Счастье и несчастье

Бывает на душе какое-то состояние лености, когда ничего тебе не надо, а бывает наоборот: вот кажется, возьму ручку, карандаш или начну отстукивать по клавишам компьютера и – родиться что-то прекрасное. Правда, это так хотелось бы, но это не значит, что так и получится. И всё же, когда изредка возникает такое состояние души, что хочется работать, то работа в это время спорится и радует. Вот и сейчас потянуло к компьютеру. О чём же рассказать сегодня? Жизнь пролетела большая и вообще-то счастливая. Наверное, кто-то не поверит: счастливая? Какое же счастье в том, что когда тебе было два года, началась война? Потом голод в Москве всю войну? Потом да, счастье- Победа! Но отец не вернулся к нам, он нашёл себе другую женщину, к ней и поехал после войны. Ну, и где же счастье – безотцовщина, да ещё тогда, когда у всех детей, если не было отца, то значит, он убит, геройски пал за Родину! А у меня – бросил нас отец. Даже произносить-то было стыдно. И всё-таки счастье у меня  было все эти годы. Ну, во-первых, мы с мамой остались живы и во время бомбёжек Москвы и во время голода, когда даже был такой момент у нас, что мама продуктовые карточки потеряла.( Эти карточки мы потом нашли в книгах, при переезде на новую квартиру в 1959 году). Во-вторых, жива осталась и бабушка, жившая тоже в Москве всю войну. А её хотели выселить из города, как немку. Маме же удалось не только уговорить сотрудников Берии оставить старую женщину дома, но и добиться ей иждивенческой продуктовой карточки.  В-третьих, все члены нашей семьи – трое мужчин, ушедших на фронт, вернулись живыми. Отец был ранен, контужен, но дожил до 1974 года. Два мои дяди тоже умерли своей смертью в начале восьмидесятых годов, хоть тоже были ранены во время войны. Вот уже счастье, трудное военное, но счастье. Посчастливилось мне и в том, что мы жили с мамой в пристройке к Дому пионеров. А это значит, лишь я стала  что-то понимать, все свободные дни и вечера я торчала в кружках Дома пионеров. Занималась в кружке «Любителей природы», в хоровом, в театральном. Сколько там было всего замечательного кроме друзей и самих занятий! То мы сажали какие-то удивительные цветы, кусты и деревья, то нам давали бесплатные билеты в Дом Союзов на лекции о музыке, то мы сами выступали на сцене в Доме Союзов для других ребят!

 В школе, где я училась, было много хороших учителей.

Класс наш тоже был дружным. После 9 класса появились парни в нашей женской школе, а с ними – любовь. И пусть это всё было по-детски, но это тоже было счастье. А ещё в 14 лет мне повезло в том, что я познакомилась с ребятами из детской Краеведческой Мещёрской экспедиции при Доме пионеров Киевского района и его руководителями Борисом Леонидовичем Беклешовым и Инной Соломоновной Малкиной. Борис Леонидович и Инна Соломоновна были замечательные педагоги и очень образованные люди. Мы с ребятами обошли , объехали, проплавали на байдарках и шлюпках всю Мещёру.  Народ в нашей экспедиции тоже был удивительный, а наши педагоги умели привить нам заботу друг о друге,  правило сначала думать о других, а потом о себе было законом у мещёрцев. За 40 дней экспедиции не было ни одного конфликта, ссоры, каких-то неприятностей. А ведь самому старшему из нас было 15 лет, остальным по 14 лет. Зато я могу привести множество примеров самоотверженной заботы товарищей друг о друге. С тех пор прошли 60 лет, а мы кое с кем до сих пор дружим и очень рады встречам. Кто-то уже умер, но мы их вспоминаем добром до сих пор. Это и есть человеческое  счастье!

После школы мне, хоть и на третий год, но удалось поступить в МГУ на химический факультет. Конкурс был 8 человек на место. А меня всё-таки приняли. Счастливее меня никого на свете не было! Потом, учась в МГУ, я наслаждалась каждым днём занятий. А то, что моим учителем по спектроскопии была Ольга Дмитриевна Ульянова, племянница Ленина, дивный, тонкий человек, прекрасный педагог, разве это не великое везенье!?

 Каждое лето я с подругами разъезжала по разным частям Союза. Была на Карпатах, в Киеве, во Львове, Ужгороде, на Урале, Алтае, Кавказе, Карелии и ещё и ещё много где. Всюду мне на редкость везло с туристами, шагающими вместе со мной по неизведанным тропам. Отправлялась я с одной из подруг, из МГУ, а в походе находила ещё много друзей, прекрасных людей и даже  иногда любовь. Поскольку я занималась, учась на химфаке, ещё в Университетском Академическом хоре, то мне привалило счастье в том смысле, что ЦК ВЛКСМ направило нас в Югославию с Болгарией на дружеский обмен со студентами этих стран. Мы должны были за месяц пребывания за границей уплатить всего за проезд до границы и обратно. Остальные расходы брал на себя ЦК ВЛКСМ. Сколько радости доставила мне и всем нашим хористам эта поездка! А сколько великолепных друзей потом у нас появилось, позже мы их принимали у себя в МГУ.

  По окончании химфака я стала работать в Институте Органической химии им. Н.Д. Зелинского АН СССР. И опять мне повезло: два мои руководителя  оба – умницы. Кроме того, молодые, весёлые. Оба позже стали докторами наук. Там же в ИОХе я встретила своего первого мужа и родила дочь. Дочь свою назвала Любовь, потому, что я её обожала с рождения. Она  для меня была главным семейным счастьем, так как с мужем мне  не повезло. Он оказался сильно пьющим человеком, и мы расстались. Малышка моя требовала времени, бабушка была молодая и тоже работала, поэтому я ушла из института и пошла работать в школу. В школе много каникул, короткий день, если тебе это надо, словом, проще растить ребёнка матери-одиночке. Так получилось, что в школе я нашла себе второго мужа. Учитель по трудовому воспитанию, бывший капитан-речник. Человек на 20 лет меня старше. Мы с ним прожили 17 счастливых лет в любви и согласии. У нас родился сын, о котором мечтал отец всю свою предыдущую жизнь. Мой второй муж был до меня женат дважды, но детей у него до меня не было. Легко понять, как он обожал сына и благодарен был мне за это счастье. Муж мой прошёл войну, был контужен, пережил немецкий плен, а это сказалось на его здоровье. Он умер в 1991 году, в год, когда распался СССР. Так я из самой счастливой женщины превратилась в самую несчастную. Я потеряла сразу любимого мужа и потеряла любимую страну. Наступили проклятые 90-е. Всем было трудно. Не платили месяцами зарплату. Мне приходилось, чтобы накормить детей продавать оставшиеся от мужа вещи на рынке. Это было мучительно, я всё боялась встретить своих учеников на рынке. Правда, мне везло, я ни разу никого не встретила. После счастливой жизни в СССР, когда ты привыкла, что страна о тебе заботится каждый день: в школе, в Доме пионеров, в МГУ. Когда тебе ежемесячно выплачивали  зарплату, и не могло быть никакой задержки. Когда ты привыкла лето проводить в пионерском лагере, пока была ребёнком, за который плата была чисто символической. Потом не требовалось больших денег , чтобы объехать весь Советский Союз в отпуск. Когда из-за  того, что семейные обстоятельства изменились, и надо было разъехаться с первым мужем, райсовет помог совершенно бесплатно получить жильё. Правда, это было так называемое «вторичное заселение», т.е. коммунальная квартира. Но в ней кроме нас проживала всего одна семья, словом, настоящие человеческие условия.

И вдруг все граждане страны попали в условия, когда государству никто  не нужен – ни взрослые, ни дети. Появилось ужасное  слово «бомж». Из-за того, что он вынужден  продать своё жильё, чтобы как-то жить дальше, человек потерял определённое место жительства. Теперь это грязный, часто оборванный и с обмороженным лицом и руками, а то и весь в синяках изгой. Его никуда не пускают, даже в промежутки между дверями метро, бомжи живут на лавках на улице, а то и на тротуаре.  Одновременно, как в первые годы после революции, всюду появились беспризорники. Их число множится до сих пор, они подхватываются преступным миром. Отсюда рост преступности в стране. Закрылись заводы, фабрики, скупаются здания школ, детских садов, закрылись клубы, библиотеки. Множится число безработных. Бывшие  до 1991 года счастливыми, жители огромной страны превратились ещё и в изгоев в каждой республике, если у них была другая национальность. Ведь  союзные республики, отделившиеся теперь от России, и ставшие суверенными государствами, начали вдруг активно выяснять, кто им подходит, а кто нет, на каком языке надо говорить, а на каком не надо. Из одних республик-государств выгоняли русских, из других украинцев, молдаван и узбеков. Несчастья посыпались одно за другим. Несчастными стали целые народы и каждый отдельный гражданин, если он не оказался среди мизерного числа мерзавцев, успевших нажиться на чужом горе.

Теперь моё счастье, как гражданина этой страны, заключалось в борьбе с этим порядком, когда никому нет дела до трудового человека. С первых дней контрреволюции мне удалось встретиться с такими же, как я, не желающими мириться с новым режимом, с поворотом к капитализму.

Когда-то в фильме «Дорогой мой человек», вышедший в 1958 году на экраны, я впервые услышала, как на шутливую анкету, составленную  дочерью, Маркс ответил на вопрос: ваше представление о счастье?   - борьба! Мне 19-ти летней, живущей тогда в СССР, только что поступившей в МГУ, всё вокруг казалось замечательным, и я не представляла, с чем и зачем бороться. Поэтому этот ответ Маркса приняла, как шутку гения.  А вот в 1991 году поняла, что нужна борьба за возврат социализма. Счастье –это или нет, неважно, важно, что борьба отныне  - то ради чего я буду существовать, пока не вернём Советскую власть!

С того времени прошли 23 года. К сожалению, мы всё ещё воюем и ничего не добились. Хуже того, из одной партии КПСС, о которой все знали, что она  « руководящая и направляющая» теперь образовалось, наверное, двадцать коммунистических партий и это только в России. И ужас в том, что все мы, члены множества партий коммунистов, отлично понимаем, что пока не будет собран один настоящий кулак, за которым пошли бы массы, мы ничего не изменим в этой жизни. Но собрать его, видимо, так и не получится.

Вот – это и есть истинное несчастье! Большинство населения страны, которая называлась СССР, знают из партий России только КПРФ во главе с Зюгановым. Те, кто сколько-нибудь интересуется деятельностью левых партий и движений, назовут ещё «Трудовую Россию» Анпилова , РКРП Тюлькина и КПСС Шейнина. Даже КПСС, как правило уже не знают. Единицы знают о существовании Левого фронта, Рот-Фронта, РКП-КПСС.

 В прошлом году левые собрали объединение, назвав его Форум Левых Сил. Туда вошли почти 40 организаций больших и маленьких. Казалось бы вот, наконец, путь к единению. Но уже на 3 или 4 сборе ФЛС выяснилось, что Рот-Фронт с РКРП выходят из него – не поделили сферы влияния с МОКом.

МОК( межрегиональная организация коммунистов) начала собирать ОПК(объединённую партию коммунистов), пригласив войти в неё все другие партии. Сразу же «Коммунисты России» сделали тоже самое, а за ними и Рот-Фронт призвал все партии вступать к ним. И хуже всего то, что все их усилия вызваны, главным образом , желанием стать парламентской партией. Зарегистрироваться, пройти в Думу ( неважно в городскую или Государственную, а желательно и в ту, и в другую) иметь в связи с этим деньги на работу партии, и на этом все их притязания заканчиваются. Ни один из коммунистов не верит, что так удастся завоевать власть. Да и всем ясно, что даже никто им не позволит иметь в Думе большинство. Однако тратят силы, средства, чтобы зарегистрировать партию, чтобы во время выборов активно мешать друг другу и КПРФ, разделяя голоса избирателей. Ошибся Маркс – борьба – это несчастье, особенно, когда воюют вроде бы соратники.