Колбаса

          Как давно это было и было ли вообще?!.. 85-й год прошлого столетия?! Что замечательного было в том году?.. Много чего было... В том числе, на слуху появились новые слова: «перестройка», «ускорение». Мы мало понимали, что они собой представляют, но они внушали надежду на новую "светлую жизнь".

        Ну, а главное, что произошло в том году и, по сути, в моей жизни - я закончил «Строгановку» и получил диплом о художественном образовании. Я стал специалистом по проектированию интерьеров, сейчас меня назвали бы - дизайнером. Но в те времена, - что такое интерьер и с чем его едят, - слыхом не слыхивали. А уж, что такое дизайн!?.. Это слово стало ключевым, в анекдотах того времени.

        Да и что можно было придумать в квартирах типовых блочных домов, которыми были застроены все спальные районы Москвы, да и других городов тоже. Вот и вышел я из института молодым безработным специалистом. Я был свободен: делай, что хочешь, вроде всё в твоих руках, - а вот приложить-то свои знания было некуда. Одна надежда только - на разовый заработок или, как мы его называли, в то время, «халтурку»...

        - Сергей, вот уже месяц прошёл, как ты диплом защитил, пора бы и о работе подумать, - деньги с родителей тянуть - мне больше совесть не позволяет. Ну, хоть бы чего придумал, – говорила мне жена, взирая на мою бездеятельность и теряя терпение.

        - Надя, не гони волну, - всему своё время!.. Я просто не хотел тебе говорить, но у меня кое-что наклёвывается… У Алёши Квасова отец, хоть и небольшая шишка, но в министерстве сидит. У него, на юге, есть химзавод, в котором достаточно пространства, для художественного оформления. Это в городе Кропоткине, есть такой в Краснодарском крае, – отрапортовал я, намного преувеличивая значимость этой затеи, - от этого, мои слова слабо воздействовали на жену.

      - Ты пойми, Серёж, - мне не разовые деньги нужны: пусть по сто рублей, но каждый месяц, постоянно!.. Пусть будет хлипкая, но стабильность! А то, о чём ты говоришь, это как журавль в небе, - а мне синица в руках нужна…

      - Ну, хорошо, хорошо, - я тебе докажу. Мне билет на поезд осталось купить, - меня там уже ждут!.. Я просто, раньше времени, говорить тебе об этом не хотел, - знал, что ты недовольна будешь… - успокаивал я.

        На следующий день, на Курском вокзале был куплен билет - до Минеральных Вод. Каким образом!? - Это всё Алешка! Если бы не его папа, со своими связями, горела бы моя поездка…- ведь на дворе стояло лето, и желающих отправиться на юг было хоть отбавляй! Через три дня мне нужно было оставить столицу, жену, ребёнка - и ехать «в никуда». Что ожидало меня там, я не знал, но то, что надо было что-то делать, я чувствовал всем своим существом: нужны были деньги, и я должен был их как-то заработать…

      Сборы были не долгими. Получилась одна небольшая сумка, - в неё жена положила смену белья: летнюю рубашку с короткими рукавами, полотенце… и так, по мелочи… - сейчас всё и не вспомнишь… Но главное: из еды я взял - всего две калорийные булки и небольшой батончик сырокопченой колбасы… - он был аккуратно завёрнут в прозрачную бумагу, не пропускавшую жир. Как сейчас помню, такая колбаса дорого доставалась, - и дело даже не в деньгах… - не в каждом магазине можно было её купить… а если она и была в наличии, то за очень большие деньги. В общем, жена отрывала от семьи очень дорогое, на то время, - и только ради того, чтобы у меня всё было хорошо, чтобы я там с голода не помер. В те времена нам казалось, что, если и можно, что было купить, - так это только в Москве... Поэтому - к основному пайку она добавила ещё два варёных яйца... - больше и предложить было нечего…

        Поезд медленно, но неуклонно продвигался на юг, не встречая на своём пути особых препятствий. Я валялся на верхней полке плацкартного вагона и безучастно смотрел в потолок. На нём мысленно я рисовал картинки предстоящих встреч и переговоров… Видел множество стен, которые нужно было расписать или покрыть Флорентийской мозаикой… Это видение плавно исчезало, и на его месте, в моём воображении, проявлялись полуобнажённые красавицы, которые, макая кисти в баночки с краской, весело расписывали тротуар… Устыдившись этому, я пытался сменить тему, - но как бывает, в таких случаях, безуспешно…

        - Молодой человек, хватит киснуть, - слезайте со своих облаков и давайте поедим. Голодный сытому - не товарищ. Это не очень хорошо, когда одни «трескают», а другие на них голодные глаза таращат… - так и подавиться можно... - женщина с нижней полки весело смотрела на меня. - Слезайте, чего ждёте!? Особого приглашения?..

        Я не заставил себя долго упрашивать и стал спускаться, внезапно почувствовав, как у меня начало сосать под ложечкой.

        - Вы знаете, я тоже внесу свою лепту в общий стол. Тут мне жена кое-что положила… - я достал из сумки колбасу и два треснутых яйца, – вот, пожалуйста!..

        Уже внизу я заметил, как мои попутчики переглянулись. Их было трое, - по всей видимости, муж с женой, и ещё женщина, ехавшая отдельно от них, - она смущённо заулыбалась… И было от чего! Столик, у окна, весь был заставлен едой: я успел рассмотреть увесистую курицу, с поджаристой корочкой, огромные помидоры… огурцы, зелень, домашние пирожки… и многое другое, чего - сейчас и не вспомню. Я, честно сказать, ошалел, от такого изобилия продуктов, и застыл со своей колбасой в руках… не зная, куда её положить.

        - Да, что Вы, не нужно! - оставьте это пока у себя! - сказала Настёна, так звали женщину, которая меня позвала. - Сначала нужно это всё съесть, – она кивнула в сторону стола, - а потом и за ваше возьмёмся!..

        Её муж по-хозяйски разделывал курицу. Мне была предложена ножка, с большим довеском. Я жадно вонзил в неё свои зубы, чувствуя при этом, как жир стекает по моему подбородку… Мне было неудобно, но остановиться я уже не мог… - как хорошо, что моя жена, заблаговременно, чуть ли, не в каждый карман, разложила по носовому платку! Было очень вкусно и приятно есть курицу, держа её в одной руке, - в другой же руке у меня был помидор, разломанный пополам, и я видел, как он серебрится на солнце своими сахарными прожилками! Я не помню, когда последний раз получал столько удовольствия от поглощения пищи!.. А когда на столе появилась бутылочка рябиновой - и прошли «по первой», меня совсем развезло… Я стал представлять себя Пикассо, едущим на юг Франции, со своими друзьями, - а пейзажи Воронежской области стали мне казаться Провансом…

        Представившись, как художник, я разговорился и поведал всем, что, впоследствии, буду обязательно знаменит, это дело времени; в конце своей речи постарался уверить присутствующих, что я - непризнанный талант, путешествующий по стране, в поисках временного заработка. Первоначальный восторг и восхищение, в их глазах, сменились затем на чувство жалости, так было во все времена: одни - художниками восхищаются, часто превознося их талант, другие - наоборот, считают их людьми второго сорта, вызывающими только жалость.

        Помню, как после еды все стали помогать мне подняться на верхнюю полку - сил моих, для этого, явно не хватало… Я старался держаться достойно, произнося слова благодарности. Перед тем, как уснуть, долго ворочался и всё думал… - о том, как хорошо провёл время… Но что самое интересное - к колбасе, которую дала мне жена, так никто и не притронулся. Нельзя сказать, что я был обижен этим, - скорее всего, я был даже рад, что таким образом сэкономил свои припасы… и у меня будет, что поесть в Кропоткине.

                *

        В городе, с огромным химическим комбинатом, я провёл не более полутора дней. Этого времени было вполне достаточно, чтобы правильно оценить ситуацию, а она складывалась не в мою пользу… Химзавод был в таком затрапезном состоянии, что говорить о каком-то художественном оформлении - не было и речи. Меня, в Москве, просто бы не поняли и заставили бы расторгнуть все подписанные договоры… поэтому я их и не подписал, сославшись на то, что надо посоветоваться с товарищами…

        Пожалуй, что можно было как-то "украсить", так это центральную заводскую контору. Это было единственное здание, которое, хоть как-то отдалённо, напоминало архитектурный объект, - всё остальное больше походило на скопище строительных лесов, поставленных вокруг огромных цилиндрических резервуаров.

        После дня хождения, по этим лабиринтам, у меня было только одно желание: как можно быстрее убраться оттуда и никогда больше там не появляться. Единственным, что скрашивало моё пребывание на заводской территории, был приставленный ко мне "гид". Это была молодая, миловидная девушка, работница этого промышленного «монстра». Я смотрел на неё и думал о том, как вообще здесь можно находиться, больше одного дня… А она работала на этом заводе уже не первый год.

        Вечером я пил чай в своём гостиничном номере, с соседом, с большим удовольствием поедая предложенный им домашний пирог с яблоками. Колбасу свою я даже не предлагал, боясь, что она уже испортилась и стала скользкой…

      На следующее утро я встретился с заводским начальством: говорили много тёплых слов, расшаркиваясь друг перед другом… - они попросили передать привет самому Квасову, говорили, чтобы он их не забывал, и чтобы я приезжал ещё!.. Я понимал, - если бы я не был ставленником Алёшкиного отца, они со мной и разговаривать бы не стали, и смиренно ждал, когда это всё закончится...

      Нужно было ехать на вокзал, где стоял прицепной вагон. Да, именно вагон, в котором у меня заранее было забронировано место. Этот вагон просто прицепляли к поезду, проходящему из Минеральных Вод до Москвы. Вагон был плацкартный, но это меня мало волновало: на «купейный» - денег у меня никогда не было.

      Компания в вагоне подобралась примерно такая же, как и в первый раз. Только, в данном случае, это была уже семья: муж с женой и их пятнадцатилетняя дочурка. Они ехали с юга Ставропольского края. Можно себе представить, что они выложили на обеденный стол! Там было, практически, всё то же самое, что и в прошлый раз, плюс самодельная колбаса в кишке и настоящее сало, с розовой прослойкой. Они ели, как мне показалось, всю дорогу, до Москвы, прерываясь лишь на сон и на бессмысленную болтовню, которую я толком и не понимал… На этот раз, меня сразу пригласили присоединиться к трапезе. Варианты с моей колбасой даже и не рассматривались, так, как она, за это время, уже успела покрыться белым налётом. Наверно, я вызывал у них жалость… - отсюда и отношение было соответствующее, как к солдатику, едущему в отпуск, повидать мамку...
 
        Я был сыт, доволен и беззаботно возлежал на верхней полке. На меня напала дрёма, в которой я полностью растворился и отходил в иные миры, туда, где всегда хорошо, где не так жарко, как в нашем вагоне, и совсем не беспокоят мухи… В этих снах я, как всегда, был удачливым художником, меня все любили, просили автограф… у меня была светлая, просторная мастерская, с видом на Кремль, и много чего другого...

          Время прошло незаметно, мы подъезжали к Москве... Нужно было вставать и возвращаться к действительности. Первое, что пришло мне в голову, что моя поездка провалена и… что скажет моя жена, подсчитывая понесённые убытки на транспорт и содержание "командировочного". Я хорошо понимал, что дома меня ждёт прохладный приём, и к этому надо было как-то приготовиться. Пускай я ничего не выиграл, но и не проиграл! Плюсом было ещё то, что я вёз домой нетронутый батон колбасы, что для продуктовой корзины семьи было немаловажно.

        - Серёжа, зачем ты привёз её назад? - жена скептически рассматривала заплесневелую колбасу, – Лучше бы ты денег привёз!.. Что мне твоя экономия? Чего я с ней теперь делать буду!?..

        - Надя, как будто это в первый раз… промой её, вытри, вот и всё! - можно есть… - я, как мог, успокаивал свою жену.

        Участь колбасы-путешественницы была предрешена. Она, почти вся, ушла на вкуснейшую солянку, которую жена приготовила этим же вечером. Мы ужинали в тесном семейном кругу. Открыли бутылочку белого вина, которая застоялась ещё с защиты дипломного проекта. Произносили тосты за то, что у нас ещё всё впереди, и нечего вешать нос - ведь мы ещё так молоды...

  2015г.*