Критский вечер

Зал гудел множеством голосов, переливаясь разными интонациями и языками, и Вера с интересом ловила знакомые иностранные слова. «Паракало!», «Хау а ю?», «Добре, пани». Вера переводила супругу известные ей фразы и переполнялась гордостью от собственных познаний.
 -Дансе, дансе, мазурики, давай, давай! - выкрикнул здоровый мужик в синей майке и Вера поняла, что «наши» тут тоже есть.
 Вера шепнула мужу:
- Ишь ты, танцевать зовет! Только бы не за один столик…
 -Ну, да-а, - с грустью протянул Анатолий, не желая перечить жене, - глянь, че творит! Вечер еще не начался, а он уж надраться успел…
 Верка подозрительно зыркнула на супруга, учуяв тоскливые нотки:
- А тебе, что, завидно? Надеюсь, ты-то мне настроение не испортишь? Дай хоть сегодня отдохнуть!
 "Синяя майка" от души пританцовывала между столами, выделывая руками детсадовское новогоднее движение «фонарики», призывая окружающих присоединиться к танцу. Но отдыхающие, весело шумя, были в основном заняты поисками стола с нужным номером и внимания на веселого мужичка не обращали. Расстроенный пассивностью иностранцев  мужик махнул рукой и направился в сторону бара, чтобы продолжить поднимать градус собственного веселья. Анатолий проводил счастливца печальным взглядом.
«Мадам! Мсье! Плиз! – смуглый официант в белоснежной рубашке блеснул зубастой улыбкой и учтиво поклонившись, показал  супругам их столик номер М8. «Как трасса Москва-Архангельск, - удивилась про себя Верка интересному совпадению,- привет с далекой родины, стало быть!». Но она прогнала от себя мысли о пасмурной скучной дороге, по которой несколько раз в год выбиралась в город по делам. Грустить о доме не хотелось - яркий греческий остров уже седьмой день радовал Верку золотым песком и изумрудным морем, в которое по вечерам красиво закатывалось большое солнце.
И вот апогей этого отпуска: критский  вечер! Вдвоем! Без хвостов!
Вера ткнула в бок забывчивого Толяна. Тот растеряно глянул на супругу и понял свою оплошность: этикет, который дружно изучали перед поездкой заграницу, требовал отодвинуть для супруги стул, который потом полагалось придвинуть вместе с ней же. «Вот, черт, надо было потренироваться, - волновался Анатолий. Но Верка - молодчина – везде вырулит, вот шустрая баба, - тихонько стул под собой пальчиками подхватила: раз и легко уселась за красиво накрытый стол, кивнув Толику  на место напротив,  вновь облегчив супругу задачу: он уже начал было метаться: куда сесть? Да, леший его понеси, этот этикет…
Приземлившись, Верка огляделась по сторонам и продолжила проявлять воспитанность:  принялась знакомиться с соседями. Расплылась в широкой улыбке, обращаясь к соседке певучим голосом:  хелло-о! Привыкла уж за неделю в отеле ласково петь каждому встречному - поперечному это словечко.
-Хеллоу, - улыбнулась в ответ дама в красной футболке. Неизвестно, бывают ли дамы в футболках за праздничным столом – эта была! И не советское «женщина» и не простонародное «тетка» к ней не подходило. «На этом пока тормозну, - подумала Верка, продолжая улыбаться Даме и ее спутнику. «Видимо, сын, если по возрасту. Да и похожи…» - думала Вера.
 Анатолий тем временем разглядывал стол, за которым они сидели пока вчетвером. Накрыто было на шестерых.  Фаршированные перцы и баклажаны, тарелка мясной нарезки и двенадцать круглых булочек – это все, что было на столе.  Оглядев заполненный зал, Анатолий подумал, что остальные гости за их столик изрядно опаздывают. 
«Тем лучше! Нам больше достанется, - промелькнула голодная мыслишка и вмиг унесла его на домашний праздничный  ужин: стол ломился от явств, которые Веруня готовила еще с прошлого вечера. Вспомнились наваристый холодец с чесноком, неизменный оливье и курица, истекающая  жирным соком.   Толик сглотнул и украдкой взглянул на жену.
–А где же остальные? – будто читая его мысли, зачирикала Вера. Все вон уже празднуют, - Толечка, наливай нам.
-Эх, ну чего там, давай! – оживился Анатолий. Взялся за изящный графинчик с красным вином и, вновь вспоминая дом, подумал, что там  уже тяпнул бы водочки, а не какой-то малоградусной бормотухи.

Ну, раз никого больше нет, пли-из, - Вера разделила все булочки  поровну между сидящими за столом: -Всем по три! Фри брэд, миссис! Ай – фри, ю – фри! – Вера продолжала блистать познаниями английского; Дама с некоторым недоумением смотрела на нее и блаженно улыбалась. А Верка продолжала, будто оправдываясь:
 –Не пришли люди-то, андестенд? Пипл нот гоу! Значит, можем съесть их булки! Делим поровну – всем по три!
-О, ноу! – Дама, комично выпучив глаза, надула щеки и показала руками воображаемый большой живот.
-А-а, поправиться боитесь? Ю – нот фу-ул! – Веруня вспомнила толстого дядьку из учебника младшего сына и подпись  фул (full) – толстый.  – нот фул! Ю вэри, вэри найс!
Дама продолжала улыбаться. Но, как показалось Веруне, как – то натянуто. «Да, молодец, держится! Жрать, видно, хочет, а нельзя». Ну что за люди? Праздник же!
-Ю нот фул – пыталась убедить Даму в стройности  Веруня. Сейчас дринки, дринки и  андестенд!
Продолжая улыбаться, дама чуть заметно кивнула Веруне и обратила свой взор на сцену, где танцоры в национальных костюмах исполняли сиртаки. Тарелки иностранцев оставались пустыми.
Тем временем по залу начали разносить горячее. Улыбчивые смуглые официанты катали между столиками тележки с божественно пахнущим шашлыком и свининой гриль.
Дама что-то сказала сыну, они поднялись и, с улыбкой кивнув Верочке и Анатолию, вышли из-за стола.
Че сказала? – подумала Вера, а вслух сказала: Ишь ты! Мяса не хотят! Это же гриль – вкуснотища! А я то пожалела их – булки разделила! Поровну!
-А сколько раз я говорил тебе, что инициатива наказуема! - Анатолий наставительно поднял вверх костлявый палец, – Давай, Вер, под горячее что ли? Ведь такие деньжищи заплачены! А булки с собой возьмем - завтра экскурсия на весь день. Знаю я их отельный бич-пакет!
-Ланч-пакет, дурень. – со смехом поправила мужа Вера и  с досадой добавила, - И чего им иностранцам надо? Ведь тоже не бесплатно сюда приехали, а не едят! Мяса даже не едят, а я им булки делю… последние….
После четвертого бокала о странных соседях по столу было забыто, как и о булках, которые запасливый Анатолий хотел прихватить в отель. Плясали с греками и с синей майкой, пели украинские песни с поляками, на перекуре Веруня познакомилась с американкой и худо-бедно поняла, что у той сестра замужем в России. Захмелевшая Вера не удивлялась, почему не наоборот и осталась очень довольна общением, гордо называя себя «Человеком мира».
…Прилетели в Россию ночью. Когда вылетали с курорта,  было темно хоть глаз выколи, лишь подсвеченные бассейны прощально переливались голубыми огнями на удаляющейся земле. Но с приближением к родному Северу становилось все светлее, несмотря на глубокую ночь. Это казалось странным и в то же время вызывало гордость: белые ночи у нас – это ли не чудо! Смотрели в иллюминатор на серое небо и серую с едва пробивающейся травой землю и этот родной пейзаж успокаивал своим однообразием. Сейчас еще пятьдесят километров грунтовой дороги и мы дома. До-ма!
А дома дети, гости, разговоры, подарки! И фотографии, фотографии! Завистливые взгляды соседок на Веркин загар и подначивания мужиков над шляпой Анатолия. И, как бы извиняясь за свое счастье, смешила Веруня соседок рассказами:
-А на яхте шляпу-то мою и унесло!
-Встал верблюд вонючий, а садиться не хочет! Плати, говорят, чтоб сел!
-А я булки то эти поделила и Даме этой и говорю: да не толстая ты! А ю нот фул!
-Чего, мам, ты иностранке сказала? – старшая дочь насмешливо глянула на мать.
-Чего надо то и сказала! А ю нот фул, мол, не толстая ты! – ответила Веруня и вопросительно подняла глаза на дочь, - А че, Юль?
-Мам, фул (fool) – это дурак вообще-то на английском, а полный (full), как фал произносится, - снисходительно улыбаясь, изрекла Юлия, - Ты ее весь вечер убеждала, что она не дура что ли?
-Выходит так! А я думаю, чего она... Ой, не могу – умора, - Вера рассмеялась, чуть краснея и  растеряно взглянула на Анатолия.
-Ну, че, Человек мира же, ё-моё! – подытожил Анатолий, глянул с усмешкой сверху вниз и крепко обнял совсем зардевшуюся жену.