Зимние каникулы. Глава 4. Глава 5

Глава 4

 Что может быть ужасней звука визжащего мобильника в выходной? Только когда он визжит в семь утра, что сейчас и происходит. И почему я опять не поменял мелодию? Так заикой можно остаться. Полежу ещё минутку, быть может, передумают?
Но телефон просто разрывался от горланившей тётки, зарубежного происхождения. И уже имея некие представления, кто это мог быть, я всё-таки поднял себя с кровати и потащил к полке, за мобильником.

Ну, конечно, Оксана.
- Да, привет сестрёнка.
- Привет. Я что, разбудила тебя?
Я улыбнулся её непосредственности.
- Ну, если учесть, что сегодня у меня выходной…
- Блин, выбилась из календаря. Извини. Забыла совсем.
- Чего случилось-то?
- Сможешь приехать? Наша новая стиральная машинка окончательно взбесилась.
Сначала она при каждом отжиме прыгала как ненормальная, а теперь вообще отказывается выжимать. А, и воду теперь не сливает, - уловил я речь своего племянника, которую повторила сестра.
- Ладно, - сонно протянул я, зевнув, - ждите. И блинчиков поставь.
- Об этом мог и не напоминать. Давай собирайся, мы тебя ждём.
- Ой, погоди, - внезапно вспомнил я, дотронувшись до своей заросшей головы. – Мне по дороге надо в парикмахерскую заскочить. А-то иначе распугаю всех вас.
- Хорошо. Всё равно ждём.
И она разъединилась.

Очередной раз, хорошо зевнув, я плюхнулся на кровать.
Как же не охота вставать… Спал и спал бы весь день. Но сестричка умеет сделать мой досуг ярче. Ладно. Никто не виноват, что её Паша к электрическим приборам и на метр не приближается. Поэтому каждый раз, как что-то случается с электрикой, они вызывают дядю Костю. Надо детям нагрести сладостей.

Не став завтракать, я прямиком поехал сначала в руки умелых парикмахеров. Точнее одного мастера, а если ещё точнее – мастерицы. Я стригусь у неё уже несколько лет. И, несмотря на то, что она каждый раз всячески пытается меня очаровать, я ценю в ней, лишь её опыт и ловкость рук.

И вообще, видя, на что только не идут девушки, чтобы заполучить желаемый объект, мне всегда становится откровенно смешно. Они начинают стрелять глазками, обворожительно улыбаться, невинно хлопать ресницами, как бы невзначай поправлять свои волосы и в заключении, в самый ответственный момент, обязательно облизнут губы, чтобы уже наверняка. И если что-то начинает идти не по их сценарию, то берегитесь, опрометчивые мужчины. Вам в след тут же посыпятся упрёки и восклицания, что вы, мягко говоря, не красив. И что полный неудачник, зануда и вообще импотент… Честно, до сих пор так и не смог себе объяснить, откуда столь резкое заявление о мужской несостоятельности. Мне казалось, что это можно доказать только практическим путём. Но женщины, с их неоспоримой интуицией, видимо чувствуют это лучше, нежели сами мужчины.

Но конечно, это только частные наблюдения. Естественно адекватных женщин, как и мужчин всё же больше. Так ведут себя подобным образом лишь закомплексованные личности, которым трудно справиться с действительностью и признать, что не одна внешность играет роль в отношениях и симпатиях. Ну, да ладно. Опять я… занудничаю. Зато, уже приехал.

Хоть утро и не задалось так, как мне бы этого хотелось, зато дороги оказались на редкость свободными. И теперь я уже поднимался по ступенькам в салон парикмахерских услуг.

Администраторша тут же расплылась в белоснежной улыбке.
- Доброе утро. Вы по записи?
- Здравствуйте, - таким же тоном ответил я. – Не успел. Но я хотел бы попасть к Ларисе. Всё время забываю фамилию…
 - Лариса Молчанова. Конечно. Сейчас посмотрим, что с её расписанием, - и она тут же побежала своим длиннющим когтем по строчкам. – Вам повезло. У неё сейчас как раз свободное окно. Проходите.
И широким жестом девушка указала на дверь, которую я и сам хорошо уже знал. Но, не став нарушать традиций, сделал вид, что впервые её вижу и смущённо улыбнувшись, прошёл туда.

Что-то чересчур у меня игривое настроение сегодня. Так и хочется повеселиться.
Но как только я отворил дверь, на меня уставились две пары женских глаз, от которых мне сразу захотелось убежать. Столько откровенного пристрастия. Но не став теряться, я просто сделался более бдительным.

- Добрый день, Лариса. Я к вам, - расцвёл я улыбке.
- Константин…, - почти задыхаясь, выговорила мой мастер. – Как же давно вас не было в наших краях. Присаживайтесь. Как раз вас я и ждала.
Началось… Берегись Костик. Сейчас тебя на протяжении часа будут очаровывать всеми возможными и невозможными способами.

- Да, спасибо, - и я небрежно плюхнулся в стул.
Честно, я не хотел делать этого нарочно. Но он был настолько низко опущен, что я буквально упал в него.
- Ой, аккуратно. Не ушиблись? – медовым тоном спросила Лариса.
- Всё хорошо.
- Вас, как обычно?
- Совершенно верно, - подтвердил я, уже окончательно переживая за себя.
Вытерплю ли я, и на сей раз? Ведь у любой игры есть правила и не всегда позволительно выходить за её рамки. Она вообще понимает это? Ладно, посмотрим по обстоятельствам.

Лариса тут же запустила свои пальцы в мои заросли и начала делать что-то типа массажа головы. Это немного затянулось и уже и сама понимая, что так долго копаться неприлично, она сделала вид, что отмеряет длину волос.
- Такие длинные… Придётся поработать ножницами подольше.
- Лучше сразу машинкой, - отсёк я всякие попытки удлинить процесс. – Я тороплюсь на встречу.
Заглянув через зеркало в её глаза, я понял, что эта перспектива не совсем пришлась ей по вкусу. И её личико как-то резко изменилось. Но слово клиента – закон.

- Хорошо.
Я продолжал следить за ней; как она размеренно ходит вокруг меня, пытаясь обвернуть мою шею накидкой, постоянно томно вздыхая и касаясь моей кожи. Не могу сказать, что это совсем уж неприятно, но то, что неприлично это точно. Да и Лариса, совсем не в моём вкусе. Немного полновата и явно когда-то переборщила с гидроперитом. Но дело даже не в этом. Такой напористости, наглости и нескрываемой развратности я не видел ещё ни разу.

Затем это наконец-то закончилось, и она всё-таки взяла в руки машинку для стрижки волос. Но неожиданно, когда Лариса попыталась поставить другую насадку, та невероятным образом выскользнула из её ловких рук и укатилась куда-то под рабочий стол. Невинно посмотрев на меня и извинившись, она… стала лезть под этот самый стол. И теперь перед моими глазами застыла её, не совсем маленькая определённая часть тела, на которой я как раз и сидел. Не знаю, было ли это сделано специально или действительно случайность, но сей жест явно намекал на другое.

Я тактично отвернулся и взглянул на её коллегу, что занималась сейчас другим клиентом. В глазах молодой девушки застыл нескрываемый смешок, тогда как её клиент, так и высматривал из зеркала мою мастерицу, бесспорно на все руки.
Наконец, Лариса разогнулась в вертикальную стойку и стала поправлять свои непослушные волосы. И всё как бы невзначай кокетливо кидала на меня свои взоры. Мне это настолько надоело, что я закрыл глаза.

Но не успел я опять-таки сосредоточиться на самом себе, как почувствовал её тяжеловесную грудь на своём теле. Резко открыв глаза, я понял, что она почти лежит на мне, делая вид, что хочет дотянуться до ручки подымающей стул.
- Лариса, вам не кажется, что это уже слишком? – строго спросил я.
Она сразу приняла стоячее положение и недоуменно уставилась на меня.
- Что-то не так?
- Да, не так. Я не понимаю, почему ваши части тела по очереди маячат передо мной. Усмирите их. - И чтобы бесповоротно поставить её на своё место, я решил идти до конца. - И вообще… Вам не приходило в голову, что у меня есть жена или девушка?
Лариса как-то странно поменялась в лице и теперь походила на нашкодившую кошку.
- Но… у вас же, нет кольца, - неуверенно наивно начала она.
- Разве, чтобы любить женщину, нужно обязательно носить кольцо? И мой вам совет. Если не хотите когда-нибудь оказаться на месте моей жены, которая даже и не подозревает, что сейчас здесь твориться, то не делайте впредь подобных вещей. Этим вы унижаете себя, оскорбляете меня и мою жену.

И сам не понял, как это я додумался до этого. Но ведь всему есть предел.
- И если можно, доделайте свою работу. Я действительно тороплюсь. К жене, - добавил я железным тоном.
И хоть у меня и нет никакой жены, и даже девушки, но я сделал то, что должен был. В следующий раз будет думать, как и чем завлекать мужчин. И самое главное, где.
Она не произнесла больше ни слова и с молниеносной скоростью достригла мою голову, всего за пятнадцать минут.

Поразительно. Оказывается всё не зря. Теперь на стрижку у меня будет уходить вдвое меньше времени. Расплатившись с ней, я всё-таки оставил ей чаевые и как ни в чём, ни бывало, улыбнулся. Но она оставалась непроницаемой. И пусть. Сама виновата.

Уже сев в машину, я откинул козырёк, чтобы рассмотреть себя в зеркале получше. И каково же было моё удивление, когда я усмотрел прямо на передней части своей головы, небольшую прорезь. Такие обычно бывают, когда есть шрам, который не даёт расти волосам на этом месте. Но я-то точно знаю, что никаких шрамов на голове у меня нет и не было.

Ну что ж, Лариса Молчанова, которая совсем не любит помолчать, это было уже напрасно. В следующий раз, я демонстративно сяду в кресло к вашей коллеге и больше никогда не воспользуюсь вашими услугами. Да, женская месть не знает границ…

Ещё раз улыбнувшись, я отправился на помощь к сестрице. Но парикмахерша так и не выходила из головы.
Неужели прям так обиделась, что была вынуждена хоть как-то, но отомстить? И неужели совсем в этот момент она не понимала, что потеряет меня навсегда с этой выходкой? Хотя, стоимость мужской стрижки по сравнению с женской, сущие копейки. А вот процесс отмщения куда более привлекательнее. Да-а, люди иногда такие странные. Сразу поддаются импульсу. Но ведь я всего лишь поставил её на место, чтобы уж так откровенно не развратничала. Ладно, Бог с ней… Может и поймёт когда-нибудь сама это.

И снова я беспроблемно долетел до знакомого дома. Выйдя из машины и бросив взгляд на третий этаж, увидел две торчащие головы из-за штор, которые видимо давно уже поджидали меня. Улыбнувшись своим племянникам, я показал им на свой пакет, отчего они сразу запрыгали на подоконнике.
 
Не успел я выйти из лифта, как тут же послышались довольные выкрики:
- Дядя Костя приехал, - почти завизжал Ванька. – Мам, мам, иди скорей. У него целый пакет с собой.
- Ну, подвинься. Мне ничего не видно. Дядя Костя, а что у тебя в пакете? – задорно выкрикнул Егорка.
- А вот не скажу, пока не спрячете свои голые пятки за дверь.
Дверь тут же захлопнулась, но внутри продолжали идти целые дебаты, на тему, что же такого может быть в моём пакете.
Эти двое сорванцов – мои самые любимые дети. Иногда мне даже кажется, что они вообще мои. Да и не важно, в конце концов, чьи они. Я их просто люблю.
Не успел я открыть дверь, как они оба запрыгнули на меня словно маленькие обезьянки.

- М-м-м, чем это у вас так вкусно пахнет? – уловил я ароматный блинный дух.
- Блинчиками. А покажи, что там?
- Да, покажи, - наперебой выкрикивали они.
- Дайте ему хоть раздеться, - услышал я голос Оксаны.
И не став больше мучить детей любопытством, я просто отдал им этот несчастный пакет, от которого через минуту уже ничего не останется. Подхватив его, каждый за одну ручку, как и предполагалось, они потащили его на кухню, весело перешёптываясь.
- Привет, - произнесли мы с сестрой почти одновременно и поцеловались.
- Похорошел-то как сразу, - довольно оглядела меня Оксана. – Ой, а это что? – взволновано проговорила она, тут же дотронувшись до моей головы.
Да, похоже, оставленный Ларисой Молчановой след, будет выглядывать, ещё целую неделю.
- Да, так. Не угодил одной особе.
- Это ты можешь. Ну, пошли, пока блины горячие. Тебе чай зелёный?
- Ага.
Ребята уже вовсю делили содержимое пакета и даже успели подраться.
- Эй, эй, это что ещё такое? – усмирила их строгая мама. – Сейчас всё отберу и вообще никому не достанется.

- Ну, а чего он отнимает? У него уже есть такая шоколадка, - жалобно взвыл Егорка.
Ванька и Егор – двойняшки. И Ваня родился на целых четыре минуты раньше Егора, что и обозначило его, как лидера.
- Вань, ты на самом деле не прав. Отдай ему шоколадку. Я же специально вам купил всё одинаковое, чтобы ни у кого не было разногласий.
- Ну, ладно, - нехотя согласился тот. – На.
Потом мы все вместе принялись за поглощение блинов. Оксанка умеет испечь их так, что пока вкуснее, чем у неё, я не ел нигде. Пацанам тоже пришлось подкрепиться, потому что мама строго настрого запретила прикасаться к сладостям, пока не будет съеден определённый минимум.

- Что у тебя с новым годом в этом году? Ну и каламбур, - тут же рассмеялась сестра.
- Работаю, наконец-то, - довольно улыбнулся я.
- Работаешь? В новый год? Но, зачем? Кость, поменяйся с кем-нибудь, мы ведь на дачу едем. Там так весело будет. Сдалась тебе эта работа! – непонимающим тоном объявила Оксана.
- Вообще-то, я уже три года подряд должен был работать в новый год, но меня постоянно просили отдать смену и ты об этом знаешь. В этом году, никто мою смену не хочет. Да мне и самому охота поработать в новый год. Просто из любопытства. А в вашу компанию я не ввязываюсь.

Оксана строго сдвинула свои брови, тем самым выказав своё негодование.
- Прекрати уже о нашей компании! А дети? А мы, в конце концов? И вообще, у тебя уже пенсия на носу, а ты всё холостятствуешь. Долго ты ещё в евнухах ходить будешь?
- Боже, откуда такие предположения? – снова удивился я женской логике. – А что, ни к чему не обязывающие свободные похождения уже отменили? Откуда ты можешь знать, что у меня никого нет?
- Я вижу.

Ну, вот и всё. Вот и вся логика. Она видит. Блин и ведь права. И как у неё это так получается?
- И как же? – не удержался я от любопытства.
- Женщина оставляет свой след на мужчине, - не унималась моя сестра.
- Да, это я уже знаю, - саркастически согласился я, проведя по волосам. – Проверил сегодня на личном опыте.
- Да, я о другом. У тебя бы это в глазах написано было, что вчера ты провёл ночь с прекрасной незнакомкой. А у тебя этого нет. Я не вижу.
Понятно. Значит, в глаза не смотреть. Или улыбаться всё время, как идиот.
- Одна наша знакомая пара, привезёт с собой такую же одинокую особу. Тебе надо познакомиться с ней, - командирским тоном выдала она.
От такого заявления я поперхнулся чаем.

- То есть, у меня спрашивать одобрения не надо? Отстань! И хватит уже сватать меня всем кому попало. Как будто моя интимная жизнь тебя заботит больше всего остального. Это видимо болезнь всех женщин. Обязательно надо выдать кого-нибудь и неважно кто, чего и зачем. К тому же долго одинокие женщины иногда очень странно ведут себя. И не хочу даже больше говорить об этом.
Опустив глаза, я увлёкся чаем и перевёл своё внимание на детей, что так весело поедали сейчас конфеты.

- А долго одинокие мужчины, рано выходят на пенсию.
Я снова открыл от удивления рот, поняв, к чему она опять клонит. Но сдержался, чтобы не наговорить чего-нибудь язвительного. Всё-таки это моя сестра и она действительно желает только добра. Просто бывает, слегка перебарщивает с количеством.

- Ну, что братцы? Доели? Айда показывать мне, что там у вас случилось с машинкой.
И проигнорировав последний выпад Оксаны, я собрал детей в кучу и отправился в ванную.
- Дядя Костя, а знаете, что она делала? – с огромными глазами произнёс Егор. – Она так подпрыгивала, что стучала по ванной. Мы её все вместе вчера держали.
- Ничего себе! – наигранно удивился я. – Ну, давайте разбираться.

И не успел я приподнять стиралку, как обе головы оказались под ней. Мальчишки стали рассматривать, что же там у неё есть; из-за чего мог произойти сбой. Присоединившись к ним, я сразу увидел, в чём причина, столь мощной прыгучести. Установив новую стиральную машину, от неё забыли открутить транспортировочные болты, не дающие внутреннему барабану ходить в разные стороны, во время перевозки. Поэтому мы быстренько их открутили, а также надели на ножки мягкие резиновые насадки, после чего вернули технику в стоячее положение.
Потом они по очереди держали мне фонарик, чтобы я мог заглянуть в сливную трубу. Улыбнувшись, я начал вытаскивать пятирублёвые монеты и насчитал их пять штук. Покопавшись, нашёл ещё и гвоздь. Но если монеты ещё хоть как-то можно было объяснить, то гвоздь не поддавался никаким пониманиям.

Я лишь вопросительно вгляделся в лица двух сорванцов и переводил взгляд с одного на другого. Наконец, Ванька сдался.
- Мне стало интересно, что с ним будет, - тихо проговорил он.
- Ну, я думаю, ты ясно увидел, к чему это привело и надеюсь, что впредь такое не повториться. Ваша новая стиральная машина могла совсем сломаться и никакой сервисный центр не стал бы вам чинить её бесплатно. Понимаешь? – серьёзно посмотрел я на племянника. – Вы лишились бы стиральной машины, родители бы отдали ещё целую кучу денег за её ремонт и кушали бы вы целый месяц одну кашу с хлебом. Вы лучше оба, проверяйте перед каждой стиркой свои карманы, и мама вас хвалить будет, и машинка цела останется.

- Хорошо, - дружно согласились они.
Проведя ещё дополнительную политбеседу на тему их соперничества, я старался убедить мальчишек, что роднее их, никогда и никого не будет. Тем более они родились вместе. Они как половинки одного целого. И что иногда, можно пожертвовать чем-то для близкого человека.

- Не ссорьтесь по таким пустякам. И тем более без кулаков. Где это видано, чтобы родные братья дрались. Вы – лучшие друзья. Всё, ставим нашу красавицу на место и проверяем.
Включив режим полоскания и отжима, мы убедились, что она теперь совсем не прыгает и прекрасно сливает воду.
- Дядя Костя, а ты не скажешь маме, что это я положил туда гвоздь? – озадаченно спросил Ваня.
- Не скажу. Но ты должен пообещать, что больше никогда так не сделаешь. А если узнаю, что обманул, то не только расскажу маме, но и папе, - пригрозил я.
- Договорились, - обрадовано запрыгал Ванька и, схватив Егорку, убежал с ним в другую комнату, что-то нашёптывая тому на ухо.

Показав хозяйке проделанную работу, она как всегда меня расхвалила, расцеловала и вручила полную тарелку блинов с собой. И уже уходя от них, она снова принялась за своё:
- Всё-таки ты подумай, о новом годе. Новый год, один раз в году.
- Да, и лет надцать за всю жизнь, - добавил я иронически.
Но по серьёзному взгляду сестры, я понял, что спорить сейчас с ней бесполезно, поэтому покорно кивнул, пообещав подумать. Теперь-то я понимаю, почему в торговле женщин работает намного больше, чем мужчин. Уговорят кого угодно.

Глава 5

Открыв глаза, я долго соображала, что произошло и почему я ничего не вижу. Поморгав несколько раз, до меня не сразу дошло, что сейчас просто ночь, а через плотные шторы свет не проходит совсем. Но не успела я немного приподняться, как сразу почувствовала резкое головокружение и подступающую тошноту.
Всё-таки добежав до ванной, через несколько долгих и противных минут, я опустилась на прохладный кафель и стала обрызгивать себя холодной водой. Стало несколько легче, но не долго.

Боже, как же плохо. Никогда больше не буду пить. Я же ещё ничего и не ела.
Но обещания не подействовали спасительно, и организм продолжил своё жестокое наказание.

Ну, прости, пожалуйста. О боже! Почему всегда, когда выпиваешь, так весело, а потом так ужасно плохо? И зачем вообще я выпила целую бутылку шампанского? На что я надеялась? Что всё забуду или исправлю положение? Вот дура! Уход от реальности всё равно ничего не изменит. А теперь стало ещё хуже. К моральной боли прибавилась и боль физическая.

Выбравшись через какое-то время из ванной, я протопала до кухни, чтобы взглянуть который час. Часы показывали половину четвёртого утра. Выпив стакан простой воды, я снова поползла к кровати, так как голова кружилась до безумия невыносимо. Но будучи уже под одеялом, меня продолжало трясти, как в лихорадке.
Скорее всего, я отравилась. Ужас, неужели можно было выдуть бутылку на голодный желудок? О чём я думала? Похоже только о своей никчёмной жизни. И почему она так кружится? Перестань, пожалуйста. Мне надо поспать. Поспать…

Я открыла глаза и сразу же заметила струйку солнечного света, который пытался проникнуть сквозь тяжёлые шторы. Засмотревшись на луч, я видела как медленно и хаотично летают пылинки, блуждая в поисках пристанища.
Если светит солнце, значит сейчас около десяти утра или уже больше. Ну и поспала.
Аккуратно сев на постели, я помотала головой, проверяя, не кружится ли она. Ощущения были такими странными, что сразу и не разберёшь. Осторожно встав, я потянулась к окну и дала солнцу проникнуть внутрь. Солнечные дни зимой вообще большая редкость. От яркого света мне даже пришлось зажмуриться, что хоть немного, но улыбнуло меня.

Выпив стакан воды, я проигнорировала холодильник и, вернувшись в комнату, уселась напротив открытого окна. Через несколько минут солнышко стало приятно припекать, но что ни делай, мысли всё равно начинают вращаться вокруг одного и того же.
Что я имею? Я самовольно вчера позволила себя унизить при всех, я уволилась с хорошо оплачиваемой работы, я выбросила телефон, вернула планшет обратно, выпила бутылку шампанского, разбила её и покалечила зеркало, а теперь сижу с разбитой головой.

Получилось семь загнутых пальцев.
В итоге у меня нет ничего: ни работы, ни достоинства, ни гордости, ни смелости. Я просто сбежала, в надежде, что мне станет легче. Трусиха! Но стало ведь только хуже. Чего я добилась? Ничего. Вместо того чтобы бороться за себя, я, испугавшись, сбежала. Но ничего, всё будет хорошо…

Но от пролетевшей мысли настроение резко ухудшилось.
Почему я снова обманываю саму себя? Где же это «хорошо», если у меня ничего не осталось? Если я тряпка и размазня не умеющая постоять за себя? Да всё настолько паршиво, что дальше уже и некуда!

От безнадежности я снова забралась под одеяло и тихо лежала, стараясь ни о чём не думать. Страх настолько сковал меня, что казалось – жизнь закончена. В таком положении я провела весь остаток дня, изредка выбираясь из-за позывов тела или чтобы выпить очередной стакан воды.

На следующее утро на меня напала жуткая депрессия. Ничего не хотелось, кроме как спать и пить, спать и пить, спать и пить. Аппетит пропал абсолютно, к большому удивлению для меня самой. Обычно когда мне грустно или просто плохое настроение, я заедаю своё состояние булочками и шоколадом. Но сейчас всё изменилось. И за весь день я смогла проглотить лишь маленький йогурт.

В моральном плане я настолько уменьшилась в размерах, что напоминала крошечного щенка или того меньше. Это усугублялось и постоянным положением тела в виде эмбриона. Со стороны я наверняка выглядела полным ничтожеством. 

На третий день я всё-таки встала с постели и пошла на кухню, выпить крепкого чая. Открыв холодильник, снова испытала чувство глубокого отвращения, и уже даже не задумываясь над этим, просто захлопнула его обратно.
Выпью только сладкого чая. Это явное отравление. И надо включить телефон. Интересно же, вспоминали обо мне хоть раз или нет.

Пока чайник нагревался, я отмерила десять шагов до телефона и вернула сетевой адаптер в рабочее состояние. И не успев ещё толком засунуть его в розетку, как мой телефон начал разрываться от трели.
Взять? Или прикинуться спящей? Но ведь рано или поздно придётся остановиться и перестать бежать, а-то ещё и возвращаться надо будет…

И слегка дрожащей рукой, я всё-таки сняла трубку.
- Слушаю.
- Господи, Ира, где ты была? – послышался упрекающий голос мамы.
- Спала,- честно призналась я и опустила голову, как будто в чём-то провинившись перед ней.
И почему я каждый раз так реагирую? Сама уже тётка тридцатипятилетняя, а всё продолжаю бояться маминого негодования.
- Как можно спать так долго? Так ты и на работу получается, проспала? 
- Я больше не работаю, - решила я выдержать полный удар.
Мне в уши сразу посыпались гневные обвинения, что я лентяйка, тунеядка и вообще полная неудачница. И что мужика нормального до сих пор найти не смогла, а теперь уже и поздно этим заниматься. Что надо было слушать её и выходить замуж за Андрея. Что совсем не уважаю мать и даже не оповещаю её о своих изменениях в жизни…

Ничего ей не ответив, я дерзко положила трубку на место и пошла выключать свистящий чайник. Но телефон снова начал звать меня.
Да провались всё пропадом! Как же мне это надоело все! Я и сама знаю, что я и кто я. Так зачем всё время тыкать меня носом, словно котёнка в наделанную им лужу? Неужели я хоть иногда не могу ошибаться? Что я – робот? Или она такая вся правильная и удачно живущая? Да на ней места живого нет, постоянно что-то болит и ноет. Все её ненавидят. У неё нет подруг. Даже животных. Только вот и есть одна дочь недотёпа, которую можно шпынять и трамбовать как грязь под ногами.
Вскипевший внезапно гнев, хотел вымещения. И недолго думая я схватила трубку.

- Хватит! – заорала я в трубку. – На себя сначала посмотри хоть раз в жизни, а потом уже делай выводы о других.
Выпалив тираду, мне стало заметно легче, но подозрительное молчание по ту сторону вдруг испугало меня.
- Калыхалова, с тобой всё в порядке? – спокойно ровно произнёс мой босс.
Почувствовав резкое головокружение, меня пробил озноб.
Какой ужас! Опять опозорилась. И с чего я решила, что мама будет перезванивать? Её гордыня не позволит сделать этого.
- Нет.
- Так я и думал. И долго ещё ты будешь прогуливать работу?
- Я же уволилась.
- Ты же знаешь, что заявления на увольнение я принимаю самолично. А пока, ты просто прогуливаешь. Но, - изменился он в голосе, - зная, что ты не была в отпуске почти два года, я отправил тебя в недельный отгул. И даже сохранил зарплату. И надеюсь, что ты наконец-то успокоишься и примешься за работу в следующий понедельник. Потому что разгребать твои косяки никто не будет перед новым годом.

За этими словами скрывалась глубокая надежда в его голосе. Зная характер своего начальника, он не мог просто взять и сказать: «Знаешь что Калыхалова, пошла ты со своим увольнением. Я тебя никуда не отпущу». Тонкий дипломат и психолог, он знал, где надо давить на меня.

- То есть, уволиться я права не имею? – решила всё-таки уточнить я своё будущее.
- Конечно, имеешь, - сдался он. – Но, во-первых, тебе всё равно придётся доделать незаконченную работу, а во-вторых,… ты совершаешь большую глупость. Из-за… всяких мелочей… вроде сплетен и интриг, с работы не увольняются.
Поскольку терять мне особо уже нечего, я решила выговорить всё, что думаю.
- Для вас может это и мелочь, но я не могу работать в такой обстановке, когда меня с ног до головы поливают грязью. Я человек, в конце концов, у которого тоже есть чувства…

- Ирина, - вдруг назвал он меня по имени, - надеюсь, что всё-таки ты вернёшься в наши ряды. И ещё… я всегда считал тебя хорошим и добросовестным сотрудником.
- Спасибо, - выдохнула я и, пообещав придти в понедельник, положила трубку.

 Похоже, судьба даёт мне второй шанс… или время подумать. И кто бы мог подумать, что сам начальник будет звонить мне и ещё уговаривать остаться? И назовёт по имени при этом… Конечно, во всех нормальных организациях обращаются друг к другу по имени, но когда в штате по десять Ирин, Елен и Татьян, то проще и безошибочней называть человека по фамилии.

Что же делать? Глупый вопрос. Ждать понедельника. Придётся собраться с мыслями и, несмотря на Ромашкину, придти. Осталось решить, работать или уходить? Но я ведь при всём желании не смогу остаться там. Она не даст мне покоя и так и будет продолжать сплетничать за моей спиной. Наверное, уйду. Но работу доделаю, как и обещала. Да, а после нового года начну новую жизнь. Похудею. Устроюсь на другую работу и заведу любовника.

От последней мысли пришлось широко улыбнуться и треснуть себя ложкой по лбу, чтобы зря не мечтала. Наведя себе крепкого чая с сахаром, я облокотилась на стену и засмотрелась в окно.

Нужно с чего-то начать. Нельзя так и продолжать жить, ничего не меняя в себе. Мне ведь плохо от моей серости. Да и не серость виновата. Мне всегда было страшно и одновременно стыдно признаться людям в своих недостатках. Я боялась их осуждения, недовольства. Но разве обманывая себя и других, стало лучше? Пытаясь отгородиться ложью от людского неодобрения, я лишь обманула при этом саму себя. И теперь получается, что я вроде бы ни в чём и не виновата, но Ромашкина ходит как царица наверху, а я как какая-то падаль валяюсь в осколках мусора. А если бы набралась смелости и честно ответила ей, по справедливости, то было бы, как раз всё наоборот… Я настолько ограничила свою свободу, что вконец потерялась.

Опустив глаза в тёмную гущу заварки, я, не сдерживая себя, тихо заплакала. Слёзы просто стекали по щекам. Не было ни боли, ни обиды, я просто плакала. Мысли сбивчиво перемещались от одной картинки к другой. Снова вспомнив корпоратив, передо мной стали вдруг всплывать рекламные щиты, которые встретились мне той ночью в метро.

Как там? Хочешь быть счастливой – будь ей? Только нужно развиваться. Да. Они правы. Я застряла в себе. Я и есть тот тормоз, который не даёт сдвинуться с места. С помощью лжи я потеряла любовь, обособившись от людей. Я отравила себе радость жизни. У меня нет ни внутренней гармонии, ни внешней. Я разрешила несправедливости потешиться надо мной, абсолютно не вступившись за себя. Казалось бы, всего-то промолчала. Но сколько я потеряла в этом пустом молчании… Светка права. Пока я не научусь адекватно отвечать на хамство и другое зло, со мной так и будут обращаться. И бестолку уходить с работы. Нет никакой гарантии, что в другом месте со мной не поступят таким же образом…
Я сама сковала себя удушающей несвободой…

Обведя свою кухню придирчивым взглядом, я поняла, что не делала генеральной уборки хорошо, если месяца три. Но скорее всего, времени прошло намного больше. И недолго думая, я вооружилась тряпками, швабрами и разными чистящими средствами.
Активно оттирая верхние полки кухонной мебели от пыли, я отвлеклась от мучащих меня мыслей и полностью погрузилась в уборку. Через два часа бурной деятельности, моя кухня блестела как новая. Даже самой стало безумно приятно видеть её в таком прилежном состоянии.

Теперь тарелки не убегут от меня, как от немытой Федоры. И вовсе я не корова. Вон как сигала с табуретки на полку и обратно. Раз пятнадцать точно слазила туда сюда. Коровы так не умеют. Я ещё покажу, какая я корова. Хм… надо же было сравнить меня и парнокопытное.

Не дающая мне покоя несчастная бурёнка, завела теперь меня в ванную, где и там, через полчаса, всё заблестело кристальным сиянием. Следующая очередь стояла за спальней. Сначала я перетрясла весь шкаф, выкинув целый пакет застарелого тряпья, с которым долгое время было жалко расстаться. Затем протёрла все полочки, сняла пыльные шторы и наконец, отмыв полы, разогнулась в вертикальное положение. Глаза не могли нарадоваться увиденному.

О боже, а под кровать-то забыла залезть. И отодвинув свою подругу по несчастью, я вдруг увидела тренажёр, купленный несколько лет назад. Руки тут же бросили ведро с тряпкой и потянулись достать его.

Пригодится. Раз купила – надо использовать. Хватит лентяйничать. Надо, наконец, взять себя в руки и поработать над собой. Ничего сложного в этом нет. Просто всегда одолевает матушка всех грехов – лень. Но я справлюсь. Обязательно справлюсь. Вот прямо сейчас возьму и покачаюсь. 

И упершись ногами в металлическую опору, я принялась накачивать пресс. Усердно наклоняясь и разгибаясь, минут пятнадцать, я поняла, что чего-то не хватает. И включив на всю мощность любимую музыку, я продолжила своё новое занятие.
И не так уж это и сложно. Вроде бы получается. Уже полчаса качаюсь и почти не устала. Если только совсем чуть-чуть. Но это нормально, при условии, что последние года три-четыре моим единственным спортом была помывка полов. Всем докажу, что никакая я не корова, что у меня тоже есть сила воли и собственное достоинство. Я смогу, смогу.

Под музыку дело пошло намного эффективней. И не заметив, как пролетело время, я смогла оторваться от железяки, только когда вконец упала от бессилия. Отдышавшись, я снова побрела на кухню.
Всё-таки голодать нехорошо и съесть хоть что-нибудь, да придётся. Так, посмотрим, что у нас есть…

И открыв холодильник, я стала изучать его содержимое. Старая сметана сразу же полетела в мусорку. Колбаса, всякие плавленые и шоколадные сыры, ветчина, сосиски, мороженное, конфеты, глазированные сырки и пирожные, всё это пришлось сложить в огромный пакет. Туда присоединились из других шкафов печенья, сухари, мармелад, булочки и зефир. Потом пошли в ход и калорийные фрукты: виноград, бананы, чернослив.

Первым порывом было взять всё и выкинуть. Но, уже выйдя за дверь своей квартиры, я встретила свою соседку, Валентину Яковлевну и решила отдать его ей.
- Валентина Яковлевна, добрый день, - быстро поздоровалась я, пока она не захлопнула дверь.
- А-а, Ирочка, здравствуй.
- Извините меня, можно я зайду к вам на секундочку.
- Конечно, проходи, - и она стала топтаться на месте, стыдливо пропуская меня вперед. – Извини, у меня совсем не прибрано. Знаешь, руки совсем отнялись. Ничего не могу делать.
- Не беспокойтесь из-за этого, - решила я подбодрить старушку. – Я сама только сегодня принялась за уборку. Спустя целых полгода. И Валентина Яковлевна, - замялась я. – Не знаю даже как сказать. Только прошу вас не обижайтесь. Я… у меня…вот тут.

Я начала судорожно теребить пакет, совершенно не зная, как предложить его. Мало ли чего она подумает обо мне. Не каждый человек посмотрит на это нормально. Подумает ещё, что объедки отдаю. Хотя у меня и мыслей таких нет.
- А что там? – помогла мне разговориться Валентина Яковлевна.
- Только ради бога не подумайте превратно. Я решила похудеть, - заикнувшись, выговорила я. – Но когда в холодильнике целая куча недопустимых продуктов, это сделать практически невозможно. В общем, я собрала всё, что считаю не пригодным сейчас для меня в употреблении, - какой ужас, что я несу? – Возьмите, Валентина Яковлевна. Тут всё свежее. Сыр можно обрезать, если что. Ну, или животным отдать. Иначе я всё выкину.

Выпалив всё на одном дыхании, я протянула ей набитый пакет.
- Да тут, столько всего, - изумившись, сказала она, запустив руку внутрь. – Спасибо. Мы такой колбасы с дедом уже сколько лет купить не можем. Зачем же выкидывать, что ты. Хоть на стол накрывай.
Услышав одобрительные отклики, от сердца заметно отлегло.
- Вот и славно. Извините ещё раз. Я, правда, от чистого сердца. Просто никак не могу заставить себя не есть. А вы побалуйте себя. Тем более новый год на носу. Там очень вкусные конфетки есть.

По-дружески распрощавшись с ней, я вернулась домой и облегчённо вздохнула.
Ну и хорошо, что всё хорошо закончилось. Я избавлюсь от лишних килограммов, а старики полакомятся. Хотя, чем там особо баловаться? Да, что я несу. У них пенсия мизерная. Конечно, для них это целое состояние.

Остаток дня я провела в неутомимой тяге к чистоте. После вытряхивания пыли и грязи, я принялась начищать посуду, окна и бытовые приборы. В перерывах я пила большое количество воды, изредка грызя яблоки. И тут в моей голове закралась потрясающая мысль.

Чтобы перестать врать себе и всем подряд, нужно говорить правду, так? Так. Вполне логично. Но как приучить себя к этому? Ведь я вру даже в мелочах. Казалось бы совсем не значительных. Может, после каждого вранья поправлять себя? Вслух. Про себя это не то. Или может, сначала провести эксперимент, сколько раз за день я лгу? Прямо буду ходить и записывать. В конце концов, я ничего не теряю от этого. Буду исследовать эмпирическим путём. Так все психологи делают.

Через некоторое время я решила прогуляться до магазина, чтобы прикупить себе диетической еды. Быстро лавируя между прилавками, заваленными разнообразными сладостями, я безболезненно преодолела эту опасную зону риска и сразу перешла к овощам и фруктам. Затем пошли творог, кефир, свежая рыба, немного мяса и пять бутылок минеральной воды. И уже доставая всё на ленту, передо мной лежала огромная куча обезжиренных продуктов.

Когда очередь дошла до меня, кассирша, поздоровавшись, весело улыбнулась.
- Какой-то у вас диетический новый год намечается.
- Так и есть, - согласно кивнула я, понимая, что она права и ничего обидного в этом нет.
- Я даже завидую таким людям как вы.
Я лишь недоумевающе посмотрела на неё.
- Такая сила воли и выдержка. Никогда не представляла, как можно обойтись на новый год без салатов и выпивки.

Я не стала развеивать её ошибочные представления обо мне. И лишь улыбнувшись, подумала, что возможно скоро и сама присоединюсь к этим чудо-людям. Но дома меня настигло резкое ухудшение настроения, так как дверь моей квартиры была открыта. Это могло означать только одно, мама – здесь.

Аккуратно поставив тяжёлые пакеты на пол, я мысленно приготовилась к бесконечным тирадам. Ира – неудачница. Ира – лентяйка. Жирная  и без мужика. Всё это должно посыпаться, если не через минуту, так через пять-шесть точно.
- Ира, это ты?
Странный вопрос, неправда ли? Нет. Я – воровка. Моя дверь же открыта.
- А это ты? – почему-то съязвила я, сама того не ожидая.
Мама не заставила себя долго ждать и тут же предстала передо мной, как всегда сдвинув свои изогнутые брови негодования.
- Я вижу, ты прибралась, - как-то странно произнесла она, что сразу задумываешься хорошо это или плохо.
- Ну да, новый год же скоро. А ты зачем пожаловала?
Мама сдвинула брови ещё туже, но почему-то промолчала. И ничего от неё не услышав, я лишь подхватила пакеты и потащила их на кухню.
- Приезжает, Верочка с Павликом, - наконец призналась она, проследовав за мной.
- Замечательно, - одобрила я, доставая йогурты и раскладывая их по полочкам в холодильнике.
- Но им негде остановиться и поэтому я решила, что они поживут у тебя.

От такого заявления я выронила бутылку кефира из рук и вопросительно уставилась на свою мать. Моему возмущению не было предела. Мало того, что она заявилась ко мне домой без разрешения, так ещё и за меня решила, что у меня будет кто-то жить.
- Значит, ты уже решила, - начала я, чувствуя, как во мне вскипают последние остатки спокойствия. – А меня спросить случайно не забыла перед этим? И ничего, что я живу в однушке, а у тебя двухкомнатная квартира? Нет? Может, мне ещё и на полу поспать?

Впервые в жизни дав отпор собственной матери, я почувствовала себя просто звездой модного телесериала.
- Да, как ты со мной разговариваешь? Я больная женщина, нуждающаяся в покое, а ты неблагодарная. Бесчувственная язва! Вся в своего папашу!
- А вот папу трогать не надо, - предупредила я, вскипая от её ненависти ко всем. –  Отдай ключи и передавай Верочке пламенный привет, - поставила я точку, чтобы поскорее прекратить этот кошмар.
- Что?!
- Что слышала! Ключи на стол и чтобы больше не появлялась без моего ведома у меня дома. Мне надоела твоя бесцеремонность. Да, я полная неудачница! Только стала я ей, лишь благодаря тебе. Ты всю жизнь тыркала меня, понукала мной и ни во что не ставила. Я была как подопытный хомяк в твоих руках. Никакого сочувствия, никакой любви, ласки и поддержки. О дружбе и речи идти не могло. А помнишь, как ты побила меня? – мгновенно вспомнила я. – Когда я взяла у тебя рубль и купила для тебя твоё любимое мороженое? Мне было всего семь лет. Я хотела сделать тебе приятное. Но ты не поверила, просто не могла себе представить, что я способна на это. Тебе хотелось думать, что я украла, стащила, обманула. А потом ты побила меня тапком, как нагадившего в углу котёнка. Никакие слёзы и мольба не переубедили тебя, что купила я его не для себя…

Захлестнувшие меня детские воспоминания душили подступающими слезами. И казалось, что вот я опять маленькая девочка. И шлепок за шлепком отпечатываются на моей розовой коже. Как клеймо, застывшее грубым рубцом на сердце…

Ничего мне, не ответив, она швырнула ключи на стол и вышла.
Слёзы продолжали стекать по щекам, но, не обращая на них никакого внимания, я продолжила убирать продукты в холодильник.

Хватит издеваться надо мной! Я человек и отдельная от неё личность, несмотря на то, что она моя мать. Я не игрушка, не собачка, не собственность которой можно распоряжаться. Я – человек. Взрослый и самостоятельный. И мне решать, что делать, как жить и где проводить время. Хватит! Довольно…
Через силу впихнув в себя свежий огурец, я провалилась в глубокий сон.