Прямой вывод

Прямой вывод.
научно-фантастический рассказ с глобально политическим уклоном.


Почти ефремовский эпиграф: « «Прямым выводом называют прямой вывод КА сразу на ГСО по траектории почти перпендикулярной поверхности Земли. ПВ более рационально осуществлять из экваториальной зоны планеты со стационарного высокогорного космодрома, чем с плавучего стартового стола с океанической поверхности.» Из тети Вики версии 2020»




Фрагмент чата (беседы):

Котик: Народ, а кто слышал про Иванца? Где он? Его ни кто не видел, с той первой встречи тогда в Новосибирске, в двадцатом?

Параграф: Павел, кажется, его звали ?

ВасиЛИВаныч: ааа, так вот кто твоё «моменто аморэ», Котова?

Достоевский: Да. Паха, человек большой судьбы...

Котик: Уймись,Чапаев. Ты мое,  «моменто»   

Григорий: Я тут нашел репортаж про вашего Иванца. Честно говоря, друзья, я не думал, что придется пользоваться эти допотопным способом. Ведь в молодости я почти 10 лет работал журналистом одного сетевого ресурса. Статья здесь. Вот ссылка #Pavel_Iwanec

Котик: Привет, Григорий, из «Б» класса )))  И что? Где видео? Даже фотоподборки нету(((

Григорий: Фотографии с телефона только сохранились q_q, а Иванец вообще как-то в кадр не попал

Григорий: Что б эти умные часы;(

Котик: Не открываетсо

Григорий: Идем прямо по ссылке и попадаем в ЖЖ. Был такой старый интернет ресурс. Вся пресса по прежнему бурлит в этой «плесени».

А вот и подборка информации по Вашему однокласснику Иванцу. Кстати местные теперь называют его Пабло Ибанес.
Естественно, что из вас те, кто в Одноклассниках никто, ничего не понял. Все возмущались «Где видео отчет? )о_0...».

Григорий: Если там что не так, простите...




ЖЖ. Мрачный серый Экран и заголовок:

Самый высокий в мире полет Павла Иванца

Комментарий поста(статуса):

Чудны твои дела, Господи, все в этом мире меняется. Но мы с вами обитатели ЖЖ – элита допотопности, динозаавры, регулярно упражняемся в «писомужикии» и «перьевом скрипе» стуча по клавиатуре, набирая голосом... И когда твой одноклассник, одногруппник, однокурсник е т.с. добивается чего-то значительного в общешкольных масштабах, то даже у друга детства нет шансов предстать. А вот если ты из параллельного класса, но запомнился м всем ровесникам школьной газетой с группой в соцсети, то все у тебя получится. Сначала я установил с ним контакт. Привлек к себе внимание. Зачем намекнул, что знаю его с детства и сумел напомнить о чем идет речь. И, наконец, напросился на интервью. Без занудства, но на грани профессиональной назойливости. 

Когда я зашел к редактору и сказал, что хочу написать репортаж о известном человеке и собираюсь для этого в Эквадор, он завалил меня кучей поручений и сказал: что если я все не сделаю, что бы даже не смел соваться в Южную Америку. Поэтому сей репортаж мне особенно дорог. Я пахал на него полгода. Прошу простить за стиль, когда я это писал я тогда как бы был уже на отдыхе. Сами понимаете: теперь меня тошнит от Кубы, Перу и бананов. А вот материалов, увы, на руках – нету. Я бы сказал – тю-тю. У меня нет. Я все их сдал и неизвестно, кто и когда даст им ход. Большая политика, блин. Видимо тема очень важная и мы делали «консерву».  По этому ничего кроме текстового репортажика в моем планшете в распоряжении нет... (((            

А вот и сама статья. Та-да!!!:



Заголовок:
Самый необычный космодром планеты.



Эквадор


Из-за сложной системы воздушных границ и коридоров наш самолет трижды пересек экватор, поэтому, когда мы высадились в местном по значению аэропорту Гуякиль, шампанское еще не выветрилось и меня пошатывало. Влажная баня климата и связка бананов в блюде каких-то экзотических фруктовой снеди на ужин... Это все, что я помню. Вырубился в 21-00 не раздеваясь.

Рано утром, опохмелившись самым переспелым бананом (правило путешественника: пробовать все, но  питаться хотя бы знакомой желудку пищей), я позвонил агенту в 6-30 и за мной выслали  микроавтобус с съемочной аппаратурой и парой знакомых операторов. Из-за дневной жары здесь всё начинает работать в 7 утра.

Спустя примерно полчаса пути стало прохладно, поскольку  мы поднялись в предгорья. Воздух стал более разряженным. Мы выбрались на холмистое плато и меня потряс вид потухшего вулкана Чимборасо. Если боги задумали бы парадный Олимп – он был бы непременно здесь. Правда им пришлось ходить бы в меховой одежде – Чимоборасо на 2 километра возвышается над морозным слоем и круглый год покрыт снегом и близость экватора и палящее солнце ему «по барабану».

До этого я почему-то был уверен, что космодромом именно там и находится, среди этих белых ребер, прямо в кратере «волкано». Но микроавтобус решительно удалялся на север к экватору.  По дороге мы миновали еще пару холодных вулканов поменьше –  не таких заснеженных.



Седьмая банановая


Сам космодром оказался вообще не на вулкане, а в небольшой долине на каменистой возвышенности в районе западного склона Кордильер. Все хозяйство стартового комплекса оказалось удивительно компактным. Офис находится  в небольшом ущелье и его фойе выходит на плоскую смотровую площадку, где прогуливается охранник с рацией. С нее открывается чудесный вид на джунгли за которым кажется, где-то вдалеке, просматривается Тихий Океан. От нее вниз  тянется длинный извилистый гребень,  слева от которого сборочно-складское  хозяйство, а справа аэродром с гигантскими круглыми ангарами на обочине ВПП под обрывом в природной нише. Как мне потом объяснили аэродром служит не столько для вертолета и самолета, сколько для посадки возвратных многоразовых ракетных модульных ускорителей.

По долине ведущей от океана сразу по трём колеям с зубцами как у фуникулера снизу ползло что-то огромное похожее на состав с очень толстыми бревнами. Это были связки модулей от ракетоносителей разных типов, доставленных сюда морем, то ли с Восточного, то ли с Куру.

Я выхожу из автобуса и мне, «русскому», становится хорошо. Холодный пронизывающий ветер привычный любому сибиряку охладил меня. Но водитель на испанском что-то настойчиво требовал, показывая в салон.

– Тome por la chaqueta,... Anorak... Куртка!

И действительно, когда я увидел, что в салоне висят теплые куртки, захотелось поскорее одеться. Сибиряк это не тот, кто не мерзнет... На  куртках красовались нашивки в виде иллюминатора и висящего в центре банана на фоне галактики. Текст по кругу гласил на испанском. «Седьмая банановая компания республики Эквадор». Такая же эмблема красовалась на огромном баннере на здании управления, что тянулось наверх по лощине.

Нагрузившись аппаратурой мы потащились в управление.  Туда и пришел Иванец. В светло-сером костюме, как всегда такой крупный и бородатый. Мы обнялись по-русски, но я чувствовал, что власть над космической бездной уже разделяет нас с со школьным приятелем.

– Вы тут располагайтесь, устанавливайте аппаратуру. – говорит сеньор Ибанес одобряющие улыбнувшись из под усов.   
– Конференция в 15-30 — дублирует референт и раздает остальную программу на листочках. Здесь почти все говорят по-русски, даже охранник на улице, еще и с выраженным кавказским акцентом. Место для пресс-конференций оборудовано, прямо здесь, в просторном холле.

Тут же Павел Александрович превращается в Пабло Алехандро Ибанеса, так как он здесь – нарасхват. Толпа солидных смуглых латиносов в оранжевых касках, выйдя из лифта продолжает обсуждать с ним недоговоренные вопросы только, что закончившейся планёрки-летучки.



Бурная жизнь космодрома      


Нам предоставляют гида и он везет нас на 3Д лифте наверх в пункт управления. Затем вниз от  холла еще на 10 подземных этажей, для того чтобы прогуляться по мостику с которого видно стартовый стол. Там открывается вид на небольшой горный цирк,  напоминающий  кальдеру некрупного вулкана. В центре стоит готовый для старта ракетоноситель, весьма непривычной формы.  На ракету он похож слабо. Если ракету сплющить, сделать широкой и низкой  обвесить со всех сторон отделяемыми ракетными ступенями, получится что-то вроде главной стамбульской  мечети с прикрученными по бокам укороченными минаретами. То есть аэродинамика создателей этой техники особенно не волновала.

Тем временем поезд, поднимавшийся снизу, дошел до огромного цеха на складской площадке  и начал разгрузку. Стало хорошо заметно, что это совершенно экзотические допотопные первые ступени от ракетоносителя  Союз и гиперзвуковые «Байкалы-М» . Солнце уже успело подняться над горизонтом, так, что осветило крыши цехов и хозяйственную территорию космодрома. И тут я вздрогнул неожиданно усилившегося  рыка электромоторов и наплывшей на цеха тени  гигантского диска размером чуть меньшим чем ранее виденные мной ангары. Огромный как НЛО из фильмов про пришельцев, дискообразный дирижабль протащил на подвесе какую-то крупногабаритную штуковину неправильной формы.

Мы вернулись на смотровую площадку на западной стороне горы и подошли к телескопам, которые смотрели наверх. В пронизанной солнцем темной синеве распустился крестоцветный голубой объект из четырех еле заметных маленьких лун.


Я хотел было посмотреть в окуляр, но возле телескопов  имелся навес с двумя маленькими стерео-панелями, примерно метр на полтора, но с очень хорошим разрешением. На панелях мелькали то какие-то интерьеры космических станций, то лесистые горы, то ракеты. Но это был не научно-популярный фильм, это были панели управления обзором с камер по космодрому и этими телескопами. Я подошел к экрану и на ;  его увидел какого-то человека  вид сверху в куртке космодрома  и в бейсболке нашей съёмочной группы. Такой же в точности человек появился на большом светодиодном экране на фасаде Управления. Я не сразу понял, что это вид на меня из космоса, а только когда экран показал вид с другого спутника уже под углом и я узнал свою журналистскую сутулость. Так же неожиданно робот-камеры потеряли ко мне интерес и экран раздробился. Сквозь толщу атмосферы снимки были бледными. Система женским голосом разрешила доступ и предписала использовать жесты. Гид подошла ко второму экрану. Я тупо листал. А она находила камеры что помогали лучше рассмотреть то, что было на моем экране только с других ракурсов.

Так, не сходя с места, мы посмотрели весь космодром, так сказать, в приличном качестве. И сложилась общая картина всего комплекса. Она примерно такова:
1. Почти прямо над нами, на уровне ГСО (34 000 км) висит и группировка спутников, точнее  высоко на востоке виднеется звездочка – станция-космопорт, заметная глазу в высокогорном небе.
2. На космодроме 2 стартовых стола — мобильный грузо-пассажирский на дирижаблях и грузовой – наземный.
3. Цветок в вышине: это второй стартовый стол, выходящий в расчетную точку, так как на подъем влияют ветры. Видимо, сейчас состоится запуск.
4. В кордильерах часты землетрясения, поэтому все здания низкие или из легких конструкций



El primer lanzamiento


За разговором прошло время и гид глянула на мелкие часы в угу экрана
–  Сейчас будет произведен старт с летающего стола, и показала рукой наверх, где, почти в зените, над пустынной горной местностью по соседству с космодромом висел бледный цветочек.

Когда на экранах прошли отчеты и всякие технические подробности, что мы сейчас опустим, то в зените и на экранах вспыхнуло пламя. Конструкция подвеса такова, что после появления тяги на двигателях дирижабли расходятся в стороны, отчего  все это напоминает по-кадровую съемку распускания экзотического цветка с ярко светящейся сердцевиной.

В зените повисли пара облаков белое – дыма и серое –  пара.  белое облако, медленно сносилось  на запад, а серое на восток. Между ними в небе зажглась плавно затухающая звезда почему-то полетевшая не туда, где висела звездочка её цели, а немного под углом к западу. Раза три, через каждые 3-4 минуты звезда распадалась на искры и вспыхивала с новой силой. В небе остался огромный причудливый пузырь из серебристых облаков...

–  Внимание!!! Внимание!!! Стартовая 60-ти минутная готовность. Всем покинуть территорию за 10 минут... за 5... и так далее. – Эти комманды на 4-х языках звучали ровно 10 минут затем сменились блинкующим зуммером. К этому времени весь персонал собрался в бункерах. Машины со стоянки убрали в гараж. А смотровая площадка с телескопами и экранами уехала в склон.

Я  был уже перегружен впечатлениями первого старта, а сейчас состоится второй. К счастью всем не занятым в работе был предложен кофе. Кофе оказался настолько потрясающим, что возникла уверенность, что я выдержу еще 10 стартов и 3 пресс-конференции подряд, хоть  с самим чертом, хоть с госсекретарем США.

– Этот кофе выращивается в 300 километрах отсюда, –  не без гордости провозглашает гид. – но не вздумайте пить кофе в Кито, он здесь ужасный. А этот кофе обжарен в нашей столовой,  один из поваров у нас – из Италии.



Segundo lanzamiento


Чашки, по которым разливали кофе, были брутально-приземистыми, внешними видом напоминая про культуру инка. Поразило также пряное печенье из грубых злаков с сочетанием  сыра и бананов. 

Наслаждаясь кофе, я не попал в отсек для журналистов на момент старта. И от того, что принял его за землетрясение и чуть не уронил чашку. Благо, что пнели здесь на каждом углу, поэтому ни чего не пропустил. Приземистая как эти кофейные чашки штука, сильно напоминающая не то матрешку-террориста, не то звездолет «Темное пламя» из «Часа быка» Ефремова в исполнении явного подражателя Врубелю – Побединского, неспеша облизав огненным столбом пламени стартовую конструкцию плавно, но весьма резво, я бы сказал: по-военному, ушла от грешной земли строго вертикально. Этим она мне навеяла иронический мем, что здесь и приведу: «связка баллистических ракет».

Прошла пара часов. Не успели  все собраться на пресс конференцию, как первая «посылка»  пристыковалсь к космической станции, что зависла прямо над нами.  Что такое 34 000 километров для ракеты среднего класса. Ни каких тебе витков, коррекций орбиты, переходных разгонов, и стыковочных маневров. Ни каких тебе гиперзвуков –   ни быстрых, ни медленных. Только вверх! Раз и висим на орбите. Как в одном голливудском кино, где «не знают физику»,  когда эскадра повисает над планетой и никуда не падает. Понятно, что отключили  гравитацию. Но сколько им понадобится энергии? Зато подбитые сразу начинают картинно падать. Драматизм... А здесь висишь и совершенно бесплатно. Висишь прямо на пороге далекого космоса...

Поднявшись из бункера нашел  свободную обзорную панель и отыскал вид  с телескопа на МСКП (международный стационарный космопорт). Единственный крупный искусственный объект, что можно рассматривать с Земли в телескоп пока не впечатляет. Нечто перевалочное. 3 модуля и отдельный блок батарей. В супрематизме Малевича больше порядка и эстетики. Любуйтесь пока эскизом. До завершения проекта еще лет 5 но уже пилотируется.

В президиуме на прессконференции Кроме Иванца и директора компании сидящего где-то с краю,  сидят сам президент и министр обороны Эквадора. У министра вся грудь в орденских колодках и нашивках. Складывалось назойливое впечатление, что наш Иванец у нас третий в государстве человек.




Третий человек в государстве


О чем говорилось на прессухе? Да так:  какая-то заумно-техническая муть. Какие-то проблемы, что удалось преодолеть, какие-то планы, которые скоро состоятся, какая-то критика вчерашних ошибок. Я же шерстил интернет и листал буклеты, смотрел картинки, потому как в испанском – ноль. Мне как чайнику удалось понять:

1. Тот старт, что был с воздуха, он грузопассажирский, а в этот раз летели только грузы.

2. Тот, что «землетрясение» – чисто грузовой и перегрузка на нем «не убьёт» только натренированного космонавта.

3. Первую ускорительную ступень составляют из возвращаемой версии элементов первой ступени Союзов, вторую из Байкалов, третья основной бак и центральный мощный монодвигатель от тяжелой ракеты, четвертая «бобышки» –  короткие ракетки с двигателями от Ангары, ну и пятая  двигатель посадочно-возвратного грузового или грузопассажирского модуля.

4. Возврат. Первая – в океан самоходом, вторая – на аэродром космодрома самоходом, третья и четвертые – парашютируют в океан. Пятая и груз часто не возвращаются идут на переработку на фабрику экологии ГСО. Или выбрасываются на захоронение (ОЗ).

5. Удалось понять что: такая сложная система ускорителей  необходима для плавной работы без этих «пинков под зад» и «бревном по спине» которые мели место на Союзах. Даже операционка ракетоносителя говорит сама за себя – называется «Симфония-1». А все двигатели эти  самые новые, импульсные, с плавно изменяемым значением тяги, кроме прямоточных Байкалов, естественно.

Происходит все так. Ракета почти зависает над столом прогревая двигатели, затем снизив тягу начинает  плавно ее набирать до отрыва и уходит. Когда одни модули отстреливаются, другие уже взяли их нагрузку на себя. После 60 км начинается вакуум, и конфигурация аппарата теряет свое значение.  Отработав 3 первых  ступени аппарат не теряя скорости начинает разгоняться до второй космической и достигнув её последние 2 десятка тысяч километров летит по инерции, подруливая и корректируя траекторию.  Перед стыковкой со станцией может чуть притормозить.

Это то, что я понял сам. А что мне скажет Иванец – приведу ниже?

Интересно. А как назад? Где-то я читал, что тело падающее отвесно, даже с первой космической скоростью (а тут вторая!!!), просто взрывается от перегрева, встретившись с атмосферой. Так вот, космический аппарат падая отвесно должен затратить топливо и остановиться погасив космическую скорость почти до нуля в ионопаузе.  Дальше мягко скользнуть в атмосферу на крыльях или парашютах. Впрочем это бывает редко, так как обычно возврат экспедиций происходит на посадочных модулях на второй космической скорости под стандартным углом входа. На ГСО летают и по старой схеме Так экономичнее. Хотя как посмотреть. Время – деньги, но  и энергия – тоже.




Особенности национальных праздников в латиноамериканских диктатурах.


«Прессуха» оказалась короткой. После нее в программе стояло непременное награждение, на него все, кроме журналистов и министра с президентом, одели национальные костюмы. Я чуть не упал! Иванец вышел в вышиванке с браным кушаком и жилетке. Не хватало музейного Брегета с золотой цепью и картуза с розочкой для образа богатого заморского купчины.

Я и не подозревал, что в этой стране каждый старт — почти национальный праздник. Наверное так было и у нас когда-то, во времена Гагарина — «надыть по-гуглить»... Интересно.... Как тогда всё было.  И действительно, потом был обед с потрясающей эквадорской кухней свинина и картошка,  потом фруктово-коктейльная сиеста, потом фуршет, вечером – «ла карнаваль» космодромного масштаба под музыку сменявших друг друга: группу бразильских самбистов и «скачки» под не менее зажигательную индейскую акустическую этногруппу. На фоне потрясающего заката подсвеченных из-за океана редких облаков. Впрочем, так праздновали еще много где, по стране. Удивительно что мировые СМИ просто этого не замечают.

Когда стемнело пришел сеньор Пабло и разыскал однокашника. Выпить с человеком с Родины, – ну какой русский перед этим устоит? Помню, как я лежу на испытательном стенде в водяном кресле для грузопассажирского модуля и меня «колбасит» самый натуральный «вертолет», несмотря на совсем небольшое количество выпитого – эквивалентное, максимум, 50-ти граммам алкоголя. Очень мягко и прохладно. И полезно: удобно воду на орбиту завозить. Оказалось эта вода еще и резервное топливо для электро-ядерного ракетного двигателя

– … ты, кажется, хотел интервью...   

–  Да. Да, я все понял,  но почему и раньше было нельзя, вот так прямо, «из пушки на луну»...

– Дело в том, что и мы вращаемся и вращается станция на ГСО. Хотя и висит «как бэ неподвижно», но тоже летит вокруг Земли с гораздо большей, чем мы скоростью. Луна и то отстает, хотя и немного. Если мы спрыгнем с карусельки, то что бы остаться с рядом с лошадкой, нам придется побежать,  а что бы догнать машину, что ездит кругами вокруг карусели (как бы неподвижно для детишек на курусели, то есть синхронно)  придется побежать сильно-сильно. Почему космонавт может это выдержать: – если мы спрыгнем не на ноги, а на скутер (или с электроскутером) то плавно разогнавшись мы легко догоним ту машину, а доехав до ее дорожки еще и прибавим «газку», что бы с ней поравняться

Если же кто-нибудь спрыгнет с карусели для наблюдателя с лошадки он сразу отстанет от нее. И нам с космодрома полет первого корабля «Кондор» будет казаться сначала – отстающим, потом – опережающим а потом сближающимся через отставание. Хотя, на самом деле – это будет такой разгон.

Я запутался переваривая и замолчал... в голове, где сечас рвались микро капилляры  крутился какой-то «момент импульса»...  Павел посмотрел на часы и  говорит:
– А вот и вторая посылочка подлетела...

– Что, разве они уже не обе – там?

– Нет, конечно. Вторая, что грузовая, долетает за 6 часов по двухвитковой, более экономичной схеме, пользуясь матушкой Землей как бы пращой, – он включил интерактивный экран... Место, где мы зависли оказалось аудиторией учебного центра.

– Вот траектория «Кондора».  Т. н. долётно-возвратная орбита, – на экране показалась инфографика в масштабе...  Земля рядом с ГСО и этой орбитой  выглядела довольно заметно и внушительно, –  не так наивно вплотную, как в кино о межгалактических войнах, но и не так как мне раньше казалось, что ГСО это где-то половина пути до Луны . Орбита, как крепкий огурчик или удлиненный регби-мяч, росла из океана на противоположной стороне Земли, другим концом касаясь ГСО. Траектория полёта открывалась от Эквадора и присоединялась к этой орбите длинной разгонной дугой на другом конце соединялась с ГСО короткой переходной дугой. В космосе все основано на эллипсах – космических мостах. А опоры элипсов – их нижние фокусы  упираются «во всякую твердь».

– А вот. – Иванец, переключил экран –  схема траектории грузовика «Пламя», – там красовался пузатый  эллипс, едва залетающий за половину  радиуса ГСО, и уже с него рывок на только что показанную  орбиту, но уже  немного повернутую, так как Земля со станцией вертятся, – там у нас всего двое сейчас работают, как в старые советские времена... Им после первой стыковки надо было отдохнуть.

На панели стали меняться экраны камер сближения, напряженные лица за мониторами в полупустом ЦУП-е где-то под Москвой,   вид на неподвижную станцию в телескоп с подходящим к ней челноком в форме ведра сквозь, по-прежнему безоблачную – почти ночную, атмосферу.

– А ты привез мою посылку?

– Ах да!!! – хлопнув по лбу сказал я  и стал рыться в липкой от скотча багажной сумке доставая коробку с соленьями  и варенье из ревеня от мамы, для которой  он всегда останется Павликом.      

– А ты понимаешь, почему корабль летит здесь быстро, а здесь медленно? –  как бы желая «срезать меня на экзамене» спрашивает Павлик.

– Ну...  потому... что подвисает... как все брошенное вверх... э,  закон Кеплера! – брякнул я  первое, что пришло на ум из школьной программы...
 
– Молодец, – сказал Павел, –  шаришь, журналюга – давай бокал, заслужил... 

Иванец открывает кодовый замок на штуцере одного из водяных кресел и говорит.
 
– Это местное эквадорское вино. Ты должен его продегустировать, так как мы испытываем эти мешки... Не испортится ли вкус транспортируемой воды? – 
Кажется, потом я там и уснул.   

– Это сейчас они все такие довольные, – хорошо «приняв на грудь» разоткровенничался Великий Паха, – когда космодром строили и запускали, они, ведь, мне всю плешь проели...  – он показал на экран, где президент страны произносит какую-то фразу:  – Ишь чё отжигает, стервец: «Мы, как русские, будем запрягать долго, но ездить будем быстро». А –  ха-ха! 





Аст Ев (с)
1 мая 2015 г.
правка июль 2018 г.