим было занятие скотоводством, в основном разведение овец и коз3. Авторы учебника особенно подчеркивают, что в среде илятов (кочевников) существовала феодальная эксплуатация, прикрывающаяся патриархально-племенными пережитками, которые использовались вождями племен для укрепления своей власти. «Вожди кочевых племен были по существу также феодальными ханами, эксплуатировавшими рядовых илятов. Последние должны были отдавать им часть своего скота и продуктов скотоводства, пасти ханский скот и выполнять другие феодальные повинности»4. Мне кажется, что феодализм степной сильно отличается от классического, (эталон которого, все-таки, Европа – совершенно иной культурно-этнический регион), народ-войско в условиях кочевой жизни становился необходимостью, и в зависимости от того, в какой степени эта формула работала, и являлись более или менее реальными, жизненными «племенные пережитки». Чем более воинственным и менее развитым было племя, тем более высокую роль в его существовании играли «пережитки». Я не знаю, в какой мере, проводя аналогию с франками, расселившимися на территории завоеванной Римской империи, можно говорить о всплеске национального принципа после завоевания той или иной области. Ведь для франков, столкнувшимся с совершенно другим, чуждым им и очень сложным миром, естественным делением стало франк-«римлянин», без этого, они бы просто растворились в массе «римлян» (романизированного населения). Возможно, что-то похожее было и при завоеваниях кочевников.

Очень важным является тот факт, что «кочевники и полукочевники помимо земледелия и скотоводства занимались также ковроделием, ткачеством и другими домашними промыслами»5. То есть промыслами, которыми занимались и оседлое население, но при завоевании городов, где технология ковроделия и других ремесел была, наверное, намного выше, чем у племенных ремесленников, завоеватели брали все в форме добычи у побежденных, потом в виде налогов, подарков. Если, как мы попытались показать выше, верхушка племени договаривалась с местными купцами, то вероятно, одним из условий этих договоров было преимущественное распространение товаров именно этих купцов, а, следовательно, городских ремесленников. Племенное же ремесло приходило в упадок, плохо было и земледелию, племенная масса беднела и в поисках выхода находила естественное и, казалось бы, уже испробованное решение, - взять все эти товары силой. То есть не только грабило и разоряло оседлых земледельцев и ремесленников, но и вступало в противоречие со «своими» предводителями, которые, в свою очередь, уже узнали все прелести роскошной и богатой жизни, и которые хотели властвовать над богатыми подданными, а не над «дикой толпой». Верхушка «цивилизовалась» и изнеживалась, антагонизм с собственными соплеменниками увеличивался, местные жители ненавидели все племя захватчиков, и тут приходило другое племя, и, пользуясь кризисом и тем, что у захватчиков схема народ-войско уже не работала, завоевывала злополучный район снова. Круг замыкался – все начиналось с начала.

Шах вынужден был постоянно лавировать между интересами различных слоев общества, между группировками во власти. В периоды усиливающейся централизации этими группировками были бюрократия и местные правители, и ханы, духовенство. В периоды усиления центробежных тенденций приходилось больше лавировать между различными группами военно-феодальной местной знати, важным фактором являлась борьба за внешнеполитическую ориентацию. Считаясь с восстаниями и мятежами (что было тесно связано с возникновением новых сект) приходилось учитывать и некоторые требования народа. Все это было очень сложно, и не каждый шах мог принимать компромиссные решения и предвидеть их последствия – отсюда важная роль личного фактора в истории Ирана.

Попытаемся сформулировать и обозначить основные моменты влияния кочевых племен на историю Ирана:

1.; Многие правящие династии Ирана были основаны кочевниками, которые силой объединяли Иран в одной государство.

2.; Перманентные войны с оседлым населением, поддерживающим центральное правительство, разрушение ирригационных систем и инфраструктуры, причем самые природные условия делали невозможным переход от полукочевого к оседлому образу жизни на тех территориях, где жили кочевники, более того, можно предположить, что именно гибель урожая от засухи, или падеж скота служили зачастую причиной завоевательных походов.

3.; Кочевой мир – фактор третьего компонента в противоречии между городом и деревней – то есть вместо победы города над деревней, что происходило, например, в Европе, происходило подчинение и города, и деревни менее развитым, наполовину первобытным племенам.

4.; Кочевники объединяли страну силой, причем постоянно выходили за естественные границы региона, присоединяя такие страны, которые впоследствии не могли не поднимать восстания.

5.; Кочевники могли использоваться как орудие в борьбе феодальных клик, городов, сект (предводитель племени мог легко объявить себя очередным «махди», от пришествия которых местное население уже устало).

6.; Кочевники постоянно рефеодализировали Иран, ослабляли его перед лицом внешних угроз.

7.; Кочевники способствовали тому, что иранский этнос постоянно впитывал в себя новые элементы; иранская культура обогащалась отдельными элементами (конечно, широкое культурное влияние кочевых племен было невозможно из-за их отсталости) племенных культур, возможно кочевники оказывали влияние и на какие-то маловажные черты иранского варианта ислама.

Использованная литература:

1.; Иран. История и современность: сборник статей. Изд-во «Наука», М., 1983.

2.; История стран Азии и Африки в новое время. Ч. 1.: Учебник. – М., Изд-во МГУ, 1989.

3.; Гумилев Л. Н. «Древние тюрки», «Конец и вновь начало».

1 Иран. История и современность: сборник статей. Изд-во «Наука», М., 1983. С. 92.
2 Иран. История и современность: сборник статей. Изд-во «Наука», М., 1983. С. 93.
3 История стран Азии и Африки в новое время. Ч. 1.: Учебник. – М., Изд-во МГУ, 1989. С. 230.
4 Там же.
5 История стран Азии и Африки в новое время. Ч. 1.: Учебник. – М., Изд-во МГУ, 1989. С. 231.