Пьеса, длиною в целую жизнь... глава первая

     - Что ты принес ? Что это? Что?! Пьеса?! И это ты называешь пьесой ? Не смеши меня ! - он, швырнув папку на стол, устало упал в кресло и застонал:
     - Автора мне ! Дайте мне нормального автора с нормальной человеческой пьесой !
     - А я ?
     - Ты ?!- обведя взглядом вмиг съежившегося Пузикова, снова заорал:
    - Ну скажи, ты можешь написать что-нибудь путное ?! Без этих вот вурдалаков и упырей ? Ты бы еще Дракулу сюда приплел!
     Потом жалобно спросил:
     - Скажи мне, друг Артемий, у тебя нет другой пьесы ?
     Тот замотал головой.
     - Иди! Мне надо работать.-А про себя добавил: у  меня нет времени читать бездарность...
     Через пару дней в дверь кабинета робко постучали.Оторвавшись от чтения опуса очередного молодого голодного сценариста, сказал:
     - Войдите.
     В дверях стояла женщина неопределенного возраста в куртке, свисавшей с хрупких плеч,  и в какой-то несуразной обувке. В руках у нее была ядовито-зеленая папка.
     - Здрав...Я вот ...мне сказали, в общем, не хотите посмотреть?
     - Что это? Вы кто?
     - Да никто,  в общем.Шла мимо, подумала- дай, зайду, может...вот.
     И она протянула ему ту самую папку.
     - И что там такое, что я должен посмотреть? Неужели вы, мадам, написали пьесу ? - саркастически, как это умеют актеры и завлиты театра, произнес он.
     - Написала... Только не пьесу. Не по адресу пришла ? Так подскажите, отнесу куда надо.
     - На помойку, мадам, на помойку ! Видите, сколько папок лежит на моем столе ? И все они надеются на успех. А успех приходит только к таланту.
     - Я поняла. Пардон...
     И женщина повернулась к двери.
    - Подождите. Дайте сюда. Посмотрю, если будет время.
     Брезгливо взяв двумя пальцами папку, кивнул странной посетительнице.
     "Ты идиот. Зачем тебе очередная головная боль? Неужели эта старуха может написать что-то стоящее ? Говор у нее необычный. Акцент, а какой- не пойму",- чисто профессионально отметил про себя.
     Он уже привычно потер левый висок. Ломило так, что не было
 никаких сил терпеть. Налил в стакан воды и запил таблетку. Папку бросил в общую кучу и забыл о ней на долгих два месяца. Приближался Новый год, репетиции в театре шли одна за другой , детские  утренники, в репертуар вводили два новых спектакля. И ему нужно было всюду успеть. Жил буквально на разрыв. И когда сердце стало прихватывать все чаще, сам себе сказал- стоп. В конце концов он не главный режиссер, он всего лишь заведующий литературной частью театра ,  и в его круг обязанностей контроль за чтением текста входит частично. Для этих целей существует автор. И он решил отдохнуть хотя бы один день. Один день. Всего лишь один-единственный день стремительно уходящего года.
     С утра сев в старенькую машину, купив по дороге какую-то еду, не забыв о сигаретах и кофе, выехал со двора, где давно жил в квартире, оставшейся от матери ,  и не спеша направился на дачу, такую же ветхую, как и родительское гнездо, но не менее любимую и дорогую.
     " Сердце... что-то ты в последнее время как-то не так себя ведешь. Надо завязывать с крепким кофе, а главное- с сигаретами". Курил он не так давно, может лет пять, как не стало мамы, этой удивительно доброй и нежной, обаятельной даже в глубоком возрасте, чуткой и отзывчивой женщины. Молодые актрисули театра бегали к ней пошептаться или просто попить чайку. Мать кофе не пила и его ругала за такое пристрастие, но несмотря на упреки, кофе покупала лучших сортов, непременно в зернах, сама подсушивала и молола в старенькой кофемолке, доставшейся ей от сестры мужа, когда-то уехавшей в Канаду.
    Все сокрушалась ,  что Агриппина покинула родину  и ее, наверное, мучит ностальгия , но он этих разговоров не поддерживал.Однажды только пробурчал:
     - Была бы ностальгия- давно бы уже вернулась.
     Мать посмотрела на него, вздохнула и промолчала.
     Дача была недалеко от города в очень живописном месте. На земле, когда-то выделенной горожанам , уже давно выросли красивые дома , а   дачные улицы  с годами превратились  в поселок с магазином, небольшой аптекой и базарчиком, стихийно возникавшим всякий раз, когда созревал урожай.
     Малина, клубника, ранние огурцы и помидоры, затем- яблоки продавались и на рынке ,  и прямо у дворов дачных домиков. Мать ягоды и фрукты перерабатывала , а все что оставалось- относила в театр его "девочкам", чтобы они поправляли здоровье. Он злился, ругал,  что таскает тяжести, но переубедить не мог. Перед вечерним спектаклем она стояла на проходной театра и раздавала пакеты актерам. Они называли ее кормилицей и мамулей, чему та была несказанно рада.
     В театре у нее было свое персональное место и  кассиры, продавая билеты на спектакли, всегда об этом помнили,  и билет  на девятое место  в восьмом ряду не поступал в продажу. Это было непостижимо, но тем не менее это было. А когда ее не стало, в дневное время в течение девяти дней в этом  кресле лежали живые цветы.
     Мама всю жизнь проработала бухгалтером в маленьком хозяйственном магазинчике. Заведующий Самвел Георгиевич, армянин по национальности и чистокровный еврей по убеждениям, души в ней не чаял , и когда вдруг  говорила, что ее приглашают работать в трест или на единственную в их городе кондитерскую фабрику, кричал:
     - Маруся- джан, дорогая, ты что, хочэш заработать диабэт? Все, кто там работают- имеют этот болезн! Тебе у мэня плехо, да ? Плехо, да ? Ты толко скажи, что ты хочэш? Хочэш красивый набор каструли? Хочэш хрустал-мусталь? Нэт, конфэт хочэш? Что хочэш говоры, толко не уходи,джан,Богом прошу !
     Мать улыбалась и оставалась.А когда все же ушла на пенсию, радовалась, как много у нее свободного времени! Можно в кино сходить, с подружками поболтать, наконец, поехать куда-нибудь. Сокрушалась об одном, что сын до сих пор не женат и нет у нее внуков. Но вопрос о  женитьбе он закрыл раз и навсегда и попросил мать об этом не говорить.
     - Но когда-нибудь это событие произойдет, Юра ?
     - Не произойдет.
     - Ты такой умный, интересный мужчина, почему женщины этого не замечают?
     - Вот потому что умный, потому и не замечают.
     Он неторопливо ехал по дороге и думал что всякий раз, когда едет на дачу, вспоминает мать, их жизнь, себя еще подростком и не переставал удивляться, как получилось что он, в общем-то простой паренек, попал учиться в такой престижный институт. Ничем особо не  выделявшийся, разве что доскональным знанием произведений Бунина, Толстого, чем поразил экзаменаторов,  и был принят с недостающими двумя баллами . Учился остервенело, сидел в библиотеках до закрытия,  в общежитии до утра зубрил стихи , отрывки из повестей и писал, писал, писал . Его стали печатать, приглашать в газеты, но он тянул, все не мог определиться чего же он на самом деле хочет. Пока однажды в очередной раз не пошел в театр. Чем его так зацепила сцена и сам не мог понять, но через какое-то время в своем родном городе был зачислен в штат театра на должность, которую занимал и сейчас. Окунувшись в доселе неизвестный ему мир , не испугался ,  и буквально через год о театре заговорили.
     Мама с веселым любопытством и восторгом смотрела на сына и сама себя спрашивала: в кого он такой ? В Агриппину, сестру мужа.Ту, что сейчас жила в Канаде.Она помнила, что та очень любила театр, много читала, а когда в доме собирались гости - играла на гитаре и пела романсы. Запомнился один - "У церкви стояла карета...". Романс потом часто слышала по радио.
     Еще помнила, что  Агриппина была замужем, перед приходом наших войск в  сорок четвертом  году пропала вместе с мужем и дочкой, а потом, через почти двадцать лет, вдруг пришло письмо.
     Вспомнила также, как свекор запрещал упоминать имя дочери в доме, а перед смертью позвал Машу к себе и передал конверт, в котором четко обозначил и почему дочь сбежала в Канаду ,  и почему он отказался от нее, живой и, как говорится, здоровой. Там же был и адрес дочери.
     - Прочитаешь, когда помру,- завещал свекор.- Да смотри, никому ни слова. Поняла ? Никому !- изо всех сил стараясь придать строгость  слабеющему голосу, говорил старик.
     - Но как же...
     - Я сказал. Все, иди. Спать хочу.
     Так и прожила молча. Конверт лежал в старенькой Псалтыри, подарке свекра. Маша знала, что эту книгу никто в руки брать не будет, в те времена верующие люди не особо приветствовались. Время оттепели еще не пришло. Но мать с годами надела крестик , пошла в церковь и попросила для подросшего сына совершить обряд крещения. Батюшка приехал к ним домой и все прошло наилучшим образом.
     Юрий приехал на дачу, с трудом открыл заваленную декабрьскими сугробами калитку и пошел к домику. Было тихо и только поскрипывали под тяжестью снега ветви старой яблони да у крыльца приветливо махала пушистыми лапами, посаженная еще соседом дедом Лехой,  елочка. Тот часто говаривал:
     - Не будет меня ,  Юрка, а память обо мне- вот она, всегда перед тобой. Глядишь, когда и стопочку опрокинешь на помин души.
     Любил он суставы растирать, потому как только на это дело раз в месяц, когда приносили пенсию, выдавала жена заветную пятерочку, и больше- ни-ни. Ну он и растирал суставы по рюмочке возле любимой сливы, там же и отдыхал. Там, помнится , его и нашла жена Татьяна в последний раз. Сидел на скамейке и ждал, вечная ему память.
     В доме было стыло, сыро, но уже через час в печке полыхал огонь и тепло расходилось по всем комнатам. Вмиг оттаяли стекла, стало светлее.Он протер стол, стулья, достал еду, сделал крепкий кофе, закурил и присел на маленький, еще из его детства, стульчик.
     Время от времени  подкидывал сухие поленья и смотрел на огонь. Вспоминал соседей,  маму, почему-то вспомнил тетку Агриппину, но как-то вскользь, как бы невзначай всплыл ее образ, далекий, забытый.И почему-то вдруг возникла незнакомка, которая принесла ядовито-зеленую папку. "А она тут в какой связи ?" - невольно подумалось ему. Он тут же отогнал эти мысли, перебрался в мамино кресло и подремывая , подумал, что надо будет посмотреть эту папку."Интересно, что она там могла придумать   на старости лет?" - с иронией подумалось Юрию и он заснул уже окончательно...


Лана Ковалева.Все права защищены.