Обуздать жеребца

 Я не думала, что после длительного перерыва, не смогу взобраться на лошадь и сесть в седло.  В детстве мне это удавалось делать быстро. Может потому, что я была подростком смелым, любознательным, более проворным и озорным. А может, потому что меня в то время легко можно было подсадить и усадить в седле, без всяких усилий?
  Недавно,  моя близкая подруга пригласила меня к себе в гости, загород, где имела свою конюшню.
 Досталась она ей по наследству от отца, цыгана до кончиков волос, обожающего лошадей и сумевшего, в трудные девяностые годы, сохранить  поголовье от гибели.
Лошадей было немного. Табун состоял из двадцати лошадей.
Я и раньше была в  гостях у подруги, где та  жила со своими родителями.
Посетив, полуразрушенную ферму, где было всего-то три жеребца, я была не в восторге от всего увиденного.
Мне показалось, что этому  хозяйству пришел конец и, что – либо сделать, из этой затеи, у них не получится. Но я ошиблась.
   Приехав, на сей раз, в гости к подруге, я увидела совершенно другую картину. Правда, отца подруги,  вот уже год как не было в живых. Всем этим табуном управляла сама подруга.
   Видно было, что она справляется с хозяйством прекрасно, так как оно расцвело и выглядело добротным.
  Увидев, ухоженных лошадей у меня заблестели глаза.
Мне захотелось вспомнить свое детство и  обуздать жеребца, восседая горделиво на нем.  Уловив мой горящий взгляд, подруга предложила мне: «Ну,  хочешь тряхнуть стариной?!»
«А что можно? Я с удовольствием!»-  воскликнула я.
   Ко мне подвели красавца – жеребца. У него, как и у меня горели глаза.
Взобраться в седло самой, было не реально и, естественно, нашлись желающие мне в этом помочь.
Двое молодых парней, работающие на конюшне, приподняли меня над лошадью, взяв  за ноги, и стали усаживать  на жеребца. Но я вместо того, чтобы вставить ноги в стремя завалилась всем телом в седло, не в состоянии  развернуться или  приподняться.
Ребята приседали от хохота, толкая мою одну ногу в стремя, а вторую стараясь перебросить на другую сторону, чтобы тоже вставить в стремя.
Наконец, повозившись на спине жеребца, я каким – то образом, развернулась, уцепившись в его шею.
Жеребцу надоела вся эта возня вокруг него, он «зыркнув»  своими большими глазищами на меня, издал какой-то звук из-под хвоста, а затем, заржав,  пошел в галоп.
Благо, что моя одна нога была в стремени. Поводья взять, чтобы выпрямиться, я так и не успела, а продолжала на нем лежать, вцепившись в шею. От такой скачки у меня не было возможности приподняться, чтобы вставить вторую ногу в стремя. Мое тело, а в основном  мой зад, подбрасывало и я, со страху, думала, что жеребец может сбросить меня и, зацепившись в одном стремени, я окажусь у него под  ногами.
Призывая на помощь всех святых, я, наконец – то, смогла дождаться этой помощи. Ко мне, быстро сев в седло своей лошади, подоспела подруга и остановила возбудившего жеребца, который намеревался, вот  - вот было, сигануть через ограду загона.
      Снимали меня с лошади, в шею которой я вцепилась мертвой хваткой, шесть человек, те были не меньше напуганы, чем я сама. Смеха уже не было, он наступил спустя час.
Этот жеребец отбил у меня  желание еще раз забраться когда-либо  на лошадь.