Первый рейс под чужим флагом

Теплоход "Sea Magic", то есть "Морское чудо" или "Морское волшебство", выгружающий кубинский сахар на дальнем причале Ленинградского морского порта, оказался пятнадцатилетним, полностью автоматизированным, японской постройки, судном. Порт приписки -Ла Валетта. Флаг мальтийский. Как это часто бывает у греческих судовладельцев, экипаж его был интернациональным. Капитан и старший механик – греки, пятеро наших: все механики и начальник рации, остальные, от старпома до матросов, - филиппинцы.

Мотористов на судне не было. Вахты мы несли суточные, днем все работали до шести вечера. Поначалу это было дико: как это, - всем уйти из машины, как она там без нас? Но - привыкли. Вечером сигнализация о неисправностях переключалась на каюту вахтенного механика. Если он шел ужинать – на кают-компанию, потом наоборот.

Часов в десять вечера необходимо было вахтенному на полчаса спуститься в машину, сделать ряд работ по обслуживанию. Поленишься – до утра никогда тебе машина спать не даст, и когда бежишь по тревоге по длинным трапам  вниз, заранее догадываешься, что случилось, какая точка сработала. Автоматика хорошая, но без человека больше десяти часов подряд не работала, кое-какие операции все же остались за механиками.

По воскресеньям мы не работали, а вахтенный каждые шесть - восемь часов машину обходил, необходимые работы по обслуживанию делал.

Про капитана много не скажу. Нас он не трогал, и этого было вполне достаточно. Каждые два месяца четко вызывал к себе, расписывались в ведомостях на зарплату. Переводы домой шли регулярно.

Старший механик – дело другое. Он оказался на два года младше меня, но уже лысоватый, нервный, даже можно сказать, психованный, очень любил, чтобы все делалось согласно правил и распорядку. Рабочее время – работе, и не какой-нибудь, а нужной. По утрам, после завтрака, за кофе, они со вторым механиком обсуждали, куда послать бойцов: меня и четвертого механика. Именно к этому: полному неведению, чем мне предстоит заниматься днем, мне пришлось привыкать долго. Я привык все планировать сам, и заранее знать все сложности, с которыми предстоит столкнуться.

Так мы в паре с четвертым механиком и работали.  Марату было 25 лет, закончив Новороссийскую морскую Академию, три года проработал на Дальнем Востоке.  Нам было комфортно друг с другом, несмотря на разницу в возрасте. А с филиппинцами нашими он уже успел поработать, и был со всеми в дружеских отношениях.

Второй механик, Валентин Криворучко, приехал на пароход на день позже меня. На несколько лет меня младше, в прошлом старший механик крупного танкера. Специалист он был отличный. К тому же и токарем был высокого разряда. Так что главная проблема у нас была – отсутствие сварщика.

У греков механики все варят, как правило, наверное, в систему обучения это входят. У нас с этим по-другому, особенно в «Вышке». Помучились с вечно прилипающим электродом два дня после первого курса, да и все. А на судах у меня сварщики были всегда. И вот, наконец, мы «попали». Варил, в случае необходимости, Марат, у которого это получалось лучше всех. Потом заделывали дефекты сварки «Девконом» - специальным составом типа эпоксидной смолы.

Валера, электромеханик, работал раньше в Калининграде, но перебравшись в Новороссийск, нашел работу у греков. Был он классным специалистом с единственным недостатком: английский у него был очень слабый. Изучал он его оригинально: переписывал в толстенный талмуд все, что видел, затем переводил выписанное с помощью словаря Мюллера, еще более толстого. Начал он с малого: «Надпись на огнетушителе», «Надпись в гальюне», «Сигналы тревог», но после 12 месяцев работы прочел даже один детектив, предварительно,  весь его переписав в ту же тетрадь. Английский он учил и  в рабочее время, расположив словарь в каком-нибудь электрощите.

Пятым, но не последним членом нашего коллектива был начальник рации Иван Никифорович Новиков. У него вообще не было слабых мест, практики хватало с головой, английский знал, еще и штурманскую навигационную технику ремонтировал: то локатор, то эхолот, то гирокомпас.

Иван и Валера особенно подружились и по вечерам любили совершать прогулки по главной палубе. Я, как любитель здорового образа жизни, подключался к ним, только ходить предпочитал быстрее. Часов в восемь-девять шли в кают-компанию пить чай с бутербродами

Валентин больше любил терзать приемник, выискивая коротковолновые станции на русском языке, Марат же совершенствовал английский в разговорах с филиппинцами.

Техника, в основном, работала нормально, хотя было ее столько, что на троих механиков работы хватало. Сразу по выходу из Балтики, мы забункеровались топливом в датских проливах и взяли курс на Кубу.

Порт для погрузки нам дали небольшой, но глубоководный. Гуяльабаль, кажется. На карте не найти.. Где-то недалеко от Сьенфуэгоса. Это, вообще-то, поселок, наверное, но когда я сошел на берег, мне показалось, что девушек там больше, чем комаров. Оказалось, что во-первых, на днях там открылся клуб для моряков, а во-вторых, много было приезжих: девчонки подружились в Сьенфуэгосе с филиппинцами с другого балкера, стоящего на рейде, и приехали сюда продолжить знакомство. Ну, а пока нет тех, сойдут и другие.

Любой моряк, сойдя на берег на Кубе, ощущает себя кинозвездой. Переспать с моряком – любимое вечернее развлечение кубинок. И не важно, что тебе уже пятьдесят, не имеет значение, что ты больной, дурной, импотент  или, наоборот, маньяк, ты котируешься, тобой восхищаются. У тебя нет денег – а-а, что ж ты сразу не сказал? А у друзей одолжить? Нет? Жаль, такой красивый Омбрэ (мужчина).

Девушки были и белые, но большей частью, либо мулатки, либо негритянки. Живут кубинцы трудно, но не жалуются. Девчонки, по крайней мере, все веселые, обожают музыку и танцы, наряды и коктейли. У меня денег не было совершенно, еще не заработал, а в клуб меня затащил на второй день стоянки Марат в качестве переводчика. У него уже завелось две знакомые, одна крохотная и молоденькая, которая ему понравилась, другая, наоборот, постарше, красивая мулатка, уверенно командующая подругами, была заворожена моим другом. Он где-то достал гитару, стал на ней наигрывать и себе подпевать. Девица эта с него глаз не водила.
Переводить мне было нечего. Бармен прекрасно понимал английский, а девушки – язык любви.

На другой день четвертый механик был на суточной вахте, я тоже остался на судне. Наутро  филиппинцы наши рассказали, что миниатюрная девчонка переспала с таким же маленьким филипком с нашего судна. Марат был очень расстроен этим и вечером устроил нравоучительный спектакль. Вызвав свою несостоявшуюся подружку из клуба на улицу, в полутьме показал ей  один доллар.

- 100 баксов видишь? ( Весь диалог – жестами, но смысл понятен).
- Вижу.
- Хотел тебе дать сегодня. Но раз ты с этим мелким пошла… Смотри, что я с деньгами сделаю!
И разорвал долларовую купюру на мелкие кусочки.

  * Продолжение следует - http://www.proza.ru/2016/10/14/2027