пятница, 19 апреля 2002

Терплю неудачи третий день кряду, пытаясь выйти из лабиринта начала второй июньской декады 1995 года. Там жара и беспросветность, много действия и движения вне творческого замкнутого круга. Там начало летних каникул, стеснённость в доме, рыночные уик-энды, вложения, купля-продажа. А также оплата нулевого цикла в дачном кооперативе «Субботино», куда так ни разу и не поехал, ожидание квартиры от «Федерального Фонда» как утешения после банкротства «Чары». Словом, сплошное веселье на фоне «Троицы», дня «Святаго Духа», пятилетия суверенитета Российской Федерации. Опускаются руки, мои хвалёные упорство и упрямство не выдерживают никакой критики, инерция несёт в непроходимые дебри тривиальных рассуждений, заклинивая на одном и том же. Верчусь кошкой или собакой с консервной банкой на хвосте. И сейчас, кто бы мне помог в создавшемся положении, поскольку ничем себе помочь не могу. Разве только, ещё раз пройтись по написанному в качестве наказания и назидания, чтобы впредь ничего подобного не повторялось.

                ***
Пусть всё проходит, как идёт
и воздаётся безвозмездно
в режиме пыточных невзгод
погоды времени и места.
Всю эту дикость, вздор и чушь
в удавке номинальных сроков
музейным чучелом хочу
исподтишка слегка потрогать!

Но мало ли чего хотим!
Соблазнам с истинным желаньем
всегда во всём не по пути
от преступленья к наказанью!
Любого удовлетворяй
маниакально идеально,
но никому не доверяй,
а самому себе подавно!

И от инстинктов основных
пойдя наперекор природе,
мечтай, раз думать не привык,
хитри, раз к делу не пригоден!
От раздвоения в себе
страдай, утратив лад, прозрачность,
водичку замутив в среде
особенным рыбацким счастьем!

Как понарошку не умрёт
зерно для всходов предстоящих, –
событий не произойдёт
в неуловимом настоящем!
Слова, не стоящие жертв,
на самом деле убивают
зарядом выхолощенных средств
не холостым, как понимаю!
               

               
                ***
Нищета обличительной речи
вровень с пафосом грамот охранных.
Есть состав преступленья, конечно, –
будет хлеб Государству и Праву.
Ни эпохи без бедствий и песен,
чуда роста и жертв продуктивных.
Развиваться куда интересней
при морали отцов прогрессивных.

Безграничная детская вера,
незавидный простор пониманья,
смертность формы по факту рожденья,
бытие в свете тайны сознанья….
Всё понятно, не будь идиотом,
в пищевой пирамиде постигнув
свято место идей всенародных
как дефект основного инстинкта!

               

                ***
Жарко, душно, беспросветно.
К «Троице» и «Духов день».
Не ко времени и месту
получите «хренотень»!

Университетский натиск
в слове «суверенитет»,
и в плакатном виде «гласность»
страшной пользе не во вред!

Независимость России
от конкретных россиян –
праздник, праздник в лучшем стиле
для рабочих и крестьян!
          ______________

Врут календари безбожно
одуревшим от жары
и пришибленным морозом
от зари и до зари.

Разоряйся на частушки,
откровенный анекдот,
всё равно намного лучше
просвещается народ.

Колыхание в лоханке –
на экранах благодать,
здесь культура «по нахалке»
всё, что хочешь, может дать!

Эпопеи сериалов,
ух, халтурная мечта
многих профессионалов, –
это вам, не «ни черта»!

Добрый честный в лучшем виде
человек, довольный всем, –
обыватель безобидный
в виде вымершем совсем!

Вот, где быть и не казаться, 
но глядеться и звучать,
улыбаться иностранцем –
радость жизни излучать?!

«Гадом буду, но забуду»
навсегда свой лучший вид
как утробно беспробудный
отщепенец-индивид.

Ни за что не оправдаться,
оставаясь не при чём,
так что стоит постараться
выжить милым дурачком.



                ***
Опять пойдут пустые варианты –
смертельные как будто номера:
в крупице дара минимум таланта
сожрёт-таки безумная жара!

Треща по швам «Челюскиным» бывалым,
затёртым льдами, не противясь злу 
в густой толпе обычных добрых малых,
едва себя, любимого, терплю!
 
               

                ***
Как не бывало сроков «от и до»,
а «до и после» никого кругом, –
и «всё, что есть», зияет пустотой
на грани «никогда уже потом»!

И, исписавшись «временем в обрез»,
предметно доведённый до ума,
ещё не достучавшись до небес,
уже стал света призраком сполна!

Пожалуйста, раз можно выбирать,
с каким писать отчаянным трудом, –
чем жить труднее, проще умирать, –
чтоб легче быть прочитанным потом!

Общественную смерть в душе своей
нельзя с «гражданской казнью» уровнять:
уходишь прочь на воздух и на свет,
а не перед законом отвечать!

Жить ради жизни с верностью Творцу
и, власть имея в собственной душе,
творить и ведать, что тебе к лицу, 
а что, чего бы ни сулили, нет!

суббота, 20 апреля 2002
Прекрасный день! С утра сплошное солнце и моментальный прилив тепла после довольно прохладной ночи. Наверное, не мешало бы поспать подольше, лучше отдохнуть, чтобы без помех продолжать проходку. Но и так неплохо разобрался с основными загвоздками того трудного переходного периода. И стало намного легче дышать и соображать, когда снова убедился, что за все накладки, как и не лучшие ощущения, отвечаю только сам и исключительно перед собой самим. Немного Лиза застопорила, пришедшая неожиданно намного раньше, чем обычно. Интересно, что «изображал» бы сейчас, если бы, скажем, ничего не поменялось в жизни с прошлого года, и дальше этого не прошло, поскольку сижу за компьютером в субботу! Прохожу в тех местах, куда никогда бы не добрался, не будь мои руки, наконец, развязаны. Так что налицо несравненное время со своими проблемами и трудностями. Включаю Вивальди, и поехали!
150, с.38-46.
Немного отстранёно.

Аномальная жара. Минимум – сорокадневка,
холодам в февраль и март вровень – разве не издёвка?!
«Чёрный вторник» и Чечня! Доллар скачет, как давленье,
и зависит от рубля… в девальвации явленья!
Как бы плохо ни пришлось, мало ведь не показалось,
хоть и в чём-то повезло», принимаешь наказанье !



                ***
Что не нравится, понятно,
но чего-то можно ждать:
для начала речи внятной,
грозовым дождям подстать.
И вразрез поникшим листьям
и опущенным плечам
устремиться к звонким лицам:
в прошлом к будущим мечтам!

Понимаю, славный выбор
жить и строить по любви
зданье не на слом, но вырост,
ибо в нём нам жить самим!
Ведь проходит то и это
мимолётно, как всегда,
испаряясь безответно
вплоть до Страшного суда….

Не в плохой погоде дело,
но из ряда вон стране
извращённо лицемерных
мирных масок на войне….
Дело в собственном цейтноте 
без приемлемых ходов:
признаваться не захочешь
в том, на что почти готов!

               

                ***
Чего-то ждать всю жизнь придётся,
и не дождаться ничего.
Как утомляет нынче солнце!
Но как зимой-то ждём его?!

Тоска нехватки постоянной.
Чего? Всего-то ничего,
томясь избыточным изъяном,
не понимая отчего.

Хотим, участвуя в погоне,
гонимых участь изменить.
А как иначе вне закона
в законе честным вором быть?!

Как быть героем на картине,
не став гороховым шутом,
кретином после карантина, –
всем другом, а себе врагом?!

Как не возвыситься, точнее,
не развратиться от беды
тупых и глупых проявлений
непроходимой нищеты?!

               

Песня для чтения

Священно прошлое, друзья,
где мы серьёзно прогорели:
от бывших праздников изъян –
отметины на бренном теле.
Там идеальное прошло
грядущее в мечтах и песнях,
что выше неба вознеслось…
пучиной всенародных бедствий!

«Гранит науки» изгрызём
неизгладимых впечатлений
и смерть по запаху найдём
от соблазнительной идеи!
И с гениальной простой,
как свойственно делам великим,
сыр в мышеловке золотой
признаем стимулом развитья!

За славный непрерывный труд
с большим прогрессом при застое
любви и уваженья тут
все одинаково достойны!
Прорвём безграмотности мрак
всё тех же безусловных истин,
чтоб смог потомственный дурак
плохой дорогой к свету выйти!

О, Родина, – недугов круг
с абсурдной стороной порядка,
где рай грядущего – продукт
стихии нынешнего ада!
Пусть сводным хором подпоют
в пути крутые непогоды
соцклиматических минут, –
провалы, беды и невзгоды!

Жизнь выбирать нам не пришлось,
реальность мифа не достойна, –
прекрасней места не найдёшь:
имеем столько, сколько стоим!
И только общею виной
в живых сосудах сообщенья
мы вместе с миром и страной
в сродстве как жертвы искупленья….
 
               
               
Ещё одна песня не для пения

Что нам холод безнадёжный
нескончаемой войны?
Что мученья осаждённых
в адском пекле без воды?
Безрассудно веря людям,
до утра не доживём:
терпеливо ждать мы будем
ливней – каждый своего!

Неладами до расстройства,
точно зная, что почём,
в жизни с качеством без свойства,
всё, что надо извлечём….
Сторожа или воруя
с холодком и сгоряча,
жертва, как всегда, рискует
даже в ранге палача!

По любви и с благородством
стоя каторги своей,
охраняем первородство…
общих краденых идей!
Бесподобная свобода!
Ни просвета без беды,
но с улыбкой идиотской
перед светом красоты!

В лютый холод не замёрзнуть,
в адском пекле не сгореть,
как бы рано или поздно
ни пришлось нам умереть!
И спасибо чуткой власти
за роскошный деспотизм
старой доброй силы страсти: 
не погубит – не простит!



Двадцать лет спустя

Не достаёт прохладной тишины,
тоскою гложет по прозрачным людям
мифических эпох, своим родным
краям, надеждам, обещаньям судеб.

По чисто человеческой любви,
забыв самозабвенные порывы,
уничиженье или нарциссизм,
что шрамы от порезов и нарывов!

Вот это пекло! К внутренней борьбе
какой обворожительный приварок
без ложных грёз в классической резьбе
романтика – откат доходных ставок!

Как поджидает путников Прокруст
с улыбкой простодушной идиота, –
ждёт доходяг из рыцарей искусств
халтурно эксклюзивная работа!

Верь и надейся, терпеливо жди
дождей или порядочного рынка:
а вдруг нас зажимающий режим
смягчится, дав душой раскрепоститься?!

Тогда плясать губернией пойдём
под музыку Вивальди, по понятьям,
как будто после бедных похорон
очнувшись где-то на богатой свадьбе!

Ну, а кому чего не достаёт
или легко на свете не живётся, –
пусть в хоре общем с нами заревёт:
«Даёшь грозу всем утомлённым солнцем»!



                ***
Что казалось даром поначалу,
как бездарность нынче достаёт:
летом о прохладе помечтаем,
пусть зимой тепла не достаёт.
Губы – влажно шепчущие листья
с блеском глаз и лунным молоком!
Свежесть красоты неутолимой,
будто откровенье «вот оно»!

Над листом всё чаще зависая
неизменным призраком своим,
всё ещё держусь другим на зависть
духом «бесконечно молодым»!
В полноте открытого сознанья,
как всегда, с внезапной стороны
пойман вновь врасплох, что изваянье
моментальным снимком изнутри….

Мировым ознобом пробивает
ощущений памятных букет:
бедный разум многого не знает
из того, что ведает поэт!
Не смириться с тем, что остаётся,
в принципе, легко держа удар
депрессивно давящего солнца
прессом безнадёжного труда!
 


Как это называется?!

Всё повторял: прекрасная среда,
по сути, из дерьма не вылезая,
не опасаясь Страшного суда
сквозь линзы глядя, бывшие слезами!

Игрался в прятки с верой в чудеса,
присутствуя условно, как казалось,
не в силах сердце разумом достать,
и только отрицаньем подтверждался! 

Давно ушедшим лучшим подражал
других не хуже, стало быть, не лучше
всех тех, кого уже не уважал
из «обречённых на счастливый случай»!

Подтекст шпионский! Как внедриться тут
в безвинную халтурную структуру
без допуска в закрытый институт,
других не хуже чтобы быть, «в натуре».

Кто так учился, так служил, взрослел,
не веря педагогам лицемерным,
своим среди чужих быть не хотел
и стать чужим не мог в сродстве заветном!

«В конце начало!» Умерший рождён
в иной незавершённой перспективе.
Одним уж фактом смерти вознесён
на градус выше общего призыва.

Размах рублёвый! А какой удар? –
копеечный, точней, безрезультатный.
В бездарном виде прирождённый дар –
ответ природы «признанным талантам»!