Горечью горькой, живи, глава 3

Глава 3

 Изильдур–Артан блистал привычной роскошью. Взметнулись ввысь шпили четырех башен, украшенных драгоценными камнями, сверкали золотом росписи на стенах, матово сияли колонны дорогого мрамора. Зеркальные стены зала перехода дробили на множество эльфов фигуру принца. Элендил усмехнулся, проходя через толпу разряженных придворных, заставляя их шарахаться от его пыльной, рваной одежды с пятнами крови, своей и чужой. Сейчас больше всего принцу хотелось отдать королю требования дроу и уйти. Туда, где, быть может, еще ждет его девочка, волей двух амбициозных правителей брошенная ему на ложе.

 - Пожаловал, – скривил губы король, – с чем пожаловал, предатель? Говори, только недолго. Палач уже заждался.

 Придворные угодливо засмеялись.

 - Повелитель Накирон передал вам свои требования.

 Элендил шагнул к трону, подал свиток и продолжил:

 - Пока вы решаете, что ответить, я хочу навестить свою супругу.

 - Навести, конечно, – гаденько захихикал король, – она там в саду…

 Сердце принца сжалось от предчувствия беды, и хоть он почти ждал этого, в нем была надежда, что девочка выживет. Еще вчера, в подземелье, он говорил другу, что если Туилиндэ жива, он сделает все, чтобы сбежать из дворца.

 - Мне уже все равно, что будет со мной, но она не должна быть виновна в том, что по несчастью вышла за меня замуж.

 - Ее не спрашивали, – заметил Ирмидил, – да и тебя тоже.

 - Нас и сейчас не спросили, хотим ли мы этой войны. Но мы здесь. И… вот еще, Ирми, прошу тебя, присмотри за этим мальчиком. Король подарил его, не хочу, чтобы танцор пострадал от… да вообще хоть как-то.

 - Даю слово, что буду защищать его, – кивнул Ирмидил.

***


 Элендил опустился у надгробной плиты с выбитым на ней нежным профилем. Он не любил свою жену, вернее, не захотел полюбить. Дать королю в руки такое оружие воздействия на себя принц не мог, а потому держал Туилиндэ на расстоянии. Не помогло. Мужчина запрокинул голову, глядя в ослепительно синее небо, такое же, как глаза его жены. На душе было пусто.

 Шаги, тяжелые шаги закованных в латы стражников.

 - Принц Элендил, вам следует пойти с нами.

***


 Дикая, раздирающая тело боль. Запах крови и горелого мяса. Монотонный голос, раз за разом задающий одни и те же вопросы. Его хрип в ответ: «Не знаю… не делал… не слышал…». И новый виток, когда палач находит новые точки для новой боли. И снова крик, отскакивающий от стен. И снова вопросы, вопросы, вопросы. Бесконечные, как и сама боль. И торжествующий взгляд того, кто называл себя отцом. И полные сочувствия глаза младшего брата.

 «Запомни это, малыш… запомни… он переступит через любого, если решит, что это нужно… запомни, Амандил…»

 Тело выгибается, бьется в путах, уходя от раскаленного прута. Это не от страха, это от боли, бесконечной, как длинный океан.

 «Запомни, Ами… мы все пешки в игре короля… запомни!»

 И глаза младшего брата - «Я не забуду, Эль!»

 Бьют, срывая куски плоти. Отливают, и снова взлетает плеть. На спине уже нет места, только месиво из кожи, крови и мяса. И снова вопросы, вопросы, вопросы. Ответы на которые никому не нужны. Новый поток воды, и, наконец, принца отвязывают, уносят в камеру на внешней стороне стены. Узкий проем, где с трудом можно лежать, а одно неверное движение подарит долгий полет к земле. Самая изощренная пытка для самых страшных преступников. Элендил подползает к краю. Один рывок и он будет внизу; все мучения прекратятся. Но там, за океаном, ждет ответа повелитель дроу. И надеются на него последние из выживших на Сумрачном светлые эльфы.

 «Не дождетесь!» - принц откатился к стене, прижался к ней. Он выдержит и это.

 Многие часы слились в вечность, когда узкая дверца открылась, и принца втянули в башню. Стражники отволокли его в нижние купальни, швырнув на пол у неглубокого бассейна.

 - Предатель не достоин лучшего, – прошипел один из них, – наш король приказал тебе мыться с рабами.

 Вода! Теплая проточная вода. Элендил погрузился в нее по шею, не обращая внимания на снова вспыхнувшую боль. Это было счастьем, которое не понять напыщенным глупцам. И даже если это последнее купание перед казнью, он воспользуется им. Принц вышел из воды, не обращая внимания на стражей. Какая разница, что они увидят его наготу? Или раны, оставленные палачом? Гордость принца состоит не в этом.

 - Принц?

 Элендил оглянулся. Его звал старый лекарь, давно уже не допускаемый к драгоценному телу короля, но по-прежнему залечивающий царапины и ссадины юных тогда принцев.

 - Да?

 - Позвольте, я залечу ваши раны. Вам лучше лечь на скамью. Я стар, мой принц.

 - Я помню, – чуть усмехнулся Элендил, ложась лицом вниз.

 Помощь лекаря означала, что время казни пришло. На эшафот принц должен взойти невредимым. Тихое бормотание заклинаний призыва Эсте Милосердной, боль от иглы при накладывания швов на разрывы. Легкие касания пальцев, наносящих мазь, утишающую жжение.

 - Спасибо, – проговорил Эль.

 - Не стоит, мой принц. Тебе не понравится то, что ты услышишь.

 «Мне давно уже многое не нравится.»

***


 И вновь роскошь тронного зала, так отличающаяся от строгой красоты во дворце дроу. Надутый король, шепот придворных, стражей больше чем обычно, дрожащие пальцы, держащие Ветвь власти…

 «А ведь он боится!» - подумалось вдруг принцу.

 - Согласно требованиям Наикрона, повелителя дроу, мы отправляем пятнадцать сундуков золота и драгоценностей и тебя.

 - А пленные? – вырвалось у Элендила, прослушавшего о себе.

 - Все, кто запятнал себя пленом у дроу, останутся у них в вечном рабстве. По условиям заключения мира ты отправляешься символом нашего благоразумия, – скривил губы король, – и станешь младшим супругом принца Халлона. Караван отправляется завтра. Портал ради тебя я открывать не намерен.

***


 Бесконечный путь в никуда. Повозки, поднимающие пыль, стража, сопровождающая мятежного принца, проданного дроу, наложники, надоевшие самому королю, для пополнения гарема жениха, спешно собранные свадебные дары. Элендил скользил взглядом по цветущим лугам, высоким деревьям, слушал звонкие крики птиц, подставлял лицо теплому ветру, запоминая, сохраняя бережно каждый образ. Он может больше никогда не увидеть, как распускаются первые весенние цветы, как зреют золотые яблоки. В холодном королевстве дроу другая природа, суровая и строгая. Ледяные скалы, снег, часто скрывающий только темный мох.

 Да и будет ли возможность увидеть хоть это? Вряд ли младшего супруга, отданного в качестве военной добычи, ждет сладкая жизнь. Одно Элендил знал точно: сюда, в Изильдур– Артан, он больше не вернется. Слишком много горя принес ему роскошный дворец.

 Таверны по пути, где у дверей комнат с обязательными решетками на окнах всю ночь дежурили стражники, деревни и города, где вслед королевскому гербу летели проклятия, а на каждом втором доме реяли траурные ленты. Точно такие же, как на рукаве самого принца. И лишь это спасало от плевков в его сторону. И шаг в его сторону хрупкой красавицы, с полными безумной надежды глазами. Взмах руки принца, останавливающий стражей. Пусть он почти пленник, но властная гордость принца удержала мечи в ножнах.

 - Леди Фаэнель, могу порадовать вас, ваш супруг жив.

 - Эста Милосердная! Где он?

 - Ирмидил в плену у дроу.

 - Я знаю, что вы едете туда. Прошу вас, возьмите меня с собой! Я не помешаю, клянусь.

 - Леди, я не знаю, что ждет меня в конце пути. Кто знает, что будет там? Быть может только смерть?

 - Мне все равно.

 Элендил смотрел в ее глаза и видел только решимость. Она не остановится ни перед чем. Теперь, зная, что любимый жив, женщина свернет горы, лишь бы увидеть его.

 - Хорошо, моя леди. Отныне вы в моей свите, но я не в силах буду защитить вас в случае жесткости дроу.

 Боги, как жалко звучат эти слова для опального принца! Но это единственное, что он может пообещать этой женщине.

 - Я понимаю, мой лорд, и я готова принять это.

***


 В шумном порту, среди пестрой круговерти юрких лодок рыбаков, кораблей светлых и водных эльфов, высился мощный военный фрегат дроу. Тот, на котором поплывет в неизвестность ненужный королю сын. Элендил поднялся по трапу, кивнул на приветствие капитана корабля и повернулся к берегу. Еще немного, и солнечный мир останется позади. Впереди его ждет только сумрак.