Мечте навстречу, гл. 17

               

     Круглов быстро поправлялся, набирался сил; вероятно, сказывалась закалка,  хорошее лечение и уход. Он только изредка покашливал, но это  уже был убывающий кашель.   Находясь в одном пространстве с ним, Надя чувствовала на себе его  пристальные  взгляды. Это больше стесняло ее, чем радовало. Она и не подозревала, какие страсти по ней  растут в его сердце с каждым днем. На третий день его болезни  Надя принесла  ему обед и  аккуратно расставила  тарелки на столе.
     - Идите обедать, Павел Петрович, – пригласила она его за стол. - Приятного аппетита! –  и отошла в сторону.

     - Спасибо, сестричка! - Круглов подсел к столу и посмотрел на суп. - Опять гороховый,  – поморщился он, взяв ложку. – Признаюсь: с детства не люблю гороховый суп. Вот бы суп с грибами или рыбой - другое дело.
     - Я бы тоже не отказалась от такого, – согласилась Надя. – Дома  мама иногда варила грибной суп, жарила картошку с грибами, были  и маринованные грибы, и рыбные супы.
     - А знаешь, есть  идея! – Круглов  оторвался от еды. - Жить  у леса и этим не пользоваться – это, по меньшей мере,  не правильно! Надо организовать походы  в лес за грибами. Насобирать грибов столько, чтобы надолго хватило. Их можно солить, сушить впрок. 

     - Конечно, можно! И можно ходить на рыбную ловлю. Есть же здесь неподалеку речка, где дети из лагеря когда-то купались. Вот вам и будет уха!   – обрадовалась Надя.
      - Верно  говоришь! Все, беру эту идею на заметку. Как только пойдут грибы, так и организуем экскурсию в лес. Думаю, среди наших ребят есть немало знатоков грибов.
      - Вы  быстрее кушайте, а то обед остывает.
      - Э-эх! — удрученно вздохнул он и стал доедать суп. Закончив обедать,  поблагодарил: - Спасибо за обед, Надюша! Суп оказался не так уж плох, как  показалось вначале, - и,  взяв сигареты, вышел на крыльцо покурить. Надя, пока он курил,    прибрала на столе, помыла грязную посуду,  а чистую сложила в пакет, чтобы  унести  в столовую.  Тут вернулся Павел. 

      - О, уже успела прибрать! Ну, ты метеор, Надежда. Наверное, тут помощника себе  прячешь, признавайся! – он слегка тронул ее за плечо.
      - Ну,  скажете тоже! Мои помощники – вот! – она показала ему  свои руки.
      - Да? – с деланным удивлением проговорил он. - Надо их отблагодарить. Вот так, -  он взял ее руки и поочередно   поцеловал.
      - Ну, зачем так, Павел Петрович? – она смущенно отдернула руки. – Ни к чему это, и вообще, вам  надо лекарство принять.
      - А ну его, это лекарство, – он хотел сказать, что  здоров, как бык, но, посмотрев на нее, вздохнул и произнес:
      - Ладно,  давай эту горькую  гадость.

      -  Эта гадость,  как вы выразились,  делает вас  здоровым, -  Надя дала ему таблетки и отвар.
      Приняв лекарство, он сел на кровать и попросил:
      - Надя,  расскажи что-нибудь о себе.
      - А что мне о себе рассказывать? – смутилась она.
      - Хотелось бы знать о тебе больше, чем написано в анкете.
      - Да у меня неинтересная биография. Вот вы бы сами что-нибудь о себе рассказали; мне кажется, у вас жизнь сложилась гораздо  интересней  моей.

      Для него это было поводом, который мог еще больше сблизить их друг с другом.
      -  Ну, не знаю, с чего начать? – он на миг задумался и вдруг предложил: -  А хочешь, я покажу тебе некоторые свои  фотографии?
      - Да, конечно! — охотно  согласилась она и села за стол в ожидании показа.
      Он полез в тумбочку и достал из нее пухлый конверт, в котором находились его солдатские фотографии и сел  рядом с ней.  Надя внутренне сжалась от такого близкого расстояния между ними, что   не ускользнуло от него, и он чуть отодвинулся.  Затем  стал по одной давать ей фотографии и пояснять, кто на ней находится и при каких событиях. Девушка брала снимки и внимательно их рассматривала, особенно задерживала  взгляд  на тех снимках, где был  запечатлен он сам.

      - Какой вы тут молоденький и хорошенький, – не сдержала она восхищения и взглянула на него.
      - Да, теперь не такой, – тихо произнес он,  накрыв  своей широкой ладонью  ее руку, и придвинулся.
      - Вы ... и  теперь  такой, только…  – Надя  опустила глаза и внутренне затрепетала. Сердце ее сильно забилось.
      - Какая ты ... трепетная, как лань! Не надо меня бояться, я ведь не съем тебя.  - Он осторожно дотронулся губами до ее волос, затем  порывисто обнял ее и жарко поцеловал в губы.

      - Ах, какая прелесть ... сладкая, нежная, милая! - он целовал ее сильно, страстно, и она не противилась, поддавшись его порыву.  Осмелев, он стал расстегивать ее халат, но тут она резко   стала  сопротивляться. 
      - Нет, не надо этого, Павел  Петрович, не надо! – она силилась вырваться из его рук.
      - Ты - что, Наденька? – он, тяжело дыша, пытался снова ее поцеловать, но она увертывалась. – Все  ведь так было хорошо!  Чего ты испугалась, глупышка?
      - Вдруг кто-нибудь  зайдет, а вы..., а мы...! – пыталась она остановить его. Сердце ее бешено колотилось от волнения.
      - А я сейчас дверь закрою на ключ! –  ответил он и, выпустив ее из рук, направился к двери.

     Поняв, что ей надо бежать,  она стремглав кинулась к двери;  встала в двух шагах от него и попыталась воздействовать на него словами:
      - Павел  Петрович, я думаю,  что вы достаточно уже здоровы, и  моя помощь вам уже не нужна.      
      В нем кипело желание овладеть ею, и он уже в мыслях видел их секс. Повернувшись к ней, он проговорил немного раздраженным голосом:
      —  Кто так решил? Ты? А, что, собственно, происходит?  Мы, что – дети, или тебе мама не разрешает? – и закашлялся.
      Надя стояла в замешательстве, не зная, что ответить на подобный тон.
      - Или тебе надоело смотреть на мою голую задницу? –  он   рывком притянул ее  к себе и посмотрел в лицо.

      Это грубое выражение вконец привело ее в себя: значит, он может себе позволить то,  чего нельзя, а она должна ему во всем подчиняться? Ну, уж нет!
     -  Если хотите знать, надо мной уже некоторые посмеиваются, считая,  что мы - сами понимаете, чем тут занимаемся, – высказала она, упираясь в него обоими локтями.
     -  Ах, вот оно что! – он выпустил ее из рук. - Хорошо, с завтрашнего дня ты возвращаешься в бригаду, а сегодня, будь добра, поухаживай за мной до вечера.   Пожалуйста!

     «Ага, сегодня я, мол,  натешусь тобой, а завтра ты мне больше не нужна!»  - пыталась она разгадать его мысли.  Нет, этот номер у вас не пройдет, капитан!»  Она  не могла больше ему довериться, хотя  любила его всем сердцем. Рисуя ранее в своем воображении свои отношения с ним, она видела в Круглове благородного рыцаря, который с нежностью и трепетом относится к  ней, своей даме, даря ей цветы и целуя  пальчики рук. Но видеть в нём грубого, циничного мужлана  она не хотела.      
     - Вы и в самом деле почти здоровы и можете ходить на уколы и в столовую сами, – говорила  она, постепенно отступая к двери.
     - Могу! – ответил он и сел на кровать. Затем сказал ласково, маня  к себе: – Надюша, да что ты как маленькая, ей Богу!  Подойди ко мне и сделай как обычно:  пощупай пульс, померь температуру.

     Девушка  поняла его намерения, и ей стало нестерпимо жарко.  Здравый смысл ей подсказывал быстрее уходить отсюда.   
     - Вы правы: я не маленькая, поэтому меня трудно обмануть! Вы сейчас не этого хотите от меня.  Но я не собираюсь нарушать устав, и вообще вы меня разочаровали! –  она повернулась, чтобы уйти.
     - Что "вообще"? Какой  устав? - недоуменно спросил  он и тут же вспомнил. – Ах, этот! Да черт с ним, с этим уставом! Я же  не для себя его придумал.
     - А вы еще и самодур! - она решительно шагнула и оказалась у двери.
     - Самодур?! – он  резво подскочил к ней  сзади и  заключил ее  в железные объятия, тиская ее тело  и целуя в голову и шею.

     –  Какой я самодур? Просто несчастный влюбленный, которого можешь осчастливить только Ты!  Разве ты не видишь, что творится со мною?  Еще ни одна женщина  не мучила меня так, как Ты! – с жаром говорил он.
     - Наверное,  я не влюблена в вас так, как они,  – она попыталась освободиться от его объятия.
     -  Зато я без ума от тебя. Слышишь? Не отказывайся от меня, – он перешел на шепот; тело его пронзала дрожь.
     - Пустите, не то кричать буду! — сопротивлялась она.
      -  Что ты со мной делаешь, мучительница?  Наденька, милая,   душа моя,  - останься   хоть на часок! Все для тебя сделаю!  А-а-ах! – выдохнул  он и  прижался щекой к ее голове, ощущая запах ее волос, тепло ее тела.  В тоне его было столько мольбы, что, казалось, только камень остался бы равнодушным.

     Положение ее было почти безвыходным. «Вот попала! Господи, помоги! – в мыслях воззвала она к Богу», а вслух стала  взывать к его совести.
      - Как вам не стыдно? Сейчас же  отпустите меня!  – отбивалась она,  силясь освободиться от захвата. –  Вам же потом стыдно будет!
     Но он как будто не слышал ее слов и продолжал уговаривать, пылая страстью, в надежде, что она уступит.
      - Я  люблю тебя, Наденька! – услышала она заветные слова, но если бы они были ей сказаны не в возбужденном состоянии, а в спокойном,  то можно было ему поверить. - Останься, останься, прошу тебя! Ты  узнаешь, каким я могу быть нежным и ласковым, – через одежду она чувствовала напрягшуюся его плоть.

      Как он умел уговаривать! Силы девушки были  уже на исходе. Теперь в ней  боролись две Нади: одна заставляла ее уступить Павлу (ведь ты же его любишь!), а другая –  живой не сдаваться (берегись, он тебя обманет!).  И эта внутренняя распря ослабляла ее дух сопротивления. Еще немного, и она потеряет силы сопротивляться. Сознание ей  подсказывало, что только чье-то вмешательство может его остановить, но никто, как нарочно,  не приходил. «Я уже не могу!» – Надя  готова была упасть в руки Павла, и тут громко зазвонил телефон   на столе, доселе молчавший. Оба вздрогнули от неожиданности. Сюда могли позвонить только по важному делу.  Несколько секунд поколебавшись, Павел, еле сдерживая досаду, отпустил Надю, подошел к телефону и снял трубку дрожащей рукой:
       - Да, Круглов слушает! — голос его тоже дрожал. Звонила  Сергина:
       - Здравствуй, Павел!  Я так рада слышать твой голос!

       «Чтоб тебя!.. Нашла же момент...» - Павел бросил взгляд в сторону Нади, которая воспользовавшись  случаем, тут же открыла дверь и выпорхнула на улицу, как птичка из клетки. Он хотел было ее окликнуть, но понял, что это уже бесполезно. Как он возненавидел Сергину в этот момент!
       - Извини, ты не вовремя, – сквозь зубы процедил он.
       - А что у тебя с голосом? – спросила Татьяна.
       - Заболел: грипп, ангина, скарлатина. Температура за сорок!
       - О бедненький мой!  Так тебе же лежать надо! Дорогой, ложись немедленно! Надеюсь, вызывал врача? – Татьяна с трудом  поверила, что на него столько болезней навалилось.
       - Да, конечно, - вяло ответил он.
       –  Не  стану больше задерживать, выздоравливай. дорогой! Позвоню позже.  Целую, милый, до свидания!
       - До свидания!... – тяжело вздохнув, Павел положил трубку.

                Продолжение http://proza.ru/2015/05/02/1400