Глава вторая. О таблетках

X: И, все-таки, не удержусь выразить мнение многих, если скажу, что испытываю особенное уважение к докторам "оттуда". У них там психотерапевты имеют медицинское образование, то есть изначально являются психиатрами, а значит могут и консультативную помощь оказать, и медикаментозное лечение назначить. У нас здесь, в России, очень много консультирующих не имеют никакого отношения к медицине, а значит могут и не распознать серьезное нервное расстройство вовремя?
СП: Да, вы правы. Даже термин "психоаналитик" мы нередко употребляем некорректно. Ведь на Западе это прежде всего психиатр, а потом уже психотерапевт. Да и на представителей этого психотерапевтического метода у нас пока не учат. Необходима стажировка в США или Европе - которую, в свою очередь, может пройти простой психолог, не обязательно психиатр.
В результате очень маленькое количество специалистов работают, так скажем, на стыке двух направлений. Конфронтация психиатров и психологов чем-то даже напоминает отношения между хирургами и терапевтами: "резать" или попробовать обойтись?

X: С другой стороны, конфронтация - это ведь не всегда плохо? У самого пациента есть возможность выбрать мнение "под себя"?
СП: Сложно сказать, есть ли у пациента выбор, если его не предлагает психотерапевт.
Психотерапевтические сеансы часто проводятся в вечернее время, когда человек находится "на подъеме" в отличие от утренних часов. При этом манипуляции, которые проводят психотерапевты над своими пациентами, могут быть достаточно жесткими в некоторых случаях. Клиент-пациент может долгое время считать, что та боль, которую он испытывает в процессе лечения - это нечто вполне нормальное, и надо просто потерпеть.
Ответственный пациент, который понимает, что построение отношений между ним и лечащим его специалистом - это работа - работает. Даже если ему становится хуже, вину за это он берет на себя. Такие случаи, несвоевременного назначения лекарств, не редки, хотя и не являются массовыми.
Соответственно, разумна и претензия со стороны психиатров: «дайте человеку возможность стабилизировать свое душевное состояние, а потом проводите свои манипуляции». Но такой вопрос не возникал, если бы специалист изначально мог правильно идентифицировать состояние своего клиента.

X: У нас получается какой-то гимн таблеткам.
СП: Пренебрежение психологов к таблеткам объяснимо, так как эти специалисты часто не в теме и в принципе не понимают, как сильно страдание при физической разбалансировке. Для психотерапевтов, как минимум, странно не рассказать обо всех видах помощи. А при необходимости - не предложить ими воспользоваться.

X: То есть пить лекарства - это скорее хорошо, чем плохо.
СП: Это не хорошо и не плохо - это нормально! Если человек испытывает страдание, его жизнь сопряжена с постоянным преодолением своего душевного состояния, то медикаментозное лечение полностью обосновано.

X: Но как понять, когда это лечение прекратить?
СП: Если выйдя из кризиса после курса приема лекарств, человек иногда будет чувствовать себя плохо, то необходимость возврата к медикаментозным средствам будет зависеть от того, сколько длится это иногда, как оно влияет на качество его жизни в конкретный момент времени. Если есть необходимость принимать таблетки курсами, то ее надо удовлетворять.

X: Но тогда легче все время пить?
СП: Даже у человека с врожденным расстройством бывают периоды в жизни, когда влияние внешних факторов превалирует полностью - и избавившись от них, он возвращается к нормальному душевному состоянию. Даже месяц упаднического настроения может закончится вполне удачно и без приема препаратов. И это ничем не отличается от ситуаций, в которые попадают эмоционально устойчивые люди, для которых пара недель сумрачного состояния души в ноябре или при потере работы является нормой.
Человеку не надо внушать страх, что лекарства будут сопровождать его всю жизнь. Хотя бы потому, что антидепрессанты - это один способ лечения, а более серьезные средства - другой. И в какой-то мере они могут оказать влияние на некоторые способности человека.

X: Вы думаете много людей захотят пить таблетки, если будут думать, что они меняют личность?
СП: Не меняют личность - раньше было и такое, но в малой психиатрии осуществляется постепенный уход от тяжелых психотропных препаратов - а могут оказать влияние на способности или, вернее сказать, на желание их проявлять.
При этом если человеку так больно, что он не может заниматься каждодневными делами или даже просто заставить себя выйти из дома, вопрос, не станет ли он проявлять себя менее гениально, вряд ли первостепенен. Мы же не сомневаемся, что при пневмонии нужно пить антибиотики, зная, что они могут ослабить иммунитет.
Но если профессия человека или образ жизни предполагает периодический уход в себя и возврат, например, к творчеству - то ему самому надо принимать решение, что для него в данный период времени важнее: выстраданная идея или душевное спокойствие.
Это всегда личный выбор, и давать этому выбору оценку, осуждать за прием медикаментозных средств или навязывать их - неправильно. Если конечно речь не идет о тех, кто постоянно подавляет или третирует кого-то, но громко декларирует: "я таблетки никогда не пью и не собираюсь".
От таких людей просто необходимо держаться как можно дальше тем, кто осознает ответственность за собственное поведение и, в частности, принимает лекарства с целью стать более адекватно ведущим себя по отношению к членам семьи и непосредственному окружению.

X: А альтернативное лечение для боящихся навредить себе подходит? Гомеопатия, к примеру. Или это плацебо?
СП: Если и брать какую-то область, в которой гомеопатические средства наиболее эффективны - то это как раз психотерапия, или, точнее - вегетология.
Гомеопатия позволяет решить отдельно взятые проблемы на очень тонком уровне, она действует локально. Скажем, если вас преследует постоянное чувство обиды, но вы не можете плакать, что приводит к фантомным болям, – вам поможет лекарство, заставляющее плакать. Или наоборот, у вас постоянная плаксивость и легкое чувство подозрительности - существует средство, помогающее убрать и такие симптомы.
Единственное, что надо знать: процесс подбора гомеопатических горошков не быстрый, и «работать» они начинают не сразу.
В пограничных случаях надо начинать с «химии», переходя на альтернативу или комбинируясь с ней только по мере улучшения состояния. Чтобы не давать лишний повод людям с обсессивно-компульсивным расстройством слишком сильно переживать по этому поводу в СМИ.

X: :D. Имеющие опыт приема лекарственных препаратов нередко подчеркивают, что "под таблетками плохо соображали", а иногда настаивают на том, что им стало еще хуже; также слышала примерно такие высказывания: "она ведет себя неадекватно, все время возбуждена, а оказывается, она принимает антидепрессанты".
СП: Вопрос в правильном подборе средств, а затем в регулярной коррекции дозировок: они могут быть минимальными и при этом достаточными. Антидепрессанты в чистом виде в неадекватно возбужденное состояние редко "вводят". Те, кто лекарства не принимал, могут некорректно транслировать информацию. Иногда так реагируют люди, сами нуждающиеся в помощи.

X: Говорят, в клиниках неврозов проводят эксперименты и там дозы такие, что люди по стенкам ходят.
СП: К сожалению, в стационарах свои правила. И здесь вопрос нужно ставить на уровне законодательства. Так как мы обсуждаем сейчас людей, не лишенных дееспособности, то конечно, любой эксперимент должен проводиться с согласия обратившегося за помощью. Каждому пациенту нужно объяснять, какие вообще есть виды лекарств, почему в его случае лучше выбрать то-то и то-то, какие могут быть побочные эффекты. Бумаги, которую дают на подпись в стационарах, об оказании определенного воздействия на состояние и нежелательности управление в период лечения транспортными средствами, безусловно, недостаточно. Случаи, когда пациент оказывается в экспериментальной группе по испытанию на нем, как на страдающем пограничными состояниями, групп лекарств и доз, применяемыми в большой психиатрии, не редки. Но этот острый вопрос поднимается в основном на форумах и сайтах отзывов о больницах. А есть ли внимание к таким отзывам, оставляемым пациентами, учитывая, что они "пациенты", - не известно.
Помимо "психиатрических экспериментов" нужно принимать во внимание и всем известный факт ограничения по финансированию. Но врач должен поставить пациента в известность и об этом. Есть лекарства опробованные и успешно используемые при лечении различных видов пограничных расстройств, и человек имеет право знать о них, чтобы получить возможность приобрести за свой счет.

X: Звучит страшно и "по-совковому" как-то.
СП: Надо просто больше поднимать такого рода вопросов в СМИ, чтобы у любого потенциально нуждающегося была соответствующая информация. К сожалению, у нас по-прежнему во многих областях медицины ситуация остается на уровне «вам лекарства, которые есть, или которые лечат?», но такой вопрос хотя бы должен звучать. Плохо, если психиатр принимает решение молча выписать, что есть, не обсуждая нюансы с пациентом. С этим необходимо бороться. Конечно, не доводя ситуацию до абсурда. Ведь первичная задача врача при обращении пациента с острыми симптомами - купировать болезнь. Поэтому какое-то время пациент может, например, очень много спать. Подбор более мягких средств и оптимальных дозировок лучше производить на этапе стабилизации. Нередки случаи, когда ударная доза тяжелых препаратов в начале курса лечения помогала быстрее заработать лекарствам, на которые переводили после выведения из критического состояния.

X: То есть если у человека нет денег для обращения к частному специалисту, ему придется заботиться о себе самому, ведь спор с врачом дело тяжелое?
СП: Если человек пьет лекарства, от которых ему становится хуже... И при этом он чувствует, что их слишком много, а ему объясняют, что некоторые из них надо пить, чтобы снять побочные эффекты других, назначенных ему же. Если он запутался, то в таком случае лучше получить консультацию еще одного специалиста, и, желательно, в другом месте. Это может быть и врач частной практики - один сеанс можно себе позволить. Можно поискать и через знакомых: по рекомендации психологически проще обратиться за помощью, и размер оплаты в таком случае можно определить, исходя из своих возможностей. Но надо знать: иногда монотерапия не лучше "коктейлей". При отсутствии положительной динамики в течение продолжительного периода времени лучше посоветоваться и с психиатром, и с вегетологом. Об этом нужно говорить отдельно - тяжелый разговор.

X: Почему тяжелый? Вы объяснить можете? То вы говорите об экспериментах, то о проблемах финансирования. Но это разные вещи. На эксперимент-то деньги как раз выделяются.
СП: Тяжелый, потому что лукавства много. В разговорах психиатров, что вопрос лишь в том: назначать нейролептик, или нет, а какой - не важно.
Побочки у всех разные, реакция организма индивидуальна.
В государственной больнице, скажем, антидепрессант еще могут подобрать под тебя, а вот нейролептик будешь пить, который в данный момент проходит тестирование. Не важно, что лично тебе он не подходит. Или сила его значительного превышает степень твоего расстройства. Эксперимент нужен - тебя включат в экспериментальную группу, не спрашивая.
С другой стороны, в частном секторе не лучше бывает. И речь, опять-таки, вовсе не об ограниченном финансировании. Скажем, в клинике, в которой работают психиатры-наркологи, человеку с генерализованным тревожным могут не давать антидепрессанты, потому что там не принято прикрывать их побочные эффекты бензодиазепинами - ведь последние вызывают привыкание. Но если вообще не давать антидепрессанты, то у человека не появится желание чем-то, кроме работы, заниматься. А следовательно, тревога не сможет уйти окончательно: уровень социализации ведь не растет. И такое лечение месяцами, если не годами может длиться, пока человек к вегетологу не сбежит, разорившись и отчаявшись.
Но у тех, кто только к вегетологу годами ходит, обратная проблема - многолетний прием транквилизаторов при отсутствии эпилептического синдрома.

X: Мне вот еще какая тема интересна. Человек может для себя решить, что пить лекарства – это значит иметь слабую волю. Что не скажешь об обращении к специалисту за теми самыми «жесткими» манипуляциями с целью наладить свою жизнь самостоятельно и без всяких таблеток.
СП: Вот это как раз "гомеопатические" пациенты...Понимание того, что принимаешь маленькие дозы яда, обучая своей организм сопротивлению, поможет примириться с фактом обращения к лекарствам. Таблетки, которые не дают расслабиться – разве не компромисс? А если серьезно, то иногда такой сильной волей наделены люди, испытывающие страдания, живущие на грани и не догадывающиеся, что все может быть по-другому. Многие из них никогда не переходят в стадию «я не могу выйти из дома», а всегда много работают, испытывая при этом постоянное нервное напряжение. А ведь небольшой курс медикаментозной терапии для восстановления нарушенного гормонального баланса способен сотворить чудо, улучшив качество жизни. Плохо, если страдают дети таких людей - потенциальные будущие пациенты. Один из известнейших психоаналитиков-психиатров описал такую ситуацию, как жизнь в концлагере.

X: Мы говорили раньше, что у некоторых людей проблема может быть скомпенсирована, и им не обязательно пить лекарства.
СП: Если говорить о курсе манипулятивной психотерапии, как и о классическом психоанализе, то он занимает много времени и требует экологичности личного пространства страдающего, то есть свободы от нервных расстройств родственников. Если второе возможно, то это очень хорошо. В противном случае, без стабилизации состояния лекарствами, сил на немедикаментозное лечение может и не хватить.

Конечно, таблетки не выход, если ты ни разу не обсудил причины, по которым их пришлось пить.