Второй шанс

Джонни проснулся на чем-то твёрдом и тёплом, вряд ли можно назвать это комфортными условиями, но полупьяному мужчине казалось, что он лежит на мягкой перине, утопая в ней, а двое нежных мулаток ублажают его ни на что негодное тело. Медленно, и неотчётливо за двумя мулатками начали появляться звуки, а затем и запахи, а за ними сумасшедшей вереницей вернулись воспоминания, словно банда безбашенных байкеров, они ворвались и, с явным удовольствием, разломали к чертям всё то, что заставляло это бренное существо жить.
Тяжелая наполненная свинцом голова, с характерным звуком оторвалась от барной стойки, казалось, что она была потерянным космическим кораблём, исчезнувшим в черной бездне, но еще продолжающим жить, словно на зло всем законам физики и философии, что здесь была явно не уместна. И вот ЦУП-1 запросил открыть визуальные шлюзы. С ужасным скрипом глаза Джонни раскрылись, пытаясь анализировать хоровод цветов и огоньков, текущих потоком информации в глаза: Несколько столиков, довольно грязных, сразу видно, что официанту тут переплачивали, а рядом с ними по нескольку стульев, на которых сидели люди с лицами грустных циников. Аудио сенсоры снова пришли в норму. Глухой звук сменила странная музыка, словно блюзмен, решил сыграть рок и петь, не имея при этом ни голоса, ни слуха. «Конечности ЦУПу-1, все в полном порядке мы можем выдвигаться!»
Мужчина почувствовал, что сидит на высоком и довольно твёрдом, не смотря на мягкую подкладку, барном стуле. Соскользнув с него, он, ковыляя, попытался выйти. Духота, дерьмовая музыка и хреновые люди — то, что ему хотелось сейчас чувствовать, слышать и видеть в последнюю очередь. Но дверь предательски отдалялась с каждым шагом или ему лишь виделось это? Казалось, что бар засасывает, не давая покинуть его, снова сравнение с кораблём и черной дырой. Собравшись с силами, он почти бегом сократил расстояние до зачарованной двери и всем телом навалился на неё.
Дождь. Мокрый асфальт, пара туч и звёзды... Свежесть гуляла по улице, словно босоногая девчонка, но заметив усталого мужчину, кинулась его обнимать, узнав в нём друга, вернувшегося с того света.
«Хьюстон, это ЦУП-1, докладываю, объект «Джон Маккелрой» жив.»
Стоящий рядом F-150 1991 года лишь уныло посмотрел тёмными фарами на Джонни, явно намекая, что сегодня последний пойдёт домой пешком, однако это скорее обрадовало беднягу.
Сколько уже лет прошло? 10, 15 или, быть может, все 20?
-Нет... - ответил сам себе Джонни. - 2 года. - Зубы впились в губу, пытаясь одной болью заглушить другую. По небритому подбородку потекла тонкая струйка крови, неприятно отдающая железом.
Джонни резко остановился, крепко взявшись пальцами за переносицу и закрыв водянистые серые глаза, глубоко вдохнув и так крепко сжав зубы, что на миг показалось, что по ним прошлась трещина. Постояв так пару секунд, он тяжело выдохнул, открывая глаза, абсолютно бесстрастные и стеклянные и продолжил свой путь, благо оставалось совсем немного.
Дождь прекратился, а тучи скрылись где-то в черной небесной бездне, а за ними, словно сборище зевак, увидавшие нечто удивительное, стали появляться звёзды,более яркие, более насыщенные и большие, чем раньше, а выглянувшая из бегущей чёрной тучи Луна, освещала безжизненный спящий город лучше любого фонаря, что было очень полезно, ведь на улице Джонни фонари уже не светят.
Большой двухэтажный дом, торжествуя встречал единственного жильца, его чёрные заполненные мраком окна, не отражали даже свет луны, а крыльцо было похоже на беззубую пасть, в которую мужчина добровольно войдёт.
Медленно перебирая ногами по заросшей плитке, ведущей от тротуара до крыльца, он приближался к двери, с отодранной краской в углу, лишь если приглядеться можно заметить там имя - "Эмми".
Каждый раз глаза Джонни стараются не попасть на эту едва заметную бледную надпись, но каждый смотрит на это имя, написанное маленькой детской рукой, каждый раз сердце его сжимается до размеров шарика для пинг-понга, а затем разжимается с неприятным чавканьем.
Дрожащая рука с ключом не сразу нашла замочную скважину, но, попав куда надо, резко утратила неловкость и прокрутила засов, отпирающий с гадким щелчком проклятую дверь.
Спёртый отвратительный запах гнили, как и всегда, поприветствовал мужчину, похлопав его по плечу, а затем ударив в нос, заставив стеклянные глаза заслезится.
Джонни было просто наплевать на запахи, на беспорядок, на стопку счетов в почтовом ящике, он просто взял револьвер и пошёл по крутой лестнице наверх, в детскую.
Свет не включался уже давно, за неуплату его отключили, вместе с водой, но, как я уже говорил, мужчине было наплевать.
Детская была единственным местом, где не было отвратительного запаха, там всегда был порядок, не считая толстого слоя пыли. В окно, с убранными шторами проникал лунный свет, мало-мальски освещая, кровать,стоящую у окна, столик напротив, и множество детских рисунков, на стенах, но комод и шкаф напротив, оставались в тени, к счастью.
Джонни подошёл к комоду с револьвером в левой руке, едва заметная фотография в рамке была покрыта чёрной пеленой тьмы, но серые глаза, блестящие от слёз в темноте, прекрасно знали её содержимое. По привычки мужчина попытался включить небольшую настольную лампу на комоде и, к удивлению первого, свет загорелся, освещая словно назло розовую рамку и саму фотографию.
Джонни стоял на крутом выступе у моря, обнимая свою жену - Аманду, целующую в шею, а напротив них, прямо перед камерой, скорчив рожицу, стояло милое белокурое создание с ангельски голубыми глазами матери, именно её звали Эмми.
Рот мужчины скривился, пытаясь сдержать нахлынувший поток слёз, но тот лишь лился, почти беззвучно капая на ковёр.
Джонни опустился на пол, истошно рыдая себе в мокрую солёную ладонь, пистолет всё так же молчаливо наблюдал, поблескивая в свете луны холодным металлическим светом, но теперь и он не остался безучастным, прислоняясь ледяным стволом к заросшему виску.
Глаза мужчины были открыты, но слёзы текли уже из стеклянных глаз, лицо казалось всё таким же бесстрастным, но лишь два пепельных зрачка были направлены на фотографию счастливого и улыбающегося человека, но, закрывшись, палец надавил на курок, но отпустил на половине, не решаясь закончить всё  прямо сейчас.
-Папа? - послышался детский тоненький голос, заставивший вздрогнуть отчаявшегося.
Глаза Джонни с удивлением распахнулись, пытаясь найти в кромешной тьме знакомую фигуру.
У окна стояли две черные фигуры с голубыми глазами.Сердце мужчины сжалось то ли от боли, то ли от страха.
-Не надо папа, пожалуйста. - голос Эмми заставил беднягу еще сильнее разрыдаться, но пытаясь взять себя в руки, что ему явно не удавалось, он взглянул на силуэты.
-Не волнуйся, родная. - сказал он утешительно, стараясь не заставлять нервничать дочку. - Всё будет хорошо... -Подумав около минуты, он добавил. -Я обещаю.
Аманда молчала, а маленькая девочка подошла к отцу и обняла его, уткнувшись зарёванными глазами в кожаную куртку.
-Я не хочу, чтобы тебе было больно! - рыдала Эмми, говоря куда-то в куртку. -Пожалуйста, не надо, папа, пожалуйста.
Джонни улыбнулся впервые за столько времени на его лице появилась улыбка, поцеловав в холодный лоб силуэт, он крепко обнял дочь, шмыгая носом и закрывая глаза, и, через мгновение, почувствовал, что его гладят по голове, открыв глаза, чёрная комната, пистолет, слезы, бар, всё исчезло.
Он лежал в небольшой палатке на тёплом матрасе, а рядом лежащая Аманда, гладила его по голове, улыбаясь. Наклонившись она прошептала Джонни на ушко, едва касаясь его губами:"Наконец-то ты проснулся, любимый..." Её голос действовал гипнотизирующе, успокаивающе, но вслед за покоем пришло и понимание того, что он два года прожил без них, был на их похоронах, рассорился со всеми друзьями и был уволен, каждый день хотел убить себя, но каждый раз не решался, а сейчас, Джонни снова в объятиях любимой, а снаружи, судя по звукам, играет Эмми.
Плотно закрыв глаза, из-под век потекли слёзы,заставив Аманду удивиться.
-Что с тобой, Джонни? - спросила она с удивлением. - Разве что-то не так?
В ответ мужчина лишь посмотрел в глаза жены и впился в её губы, крепко обнимая и лишь после долгого поцелуя ответил.
-Нет... Всё так, я люблю тебя, Аманда, спасибо, что ты есть у меня. - сказал он с улыбкой, глядя на жену, но услышав недовольное восклицание снаружи жёлтой палатки, исправился. - Спасибо, что ВЫ у меня есть.
В палатку влетела Эмми, падая на родителей и крепко прижимаясь к ним, заставляя последних шуточно кряхтеть от "неимоверной" тяжести.
Всё было как и раньше, словно этих 2 лет не было вовсе, словно мужчину просто отправили в прошлое, дали второй шанс, но зачем, почему?
-А давайте сфотографируемся? - предложила Аманда, целуя мужа в лоб, заставив последнего вернуться в реальность.
-Давайте! - тут же поддержала её дочь.
-Но тогда чур не здесь, а снаружи, фотографию в палатке могут не понять. - засмеялся Джонни, пытаясь не выдавать ураган эмоций внутри.
Выйдя наружу запахло морем, солёный тёплый ветер гулял по большому зелёному утёсу, а внизу плескались шумным рокотом волны, тщетно борющееся со скалами внизу, это было то самое место и та самая фотография, мужчина застыл на месте, не веря в происходящее, а Эмми тем временем поставила камеру на походный столик, начиная отсчёт таймера.
-3! - нежные руки обхватили талию Джонни, слегка вздрогнувшего от неожиданности.
-2! - Мягко уткнувшись носом в шею мужа, Аманда, тихонько прошептала:"И тебе спасибо,любимый"
-1! - Крепко обняв девушку, мужчина, улыбнулся, сам не замечая, как по щеке прокатилась слеза счастья, а глубокие раны, кровоточащие всё это время, наконец-то начали затягиваться.