Анна Наумовна Залкинд

В 1941 году, когда все мужчины ушли на фронт, Анну Наумовну назначили директором Дома пионеров Москворецкого района.

Ей тогда было под пятьдесят, женщина эта была коммунистом с дореволюционным стажем. По характеру она больше напоминала мужчину, да и облик её соответствовал  характеру. Анна с молодости носила короткую стрижку, одевалась очень скромно и вообще вела аскетический образ жизни. Партия её бросала на разные объекты, где требовалась крепкая партийная рука. Она была солдатом революции смолоду, и это осталось в ней на всю жизнь.

В отличие от неё  муж Анны был мягкий, интеллигентный человек, преподавал физику в МГУ, где собственно они и встретились. Анна закончила ещё до революции физфак, но из-за партийной работы так и не стала заниматься наукой. Как говорят : противоположности сходятся. Они «сошлись: вода и камень».  Жили супруги в любви и согласии, хоть характеры их были весьма различны, но оба вступили в партию ещё до революции, и оба были преданы делу Коммунизма до самозабвения. Это их сближало, так они воспитывали и своих мальчишек. Старший сын Владимир очень любил технику, он с малых лет ломал и чинил все приборы , которые попадали ему в руки. Младший сын Марк зачитывался книгами отца и тоже хотел, как и родители стать физиком. Владимир был высокий кареглазый, быстрый, отлично учился. Марк был среднего роста, мечтал подрасти, и для этого занимался по утрам на турнике во дворе дома, он где-то прочитал, что так быстрее растут. Внешне он был копией отца, которого обожал.

  Муж имел очень слабое зрение, из-за чего его в армию в своё время не призывали. Но в 1941 году он обошёл десятки комиссий и всё-таки добился: ушёл добровольцем на фронт. Старший сын Анны Наумовны на войне стал танкистом, а младшему 15-ти летнему комсомольцу в райкоме комсомола отказали в его просьбе послать на фронт, по малолетству. Тогда Марк сбежал из дома и всё-таки пристал к какой-то части, воевавшей в это время под Волоколамском. О чём и написал матери, сходившей с ума от беспокойства.

Первым погиб муж – это случилось зимой  1941 года. Потом в

1942 году она получила «похоронку» на старшего сына. Теперь жизнь Анны Наумовны превратилась в страх ожидания третьего извещения о гибели младшего сына. Надо было видеть, как у этой мужественной женщины тряслись руки, когда она разбирала письма на своём рабочем столе. (После того, как Анна Наумовна получила вторую «похоронку», она переехала жить в свой кабинет в Доме пионеров.) Письма приносили ей в рабочий кабинет.

Дел у директора было много. Дом пионеров продолжал собирать детей округи, занимая их кружками, которые ещё работали. Иногда удавалось достать для детей какой-то еды: например, подарки к Новому году, к всенародным праздникам. Позже, когда Советская армия стала освобождать город за городом от фашистов, и начались салюты в честь этих побед, Анна Наумовна ухитрялась для детей доставать к этим праздникам   крошечную пачку печенья или кусочки белого хлеба. Иногда даже  она раздавала ребятам по одному мандарину. Дети войны смотрели на мандарин, как на  ананас. Такая эта была редкость.

На директоре Дома, кроме того, лежала обязанность следить за тем, как живут люди в пристройке к Дому пионеров. Хозяйственные заботы о них также лежали на Анне Наумовне. Эта пристройка находилась со стороны двора. Жили в ней сотрудники Дома, во время войны здесь проживали, главным образом, семьи ушедших на фронт руководителей кружков. Жила здесь и семья бухгалтера, ушедшего воевать, завхоза, дворника. Все мужчины ушли, остались лишь женщины и дети. Единственная женщина, которая не имела к Дому пионеров никакого отношения, была, как все её называли и взрослые, и дети, «Шугаиха». Откуда она появилась ещё в 1939 году, никто не знал. Жила она с мужем и сыном. Из их комнаты до войны вечно слышен был крик, ругань, плач мальчика. В 1941 году муж ушёл на фронт, а она с малолетним сыном осталась в Москве.

Анна Наумовна всем этим людям, включая «Шугаиху», должна  была помочь по многим хозяйственным вопросам, например, доставать топливо, так как отопление не работало. Зимой и сам Дом пионеров не отапливался, все дети занимались в кружках в пальто и валенках, мёрзли и их руководители. В комнатах пристройки у каждого жильца имелась печка «Буржуйка». Дрова достать где-то или купить было очень трудно. Вот Анна Наумовна и обязана была снабжать этих людей дровами, что ей удавалось делать с большими трудами и не так часто, как хотелось бы. Кто-то из жильцов пилил деревья в саду, кто-то ломал скамейки во дворе, кто-то использовал, как топливо  бывший до войны тир, а теперь просто бесхозный сарай. Но всё это сгорало молниеносно, и опять люди мёрзли. И вдруг директора Дома пионеров арестовали, назвав её пособницей немцев. Это было необъяснимо и неправдоподобно. Но с органами не поспоришь, тем более во время войны. А что, если она и, правда, вела двойную жизнь, хотя вся её жизнь вроде бы была на виду? Непонятный случай! Заступиться за неё было некому, мужчины её двое погибли, а младший воевал. Вместо неё директором стала Вера Николаевна, заместитель Анны Наумовны. Вера и Аня дружили ещё с довоенного времени. Но Вера никогда не была замужем в свои 45лет, может быть, потому, что по характеру была очень неуверенная в себе. Она, как подруга, могла бы пойти узнать всё об Анне, но  не решилась идти в КГБ, побоялась. Лишь спустя много лет, в 1959 году жители пристройки узнали, что Анна Наумовна умерла в лагере, куда попала по оговору «Шугаихи». Им показали письмо этой подлой женщины : «Залкинд – враг народа, она – пособница фашистов, прячет очень нужные советским людям дрова, чтобы передать их врагу». Не узнала Анна Наумовна и того, что не зря она так боялась за жизнь младшего сына. Марк погиб «смертью храбрых» у стен Праги. Так вся семья отдала свои жизни раньше времени. Трое, защищая Родину, а чистый честный человек, настоящий коммунист пострадал от подлой лжи.