О сталине мудром, родном и любимом

Александр Гольдберг,
Израиль Заславский

                О СТАЛИНЕ МУДРОМ, РОДНОМ И ЛЮБИМОМ

                Великий человек – это всегда бедствие для народа
                (китайская пословица)
               
         Об этом  человеке написаны горы книг, статей. Его образ запечатлен в сотнях кинофильмов, театральных пьес, в миллионах произведений живописи и ваяния. Но интерес к этому монстру и, соответственно, поток сталинианы, не иссякает. Только за последние 5 лет (2010 – 2014)  увидели свет объемные исследования  Э. Радзинского (Апокалипсис от Кобы), С. Рыбаса (Сталин. Судьба и стратегия, в серии «Жизнь замечательных людей» и Новая биография Сталина), Н. Старикова (Сталин. Вспоминаем вместе), профессора Принстонского университета С Коткина (опубликован 1-й том трехтомника «Сталин. Парадоксы власти. 1878 – 1928)» и др. Не отстают и СМИ. В периоды хрущевских метаний и брежневского застоя в народе бытовала формула: «Да, был культ, но была и личность». Безусловно, личность была. И личность незаурядная. Но с каким знаком оценивать ее роль и значение в российской и мировой истории? Какая чаша на весах Фемиды перевешивает? В этом взгляды различных авторов существенно расходятся. В путинской России мощнейшая пропагандистская машина работает на реабилитацию «вождя и учителя», выпячивание его достижений, в первую очередь, победы в Великой Отечественной войне, и затушевываний его преступлений, недостатков и ошибок, повлекших за собой реки крови и слез подданных. По итогам проекта «Имя России» (2008 г.) Сталин занял почетное 3-е место, незначительно уступив Столыпину и Александру Невскому (победителю) и опередив Пушкина, Петра Великого, Суворова, Ленина, Ивана Грозного и Екатерину Вторую. При этом недавний «вождь и учитель» так долго и уверенно лидировал, что, скорее всего, устроителям пришлось скорректировать показания счетчиков. Типография Сергиевской лавры напечатала календарь на 2014 г. с портретами Сталина: 12 месяцев – 12 портретов. На них вождь выглядит добрым, мудрым и справедливым отцом и учителем. В соответствии с решением Президента РФ готовится выпуск 100-томного издания «Государственный Комитет Обороны 1941 – 1945 гг.». А в  феврале 2015 г. в Ялте открыта 10-тонная композиция: Сталин, Рузвельт и Черчилль на Крымской конференции, работы З. Церетели. По существу, это монумент  Сталину, который, как известно, правил там бал. Рузвельт тогда уже, можно сказать, дышал на ладан, а Черчилль, представлявший ослабленную, утратившую былое величие Великобританию, был оттеснен на обочину мировой политики (вскоре он потерпел поражение на выборах и ушел в отставку с поста премьера). Особое значение этому событию (больше политическому, чем культурному) придало участие в нем Нарышкина, Председателя Государственной Думы и Председателя Российского исторического общества. «Открытие памятника – это еще одно предупреждение тем политикам и тем спекулянтам от истории, которые пытаются извратить историю Второй мировой войны и послевоенного устройства мира… Именно согласованными решениями 70 лет назад в Ливадийском дворце… начала создаваться система глобальной безопасности и международных отношений, которая получила название Ялтинских», - заявил один из высших государственных чиновников России. А вот как трактует ситуацию после той конференции ее участник, ближайший сподвижник Сталина В. Молотов в беседе с поэтом Ф. Чуевым в 1974 г.: «Свою задачу как министр иностранных дел я видел в том, чтобы как можно больше расширить пределы нашего отечества. И, кажется, мы со Сталиным неплохо справились с этой задачей». И объяснил причины возникновения «холодной войны»: Они (бывшие союзники), конечно, против нас ожесточились, а нам надо было закрепить то, что было завоевано. Надо было из части Германии сделать свою, социалистическую Германию. А Чехословакия, Польша, Венгрия, Югославия – они же были в жидком состоянии, надо было везде наводить порядок, прижимать капиталистические порядки. Вот вам и «холодная война». Большевики унаследовали государство, созданное русскими царями. Сталин посвятил свою жизнь его расширению, укреплению и распространению влияния в мире. Не считаясь с потерями. Он  формировал внешнюю политику, его верный подручный Молотов ее осуществлял. Профессор кафедры нейро–и патопсихологии МГУ Е. Соколова написала в «Новой  газете»: «Российское ТВ  применяет против зрителей оружие массового психического поражения... В ситуации созданного сильного стресса люди легко уподобляются толпе, где действуют архаические инстинкты, простейшие эмоции и психологический «вирус» единообразия. Люди жаждут найти тех сильных, кто предложит им порядок и успокоительные грезы… В слабости, в неудовлетворенности люди ищут идентификации с чем-то чрезвычайным, героическим, идеальным и через слияние с ним компенсируют свои комплексы, травмы, унижения. А тот кто не с ними – тот против них, враг народа, предатель нации…».   Массированная пропаганда приносит плоды. Опрос «Левада-центра», проведенный по случаю 60-летия со дня смерти Сталина, показал заметный рост его популярности. Его роль в истории России положительно оценивали 48% ее граждан, резко отрицательно – 22%. В марте 2015 г. по  данным того же центра, положительно личность Сталина воспринимает 39% россиян, но, в то же время, 41% респондентов считает, что массовые человеческие жертвы никакими высокими целями нельзя оправдать. В конце 90-х годов противников вождя было 60%. Коммунисты обещают к 70-летию Победы установить не менее 15 памятников Сталину в разных регионах России. 1 мая 2015 г. несколько тысяч коммунистов пронесли по центру Москвы его портреты. Но это популярность не живого Сталина, а его образа, легенды, создаваемых СМИ в интересах «текущего момента». В настоящее время - как символ некогда существовавшего великого мощного государства. Как призыв «назад к СССР». 
       «Биографию Сталина писать трудно, - отмечает С. Коткин, - потому что он постоянно лгал и о своей жизни, и о своих мыслях». А сталинист Н. Стариков, намекая, видимо, на недостаточный уровень моральной реабилитации вождя (он придерживается мнения, что Гитлера к власти привела Америка, она же, подлая, развязала 2-ую мировую войну, и что Сталин был отравлен при активном участии западных спецслужб)  глубокомысленно заключает: «У Кремлевской стены есть много могил. Одна из них – Могила Неизвестного Солдата. Другая – Могила Неизвестного Главнокомандующего». Все это, по нашему мнению, говорит о том, что ставить точку в дискуссии пока рано, ибо, как написал в свое время Е. Евтушенко,
                Он был дальновиден, в законах борьбы умудрен,
                Наследников много на шаре земном он оставил.
                Мне чудится, будто поставлен в гробу телефон:
                Кому-то опять сообщает свои указания Сталин…
                …Мы вынесли из Мавзолея его,
                Но как из наследников Сталина Сталина вынести?..
       Скажем сразу: на основании того, что нам удалось о нем прочитать, посмотреть и услышать (а один из авторов более 70 лет прожил на Украине, побывал во многих промышленных и примечательных районах бывшего Советского Союза и общался с множеством людей разного возраста, положения, культурного уровня), у нас сложился образ Сталина, как необычайно жестокого, бездушного, коварного, лживого, лицемерного, безнравственного тирана, садиста и живоглота, одновременно восточного деспота и западного иезуита. Но мы на «авторское свидетельство» не претендуем. Еще в 1928 году Н. Бухарин, тогда член Политбюро и глава Коминтерна, как-то в доверительной беседе с Каменевым, с которым был в особо дружественных отношениях, охарактеризовал вождя так: «Он беспринципный интриган, все на свете подчиняющий своей жажде власти… Он всегда готов сменить свои взгляды, если считает, что это позволит ему избавиться от кого-либо из нас… Его интересует только власть. Пока что он, чтобы остаться у власти, делает нам уступки, но потом передушит всех нас. Сталин умеет только мстить. Он всегда держит кинжал за пазухой. Нам бы следовало помнить его мысль насчет сладости мщения» (имеется в виду признание Сталина в 1923 г. в  дружеской беседе с Каменевым и Дзержинским: «Выискать врага, отработать каждую деталь удара, насладиться неотвратимостью мщения – и затем пойти отдыхать. Что может быть слаще этого?».  Эти высказывания сохранились в записях Каменева, спрятанных его женой Ольгой, сестрой Троцкого, сразу после ареста мужа). М. Горький, написавший в оправдание сталинского террора: «если враг не сдается, его уничтожают», той же рукой написал: «Он прежде всего обижен на себя за то что не талантлив, не силен, за то, что его оскорбляли… Он весь насыщен, как губка, чувством мести и хочет заплатить сторицею обидевшим его. Он относится к людям, как бездарный ученый к собакам и лягушкам, предназначенным для жестоких научных опытов. Люди для него – материал, тем более удобный, чем менее он одухотворен…». Как в воду глядели Бухарин и Горький. Известный карикатурист Борис Ефимов заметил: «Коба ничего не забывал и был очень злопамятен, но не спешил. Он придерживался восточного правила: блюдо должно подаваться холодным». Для С. Коткина Сталин был двуликим Янусом, воплощением деспота, который, когда хотел, мог быть абсолютно обаятельным. Но он тоже выделяет две основные черты его характера: жестокость и мстительность.   
       Пишут, что Сталин был великим психологом, великим актером и даже обладал даром внушения. Черчилль признавался: «Сталин произвел на нас величайшее впечатление. Его влияние на людей неотразимо. Когда он входил в зал на Ялтинской конференции все, словно по команде, вставали и – странное дело – держали почему-то руки по швам». Вероятно, он в самом деле обладал этими талантами. Но на что он их употребил?..
       Сталину ставят в заслугу то, что он принял Россию лапотной, а оставил с атомной бомбой (с помощью которой, между прочим, «маршал Победы» Жуков превратил в калек несколько десятков тысяч молодых здоровых солдат и офицеров Советской Армии, прогнав их на Тоцком полигоне «в научных целях» через эпицентр взрыва). Но не упоминают, что еще оставил принудительный труд, вымирающие деревни, «демократию высшего типа» с грандиозным фарсом «выборов без выбора», отбросил страну на обочину научного прогресса, запретив генетику и кибернетику. Оставил приписки, телефонное право, ложь, фальсификацию, лицемерие, как норму существования. Оставил «железный занавес». А что касается военной мощи державы, то можно ли тут обойти вопрос: какой ценой это было достигнуто? Есть ли грань, за которой цель уже не оправдывает средства (а средства эти - произвол, беззаконие, массовый террор против собственного народа, голодомор, моральное растление душ человеческих)? Можно ли было достичь тех же целей другими методами и меньшими жертвами и страданиями?
       Э. Радзинский пишет, что в России не очень любили строгих царей, а жестокие цари становились легендой. Он ссылается на Н. Карамзина, отмечавшего, что со временем стоны его жертв умолкли, бумаги, рассказывающие о его злодеяниях, пылились в архивах. А зримыми для новых поколений оставались только памятники его государственной силы. И от себя добавляет: «Постепенно  имя «мучитель», каким царя называли современники, заменилось в сознании потомков очень уважаемым в Азии именем «Грозный». А Сталин называл его «Учитель». И когда в наше время россияне выражают свое недовольство чиновниками-взяточниками, ворюгами-«прихватизаторами», продажными правоохранителями и прочим «вредным элементом» словами «Сталина на вас нет», это подтверждение правильности мысли Карамзина. Тот же вопрос можно поставить и по поводу приписываемого ему титула «творца Победы».
       Поклонники Сталина готовы многое простить ему за то, что он вывел страну в великие державы. Но хотелось бы четко сформулировать признаки «великости». К примеру, входят ли туда такие показатели, как уровень благосостояния народа, производительность труда в промышленности и сельском хозяйстве и др.? В этой связи вспоминаются слова дочери Сталина Светланы: «Старый анекдот 20-х годов воплотился в правду – построить социализм можно, но жить в нем нельзя. В построении этой полутюрьмы-полуказармы и заключаются «великие исторические заслуги» моего отца». А еще за четверть века до нее «Лев Революции» Троцкий пришел к горькому выводу: «Мы  вынуждены признать, что сталинизм кроется не в отсталости и не в капиталистическом окружении, а в неспособности пролетариата стать правящим классом. Ничего не остается, как открыто признать, что социалистическая программа превратилась в утопию».
       Диктаторы, тираны существовали испокон веков. В трагедии Эсхила «Прикованный Прометей», написанной в пятом веке до нашей эры, Зевс имеет все признаки тирана. Он узурпатор. Он держится на насилии и страхе. Он без зазрения совести уничтожает своих противников и соперников. Законов для него не существует. Он никому не подчиняется и ни перед кем не отчитывается. Он сам себе голова, что хочет, то и делает. Основная его забота – удержаться у власти. Он никому не доверяет, он всех подозревает в измене. У него нет друзей, а есть только исполнители его воли… «Один к одному» - портрет Сталина. Верного ученика своего предшественника.
      Теперь мы знаем, что основатель «партии нового типа» В. Ульянов (Ленин) соединил бланкизм с марксизмом. У Л. Бланки он взял идею заговора организации революционеров («дайте нам организацию революционеров, и мы перевернем Россию»), а у марксизма – идею об особой роли (гегемонии) пролетариата – могильщика буржуазии. Каких революционеров Ильич хотел бы иметь в своей организации? Очевидно, таких, которые соответствовали бы «Катехизису революционера», написанному одним из самых радикальных русских бланкистов, фанатиком заговора С. Нечаевым, создавшим общество «Народная расправа». Согласно Нечаеву, революционер – человек обреченный. У него нет ни своих интересов, ни дел, ни чувств, ни привязанностей, ни собственности, ни даже имени. Все в нем поглощено единственным исключительным интересом, единой мыслью, единою страстью - революцией. Он… разорвал всякую связь с гражданским порядком, со всем образованным миром и со всеми законами, приличиями, общественными условиями, нравственностью этого мира… Он презирает общественное мнение… Нравственно для него все, что способствует торжеству революции… Денно и нощно у него должна быть одна мысль, одна цель - беспощадное разрушение.
       Когда на Втором съезде РСДРП социал-демократы раскололись, вся либеральная, умеренная, совестливая часть борцов за «Освобождение труда» во главе с такими выдающимися личностями, как Плеханов, Мартов, Засулич и др., осталась в меньшинстве (после ухода «Бунда»). За Лениным пошли фанатики-экстремисты, радикалы, уголовные элементы. Люди, не склонные к самоанализу, не стесненные рамками морали, не мучающиеся сомнениями. С самого начала большевики сформировались как партия заговорщиков-нелегалов. Туда шли люди, не умевшие и не желавшие работать, люди обиженные, завистливые, ожесточившиеся, жаждавшие мести, тщеславные неудачники, любители острых ощущений, крупной игры. Вообще, ломать и крушить – в природе человека. Большевики к этому призывали. У них была наиболее четкая программа разрушения старого мира. Они не считали зазорным грабить банки для пополнения партийной кассы (грабь награбленное!).
      В годы революции 1905-1907 гг. Россию захлестнула волна политических и уголовных убийств, грабежей, экспроприаций и вымогательств. Как и эсеры, большевики широко практиковали террор. У них были свои боевые организации. Ленин призывал к наиболее радикальным средствам борьбы. Активная большевичка Е. Стасова прямо писала, что Ленин превратился в явного сторонника террора. Мартов предложил исключить большевиков из партии, Плеханов призывал бороться с «большевистским бакунинизмом», а Ф. Дан называл большевистских членов ЦК компанией уголовников.
      Для Сосо Джугашвили с его характером, природными данными, непомерным властолюбием, злопамятностью и мстительностью, большевизм стал прямо-таки даром Божьим, стартовой площадкой для вознесения на трон «Господина и Бога» с необъятной и неограниченной властью. «Прокладка дороги» культу личности Сталина велась на протяжении всей истории партии нового типа.
       Сразу после Октябрьского переворота в связи с возникшей оппозицией внутри ЦК была принята ленинская резолюция: «ЦК признает, что сложившаяся внутри ЦК оппозиция целиком отходит от всех основных позиций большевизма и пролетарской классовой борьбы вообще… саботируя начавшуюся диктатуру пролетариата и беднейшего крестьянства. ЦК подтверждает, что без измены лозунгу советской власти нельзя отказываться от чисто большевистского правительства. ЦК подтверждает, что в день образования теперешнего правительства, за несколько часов до этого образования ЦК пригласил на свое заседание трех представителей левых эсеров и формально предложил им участие в правительстве. Отказ левых эсеров, хотя бы он был временным и условным возлагает всецело и всемерно всю ответственность на этих левых эсеров…». Уничтожение оппозиции – первый и важнейший шаг к установлению бесконтрольной диктатуры. Во всех странах с однопартийной системой правления (коммунистические СССР, Китай, Северная Корея, нацистская Германия) лидер правящей партии становился «культовой» личностью).
        Отказ от демократических принципов построения партии неминуемо привел к формированию касты управленцев, распоряжающихся от имени народа общественным достоянием. При этом, они никогда не забывали, что «своя рубашка ближе к телу». Нам теперь известно, что у вдовы Свердлова К. Новгородцевой три ящика комода и сундук были набиты бриллиантами на случай, если бы вопрос «кто кого?» решился не в пользу большевиков, и им пришлось бы бежать из России. В условиях Гражданской войны, разрухи и массового голода, партийная элита жила припеваючи. Сноха Л. Каменева Г. Кравченко описывает меню в кремлевской столовой: «500 рублей вносили на месяц за человека и я ездила за обедами. Обеды были на двоих. Но 9 человек были сыты этими обедами. Чудные отбивные, рыба… Все, то хотите. К обедам всегда давалось полкило масла и полкило черной зернистой икры. Если нужно больше продуктов, всегда можно было их заказать». По документам установлено. что, например, в феврале 1921 г. семьи Калинина, Троцкого, Каменева, Рыкова регулярно получали по 5 обедов, а наркома продовольствия Цурюпы, падавшего, согласно легенде, в голодные обмороки, даже по 7. Кроме того, «вожди» получали еще дополнительное питание со склада ВЦИК. Только за ноябрь 1920 г. семье Ленина было отпущено 24,5 кг мяса, 60 яиц, 7,2 кг сыра, 2 кг икры и др. А Цурюпе только за 3 4 ноября – 20 кг хлеба, 8 кг мяса, 5 кг сахара и др. Сталин на их фоне выглядел скромно, он в том же ноябре получил 4 кг муки, 2 кг мяса, 2 кг сахара, 1,6 кг масла. Обижали его и по другим статьям. Например, в сентябре 1924 г. он жаловался Молотову, Куйбышеву и Енукидзе, что ему вместе с Дзержинским, Аванесовым и Лашевичем на отпуск выделено 5000 руб., в то время, как одному Зиновьеву 2500, и тот еще по другим каналам получил 10000 руб. Как и Троцкий. И просил выделить ему для поездки в Крым дополнительно 400 – 500 руб. (средняя зарплата рабочего в тех нэповских рублях примерно составляла 3 червонца). Возможно, уже тогда генсек затаил обиду на своих более привилегированных коллег.         
        Второй съезд Советов декретом от 26 октября (9 ноября) 1917 г., учредив Совет народных комиссаров, лицемерно заявил, что он является временным рабоче-крестьянским правительством, осуществляющим власть до созыва Учредительного собрания. Большевики принимали участие в выборах на равных правах с другими партиями, но даже в условиях нового режима, когда все небольшевистские газеты были уже закрыты, потерпели поражение: за эсеров отдали голоса около 60 % избирателей, а за большевиков только 25%. Ленин отреагировал быстро и решительно: «Всякая попытка, прямая или косвенная, рассматривать вопрос об Учредительном собрании с формально-юридической стороны, в рамках обычной буржуазной демократии, вне учета классовой борьбы и гражданской войны, является изменой делу пролетариата и переходом на точку зрения буржуазии… Кризис в связи с Учредительным собранием может быть разрешен только революционным путем, путем наиболее энергичных, быстрых, твердых и решительных революционных мер со стороны советской власти…». Законно избранное (по правилам «буржуазной» демократии) Учредительное собрание не просуществовало и дня. А для победивших на выборах эсеров и прочих «попутчиков» наступили годы «длинных ножей». Партия кадетов была объявлена «врагом народа». В стране воцарилась диктатура, перед которой меркнут все предыдущие. Такой режим мог поддерживаться только с помощью террора. И он не заставил себя ждать. Выполнялся призыв Ленина «отрубить головы по меньшей мере ста Романовым, чтобы отучить их преемников от преступлений». Повсюду вылавливали тех, кто имел хоть какое-то касательство к прежнему режиму: чиновников, священников, офицеров, депутатов Думы и съездов Советов, интеллигенцию. Многих уничтожали без суда и следствия. Так понимался призыв «отречемся от старого мира, отряхнем его прах с наших ног…». Жестокость, изуверство, надругательство стали нормой. Расстрелы превратились на многие годы в символ эпохи. Как и концентрационные лагеря.
       После убийства 21 июня 1918 г. председателя Петроградского ЧК Володарского Ленин пишет Зиновьеву: «Только сегодня мы услыхали в ЦК, что в Питере рабочие хотели ответить на убийство Володарского массовым террором и что вы (не лично вы, а питерские цекисты и пекисты) удержали. Протестую решительно! Мы компрометируем себя, тормозим революционную инициативу масс, вполне правильную. Это не-воз-мож-но! Террористы будут считать нас тряпками. Время архивоенное. Надо поощрять энергию и массовость террора». Мурашки бегут по коже, когда читаешь рассекреченные в постсоветское время телеграммы Ленина на места в 1918 – 22 гг. Вот несколько образцов. «…Прекрасный план! Доканчивайте его вместе с Дзержинским. Под видом «зеленых» (мы потом на них свалим) пройдем на 10 – 20 верст и перевешаем кулаков, попов, помещиков.  Премия – 100000 р. за каждого повешенного». «Провести беспощадный массовый террор против кулаков, попов и белогвардейцев; сомнительных запереть в концентрационный лагерь вне города»; «советую назначать своих начальников и расстреливать заговорщиков и колеблющихся, никого не спрашивая и не допуская идиотской волокиты»;  «удивлен и встревожен замедлением операции против Казани, особенно, если верно сообщенное мне, что вы (Троцкий) имеете полную возможность артиллерией уничтожить противника. По-моему, нельзя жалеть города и откладывать дальше, ибо необходимо беспощадное  уничтожение».
       Директивы применять массовый террор непрерывно рассылались во многие города. И выполнялись. В этом вопиющем произволе и беззаконии участвовали многие тысячи людей. Каких? Особого склада? Скроенных из особого материала (выражения Сталина)? Ублюдков? Садистов? Фанатиков? Были, конечно, и такие. И первый из них - Ленин. Можно упомянуть Дзержинского, Урицкого, Володарского, Землячку и др. Но большинство житейски приспосабливалось, спасало свою шкуру, ловило момент. Такая «работа» иссушала, деформировала, оскопляла душу. Сформировался особый тип беспринципных, бессловесных, заносчивых перед угнетенными и заискивающих перед вышестоящими, наглых, ловящих миг удачи временщиков. В них ценилась только личная преданность и рвение при выполнении «спецзаданий». Такие люди стали «опричниками» Сталина, когда пришло его время. «Любимец партии» Н. Бухарин в книге «Экономика переходного периода», вышедшей в 1920 году, подвел под эту кровавую вакханалию «теоретическую базу». Он писал, что с зажиточными слоями населения, как с врагами пролетариата, надо в переходной период вести борьбу только внеэкономическим принуждением. Более того, он распространял методы пролетарской диктатуры и на самих трудящихся. Он писал, что даже бедные слои населения постоянно колеблются. Ненависть к угнетателям толкает их к коммунизму, а с другой стороны, и у них есть чувство собственника, которое толкает их на сопротивление хлебной монополии, трудовой повинности и вообще борьбе государства с анархией в экономике. Это же чувство толкало бедноту на путь спекуляции. Он писал, что пролетарское принуждение во всех его формах, начиная от расстрелов, и кончая трудовой повинностью – это методы выработки коммунистического человека из «материала», доставшегося нам от капитализма. Сталину было у кого учиться.
       В 1928 году перед развертыванием индустриализации и коллективизации СНК рассмотрел вопрос о положении дел в ГУЛАГе и нашел, что карательная политика государства отстает от его задач. Было принято решение ужесточить лагерный режим (вернувшиеся из лагерей реабилитированные каторжане говорили нам, что там на содержание сторожевой собаки выделялось больше денег, чем на заключенного) и «расширить емкости трудовых колоний». Была создана специальная комиссия СНК во главе с А. Андреевым. В книге В. Николаева «Красное самоубийство» приводится выдержка из протокола заседания этой комиссии от 30 июня 1931 г. «Слушали: вопрос о дополнительных заявках на спецпереселенцев и распределение их. Постановили: …Удовлетворить заявку Востокстали на 14 тыс. кулацких семей… по торфу принять условно заявку на 31 тыс. кулацких семей и т.д. В соответствии с этими заявками предложить ОГПУ произвести необходимое перераспределение по районам и выселение кулаков…». По официальным данным, представленным после ХХ съезда в комиссию ЦК КПСС, только с января 1935 по июнь 1941 г. было репрессировано 19 млн. 840 тыс. советских граждан, из них 7 млн. было расстреляно. Такие цифры приводит В. Николаев. А В. Карпов в книге «Генералиссимус» приводит справку, направленную наркомом НКВД Берией Сталину под грифом «Сов. секретно». В ней говорится: «В период с 1919 по 1930 гг. органами ВЧК-ОГПУ было расстреляно около 2,5 миллионов врагов народа, контрреволюционеров, саботажников и пр. В период с 1930 по 1940 гг. органами ОГПУ-НКВД СССР привлечено к уголовной ответственности и осуждено врагов народа по приговорам судов по статье 58 УК РСФСР 1300949 человек. Из них расстреляно 892985 чел…». Далее перечисляется состав репрессированных: бывшие партийные лидеры, члены Коминтерна, враги-вредители, писатели-«гуманисты», военнослужащие, сотрудники НКВД. И в конце приписка: «90% - лица еврейской национальности».
      Комментировать не беремся. 
      Большая группа писателей во главе с М. Горьким посетила строительство Беломорско-Балтийского канала, которое, как известно, велось силами заключенных. Л. Леонов, автор романа «Русский лес» и др., выспренно написал: « Может быть, самое ценное в системе Беломорстроя и, следовательно, ОГПУ – высокое искусство умно и строго щадить людей, предназначенных нашим гнусным прошлым для страшной и вот избегнутой роли человеческого утиля». Результаты «воспитания» сказались быстро. Например, такие, казалось бы, далекие от политики мастера культуры как композиторы Мясковский, Хачатурян, артисты Яблочкина, Москвин, Рейзен, Барсова, художники Сарьян, Фальк, Кончаловский и многие-многие другие подписывались под петициями «раздавить троцкистско-бухаринскую гидру». Глава русской православной церкви Сергий (в 1926 г. был арестован, в 27-м освобожден, а во время войны, когда Сталин стал заигрывать с церковью, назначен патриархом),  в годы самых страшных гонений на духовенство, грабежа церковных ценностей и разрушения храмов заявил, что слухи об этих зверствах - клеветнические измышления империалистов, а на самом деле нет страны в мире с большей свободой совести, чем Советский Союз (предшественник Сергия патриарх Никон проклял большевиков).
      Историки, получив доступ к ранее засекреченным документам, детально проследили каждый шаг «этапов большого пути», проделанный Сталиным от одного из, далеко не первого, оруженосца Ленина до недосягаемого Господина и Бога.
      После ХI съезда Сталин занял пост Генерального секретаря ЦК РКП(б). У Ленина и его «гвардии» это назначение не вызвало опасения и протеста. Ленин не был секретарем  ЦК, но руководил на заседаниях Политбюро, пленумов, съездов партии, конгрессах Коминтерна. То есть выходило, что партия вроде является придатком исполнительной власти (Коммунисты, вперед!). Они воспринимали генсека в качестве руководителя канцелярии партии. Но это была монопольно правящая партия. И в этом все дело.
      На Нюрнбергском процессе главных военных преступников главный обвинитель от Советского Союза генерал Руденко назвал национал-социалистическую партию главной преступной организацией, средством сплочения заговорщиков и инструментом для выполнения заговора. «…Многочисленные преступления гитлеровской клики вдохновлялись и направлялись гитлеровской партией – движущей силой заговора… Система сочетания руководящих должностей в партии с руководящими должностями в правительстве и террористических организациях обеспечила осуществление планов подчинения и контроля над германским народом и государством. Гитлеровская партия неотделима от гитлеровского правительства, от СС, гестапо и других преступных организаций гитлеровского режима… Партия превратилась в руководящую полицейскую организацию, находящуюся в самом тесном взаимодействии с германской тайной полицией, и весь партийный аппарат был привлечен к реализации преступных планов руководителей гитлеровской Германии. Когда на процессе говорилось о геббельсовской лжи, гиммлеровском терроре и риббентроповском коварстве - это целиком относилось к гитлеровской партии… Руководящий состав был особой избранной группой внутри самой партии…». Полная аналогия с РКП(б) – ВКП(б) – КПСС. Сделавшись генсеком (выражение Ленина), Сталин оказался во главе «кормушки» для руководителей всех звеньев государственного аппарата. Дальнейшее для такого гроссмейстера политической интриги, как Сталин, было делом техники. Ленин ликвидировал всякую демократию в стране и внутри партии. Сталин этим в полной мере и по-своему, в соответствии со своими сатанинскими чертами характера, воспользовался.
       Известный американский советолог и дипломат Дж. Кеннан свои впечатления о Сталине сформулировал так: «…Великое умение притворяться – часть его великого искусства управлять… Он был удивительно наблюдательным и, в той мере, в какой это соответствовало его целям, удивительно восприимчивым. Дьявольское искусство тактика производило большое впечатление на  собеседников. Пожалуй, наш век не знал более великого тактика, чем он. Его хорошо разыгранные хладнокровие и непритязательность были только ходом в его тактической игре, продуманной как у настоящего шахматного гроссмейстера… Я не сомневался, что передо мною один из самых удивительных людей в мире, что он жесток, беспощаден, циничен, коварен, чрезвычайно опасен и, вместе с тем,  один из подлинно великих людей своего века». Дьявольскому обаянию Сталина поддались Герберт Уэльс, Ромен Роллан, Анри Барбюс, Лион Фейхтвангер и другие выдающиеся мастера культуры.   
        Прекрасно разбираясь в людях, видя их, что называется, насквозь, он по принципу «разделяй и властвуй» их стравливал между собой, всегда, конечно, с выгодой для себя. К концу 20-х годов все соперники и оппоненты Сталина были «идейно и организационно» повержены, и он стал единоличным и фактически бесконтрольным правителем. И развернулся во всю ширь. Для Сталина средствами достижения любых поставленных целей (экономических, культурных, военных) являлись политическая воля и политическое насилие. Как замечает Д. Волкогонов, Сталин довел до абсурда примат политики над экономикой, государства над обществом. При этом его мало интересовало, созданы ли условия для реализации тех или иных его решений. Сталинизм - это идеологический субъективизм, политический волюнтаризм, власть бюрократии, базирующиеся на тотальном насилии и страхе. Его панически боялись даже самые близкие соратники. Когда на смертном одре вождь приоткрыл глаз и стоящим вокруг приближенным показалось, что во взгляде умирающего мелькнули признаки сознания, Берия рухнул на колени. Сын Маленкова Андрей признавался, что «насчет Сталина из отца невозможно было и слова вытащить даже через 30 лет после смерти вождя».
      В таких условиях становится понятной обреченность НЭПа как декларируемого Лениным долговременного этапа жизни Советского Союза, потому что экономическая свобода, коммерческие отношения влекут за собой определенную независимость, самостоятельность личности, препятствуют полному закабалению подданных. А система распределения – способствует. У кого в руках карточки, талоны и так далее - тот бог и царь. Это тот пряник, который, наряду с кнутом, правит бал, держит людей в покорности. И Новая Экономическая Политика была заменена системой, которую впоследствии назвали командно-административной.
      Первый вариант первого пятилетнего плана в общем был достаточно продуманным и намечал к концу пятилетки рубежи индустриализации, которые, конечно, с большим напряжением, могли быть достигнуты. Но самодержцу уже море было по колена. Никакие препятствия, даже объективные экономические законы, уже не казались ему непреодолимыми. Под его нажимом планируемые показатели были волюнтаристски, без всякого обоснования, значительно повышены. А ХVI съезд партии, заразившись непомерным шапкозакидательским энтузиазмом, еще их намного повысил. Лозунги были очень привлекательны: превратить СССР из страны, ввозящей машины, в страну, их производящую, обеспечить экономическую самостоятельность страны Советов, добиться победы социалистических форм хозяйствования над капиталистическими. Чудесно!  Разве не за это народ кровь проливал?! Вперед! Темпы решают все! Но очень скоро сталинская «кавалерийская атака» захлебнулась. Экономика «надорвалась и подорвалась», как человек, поднявший непосильную тяжесть. Пошли сбои. Рухнул твердый рубль – один из основных столпов НЭПа. В результате, первый и все последующие пятилетние планы были провалены. В 1932-м г. было выплавлено 6, 2 млн. тонн стали при первоначальном плане 7 млн., повышенном 10, а по заданию ХVI съезда 17 млн.; тракторов 49 тыс. вместо 170; электроэнергии 13,5 млрд. кВт-ч вместо 22 по плану, минеральных удобрений 0,9 млн. тонн вместо запланированных 8 млн. и т.д. Из деревни выкачивали валюту, но тратили ее нерационально. А страдал «мужик».
        Известный советский писатель и публицист И. Эренбург в книге о строительстве Кузнецкого металлургического завода (1932 г.) пишет: «У людей была воля и отчаяние – они выдержали. Звери отступили. Лошади тяжело дышали и падали… Кобель по ночам выл от голода и тоски, вскоре он сдох. Крысы не выдержали суровой жизни… Только насекомые не изменили человеку: густыми ордами двигались вши, бодро неслись блохи, ползали деловито клопы. Таракан, догадавшись, что ему не найти другого корма, стал кусать человека… Строили бараки и землянки…В Кузнецк привозили изумительные машины, а строили завод-гигант чуть ли не руками… Иностранные специалисты говорили, что так строить нельзя, что нужно было сначала провести дороги, построить дома для строителей, люди не умеют обращаться с машинами... Они никак не могли понять чужой им страны, ее душевного климата, ее возможностей (?)… В Кузнецке работало 220 тысяч строителей. Начальник строительства, старый большевик, бывший политкаторжанин Сергей Миронович Франкфуркт был одержимым, иначе не скажешь, он почти не спал, ел на ходу. По окончании строительства Орджоникидзе послал его на новую стройку в Орск. В 1937 году его вместе со «штабом» арестовали, в 1956-м полностью реабилитировали…».
       По официальным данным, на строительство легендарной Магнитки за 9 мес. 1931 г. прибыло 113 тыс. чел., из них 32 тыс. политзаключенных и 40 – 45 тыс. спецпереселенцев. На каждого из них приходилось 1,9 кв. метров жилья. Средний срок жизни там этого контингента составлял 2 – 3 года. Посетивший Магнитогорск писатель В. Каверин отмечал, что «кладбище росло быстрее, чем комбинат». Типичная картина! А методы и условия строительства очень напоминают возведение «на костях» Петербурга при Петре Великом. Сталин отреагировал на провал «кавалерийской атаки» первыми громкими сфальсифицированными судебными спектаклями, которые известны, как «Шахтинское дело» (1928) и «Процесс Промпартии» (1930).
       Вообще, Сталин специалистов не любил. Терпел, конечно, поскольку без них нельзя обойтись. Но «держал и не пущал». Он ни во что не ставил ученых. Когда в 1939 году Молотова «избрали» почетным академиком, «Правда» напечатала его благодарственную телеграмму. Это возмутило Сталина. «Я не думал, - сердито писал он своему ближайшему соратнику, - что ты можешь так расчувствоваться… Мне кажется, что тебе, как государственному деятелю высшего типа, следовало бы иметь больше заботы о своем достоинстве». Он объявил главным тормозом стахановского движения саботаж ИТР. Его хрустальной мечтой было всю интеллигенцию упечь за решетку. И он весьма преуспел в этом. Он и его подручные убедились, что если ученых даже с мировым именем изолировать, пропустить через чекистскую систему издевательств, а потом создать относительно приемлемые условия для работы, эти ученые и в неволе могут добиваться выдающихся успехов. И создали «шарашки». Это, безусловно, новое слово в теории и практике марксизма-ленинизма. 
       Советская пропаганда при Сталине без устали повторяла, что коллективизация – это была великая революция, вторая после Октябрьской, «революция сверху при поддержке снизу». В действительности эта «революция» стала великой национальной трагедией, последствия которой в России не изжиты и поныне.
       В 1927 г. в деревне кулаки составляли менее 4 % (по числу семей), середняки более 60, остальные – бедняки и батраки. Была развита сельскохозяйственная, кустарно-промышленная и потребительская  кооперация. Вместе они охватывали свыше 2/3  товарооборота между городом и деревней, обеспечивая «смычку» между ними. Кризис хлебозаготовок возник в конце 1927 года как результат рыночных колебаний. Для заготовок хлеба очень благоприятным оказался 1926 год, но по техническим культурам был недобор. В 1927 г. наблюдалась обратная картина. Рыночная конъюнктура позволила крестьянам, прежде всего, зажиточным, придерживать хлеб, а прибыль иметь от продажи  технических культур и продуктов животноводства. Сокращение государственных заготовок хлеба вызвало, конечно, трудности с реализацией экспортных планов. Выросли цены на хлеб. Такой «кризис» был и в 1925 году, но в 1926-м недобор был перекрыт. Обстановка к концу 1928 года была отнюдь не столь угрожающей, чтобы требовались чрезвычайные меры. Но Сталин, уже не встречая сопротивления, дал волю насилию.  На места пошли подписанные им директивы с требованиями «поднять на ноги партийные организации» на борьбу против кулацкой опасности.
       В начале 1928 года Сталин проехал по Сибири. Там были сняты с работы и подвергнуты наказанию многие сотни руководящих работников за «мягкотелость», «примиренчество», «срастание с кулаком» и т.д. Начался административный произвол. Закрывались рынки, проводились обыски. Суды автоматически выносили решения о конфискации «излишков». Пошли аресты. Тех, кто вслух возмущался, ждала статья 58-10 УК РСФСР (контрреволюционная агитация). Под давлением непосильных заданий местные власти все шире и жестче использовали различные формы насилия. В ответ крестьяне поднимали восстания. В 1929 году их было 1300. Все они были жестоко подавлены.
       В начале 1929 года Сталин выдвинул лозунг сплошной коллективизации. При этом он утверждал, что через каких-нибудь три года СССР станет одной из самых хлебных стран в мире. Молотов, Андреев и другие угодники намеревались завершить «революцию сверху при поддержке снизу» за год-полтора. Сломленный Бухарин вместе с другими оппозиционерами проголосовал за сталинские чрезвычайные меры по заготовке хлеба (до этого он писал: «Мы знаем, что главнейшие рычаги хозяйствования в наших руках и овладение этими рычагами делает нас непобедимыми с точки зрения внутренних отношений, если только мы не будем делать крупных ошибок…»). Коллективизация велась по системе ударничества и «встречных планов». Планировались не показатели получения сельскохозяйственной продукции, а рост количества колхозов. Тут успехи были огромны. На 20 января 1930 г. в Украине было коллективизировано 15 % крестьянских хозяйств, а на 1 марта того же года - 63 %. Правда, многие колхозы существовали только на бумаге. Нереальность директив, угрозы за их невыполнение, парадная шумиха толкали местных руководителей на путь очковтирательства. Вначале обобществляли все: инвентарь, лошадей, крупный рогатый скот и даже птицу. Перед вступлением в колхоз многие крестьяне резали скот. В 1928-29 гг. страна лишилась половины поголовья скота (а в 1925 году оно достигло довоенного уровня).
       В марте 1930 г. в «Правде» появилась статья Сталина «Головокружение от успехов». Ее лейтмотив: «царь хорош, а на местах чиновники негодные». Сталин прекрасно владел искусством предоставлять другим совершать именно ту ошибку, которая ему нужна, заранее зная, что это ошибка, что в будущем она станет для всех очевидной и тогда виновного можно привлечь к ответу. А сам он возьмет на себя миссию исправления ошибки. В 1930-м после уничтожения не только кулаков, но и середняков появилось «Головокружение от успехов», в 1938, после уничтожения функционеров партии – куцая реабилитация. После статьи Сталина административный нажим ослабел и начался отлив из колхозов. Но хлебозаготовки продолжались, у крестьян забирали весь хлеб, включая посевной материал. Продолжалось и раскулачивание, которое коснулось примерно 6 млн. чел. В этих условиях крестьяне, чтобы прокормить себя стали расхищать хлеб с полей и токов. Сталин отреагировал законом «О защите имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности», прозванном в народе «законом о пяти колосках». Он предусматривал два вида наказания – расстрел с конфискацией имущества  и 10 лет лишения свободы без права на амнистию. За неполных 5 месяцев (август-декабрь 1932 г.) по этому закону были осуждены 55 тыс. чел. Поощрялось доносительство: тот, кто сообщал о хлебе, спрятанном соседями, получал 10-15 процентов найденного хлеба. Осенью 1932 года были созданы чрезвычайные комиссии по «выколачиванию» хлеба. На Украине эту «чрезвычайку» возглавлял Молотов, на Северном Кавказе - Каганович, в Приволжье - Постышев, в Казахстане - Голощекин. Результатом их деятельности (направляемой и контролируемой Сталиным) стал голод. Многие крестьяне, спасаясь от голода, устремились в города, но кордоны милиции и ГПУ задерживали беглецов. Уход из села был объявлен кулацким саботажем. На Украине голод продолжался 22 месяца - с декабря 1931 по сентябрь 1933 г. Люди ели собак, кошек, крыс, трупы павших животных. Зафиксировано много случаев людоедства и трупоедства.
        Руководители Украины и других регионов пытались «открыть глаза» Сталину насчет масштабов голода. В конце 1932 г. такую попытку предпринял 1-й секретарь Харьковского обкома партии, член Политбюро, секретарь ЦК КП(б)У Р. Терехов. Генсек отреагировал: «Нам говорили, что вы, товарищ Терехов, хороший оратор. А оказывается, вы хороший рассказчик, сочинили такую сказку о голоде, думали нас запугать. Не выйдет! Не лучше ли вам оставить пост секретаря обкома и ЦК КП(б)У и пойти работать в Союз писателей, будете сказки писать, а дураки будут читать». Вскоре наивный Терехов был снят со всех постов. А Политбюро украинского ЦК предписало всем колхозам, не выполнившим план хлебозаготовок, сдать все имеющееся зерно и «так называемые» семенные фонды. За невыполнение – репрессии вплоть до расстрела. В целом, по оценкам многих демографов и историков, в 1932-33 гг. от голода погибло 7-8 миллионов человек, среди них очень много детей. Потери людей на Украине оцениваются в 4-5 миллионов. Между тем, только в голодном 1933 году за границу было отправлено 1,8 млн. тонн зерна. Лишь 8 мая 1933 г. на места была разослана инструкция, предписывающая ограничить масштаб репрессий в деревне. А в январе того же года после провала хлебозаготовок ввели обязательные поставки колхозной продукции государству, имеющие характер и силу налога. Цены на зерно были установлены в 10 - 12 раз ниже рыночных. В конце 1932 г. началась паспортизация городского населения. Крестьянам паспорта не выдавались. Они могли покинуть село только с разрешения правления колхоза. До войны руководство страны скрывало от международной общественности и собственного народа масштабы голодомора. Любое упоминание о нем считалось «вражеской пропагандой». Только в период горбачевской перестройки и гласности из секретных архивов извлекли документы об одной из самых страшных трагедий ХХ века.
       История повторилась в засушливом 1946 г. Снова Украине был спущен нереальный план хлебозаготовок – 340 млн. пудов зерна, вскоре увеличенный до 360 млн. Снова спецуполномоченные отбирали у колхозов даже семенной фонд. Председателей колхозов, пытавшихся хоть что-то сохранить для посева, судили.  Всего за 1946 и первый квартал 1947 г. осудили 1312 председателей. Двух из них расстреляли. Снова из каждого района и области в Киев на имя Хрущева и Коротченко шли депеши о голоде, нищете, бесправии, случаях людоедства и трупоедства, которые оставались без ответа (по официальным данным, в республике было зарегистрировано 1,2 млн. крестьян, больных дистрофией). Снова судили за кражу колосков. Осенью 1947 г. руководство Украины доложило вождю народов, что план хлебозаготовок выполнен. И снова отобранный у украинских крестьян хлеб отправляли за рубеж, в частности, в Восточную Германию. (Сборник: Голод в Украине 1946 - 47 гг. Документы и материалы).   
       К 1929 году историки относят и начало энергичного насаждения Сталиным культа своей личности. Он, как и всякий диктатор, видел свою задачу в том, чтобы заставить людей проявлением массового поклонения постоянно демонстрировать свое желание видеть над собой именно этого руководителя, показывать, что именно он, Сталин, олицетворяет монолитное единство подданных. Вначале была проведена мощная «артподготовка»: Сталин превратил сочинения Ленина (купированные) в священное писание. А партию –  в объект веры, в которой не может быть разброда и шатаний. Есть одна истина – марксизм-ленинизм, и есть одна партия – владелец этой истины. Там, где партия – там победа. Партия анонимна, таинственна и всесильна. Острый на язык Черчилль написал: Россия – это загадка, завернутая в секрет, скрывающий в себе тайну.  Там, где тайна, там возможно чудо. Вся жизнь и деятельность Сталина, начиная от даты рождения и имени отца до обстоятельств смерти – тайна, покрытая мраком. Точнее, нагромождение лжи, вымыслов, легенд, искажения, фальсификации истории. Главное, лишить граждан возможности проверить то, что говорят им вожди. Каким образом лишить? Во времена советско-югославского противостояния известный поэт и писатель К. Симонов писал про «субъекта с тройным именем»: «…тех, кто знает – убить! Тех, кто может догадаться – убить! Тех, кто может услышать и поверить – за решетку! И чтобы птица не пересекла границы. А пересечет - убить!». Так, по Симонову, Иосип Броз Тито охраняет свое «доброе имя». Точно про Сталина. Его дочь Светлана пишет в книге «Двадцать писем другу», что как-то поинтересовалась у отца, за что арестовали ее тетушек Аллилуевых. Сталин с несвойственной ему искренностью ответил: «Слишком много знали». Теперь мы в общих чертах знаем, что за этой туманной фразой кроется.
       Из культа партии пророс культ ее вождя: партия ошибаться не может, раз она выбрала Сталина – значит, это именно тот вождь, который нужен народу. Еще в известной «платформе 46» (1923 г.) указывалось: «партия перестает быть живым, самодеятельным коллективом, который чутко улавливает живую действительность. Мы наблюдаем все более прогрессирующее, уже неприкрытое разделение партии на секретарскую иерархию и «мирян», на партийных функционеров, «выбираемых» сверху, и на партийную массу, не участвующую в партийной жизни. Режим, установившийся в партии, подменил партию политической машиной». Сталин однажды сам пошутил на эту тему, разделив мировую историю на три периода: матриархат, патриархат и секретариат. Тогда большинство  «секретарской иерархии» пошло за Сталиным. А в середине 30-х годов, выполнив отведенную ей миссию, было ликвидировано. Но не «как класс». На место уничтоженных пришли другие с теми же повадками.
        В 1929 г. началась чистка идеологических работников и, одновременно, беспардонная фальсификация истории. Ем. Ярославский выпустил в 1929-30 гг. два издания «Краткой истории ВКП(б). Он «заслуги Сталина» выпячивал, но все же не так, как тому хотелось. Автора обвинили в «идеализме» и все его труды изъяли из библиотек. Такая же судьба постигла Луначарского. Видные историки Тарле, Платонов, Греков и др. были арестованы. Чисткой командовал Покровский. Историческая наука, как наука, фактически перестала существовать. Закрыли многие журналы, росли «спецхраны». Письмо Сталина в журнал «Пролетарская революция» ввело в практику такие методы руководства историко-партийной наукой, которые полностью подавили общепринятые научные методы. К историкам, писавшим неугодную правду, Сталин применял такие выражения, как «троцкистский контрабандист», «троцкистский фальсификатор» и т.д. В этой связи нелишне вспомнить что писали о Троцком в первые годы Советской власти Ленин и Сталин. Владимир Ильич: «После того, как Петербургский Совет перешел в руки большевиков, Троцкий был избран его председателем, в качестве которого организовал и руководил восстанием 25 октября». И просто карт-бланш, безоговорочное доверие, можно сказать, второе «я»: «Все, сделанное товарищем Троцким мною безоговорочно поддерживается, и все его распоряжения  должны беспрекословно выполняться, как если бы они были лично мои. Предсовнаркома Ульянов (Ленин)». Иосиф Виссарионович (в 1-ю годовщину восстания в «Правде»: «Вся работа по практической организации восстания проходила под непосредственным руководством председателя Петроградского Совета Троцкого. Можно с уверенностью сказать, что быстрым переходом гарнизона на сторону Совета и умелой постановкой работы Военно-революционного комитета партия обязана прещде всего и главным образом т; Троцкому». А вот совсем уж апологетический пассаж  Соломона Урицкого: «Вот пришла великая революция – и чувствуется, что как ни умен Ленин, а начинает тускнеть рядом с гением Троцкого». Но прошло всего 10 лет, и этот человек превратился в главного, самого заклятого врага Советского Союза, само имя его становится синонимом измены, предательства. Все правые и левые уклоны, все реальные и вымышленные оппозиции неизменно включали приставку «троцкистский».   
        Как  секретари ЦК, Сталин и Каганович возглавляли всякие комиссии и редакции, планомерно создавая культ личности вождя. Ни одно издание ИМЭЛ не выходило без личной визы Сталина. От историков прямо требовали выпячивания роли Сталина. После XVII съезда партии в передовой статье журнала «Пролетарская революция» была прямая директива историкам показать «во весь исполинский рост… исполинскую фигуру Сталина». Критике подверглись «Воспоминания о Ленине» Крупской (критическую статью в «Правде» написал будущий академик и секретарь ЦК Поспелов; в середине 50-х он, один из авторов «Краткого курса истории ВКП(б), в числе первых переметнулся на сторону Хрущева и по его поручению возглавил комиссию по расследованию массовых преступлений во времена культа личности). Все работы о Ленине писались под углом зрения его сотрудничества и дружбы со Сталиным. Создалась ситуация, когда партбюрократам, чтобы «удержаться в седле», надо было забыть свое прошлое, отречься от всего, чему поклонялись – взглядов, друзей, убеждений, совести. Об этом ярко свидетельствовал сборник «К 50-летию товарища Сталина». А С. Рыбас утверждает, что Сталин не любил, когда его в глаза называли гениальным и превозносили, но вынужден был соглашаться с этим, так как считал свой авторитет одним из элементов единства власти. Сталин зорко следил за тем, чтобы никто из его окружения не уклонялся от принципов круговой поруки. Когда Молотова исключали из партии, ему напомнили, что он голосовал за расстрельные списки. «Да, голосовал, - огрызнулся тот, - но когда проголосовал Сталин, попробовали бы вы проголосовать против». Он был прав. Вымуштрованные члены Политбюро были дрожащими тварями перед сверхчеловеком, стоящим по ту сторону добра и зла.
       Коткин называет сталинскую диктатуру (в политическом, а не в моральном смысле) произведением искусства, грандиозным спектаклем. Заседания Политбюро, пленумы ЦК, съезды партии и сессии Верховного Совета были хорошо срежиссированными актами этого спектакля. Списки «враждебных элементов», приходившие из регионов, обычно адресовались «в ЦК ВКП(б), тов. Сталину», но передавались Ежову. Тот их сортировал и в качестве «полуфабриката» приносил Сталину, который выносил приговоры. Затем совершался обряд голосования на заседании Политбюро. На заготовленном заранее решении генсек писал: «Утвердить», «За утверждение» или просто «За» и подписывался первым. За ним безропотно ставили свои подписи члены высшего коллегиального органа партии. Иногда при этом, стараясь выслужиться перед Хозяином, дописывали: «сволочь», «мерзавцы» и другие бранные эпитеты.  С отсутствующими членами Политбюро дежурный секретарь связывался по «вертушке», зачитывал им списки и в ответ получал неизменное «за». Всего историки раскопали около 400 таких «расстрельных списков». Только в один день, 12 ноября 1938 г. и только по «первой категории» (расстрел) члены Политбюро санкционировали приговор 3167 чел. Это произошло за 5 дней до того, как вышло постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР, подписанное Сталиным и Молотовым «Об извращениях в работе НКВД».      
       21 декабря 1929 г «Правда» вышла на 8 страницах и практически вся была посвящена юбилею. Особенно апологическими были статьи Кагановича «Сталин и партия» и Ворошилова «Сталин и Красная Армия». С тех пор за Сталиным в печати укрепилась слава твердокаменного большевика, самого верного и надежного ленинца, никогда не колебавшегося ни вправо, ни влево, не совершавшего никаких ошибок, самого главного спасителя Советской Республики в гражданской войне.
      К 1934 году культ Сталина уже полностью «овладел массами». Это «весомо, грубо, зримо» продемонстрировали 1-й съезд советских писателей, ХVII съезд партии и другие политические мероприятия. На съезде партии Долорес Ибаррури провозгласила Сталина «любимым и непоколебимым, стальным и гениальным большевиком, вождем пролетариев и трудящихся всех стран и национальностей всего мира». На том съезде впервые делегатам не предложили никакой резолюции для голосования. Поднятием руки они одобрили предложение «руководствоваться в своей работе положениями и задачами, выдвинутыми в докладе товарища Сталина». Это на деле означало признание генсека обладателем абсолютной власти в партии. Специально выделенные люди изощрялись в проявлении любви и преданности «отцу и учителю». Вот как И. Эренбург описывает совещание стахановцев в Большом кремлевском дворце: «За два часа до начала зал был уже заполнен. Вдруг все встали и начали неистово аплодировать и кричать. Это продолжалось минут 10-15. Сталин тоже хлопал в ладоши. Когда аплодисменты стали притихать, кто-то крикнул: «Великому Сталину ура» - и все началось сначала. Наконец, все сели, и тогда раздался отчаянный женский выкрик: «Сталину слава». Все вскочили и снова зааплодировали. Болели руки и было неловко. Но я убедил себя, что не понимаю психологии массы, сужу, как интеллигент». Борис Слуцкий написал:
                Мы все ходили под богом,
                У бога под самым боком.
                Он жил не в небесной дали,
                Его иногда видали,
                Живого, на мавзолее.
                Он был умнее и злее,
                Того.- иного, другого,
                По имени Иегова.
       Нам последние три строчки не представляются преувеличением. Христос зря обрек себя на мучительную смерть. Она грехов человеческих ни на йоту не убавила. А Сталин достиг воистину высшей власти.
        Постепенно взоры всех, кого смущал культ Сталина, потянулись к Кирову. Его авторитет был высок не только в Ленинграде, но и во всей стране. Он был сторонником примирения в партии. По его инициативе на XVII съезде в ЦК были избраны Бухарин, Рыков, Томский, а кандидатами даже Зиновьев и Каменев (последних вскоре обвинили в организации убийства Кирова, очевидно, в благодарность за ту инициативу). На пленуме после съезда было принято решение о переводе Кирова в Москву. А на самом съезде Сталину доложили, что при голосовании в ЦК против него подано почти 300 голосов, а против Кирова только 3. Председателя счетной комиссии Затонского и его заместителя заменили. Результаты голосования сфальсифицировали. А участь Кирова и большинства делегатов съезда и избранного съездом ЦК была предрешена. Убийство Кирова сыграло в СССР такую же роль, как поджог рейхстага в Германии. Характерная деталь: 5 ноября 1934 г., за 25 дней до убийства Кирова, ЦИК и СНК СССР приняли постановление «Об особом совещании при НКВД», наделив этот орган правом применять внесудебные репрессии к любым гражданам, которых НКВД причислит к категории общественно опасных лиц. Этот орган получил название пресловутых «троек» - инструмента для осуществления гигантской карательной акции всесоюзного масштаба. Напрашивается логическое предположение, что как само убийство, так и все, что за ним последовало, было заранее спланировано. А ревнивцу Николаеву была отведена роль той пешки, которая рукой гроссмейстера (имя этого гроссмейстера, или иначе – Хозяина –  сомнения не вызывает) делает первый ход в шахматной партии. Если вообще именно он стрелял в
Кирова, есть и другие версии.      
       Ленин, как уже говорилось, внес в нашу жизнь много зла, жестокости, бездушия, цинизма. Он ликвидировал демократию в партии и в стране в целом. И в этом Сталин был достойным последователем и учеником Ленина. Но Ленин не проявлял личной мстительности, злопамятства. А у Сталина это было в избытке. Он не только «достал» своего заклятого врага Троцкого в Мексике, но уничтожил почти всех его родственников, ближних и дальних, его помощников и сотрудников. С. Рыбас ищет смягчающие вину обстоятельства: «Гонимый Троцкий, бесстрашно выступавший против социальной несправедливости в Европе, против национал-социалистов в Германии и против сталинского социализма, превращался в апостола «чистой справедливости». Проводимые им конференции собирали все больше участников. Европейская леволиберальная интеллигенция получила вождя. Когда наш герой (Сталин) окончательно придет к выводу, что война с Германией неизбежна, а Троцкий препятствует формированию единого левого антигитлеровского союза, он прикажет устранить Льва Давидовича». Вот, оказывается, в чем дело – Сталин всего лишь устранял препятствие для создания антигитлеровского союза. Никаких личных мотивов. Но, во-первых, Троцкий был убит во время дружбы Германии и СССР, после совместного раздела Польши, захвата Гитлером Западной Европы, а Сталиным Прибалтики и др. территорий, то есть тогда, когда о создании антигитлеровской коалиции и речи не было. Во-вторых, двумя строчками выше Рыбас признавал, что Троцкий выступал как против сталинского, так и против гитлеровского социализма. В-третьих, вряд ли Рыбас не знает, что в апреле 1939 г. на Пленуме ЦК ВКП(б) , посвященному внешней политике, Сталин упрекал Литвинова, ярого сторонника антигитлеровского союза: «Странная у вас позиция, товарищ нарком, неверная, не большевистская. Вы обращаетесь к нашим врагам и в то же время не видите или не хотите видеть наших настоящих друзей, стараетесь поссорить нас с ними». Литвинов был удален, и вскоре заключен пакт Молотова-Риббентропа. И, наконец, первая жена Троцкого, его дети, зятья, племянники, внуки тоже препятствовали формированию антигитлеровского союза?..            
      Сталин санкционировал применение пыток при допросах. При нем арестовывали не только «врагов народа», но и жен, причем, женщин и детей не судили, а просто отправляли в лагеря или ссылку. Он издевался над своими приближенными, арестовывая их жен. Когда Сталину нужно было пустить в расход кого-либо из своей клики, он делал это по доносам одних, при энтузиазме других и при молчаливом согласии остальных. «Сталин был политиком, действующим уголовными методами… Только у Сталина и его учеников организация политических убийств лиц, групп, классов и даже целых народов стала особой отраслью криминального искусства» (А. Авторханов. Тайны смерти Сталина). Он упивался своей неограниченной единоличной властью. А своих функционеров воспитывал в духе: «не щадя себя, не щади других» (очевидно, в соответствии с «Катехизисом революционера» Нечаева). На практике это означало: проявляй рвение и беспощадность при выполнении моих приказов. Н. Хрущев в докладе на ХХ съезде КПСС сказал, что Сталин во время «дела врачей» резко заявил министру госбезопасности Игнатьеву: «Если ты не добьешься признания врачей, мы тебя укоротим на голову». Рвение обернулось «перегибами», а беспощадность – самоедством.
        Первый «открытый» процесс 16-ти по делу «троцкистско-зиновьевского блока» прошел в августе 1936 года, за ним в 37-м - процесс Пятакова, Радека и др., в марте 38-го – Бухарина, Рыкова, Крестинского, Раковского и др. Суд по делу Тухачевского, Якира, Уборевича и др. высших командиров был закрытым и продолжался один день. Как пишет В. Лесков в книге «Сталин и заговор Тухачевского», судьи Блюхер, Белов и Дыбенко стали выгораживать подсудимых. Заколебались Буденный и Шапошников. Тогда Ежов и Ульрих побежали к Сталину за указаниями. Тот в присутствии Молотова, Ворошилова, Микояна и Хрущева (секретаря Московского обкома и горкома партии) приказал процесс свернуть, вынести всем обвиняемым смертный приговор и немедленно привести его в исполнение. И обеспечить поступление в газеты и правительство требований народа смертной казни для подсудимых.
        До сих пор не утихают споры о том, имел ли в самом деле место заговор Тухачевского. В. Лесков утверждает, что заговор действительно был. Это же утверждается в недавно показанном по телевидению фильме «Тухачевский: заговор маршала». Такого же взгляда придерживается В. Карпов в книге «Генералиссимус». Но в доказательство существования заговора приводит только письмо уже арестованного маршала Ежову: «Будучи арестован 22 мая (1937), прибыв в Москву 24-го, впервые был допрошен 25-го и сегодня, 25 мая заявляю, что признаю наличие антисоветского военно-троцкистского заговора и то, что я был во главе его. Обязуюсь самостоятельно изложить следствию все, касающееся заговора, не утаивая никого из его участников, ни одного факта и документа. Основание заговора относится к 1932-му году. Участие в нем принимали Фельдман, Алафузо, Примаков, Путна и др., о чем подробно расскажу дополнительно». Очень странное, с нашей точки зрения, письмо. Разве Ежов без этого не знал, когда Тухачевского арестовали, когда привезли в Москву и допросили? Разве признание узника не зафиксировано в протоколе допроса? У нас не вызывает сомнения, что Тухачевский писал не Ежову, а «для истории», чтобы будущие сталинисты могли этим козырять. Хронология выглядит так: 13 мая Тухачевского принял Сталин и заверил, что назначение в Приволжский военный округ необходимо для того, чтобы замять скандал, вызванный разоблачением  возлюбленной маршала Юлии Кузьминой, как иностранной шпионки (до этого нарком Ворошилов категорически отказался что-либо объяснять своему первому заместителю). 21 мая Тухачевский прибыл в Куйбышев, а 22-го был арестован и возвращен в Москву. Не напоминает ли это игру в кошки-мышки? А будто свалившийся с Луны Карпов вопрошает: Какие тут пытки? Какие истязания?.. (Наверное, у него была возможность узнать, что будущему «маршалу  Победы № 2» К. Рокоссовскому в тюрьме, где он провел три года, во время допросов, добиваясь признания в связях с польской и японской разведками, выбили передние зубы, сломали три ребра и молотком раздробили пальцы ног). Тот же Карпов в ранее изданной книге «Маршал Жуков, его соратники и противники в годы войны и мира» упоминает о серии статей Л. Михайлова в «Неделе»  в ноябре-декабре 1989 г., где утверждалось, что материалы о «заговоре Тухачевского», которые из Парижа передал германской разведке белогвардейский генерал (агент НКВД) Скоблин, были состряпаны в Москве.
        Р. Бракман в книге «Секретная папка Иосифа Сталина. Скрытая жизнь» (английское издание 2001 г, русское 2004, изд-во «Весь мир») подтверждает наличие заговора, но дает ему совершенно неожиданное объяснение. Считаем нужным остановиться на этом подробнее, так как оно проливает свет на многие, казавшиеся крайне странными решения и поступки вождя, которые списывались на его паранойю и сатанинские черты характера. Оказывается, в начале своего пути к высшей власти он совершил много подлых, гадких поступков. А потом много лет занимался уничтожением вольных и невольных свидетелей своего темного прошлого, включая родных, близких, соратников, чекистов, военных. Но в багаже некоторых эмигрантов и перебежчиков значительное количество документов царской охранки попало за рубеж и осело в архиве Гуверовского института войны, революции и мира Стенфордского университета. Из документов следует, что с 1902 по 1913 гг. (до избрания в ЦК партии) будущий вождь и учитель был рядовым провокатором и осведомителем. Начальство оценивало его работу как точную и полезную, хотя и отрывочную. Видный Бакинский комиссар С. Шаумян утверждал, что его арестовали в квартире, которую знал только Коба.
        После февральской революции Временное правительство  создало Чрезвычайную комиссию для расследования преступлений высоких должностных лиц, замешанных в провокациях охранки. Большая часть материалов этой комиссии была вывезена в Москву. А папка под названием «Иосиф Виссарионов Джугашвили» осталась в Петербурге. Она была обнаружена в 1926 г. и 18 июля легла на стол руководителя ВСНХ и ОГПУ Ф.  Дзержинского. В папке хранился оригинал доклада в июне 1912 г. о положении дел в партии с указанием имен и адресов ее ведущих деятелей, а также расписки в получении денег и прочие улики. В тот день «железный Феликс» остался ночевать в своем кабинете на Лубянке. На следующий день он уехал домой в 3 часа ночи. 20 июля он ненадолго заехал на Лубянку, а затем отправился на пленум ЦК, где поразил своих коллег странным, почти истеричным поведением. Во время своей двухчасовой речи он периодически пил воду из стакана, в который ее подливали. В какой-то момент он вдруг побледнел, потерял сознание и упал с трибуны. Его вынесли в вестибюль, где он, не приходя в сознание, скончался. Очень похоже на отравление. Но ни вскрытия, ни следствия не последовало. Труп сожгли, а народу поведали: «Вечный труженик и бесстрашный солдат великих сражений скоропостижно скончался от сердечного удара. Товарищ Дзержинский умер внезапно, вернувшись домой после своей речи – как всегда страстной – на Пленуме Центрального Комитета. Его больное, полностью перегруженное сердце отказалось работать, и смерть в один миг скосила его. Славная смерть на передовом посту».
         Отправляясь на пленум, Дзержинский спрятал папку среди своих личных бумаг. Сталин, то ли предупрежденный кем-то из своих агентов в окружении председателя ОГПУ, то ли своей дьявольской интуицией разгадавший причину неадекватного поведения его на Пленуме, импульсивно среагировал, отправив на тот свет опасного свидетеля, не успев выведать у него, где находится папка. В 1929 г. зам. начальника секретного политического отдела ОГПУ Рабинович, разбирая личный архив Дзержинского, обнаружил крамольную папку и отдал ее своему другу Блюмкину, уезжавшему в Турцию, для передачи Троцкому (нам как будто становятся понятными корни антисемитизма Сталина). Однако Блюмкин опрометчиво поделился своими планами с К. Радеком, беспринципным приспособленцем, в прошлом, активным сторонником Троцкого, ставшим верным псом Сталина. Тот немедленно доложил Хозяину, Блюмкин был арестован и сразу расстрелян. А папка оказалась в руках В. Менжинского. В отличие от своего предшественника, этот глава карательного ведомства своевременно смекнул, что служить надо лично генсеку. В то же время, он прекрасно понимал, что любого обладателя этой страшной улики ждет неминуемая смерть. Поэтому он спрятал папку подальше. А Рабиновича расстреляли. Тайну удалось сохранить, и Менжинский действительно умер от сердечного приступа в 1934 г. Дальше история повторилась.               
        В ходе подготовки процесса над Зиновьевым и Каменевым нарком НКВД Ягода поручил зам. начальника секретного политического отдела (проклятая должность!) Штейну разыскать в архивах наркомата документы, которые могли бы быть использованы обвинением. Тот, разбирая личный архив Менжинского, обнаружил  злополучную папку. Прочитал. Пришел в ужас. И, не придумав, что с ней делать, отправился с ней в Киев посоветоваться со своими давними близкими друзьями – начальником украинского НКВД Балицким и его замом Кацнельсоном. А те, как истинные патриоты первого в мире социалистического государства, вознамерились избавить его от предателя и тирана. Так как аппарат НКВД был полностью подвластен генсеку, они сделали ставку на армию. И нашли понимание у своих друзей – маршала Тухачевского и армейского комиссара 1-го ранга Гамарника. А те «завербовали» Якира, Уборевича, Фельдмана. Это можно назвать заговором, но в самом начальном, эмбриональном состоянии. В ночь на 19 мая 1937 г. один из важнейших обличающих генсека документов – копия доклада жандармского полковника Еремина – был обнаружен на квартире некоего арестованного военачальника и доставлен Сталину. Пробежав глазами документ, вождь понял, что армейская верхушка в курсе его тайны. И нанес упреждающий удар по схеме: тех, кто знает – убить! Тех, кто может догадаться – убить.
       Во всех воинских частях была создана атмосфера истеричной охоты за «врагами народа». Итоги армейской чистки подвел К. Ворошилов на заседании Военного Совета 29 ноября 1938 г.: «Когда в прошлом году была раскрыта и судом революции уничтожена группа презренных изменников нашей родины во главе с Тухачевским, никому из нас и в голову не приходило, что эта мерзость, эта гниль, это предательство так широко и глубоко засело в нашей армии, - признал нарком обороны. -  Весь 1937 и 1938 год мы должны были беспощадно чистить свои ряды, безжалостно отсекая зараженные части организма до живого, здорового мяса. Чистка была проведена радикальная и всесторонняя, с самых верхов и кончая низами. Поэтому и количество вычищенных оказалось весьма и весьма внушительным. Достаточно сказать, что за все это время  мы вычистили более четырех десятков тысяч  человек». «Зараженными» оказались около половины командиров полков, почти все командиры бригад и дивизий, все командиры корпусов и командующие войсками военных округов, почти все начальники управлений и ответственные работники наркомата обороны и Генштаба, начальники военных академий, руководители ВМФ. Из 837 чел, которым в ноябре 1935 г. были присвоены персональные воинские звания (от полковника до маршала), было репрессировано 720. Из 16 чел., получивших звания маршала и командарма, уцелели только Ворошилов, Буденный и Шапошников. А из 16 армейских комиссаров – никто. В 1937 г. было зарегистрировано 738, а в 1938-м  832 случаев самоубийств или попыток лишить себя жизни высокопоставленных военных. В основном, это были люди, обвинявшиеся в симпатиях к Троцкому 10 – 15 лет назад. Среди репрессированных четверть – евреи. Лиха беда начало. В соответствии с директивой наркомата обороны от 24 июля 1938 г. из армии были уволены все латыши, эстонцы, поляки, финны, румыны, литовцы, греки, корейцы и военнослужащие всех других национальностей, не относящихся к народам СССР. Многие из уволенных были расстреляны.
       За чисткой в Красной Армии пристально следила германская военная разведка. Она отмечала пагубные последствия тотальной чистки – низкую дисциплину, отсутствие у командиров всех звеньев самостоятельности и инициативы. Такие командиры с трудом приспосабливаются к условиям меняющейся обстановки и кризисных ситуаций. События начального периода войны подтвердили этот прогноз немецких военных аналитиков (М. Роговин. Партия расстрелянных. М. 1997).
       Показательный пример – судьба командующего войсками Белорусского особого военного округа генерала армии Д. Павлова. У него имелся опыт командования кавалерийским и механизированным полками, войны в Испании. А округ насчитывал 44 дивизии, авиацию,  воздушно-десантный корпус. Теперь известно, что в середине июня 1941 г. Павлов направил две шифровки Сталину с просьбой о выводе войск на полевые позиции с соответствующим вооружением. Он также просил разрешения усилить округ частями связи и танками (план строительства на границе укреплений был к тому времени выполнен лишь на 17%). Ничего не получил. Кроме указания в ночь на 22 июня привести войска в полную боевую готовность, скрытно занять огневые точки в укрепрайонах, а к рассвету рассредоточить авиацию по полевым аэродромам и провести ее маскировку. Никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить. Мощные артиллерийские и воздушные удары немцев застали части округа врасплох. 6 июля Мехлис сообщил Сталину, что новый Военный совет Западного фронта решил арестовать и предать суду своих предшественников. Ответ на имя нового командующего Тимошенко и двух членов Военного Совета фронта – Мехлиса и Пономаренко – пришел в тот же день: «Государственный Комитет Обороны одобряет ваши мероприятия по аресту Климовских (начальника штаба фронта), Оборина, Таюрского и других и приветствует эти мероприятия как один из верных способов оздоровления фронта».
       Павлову инкриминировали трусость, нераспорядительность, развал управления войсками, сдачу оружия без боя, самовольное оставление частями позиций. Ему припомнили пребывание в немецком плену в 1916 - 19 гг., примыкание к анархизму, покровительство со стороны «лидера военного заговора» Уборевича и даже личное участие в заговоре. Д. Волкогонов пишет, что 10 июля  Сталин затребовал документы военного трибунала по делу Павлова. Проект приговора гласил: «Военная коллегия Верховного Суда СССР приговорила Павлова Д. Г., Климовских В., Григорьева А. Т., Коробкова А. А., - лишить воинских званий… и подвергнуть всех четырех высшей мере наказания – расстрелу с конфискацией всего лично принадлежащего им имущества. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит». Сталин сказал Поскребышеву: «Приговор утверждаю, а всякую чепуху вроде заговорщической деятельности Ульрих чтобы выбросил… Пусть не тянут. А затем приказом сообщить фронтам. Пусть знают, что пораженцев карать будем беспощадно». Просьба подсудимых направить их на фронт  в любом качестве и дать возможность доказать преданность родине и воинскому долгу, была грубо отклонена. Зевающий Ульрих зачитал утвержденный Сталиным приговор, который был приведен в исполнение. А народная мудрость гласит: за одного битого двух небитых дают. Может быть, командуя полками, а потом дивизиями, спасли бы многие тысячи жизней. Но Сталину нужны были козлы отпущения. В 1957 г. Павлов был  реабилитирован. Да, ошибки были, но преступлений не было.       
       Вряд ли Сталин не понимал, что фактически обезглавив армию, он облегчает Гитлеру выполнение заявленной в «Майн кампф» цели – дранг нах остен. Но жажда сохранить себе жизнь и верховную власть возобладала. Он всеми доступными ему средствами старался предотвратить или хотя бы оттянуть начало войны. А когда Германия напала – выиграть войну. Не считаясь с потерями.
        А заветную папку Сталин все-таки заполучил. Кто-то из арестованных под пытками признал, что она хранится в сейфе уже покойного Гамарника. Ее с радостью доставил генсеку его личный телохранитель, комиссар госбезопасности 2-го ранга Карл Паукер. И был тут же расстрелян… после 13 лет верной (лакейской, по утверждению многих людей из ближнего окружения вождя) службы. Всех, кто знает – убить!
       Но, конечно, не одно лишь желание вождя утвердить в истории свой желанный образ и убрать свидетелей его ошибок, просчетов и неблаговидных поступков послужило причиной Большого террора. Теперь мы знаем, что 2 июля 1937 г. Сталин продиктовал, Каганович записал, а Политбюро проштамповало зловещую «директиву об антисоветских элементах». В ней предписывалось НКВД «наиболее враждебные элементы» немедленно арестовывать и расстреливать в порядке административного (внесудебного) проведения их дел через «тройки», а остальных, менее активных, выселять в отдаленные районы. К враждебным элементам относились бывшие кулаки, белогвардейцы, сектанты, участники антисоветских восстаний, активные басмачи, священнослужители, эсеры и меньшевики, мусаватисты, чиновники, жандармы, а также рецидивисты, грабители и др. 16 июля  Ежов проинструктировал руководителей местных органов НКВД: «Определенное количество невиновных тоже будет уничтожено. Не страшно, если лишняя тысяча будет расстреляна» (дескать, лес рубят – щепки летят). На вопрос, как быть со стариками, нарком ответил: «Если держится на ногах – стреляйте». Оперативный приказ НКВД № 00447 установил количественные «лимиты» на приговоры по первой (расстрел) и второй (заключение в лагерь) категориям наказания для каждого района страны и зафиксировал персональный состав «троек». Соответствующие лимиты были установлены и для лагерей. Потом много раз вводились дополнительные лимиты. Например, 8 февраля 1938 г.  Политбюро утвердило дополнительный лимит НКВД УССР на арест 30 тыс. «кулацкого и прочего антисоветского элемента», а 21 июля -  для Дальнего Востока: 15 тысяч по первой категории, и 5 тысяч – по второй. 
      15 августа 1937 г. был подписан приказ НКВД № 00486 о репрессировании жен «изменников родины». Вряд ли без согласования с «Политбюро». Аресту подлежали
жены, состоящие в юридическом или фактическом браке с осужденными, а также, хотя и состоящие в разводе, но знавшие о контрреволюционной деятельности осужденного, но не сообщившие об этом в соответствующим органам власти. Особое изуверство было проявлено по отношению к детям. В спецдетдома направлялись ребятишки старше 1 года. При этом в один детдом не могли попасть дети, связанные между собой родством или знакомством. А еще 8 апреля 1935 г. в «Известиях» был опубликован декрет за подписью Калинина и Молотова «О мерах борьбы с преступностью среди несовершеннолетних», который предусматривал наказания  вплоть до смертной казни для детей, достигших 12-летнего возраста.   
        В послевоенные доперестроечные годы советская трудовая интеллигенция, к которой причисляет себя один из авторов (дед, второй – внук, родился в годы горбачевской перестройки) в своем узком кругу, еще всего этого не зная, поражалась пассивности, безволию и христианскому смирению «заговорщиков», имя которым – легион. И  рассуждала «от противного»: если бы заговор в самом деле существовал, охватывал миллионы людей из самых активных слоев общества, в том числе большинство членов и кандидатов в члены Политбюро и ЦК ВКП(б), партийных, государственных и хозяйственных руководителей в Москве, всех союзных и автономных республиках, краях, областях, городах и районах; всю верхушку армии и НКВД, видных деятелей науки и культуры – если бы такой заговор существовал, то кто мог ему воспрепятствовать? Тем более, так легко справиться с ним? А тут произошло нечто совершенно непостижимое. Совершив единичный террористический акт, убив Кирова, многомиллионная армия «наймитов империализма», состоящая из умных, опытных, волевых, решительных, закаленных борцов, строившая страшные кровожадные планы, не предприняла ни малейшей попытки развить успех для достижения поставленных целей, разбрелась по своим домам и рабочим кабинетам, не оказала никакого сопротивления, а покорно, словно под гипнозом, дала себя «разоружить и обезвредить». Больше того, «заговорщики» не просто по-христиански умирали, а сначала «со всей большевистской принципиальностью» раскаивались, оговаривали себя и своих «сообщников». Карпов приводит выдержку из последнего слова Бухарина: «Я априори могу предположить, что Троцкий и другие мои союзники по преступлениям будут пытаться защитить нас, в частности и в особенности, меня. Я эту защиту отвергаю, ибо стою коленопреклоненным перед страной, перед партией, перед народом. Чудовищность моих преступлений безмерна…». Это тот самый Бухарин, которого Ленин называл любимцем партии, а прокурор Вышинский «лицемерной, лживой, хитрой натурой, благочестиво-хищным и почтенно-злым человеком, помесью лисицы и свиньи». Других подсудимых доктор юридических наук профессор Вышинский характеризовал так: «зловонная куча человеческих отбросов», «самые отъявленные, самые отпетые и разложившиеся бесчестные элементы», «взбесившиеся псы» и т. п. И. Эренбург в своих воспоминаниях пишет: «Происходило невероятное: от инакомыслящих добивались не только отказа от своих взглядов и убеждений, но полного, безоговорочного признания абсолютной правоты их недавних политических противников». Оскорбить и унизить перед смертью поверженных неугодных, которые не имели возможности ответить – вот «генеральная линия» расчет не принимались. А «заговорщики» очень старались. Тот же Каменев в своем последнем слове на суде смиренно каялся: «В третий раз я предстал перед пролетарским судом. Дважды мне сохранили жизнь. Но есть предел великодушию пролетариата, и мы дошли до этого предела». Ему вторил Зиновьев: «Партия видела, куда мы идем, и предостерегала нас, но мы не вняли этим предупреждениям». К. Радек, славившийся своим остроумием, уже, можно сказать, с петлей на шее, на суде заявил: «Здесь поднимался вопрос, не мучили ли нас в ходе следствия. Я должен сказать, что со мной дело обстояло как раз наоборот: это я два с половиной месяца мучил следователя, а не он меня». А один из руководителей НКВД того времени Миронов приводит в своих воспоминаниях слова, которыми Сталин их напутствовал: «Поработайте над ними, пока они не приползут к вам на брюхе с признаниями в зубах». Сказано – сделано. Если  вождь говорит «надо», следователи отвечают «есть». А вот образец речи защитника: «Что же касается сталинского руководства, против которого была направлена эта борьба, то 170 миллионов заслонили своего вождя стеной любви, уважения и преданности, которую не сломить никому и никогда». (цит. по статье Д. Зиновьева «Суперпалач» в газете «Эхо недели», 19 – 25 июня 2013 г.). Поразительное, не укладывающееся в голове единомыслие всех участников судебного процесса – обвиняемых, обвинителей и защитников. И все они на все лады восхваляли великого, гениального, мудрого, любимого, великодушного вождя и учителя. Теперь мы понимаем, что степень наслаждения мстителя-маньяка даже трудно себе представить. Для достижения такого блаженства все средства допустимы. Любое препятствие, противодействие должно быть устранено, вырвано с корнем.
         Многолетний личный друг Сталина А. Енукидзе на допросе рассказал: «Все мое преступление состояло в том, что когда он сказал мне, что хочет устроить суд и расстрелять Каменева и Зиновьева, я попытался его отговорить. «Сосо, - сказал я ему, - спору нет, они навредили тебе, но они уже достаточно пострадали за это. Ты исключил их из партии, ты держишь их в тюрьме, их детям нечего есть. Сосо, - сказал я, - они старые большевики, как ты и я. Ты не станешь проливать кровь старых большевиков. Подумай о том, что скажет о нас весь мир». Он посмотрел на меня такими глазами, точно я убил его родного отца, и сказал: «Запомни, Авель, кто не со мной, тот против меня». Енукидзе постигла та же участь, что и тех, кого он пытался защитить.
         Некоторые историки считают, что формула «Кто не со мной…» может быть распространена и на жену Сталина Надежду Аллилуеву. Кто-то из близких вспоминал, что она в сердцах упрекнула мужа: «ты всех мучаешь, меня мучаешь, народ замучил». Теперь уже не секрет, что Сталин относился к жене по-хамски, не щадил ее. В ее медицинской карте записано, что к 29 годам она сделала 10 абортов. Ее мучили мигрени, боли в желудке (видимо, язва), но она не лечилась. Застолье в день 15-й годовщины революции было последней каплей. Существует версия, что Надежде было поручено убить Сталина. Ее брат Павел был торгпредом в Германии. Он подарил ей пистолет. А муж ее сестры Анны С. Реденс возглавлял ГПУ Украины. В 1932 г. в Харькове, тогда столице республики, распространялся «манифест» Рютина. Как будто у Надежды нашли его экземпляр. Но выстрелила она не в тирана, а в себя (О. Трифонова. Несостоявшаяся убийца. Журнал «Огонек», № 43, от 28.10.2001, с.4). С. Рыбас добавляет, что в 1932 г. Троцкий выдвинул в «Бюллетене оппозиции» перекликающуюся с «Платформой Рютина» мысль: «Сталин завел нас в тупик… Нельзя выйти на дорогу иначе, как ликвидировав сталинщину… Надо убрать Сталина».  Надежда Сергеевна училась в Промакадемии, где имели место протроцкистские настроения.   
     В. Лесков пишет, что Якира расстрелял лично Ворошилов, Тухачевского – Буденный, Уборевича – Ежов, остальных заместители Ежова. Якир перед смертью крикнул: «Да здравствует товарищ Сталин!», а Тухачевский: «Вы стреляете не в нас, а в Красную Армию». Другие обзывали Сталина предателем революции, мерзавцем, палачом, фашистом и т.п.
         Мы с последними солидарны. Теперь мы понимаем, что Большой террор обеспечил Сталину не только полный и неограниченный контроль над армией и всей вертикалью власти. Сталинизм утвердился как форма мышления и поведения людей: казенный оптимизм, исполнительность, послушание, безынициативность, общественная апатия. Сталин, как и Гитлер, обезличил человека и возвеличил государство. Сталин фактически осуществил мечту патриотической части Белого движения. Созданная им мощная милитаристская держава опиралась на менталитет России. Н. Бердяев писал: «Русский коммунизм воспользовался свойствами русской души, во всем противоположной секуляризованному буржуазному обществу, ее религиозностью, ее догматизмом и максимализмом, ее исканием социальной правды и царства Божьего на земле, ее способностью к жертвам и терпеливому несению страданий, но также к грубости и жестокости… русской верой в особый путь России». Многие оппозиционеры считали Сталина большевиком-националистом, в отличие от большевика-интернационалиста Ленина.   
        В. Карпов (профессиональный военный, полковник в отставке, окончил военную академию им. Фрунзе и высшие академические курсы Генштаба, работал в Генштабе; профессиональный литератор, окончил Литературный институт, руководил журналом «Новый мир», Союзом советских писателей) в книге «Генералиссимус» иначе оценивает те события: «Великая заслуга Сталина перед народами, населяющими Россию и особенно перед русским народом, перед историей заключается в том, что он разглядел, понял и отважился на борьбу с сионистским нашествием под видом «мировой революции». Решительность и твердость Сталина в достижении поставленной цели – строительстве социализма – проявилось в беспощадной борьбе с явными и скрытыми врагами, вплоть до террора по отношению к активным заговорщикам. Сталин спас страну от сионистского нашествия, агентура которого уже проникла во все сферы партийного, государственного аппарата, карательных органов, профсоюзов и творческих организаций. Эта его победа может быть приравнена к победе над германским нашествием 1941-45 годов. Сионисты никогда не забудут поражения, которое нанес им Сталин. В наши дни и вечно они будут поносить, очернять, обливать желчью Сталина, потому что он лишил их очень важного, почти достигнутого продвижения к заветной цели – мировому господству через захват России. Сталин не дал им возможности разрушить Российское государство и создать на его территории свою «землю обетованную».
       Оставим эту точку зрения Карпова на его совести. Мы нашли множество свидетельств тому, что не оппозиционеры-«сионисты», а твердокаменные большевики мечтали о мировом господстве через захват России. Ленин в письме Свердлову и Троцкому 1 октября 1918 г. радовался: «Международная революция… приблизилась на такое расстояние, что с ней надо считаться как с событием дней ближайших». 6 марта 1919 г. он в заключительной речи при закрытии конгресса Коминтерна заявил: «Победа пролетарской революции во всем мире обеспечена. Грядет основание международной республики». В апреле того же года Ленин развил свою мысль: «Революция в Венгрии окончательно доказала, что в Западной Европе растет советское движение и победа его недалека». Польская военная кампания 1920 г. велась в расчете на восстание польских трудящихся против своих помещиков и капиталистов. В октябре 1923 г. Коминтерн, воспользовавшись кризисной обстановкой в Германии, дал установку КПГ поднять вооруженное восстание и захватить власть в стране, а военная комиссия ЦК РКП(б) разработала план мобилизации РККА для помощи восставшим (предусматривалось создание 20 новых дивизий).
       В знаменитой «Клятве» Сталин говорил: «Уходя от нас, товарищ Ленин завещал нам укреплять и расширять Союз Республик» и «Уходя от нас, товарищ Ленин завещал нам хранить верность принципам Коммунистического Интернационала». И заверял, что выполнит эти заповеди. И действительно старался это делать. В 1926-м году Китайская компартия провозгласила, что китайское национально-освободительное движение уже стало составной частью единого фронта мировой революции. Москва оказывала этому движению постоянную помощь оружием, боеприпасами, медикаментами и др., а также отправила в Китай большую группу военных и политических советников. Главный военный советник В. Блюхер вместе с Чан Кайши принимал военные парады. Советники разработали проект реорганизации Народной республиканской армии по типу РККА. Исполком Коминтерна в 1927 г. принял призыв «К трудящимся и угнетенным народам» встать на защиту китайской революции. В ответ коммунистов исключили из Гоминьдана (многих уничтожили), а советских советников выслали из страны. В 1945 г. Сталин, имея с Чан Кайши договор о дружбе, отдал коммунистам все оружие, захваченное у японцев.
       Ныне считается общепризнанным, что раскол в среде рабочего класса Германии  установками Коминтерна (полностью контролируемого Сталиным) облегчили приход Гитлера к власти законным путем – в результате всеобщих выборов.
       В 1935 году в Испании вспыхнула гражданская война. В ответ на призыв компартии Испании «К трудящимся мира» помешать удушению демократии в Испании Коминтерн начал вербовку людей в интербригады. Советский Союз направил туда помимо оружия летчиков, танкистов, советников. Многие из них потом стали маршалами, генералами, адмиралами. Достаточно вспомнить А. Головко, В. Колпакчи, Н. Кузнецова, Г. Кулика, Р. Малиновского, М. Неделина, Д..Павлова, А. Родимцева, П. Рычагова, Я. Смушкевича, П. Судоплатова и др. Более 60 «испанцев» стали Героями Советского Союза.
        Конфронтация с Германией и Италией в Испании, как и «антикоминтерновский пакт» не помешали Сталину заключить пакт Риббентропа-Молотова с его секретными протоколами. На Нюрнбергском процессе Риббентроп в своем последнем слове сказал, что когда он приехал в Москву в 1939 году, Сталин дал понять, что если он не получит половину Польши и Прибалтийские страны, еще без Литвы с портом Либава, то Риббентроп может сразу лететь назад. А после подписания пакта предложил тост за здоровье фюрера. Прощаясь, Сталин сказал Риббентропу: «Советское правительство относится к договору очень серьезно. Я могу дать честное слово, что Советский Союз никогда не предаст своего партнера». Здесь, как мы видели, Сталин не кривил душой. А. Некрич в книге «1941. 22 июня» приводит данные о поставках советских товаров в Германию за 17 месяцев от заключения договора до нападения Германии на СССР. За указанное время Германия получила из Советского Союза 865 тыс. тонн нефти, 1,5 млн. тонн зерна, 1 млн. т лесоматериалов, много тысяч тонн цветных металлов и другого стратегического сырья.
       31 августа 1939 г. на внеочередной сессии Верховного Совета СССР Молотов сказал: «…Товарищ Сталин бил в самую точку, разоблачая происки западноевропейских политиков, стремящихся столкнуть лбами Германию и Советский Союз. Заключение советско-германского договора о ненападении свидетельствует о том, что историческое предвидение товарища Сталина блестяще оправдалось». (Бурная овация  в честь тов. Сталина). Такая была тогда официальная (Сталинская) точка зрения, которой руководство страны придерживалось вплоть до начала войны. 21 июня 1941 г. Г. Димитров позвонил Молотову и попросил его поговорить со Сталиным о положении дел и инструкциях для Коминтерна в связи со слухами об угрозе нападения Германии на СССР. «Положение неясно, - ответил Молотов. – Ведется большая игра. Не все зависит от нас. Я поговорю с Иосифом Виссарионовичем. Если будет что-то особое, позвоню». Так и не позвонил. (И. Дамескин. «Сталин и разведка»). А Берия в тот же день, за несколько часов до начала войны писал Сталину: «Я вновь настаиваю на отзыве и наказании нашего посла в Берлине Деканозова, который по-прежнему бомбардирует меня «дезой» о якобы готовящемся Гитлером нападении на СССР. Он сообщил, что нападение начнется завтра… Но я и мои люди, Иосиф Виссарионович, твердо помним Ваше мудрое предначертание – в 1941-м году Гитлер на нас не нападет». Сам Сталин  21 июня на сообщении нашего военного атташе из Франции генерала Суслопарова написал: «Эта информация является английской провокацией. Разузнайте, кто автор и накажите его». Сталин был убежден: не так уж глуп Гитлер, чтобы нападать на СССР, не развязав себе руки окончанием войны против Англии, и воевать на два фронта… Генштаб направил в штабы наших пограничных округов директиву: «В период с 4 по 11 июля 1941 г. немецкие войска предпримут широкомасштабные боевые действия против Англии, быть готовыми к проведению наступательных операций». (В. Карпов. «Генералиссимус»). Вот откуда «внезапность»!
        Д. Самойлов, прошедший всю войну в пехоте, в своих «Памятных записках» написал: «Предвоенная пропаганда – книги, песни, кино – все, что годами въедалось в сознание, - разрабатывала лишь вариант наступления и победы: на чужой территории, малой кровью. И если можно понять причины военной и экономической неподготовленности к войне, если можно понять страх Сталина (очевидно, имеется в виду страх перед возможным сговором Германии и Англии), если можно объяснить причины его политики 1939-41 годов, то уж ничем нельзя объяснить и простить ему, более всех понимавшему
 неизбежность войны, то, что наша нация была морально не подготовлена к самозащите…». Это можно понять, если принять версию, что Сталин готовился не к обороне, а к наступлению. 1 января 1941 г. «Правда» писала:
                Наш каждый год - победа и борьба
                За уголь, за размах металлургии!
                А может быть, к шестнадцати гербам
                Еще герба прибавятся другие.
     Примерно в это же время студент Литературного института им. Горького Павел Коган  (в начале войны ушел добровольцем на фронт, в сентябре 42-го погиб в бою под Новороссийском в возрасте 24 лет) писал:
                Но мы еще дойдем до Ганга,
                Но мы еще умрем в боях,
                Чтоб от Японии до Англии
                Сияла Родина моя.
     Он отражал отнюдь не свое личное или какое-то групповое мнение. В декабре 1940 г. под руководством Сталина состоялось совещание высшего руководства Красной Армии. Оно длилось несколько дней, и все выступающие говорили только о наступлении на Запад, о планах обороны речь не заходила. 5 мая 1941 г. Сталин в обстановке сугубой секретности выступил в Кремле перед выпускниками военных академий. Он, в частности, сказал: «РККА должна стать самой агрессивной из всех когда-либо существовавших наступательных армий… Что значит политически подготовить войну? Это значит, чтобы каждый человек в стране понял, что война необходима. Народы Европы  с надеждой смотрят на Красную Армию-освободительницу. Видимо, войны с Германией в ближайшем будущем не избежать и, возможно, инициатива в этом вопросе будет исходить от нас. Думаю, это случится в августе». (В. Николаев. «Красное самоубийство»). Доктриной наступления можно объяснить и разрушение оборонительных сооружений на старой границе, и создание миллионной армии десантников, и создание быстроходного танка БТ, скорость которого доходила до 100 км в час, а запас хода – до 700 км. Вдоль западной границы были сосредоточены огромные запасы  вооружений и провианта, необходимых для нашей огромной армии, изготовившейся к прыжку на Запад. Все это попало в руки немцев. (Там же). Параллельно в присоединенных землях шли «зачистки», выселения «неблагонадежных элементов», В Катыни и Харькове были расстреляны больше 20 тыс. польских офицеров.
       В. Карпов пишет: «Слова Сталина о наступательной тактике позднее, и особенно в последнее время, истолковывали как намерение Советского Союза напасть на Германию первым и якобы Гитлер, узнав об этом, вынужден был перейти в наступление». Он называет такие утверждения ложными и дилетантски безграмотными. Но через несколько строчек сообщает, что готовилась директива «О задачах политической пропаганды на ближайшее время». Главная идея в ней была – готовить личный состав Красной Армии к «всесокрушающей наступательной войне». Но проект директивы так и не успели доработать – Германия опередила своим нападением.
       Несколько лет назад в Интернете появился проект Записки на имя председателя Совнаркома СССР И. В. Сталина наркома обороны Тимошенко под названием «Соображения по плану стратегического развертывания сил Советского Союза на случай войны с Германией и ее союзниками». В ней говорится: «…Учитывая, что Германия в настоящее время держит свою армию отмобилизованной, с развернутыми тылами, она имеет возможность предупредить нас в развертывании и нанести внезапный удар. Чтобы предотвратить это, считаю необходимым ни в коем случае не давать инициативы действий Германскому командованию, упредить противника в развертывании и атаковать германскую армию в тот момент, когда она будет находиться в стадии развертывания и не успеет еще организовать фронт и взаимодействие родов войск…». Далее указываются направления ударов, силы, используемые для нападения, прикладываются соответствующие карты и т. д. Под документом стоят фамилии наркома Тимошенко и начальника Генерального штаба Жукова, но он не подписан. Время составления Записки – май 1941 г. Этот документ тоже не успели доработать.
       22 июня наступило горькое похмелье. Серийные «котлы» с миллионными потерями, длинные колонны пленных, страшная неразбериха и дезорганизация в масштабе фронтов.
                Будь проклят сорок первый год -
                Ты, вмерзшая в снега пехота, -
написал поэт-фронтовик Семен Гудзенко. Ситуация кардинально изменилась, когда стало ясно, что немцы ведут войну на уничтожение и обращение в рабство советских людей. С этого времени война действительно стала Отечественной. Армия училась воевать на своих горьких ошибках. Бойцы и командиры проявляли чудеса стойкости, самопожертвования, мужества и набирались опыта. Тыл, в основном, руками женщин и подростков, «не смыкая очей», обеспечивал фронт всем необходимым. Существенная помощь пришла из Америки по ленд-лизу. Россия выстояла, раздавила фашистскую гадину, вышла из войны могучей мировой военной державой. Но какой ценой? У нас долго не могли посчитать число погибших на войне. Сталин называл цифру – 7 миллионов, Хрущев – больше 20. Наконец, остановились на 27 миллионах погибших, в их числе на поле боя - более 11 млн.  Действительно ли формулы «победителей не судят» и «мы за ценой не постоим» списывают десятки миллионов погибших и искалеченных, безутешные слезы матерей, вдов, сирот? Нет на просторах бывшего Советского Союза семьи, которую обошли бы боль и страдания людей, потерявших на войне своих родных и близких. Если Сталин - творец победы, то кому должны были сниться, как Борису Годунову, мальчики кровавые?..   
       Мы не берем на себя смелость оценивать личный вклад в достижение великой победы Верховного Главнокомандующего, Председателя Государственного Комитета Обороны, Председателя Совнаркома, Генерального секретаря ЦК ВКП(б) и наркома обороны И. В. Сталина. Сошлемся на мнение тех, кто, по нашему мнению, имеет на это право. В «Краткой биографии» Сталина, изданной в 1948 г., говорилось: «Товарищ Сталин развил дальше передовую советскую военную науку. На разных этапах войны сталинский гений находил правильные решения. Сталинское военное искусство проявилось как в обороне, так и в наступлении. С гениальной проницательностью разгадывал товарищ Сталин планы врага и отражал их». А вот суждения видных военных специалистов после смерти вождя. Историк, генерал-полковник Д. Волкогонов: «Довоенные просчеты, боязнь провокаций, нераспорядительность, слабая подготовка многих вновь выдвинутых командиров и командующих сделали армию и оборону рыхлой, трудноуправляемой, быстро теряющей веру в себя… Расплата за то, что в предвоенные годы армия была обезглавлена, оказалась жестокой». Маршал А. Василевский: «Действия Сталина страдали просчетами, порой весьма серьезными. Он был неоправданно самоуверен, упрям и не желал никого слушать. Он переоценил свои знания и способности руководить непосредственным ведением войны. Он очень мало полагался на Генштаб, мало использовал умение и опыт его сотрудников. Часто без всякой причины он мог произвести поспешные замены в высшем военном руководстве». Это очень мягкие формулировки. Д. Волкогонов уточняет: «До Сталинградской битвы многие решения Сталина были импульсивными, поверхностными, противоречивыми, некомпетентными. Многие его распоряжения (от имени Ставки) были не оперативными, а карательными. Например, «Командующему и члену Военного Совета, прокурору и начальнику 3-го управления немедленно выехать в передовые части и на месте расправиться с трусами и предателями». В книге В. Карпова о Жукове содержится множество примеров, иллюстрирующих эту оценку. Вот один из них. Гитлеровцы не могли наступать на Москву летом 1941 года, имея у основания клина такое мощное объединение войск, как Юго-Западный фронт. Естественно, они прилагали все усилия, чтобы ликвидировать эту  угрозу. Сохранить силы можно было, отведя войска фронта за Днепр. Жуков, Шапошников и другие высшие военные специалисты настоятельно советовали Верховному главнокомандующему дать соответствующее разрешение. Сталин отреагировал такой телеграммой на имя Хрущева: «Получены достоверные сведения, что вы все, от командующего Юго-Западным фронтом до членов Военного Совета настроены панически и намерены произвести отвод войск на левый берег Днепра. Предупреждаю вас, что если вы сделаете хоть один шаг в сторону отвода войск, не будете до последней возможности защищать район УРов на правом берегу Днепра, вас всех постигнет жестокая кара как трусов и дезертиров». Командующему фронтом генерал-полковнику Kирпоносу Сталин сказал: «Перестаньте, наконец, заниматься исканием путей для отступления, а ищите путь для сопротивления… Киева не оставлять и мосты не взрывать без разрешения Ставки». Когда разрешение было дано, его уже нельзя было выполнить, войска фронта были окружены и разгромлены. Только в плен попало почти 300 тысяч бойцов и командиров (по немецким данным, до полумиллиона). Погиб командующий фронтом вместе с многими тысячами  своих подчиненных. Удержать не удалось не только Киев, но и всю левобережную Украину. 
       Оценка деятельности Заместителя Верховного Главнокомандующего «маршала Победы»  Г. Жукова теперь тоже отнюдь не однозначна. 23 февраля  (в день армейского праздника) 2009 г. канал НТВ показал документальный фильм А. Пивоварова «Ржев. Неизвестная битва Георгия Жукова». Правдивый рассказ об одной из самых трагических  страниц войны. За 13 месяцев боев Ржев так и не был взят, а число погибших советских бойцов и командиров достигло 2,5 миллионов (Маршал В. Куликов. Международная конференция «Ржев: два взгляда на битву». Москва, 2000). И вина за это в значительной мере лежит на Жукове. После успешного зимнего наступления под Москвой Ставка (читай: Сталин) приказала генералу армии Жукову и генерал-полковнику Коневу развить успех и освободить Ржев и Вязьму. Однако выбор места наступления на Ржев – через Волгу на ее высоком берегу считается самым неудачным из всех возможных. 33-я армия оказалась в окружении. Нечего есть, нечем воевать. Командарм Ефремов просит разрешения у Ставки прорваться к своим, но Жуков требует продолжать наступление. Видя как армия гибнет, Ефремов обращается непосредственно к Сталину с просьбой отменить приказ о нереальном наступлении. Жуков приходит в ярость и во всех бедах винит Ефремова. Разрешение на прорыв из окружения дают тогда, когда прорываться уже практически некому. За Ефремовым присылают самолет У-2, но командарм отказался оставить горстку солдат и, тяжело раненый, застрелился. Вообще, в Советской Армии не было принято помогать окруженным частям и соединениям выходить из окружения. Это признал сам Верховный. В директиве Ставки от 15 августа 1942 г. указывалось: «Немцы никогда не покидают своих частей, окруженных нашими войсками, и всеми возможными силами и средствами стараются во что бы то ни стало пробиться к ним и спасти их. У советского руководства должно быть больше товарищеского чувства…». Но забыл указать на свои многочисленные приказы удерживать позиции любой ценой, что и приводило к образованию «котлов». В первом из них, Белостокско-Минском, в конце первого месяца войны немцы, по их официальным отчетам, взяли в плен более 320 тыс. бойцов и командиров, захватили больше 2,5 тыс. танков, 1,5 тыс. орудий, 245 самолетов. В ходе Смоленского сражения в июле группа армий «Центр» пленила все те же 3 сотни тысяч военнослужащих, уничтожила или захватила 3 тысячи танков, столько же орудий и 341 самолет. 8 августа немцы ликвидировали Уманский котел, уничтожив две армии (100 тыс. плененных). Перечень можно продолжить. Считается, что к концу октября 1941 г. на фронтах продолжало воевать лишь 8% той кадровой армии, с которой СССР вступил в войну. По советским данным, опубликованным в 1990-е годы, за 6 месяцев войны попало в плен и пропало без вести 2,5 млн. солдат, офицеров и генералов. Соотношение немецких потерь  к советским - 1:6. А в докладе на торжественном заседании Московского совета депутатов трудящихся 6 ноября 1941 г. Верховный главнокомандующий назвал такие цифры наших потерь за 4 месяца войны: убитыми 350 тыс., а пропавшими без вести 378 тыс. В агитплакате «Раздавим фашистскую гадину» сообщалось, что за 6 недель войны Германия потеряла убитыми, ранеными и пленными свыше 1,5 млн. чел., 6 тыс. танков. 8 тыс. орудий и 6 тыс. самолетов. Почему при таких гигантских потерях немцы стремительно наступают, а Красная Армия отступает, спрашивать было опасно.
        Участники Ржевской операции вспоминали: «Позиции немцев на одной из высот 20 дней штурмуют в лоб, гибнут тысячи… Один из командиров отказался выполнять приказ об очередных атаках, самолично провел разведку и убедился, что можно зайти с тыла, по просохшим болотам. Он проделал этот маневр и взял высоту. И чуть было не попал под трибунал за невыполнение приказа, но генералы все-таки разобрались, простили и наградили». Однако справедливость торжествовала далеко не всегда.  В бесплодных атаках гибли целые соединения. А Жуков в мемуарах написал: ««Если бы в нашем распоряжении были одна-две армии, можно было бы… не только разгромить Ржевскую группировку, но всю Ржевско-Вяземскую группировку немецких войск». Вывод «Ржева» очевиден: война выиграна солдатским мясом, намотанным на гусеницы танков. А за день до выхода фильма Пивоварова на 1-м канале не в первый уже раз показали двухчасовой фильм Юрия Озерова «Великий полководец Георгий Жуков». Весьма похвально, по нашему мнению. Чем больше разносторонней информации люди получат, тем легче им будет самим сделать выводы. Но, к сожалению, это единичный случай. Исключение из правила. Сейчас с высоких трибун звучат призывы «перестать чернить прошлое, а воспевать героизм и патриотизм русских людей». Правду о войне от молодежи скрывают. В процессе подготовки к празднованию 70-летия победы на фасадах многих московских зданий появились экраны, на которых показывают эпизоды той войны. Но только победные для Советской Армии. Так называемые «сталинские удары».         
       Конечно, Жукову нельзя отказать в личной смелости. Он иногда позволял себе  по частным вопросам не соглашаться с мнением Верховного. Например, с практикой частой и поспешной замены в высшем военном руководстве. Особенно, когда это касалось его самого. В присутствии почти всех членов Политбюро он объяснял Сталину: «частая смена командующих фронтами тяжело отражается на ходе операций. Командующие, не успев войти в курс дела, вынуждены вести тяжелейшие сражения». Речь тогда шла о предложении Сталина заменить Тимошенко Жуковым на посту командующего Западным фронтом. Тимошенко оставили, а он признался Жукову: «Я страшно устал от его дерганий…». Правда, воздавая хвалу «маршалу Победы», нелишне вспомнить смиренные покаяния на Пленуме ЦК КПСС в 1957 г. этого жесткого, даже жестокого, грубого, тщеславного, нетерпимого и самоуверенного четырежды Героя Советского Союза, не потерпевшего, как он сам гордо утверждал, ни одного поражения: «К моему глубокому сожалению, я только здесь по-настоящему осознал значение допущенных мною ошибок. Я даю слово ЦК партии полностью устранить имеющиеся у меня недостатки». Знакомая картина… Партийный суд не прислушался. Правда, ограничился отставкой. А потом последовала посмертная слава, когда новое руководство страны решило использовать в пропагандистских целях великую победу, для чего потребовался Георгий Победоносец во плоти и крови. Собственно, монополизировал великую победу Сталин еще в июне 1945 г., когда на параде Победы на трибуне мавзолея не нашлось места фельдмаршалу Л. Монтгомери, генералам Д. Эйзенхауэру и Ш. де Голлю.
       Карпов констатирует: «Сталин мог незаслуженно обидеть человека, даже такого, который всеми силами стремился сделать все, на что он способен… Он редко был объективен в оценке деятельности военачальников». Нарком путей сообщения И. Ковалев вспоминал: «Однажды я потерял один эшелон. Сказал, что он на такой-то станции, а его там не оказалось. Сталин, едва сдерживая гнев: «не найдешь, генерал, поедешь на фронт рядовым». Такие разносы были не исключением, а правилом, системой.
       «Принципиальность» Сталина и его «верность союзническому долгу» характеризует такой эпизод. 1января 1942 г. посол СССР в США М. Литвинов по поручению своего правительства вместе с Рузвельтом, Черчиллем и представителями еще 26 государств подписал в Вашингтоне Декларацию Объединенных Наций о солидарности и решимости вести борьбу с гитлеровской Германией и ее союзниками до победы. В Декларации говорилось, что война ведется за «защиту жизни, свободы, независимости, религиозной свободы, за сохранение гражданских прав и справедливости». Но примерно в это же время Сталин, как пишет В. Карпов, решил, что советское контрнаступление из-под Москвы деморализовало немцев, и они могут пойти на мир. Верховный Главнокомандующий, не посоветовавшись ни с полководцами, ни даже с членами Политбюро, дал указание разведке найти выходы на гитлеровское командование и от его, Сталина имени внести предложения о перемирии и даже  больше – о коренном повороте в войне. Для ведения  этих тайных переговоров были реальные возможности: еще в 1938 г. было заключено соглашение между НКВД и гестапо. Тогда его подписали Л. Берия и Г. Мюллер. Встреча наших и немецких разведчиков состоялась в оккупированном немцами Мценске 20 февраля 1942 г. В предложениях Сталина содержались такие пункты:
        3. После передислокации армии вооруженные силы СССР к концу 1943 г. будут готовы начать военные действия с германскими вооруженными силами против Англии и США;
       4. СССР готов будет рассмотреть условия об объявлении мира между нашими странами и обвинить в разжигании войны международное еврейство в лице Англии и США, в течение последующих 1943-44 вести совместные наступательные действия в целях переустройства мирового пространства.
       Немцы предложений Сталина не приняли.
       Это была не первая попытка Сталина пойти на мировую с Гитлером. П. Судоплатов в книге «Спецоперации» сообщает, что в первые дни войны разведслужба, разумеется, по указанию свыше проводили зондаж возможности примирения с немцами через посла Болгарии в СССР (агента НКВД) И. Стаменова за счет территориальных уступок. Зондаж развития не получил. Уже при Хрущеве арестованному по делу Берии Судоплатову инкриминировали участие в этом «предательском» деянии шефа. О попытке сговора с Гитлером упоминает Д. Волкогонов в своей книге «Триумф и трагедия» со слов маршала Москаленко. Последний в выступлении на партактиве Минобороны, посвященном разоблачению «антипартийной группы», утверждал, что в начале июля 1941 г. Сталин, Молотов и Берия обсуждали возможность капитуляции Советского Союза перед фашистской Германией. Они соглашались отдать Гитлеру Советскую Прибалтику, Молдавию и часть территории других республик. Однако Иван Стаменов отказался участвовать  в подобных переговорах, ибо был уверен в победе СССР. Волкогонов по этому поводу замечает, что трудно что-либо категорично утверждать, но Сталин в конце июня – начале июля 1941 года находился в отчаянном положении, метался, не зная, что предпринять. Стаменов оказался прав, Советский Союз и его армия выстояли и победили.      
        Уже упоминавшийся «классик» Л. Леонов  писал в день Победы: «И если мы не умеем измерить глубину нашей радости, еще менее способны мы постигнуть все величие Гения, создавшего этот праздник… Но даже и внуки наши, отойдя на век, еще не увидят его в полный исполинский рост. Его слава будет жить, пока живет человеческое слово. И если всю историю земли написать на одной странице, и там будут упомянуты его великие дела. Этот человек защитил не только наши жизни и достояние, но и само звание человека, которое хотел отнять у нас фашизм».
       Вторая мировая война завершилась принципиальным изменением положения СССР на мировой арене. Уже встречи «большой тройки» в Тегеране и Ялте стали бесспорным свидетельством признания СССР в качестве великой державы. Это стало предметом гордости советских людей. Победа, в свою очередь, консолидировала советское общество вокруг своего лидера, заслуги которого сверх всякой меры раздувала официальная советская пропаганда. Но, с другой стороны, солдаты и офицеры, побывавшие за рубежом, увидели, что народ Германии, Польши, Венгрии, Чехословакии, Австрии при своих капиталистических режимах жил значительно зажиточнее, чем наш. Советские люди надеялись, что после разгрома фашизма и ликвидации «капиталистического окружения» восторжествует и у нас давно обещанное светлое будущее, основанное на справедливости и законности. А получили новое «завинчивание гаек», голод с репрессиями по новому «закону о колосках»; постановления ЦК ВКП(б) по идеологическим вопросам, борьбу против «преклонения перед Западом», против космополитизма, за «мичуринскую биологию», «павловскую физиологию» и т.д. Получили «Ленинградское дело», «Дело Еврейского Антифашистского Комитета», «Дело врачей». Получили новые стройки за колючей проволокой.
       Отдельного внимания заслуживает вопрос о судьбе советских военнопленных. СССР не подписал Женевскую конвенцию о гуманном обращении с пленными, поэтому на советских солдат и офицеров не распространялась опека Международного Красного Креста. Сталин иначе проявил свою «заботу» о пленных. В приказе № 270 от 16 августа 1941 г. предписывалось семьи попавших в плен командиров и политработников подвергать аресту, а семьи красноармейцев лишать государственных пособий и помощи. А самих пленных «уничтожать всеми средствами, как наземными, так и воздушными». Приказ подписали Сталин, Молотов, Буденный, Ворошилов, Тимошенко, Шапошников, Жуков. 28 сентября 1941 г. командующий Ленинградским фронтом  Г. Жуков шифрограммой № 4976 предписал командирам: «разъяснить всему личному составу, что все семьи сдавшихся врагу будут расстреляны, а по возвращению из плена они тоже будут расстреляны». Жуков поступал по-сталински. Примерно в это же время Жданов и Жуков, докладывая из Ленинграда о положении дел, писали, что немецкие войска, атакуя наши позиции, гнали перед собой женщин, детей, стариков. Те кричали: «Не стреляйте. Мы – свои». Сталин продиктовал Шапошникову ответ: «Говорят, что немецкие мерзавцы, идя на Ленинград, посылают впереди своих войск стариков, старух, женщин, детей. Говорят, что среди ленинградских большевиков нашлись люди, которые не считают возможным применять оружие к такого рода делегатам. Я считаю, что если такие люди имеются среди большевиков, то их надо уничтожать в  первую очередь, что они опаснее немецких фашистов… Бейте вовсю по немцам и их делегатам, кто бы они ни были. Косите врагов. Все равно, являются ли они вольными или невольными врагами».
        А можно ли без содрогания читать такой сталинский «перл»:
        Ставка Верховного Главнокомандования (17 ноября 1941 г. № 0428) приказывает:
       1. Разрушать и сжигать до тла все населенные пункты в тылу немецких войск на расстоянии 40-60 километров в глубину от переднего края и на 20-30 км вправо и влево от дорог. Для уничтожения населенных пунктов в указанном радиусе действия бросать немедленно авиацию, широко использовать артиллерийский и минометный огонь, команды разведчиков, лыжников и партизанские диверсионные группы, снабженными бутылками с зажигательной смесью.
       2. В каждом полку создать команды охотников по 20-30 человек для взрыва и сжигания населенных пунктов. Выдающихся смельчаков за отважные действия по уничтожению населенных пунктов представить к правительственным наградам.
       Высшую правительственную награду (посмертно)  получила юная поджигательница Зоя Космодемьянская. Но в населенных пунктах, подлежащих уничтожению, остались люди. Граждане СССР. Самый ценный капитал, как говорил товарищ Сталин. Жуткую картину описал писатель-фронтовик В. Астафьев: «Видел на Житомирском шоссе наших солдат, разъезженных в жидкой грязи до того, что они были не толще фанеры, а головы расплющены – большего надругательства над человеком мне видеть не приходилось. Отступали из Житомира, проехались по людям наши машины и танки. Затем наступающая немецкая техника, а потом мы, наступая, еще раз проехались машинами и танками по этим трупам…». Такая «практика» тоже не ускользнула от внимания руководства. В декабре 1941 г. зам. наркома обороны Мехлис подписал директиву «О наведении порядка в погребении и учете погибших в боях военнослужащих». Неужели командиры и комиссары без директивы из Москвы не знали что делать с телами погибших товарищей?.. 
       В документальном фильме «Почему ты жив?» показана агитация пленных в лагерях: «Вас ждет Родина, семья, работа. Сталин вас простил». Из возвратившихся  почти 2, 5 миллионов военнопленных и прошедших через фильтрационные лагеря, большая часть попала в советские лагеря. Только спустя полвека бывших советских военнопленных признали участниками Великой Отечественной войны.
       В освобожденных восточно-европейских странах экономика давала сбои. Сталин отреагировал: по единому сценарию коммунисты расправились с конкурентами и стали фактически монопольно правящими партиями. Везде произошло объединение коммунистических и социал-демократических партий на «марксистско-ленинской основе». Во всех «странах народной демократии» опять-таки по единому сценарию прошли показательные политические процессы по типу советских 30-х годов, призванные дисциплинировать руководителей компартий этих стран, обеспечить их 100-процентную преданность Москве. Всех, у кого были хоть какие-то сомнения  (а также по мотивам борьбы за власть), объявляли агентами англо-американского империализма и Тито.
        Во Франции и Италии на волне сопротивления гитлеровцам компартии приобрели большой вес и влияние. Их представители заняли ответственные посты в правительствах этих стран. Но когда вице-премьер Франции Морис Торез призвал трудящихся поддержать действия Советской Армии, если ей придется преследовать агрессора вплоть до Парижа (подобные заявления сделали секретари компартий и других стран Запада), коммунистов изгнали из правительств. Существенная экономическая помощь Америки странам Западной Европы по «плану Маршалла» тоже ослабила там роль и влияние коммунистов. Такая помощь была предложена и СССР, а также его сателлитам, но они не Экономически Сталин не имел возможности что-либо противопоставить этим вливаниям. И он нашел другое «противоядие» - жупел американского империализма, раздувание «холодной войны». Впрочем, не всегда «холодной». В 1948 г. советские войска заблокировали дороги в Западный Берлин и поставили его жителей на грань голода. В ответ американцы организовали «воздушный мост» и образовали НАТО. Но атомное оружие, которым тогда обладали монопольно, не применили. Что предпринял бы Сталин, имея тогда перевес в атомном оружии, можно только предполагать. В 1950-м Сталин и Мао бросили в бой северокорейские войска, а потом миллионы китайских «добровольцев» и тысячи советских «консультантов». Война продолжалась три года и закончилась «вничью» уже после смерти Сталина.
       Таковы вкратце «этапы большого пути» «вождя и учителя советского народа и всего прогрессивного человечества».
       Сталин, как и многие тираны, страдал манией преследования. По данным некоторых бывших высокопоставленных сотрудников КГБ, в 1947 – 1953 гг. вождя охраняли и обслуживали в общей сложности примерно 50 тысяч человек, не считая негласных осведомителей. На дороге, ведущей к Ближней даче, дежурило, как правило, не менее  1500 милиционеров и офицеров КГБ в штатском. Один год службы телохранителей засчитывался как три (как на фронте). А самой дачи как бы и не было вовсе. На карте Москвы на ее месте значился лесной массив без каких-либо построек. А что там было на самом деле теперь доподлинно известно. Первый дачный дом Хозяину не понравился, был разобран и в 1938 г. построен новый. Постоянная перестройка и перепланировка велась почти до самой смерти вождя. После войны был надстроен 2-й гостевой этаж с огромной столовой и спальней. Он использовался один раз – в 1949 г. там останавливался Мао. В главном здании имелась прихожая (50 м2), ванная комната (36 кв. м), куда можно было попасть только через спальню, площадью 61,5 м2. Площадь Большого зала – 155 кв. м. Неподалеку от главного дома построен малый дом с прихожей, кабинетом, столовой (76 м2) и спальней, а также служебный дом, в котором размещалась охрана, просторная кухня с огромной плитой, тремя импортными холодильниками и печкой с мангалом. Еще одна печь – русская – использовалась для выпечки хлеба. На кухне постоянно трудились три повара, при необходимости вызывали дополнительных. Под домом имелся подвал с бассейнами для живой рыбы и шкафами для вина. В отдельном строении располагалась бильярдная и русская баня. Рядом располагалась городошная площадка. За время пребывания вождя на этой даче на ее территории было высажено 60 – 70 тысяч деревьев, проложены трубы для полива, выкопан пруд для разведения карпа и налима. Везде были проложены дорожки, разбиты клумбы и грядки, построена теплица для бахчевых культур. Имелись там конюшня и коровник, птичник и голубятня. В разных уголках парка были размещены кушетки для отдыха и столы для работы.
          Дача была окружена двумя заборами, между которыми постоянно дежурили 10 офицеров охраны, а ночью к ним добавлялись еще двое с собаками. А дом дополнительно охраняли еще 6 офицеров. В 1952 г. появилась новинка – электронный луч, направленный вдоль забора. Заяц пробежит – и тут же сигнал тревоги (Н. Новик, сменивший Власика). К Хозяину входить без вызова не имел права никто, но благодаря специальной сигнализации на дверях дежурные всегда знали, в какой комнате он находится. Кроме того, везде по дому на круглых столиках стояли телефоны местной секретной связи, и еще имелись кнопки для вызова охраны. На Потсдамскую конференцию Сталин ехал в специальном поезде, составленном из нескольких бронированных салон-вагонов, вагона для охраны (80 чел.), вагона-гаража, в котором находились два бронированных «Паккарда», вагона-ресторана, продуктового вагона и двух платформ с зенитными установками. Состав тянул американский тепловоз. И таких составов двигалось три. Каждый километр пути охраняли от 6 до 15 чел. Жители Польши и Германии, дома которых располагались вдоль железной дороги, были временно отсечены от ее прямой видимости. Ставни домов закрывались. Всего в обеспечении безопасности советского вождя в этом путешествии участвовало 17 тысяч солдат и офицеров войск НКВД и более 1,5 тысяч оперативников. (А. Богомолов. «Комсомольская Правда в Америке», 20 – 26 июля 2012 г.).
       Поклонники Сталина любят подчеркивать скромность и неприхотливость Сталина в быту. Да, денег он не копил (с детьми ему не повезло, семьи фактически не было, а из 8 своих внуков он видел только троих) и не оставил после себя большого гардероба. Но дач, подобных описанной, с полным штатом охраны и обслуги, хоть формально считавшихся государственными, но построенных для него в его вкусе, в Подмосковье, на Кавказе и в Крыму, насчитали аж 18. Дача в Сочи расположена на высоте 160 м, где встречаются горные и морские воздушные потоки, образуя очень полезный для здоровья климат. Дом обрамляет парк площадью 55 гектаров с такими редкими видами деревьев, которых нет даже в Сочинском Дендрарии. В здании имелся бассейн, куда бочками доставляли морскую воду. Как видим, содержание вождя обходилось стране в копеечку.             
       Н. Хрущев осудил культ личности, но сохранил культ власти. Он считал гарантом демократии («ленинских норм») не соответствующую организацию общества, а себя. Он пытался победить бюрократическую систему административно-бюрократическими методами. Он не смог выдавить из себя сталиниста. Борьба с культом была в основном декларативной, на словах. Борясь с культом Сталина, он создал культ своей личности. При Хрущеве большинство бывших соратников Сталина (кроме ближайшего круга) в своих мемуарах и выступлениях отмечали в основном его ошибки и преступления. В период 18-летнего правления Л. Брежнева страну не потрясали сталинские «слишком острые блюда» и хрущевские эксперименты (поэтому он был назван периодом застоя), но полководцы и государственные деятели стали выпячивать не только достижения и успехи страны при Сталине, но и мудрость, проницательность и другие выдающиеся личные качества вождя.  В частности, фильм «Освобождение» стал панегириком Сталину и Жукову. Параллельно закостенелая пропаганда на все лады утверждала культ личности шамкающего и причмокивающего Ильича-Второго. Реабилитация Сталина, как уже говорилось, продолжается (и набирает силу) до сих пор. Победа всегда была и остается козырной картой в руках правителей. Пышные военные парады призваны укрепить авторитет нынешних руководителей страны в глазах своего народа и других стран. 24 апреля 2015 г. на заседании коллегии министерства обороны министр С. Шойгу поставил задачу: «Мы должны сделать так, чтобы каждый военнослужащий в каждом гарнизоне и военном городке почувствовал этот праздник (70-летие великой победы. Лидер КПРФ Г.Зюганов негодует: «В Новороссии стреляют взбесившиеся нацисты-бандеровцы, которые, не считаясь ни с чем, хотят испортить нам праздник»). Военные парады пройдут в 150 населенных пунктов Российской Федерации. В них примут участие около 85 тысяч военнослужащих. Министр подчеркнул, что парад на Красной площади Москвы станет самым масштабным в современной истории. Число его участников превысит 15 тыс. чел., в полтора раза больше, чем в 2014 г., в нем будут задействованы 200 единиц военной техники (тоже в полтора раза больше, чем в прошлом году), и 143 самолета и вертолета (в 2014 г. было в 2 раза меньше). При этом подчеркивается, что на параде будут впервые показаны новейшие разработки, то есть, наиболее разрушительные, точные и неуязвимые образцы средств массового поражения людей. Знай наших!
      Нам на ум пришло четверостишие, может быть, корявое по форме, но правдивое по содержанию на мотив известной песни сталинских времен:
                Пусть знают все, кто силу эту видел:
                Им не дано ее остановить,
                Когда прикажет наш любимый лидер
                Страну-соседку к миру принудить.
         Мы интересовались у ветеранов, живущих ныне в Лос-Анджелесе: что для них Сталин? Они объясняли: Сталин - фигура сложная, неоднозначная. И отношение к нему у советских людей было сложным, не поддающимся четкому определению. С одной стороны, многие сознавали, что страной правит тиран-антихрист. Но, с другой стороны, под влиянием страха и многолетней хорошо организованной пропаганды, культ личности пробился и закрепился в сознании (или подсознании) людей. Свидетельство тому – искренний вселенский плач в связи с кончиной владыки («на кого ты нас покидаешь?». И Трубная площадь в Москве, превратившаяся в «трупную». Хотя, когда его выносили из мавзолея, скорби не было заметно).
        Да, - говорят некоторые ветераны, - Сталин был суровым отцом. Может быть, порой излишне суровым, даже жестоким. Но того требовали обстоятельства. Жестокое время. Вечный бой. Дальше обычно перечислялись научно-технические, военные и культурные достижения страны от воссоединения исконно русских земель до освоения Арктики и побед на конкурсах скрипачей и пианистов. Другие объясняли ностальгию по сталинским временам особенностью человеческой памяти: дескать, она окрашивает события, впечатления молодости в светлые теплые тона. Ветераны и их отцы страну «завоевали и полуживую вынянчили». На долю этих поколений выпала неимоверно тяжелая судьба - две мировые войны и братоубийственная гражданская. Разруха, голод, насилие и несправедливости. Но нельзя дело представлять так, что люди при Ленине и Сталине не жили, а изнывали под гнетом власти роковой. Да, гнет был. И власть роковая была. Но была и другая сторона медали. Была молодость и сила. Были радужные мечты и надежды. Была тяга к знаниям и культуре, доступ к которым получили те, кто раньше их не имел. Было дум высокое стремленье. Была удаль молодецкая и, конечно, девичья краса. Были хорошие стихи и песни. Была верная дружба и любовь. Да, людей по ночам забирали, были доносчики и кляузники. Да, за опоздание на работу судили, а колхозники не имели паспортов и на трудодни почти ничего не получали. Но миллионы честных тружеников добросовестно делали свое дело, своими руками и головой строили заводы и города, кормили страну, учили и лечили людей. А когда пришла лихая военная година, выковали победу, восстановили страну, достигли небывалых высот в науке, технике, культуре.
       Третьи пожимали плечами: «Ну что ж, раньше у нас были одни исходные данные, на их основе, особенно у молодежи, формировалось соответствующее отношение к вождю. Появились другие данные – отношение изменилось. В 1953 году 15-летний Володя Высоцкий написал:
                Имя «Сталин» в веках будет жить,
                Будет реять оно над землей.
                Имя «Сталин» нам будет светить
                Вечным Солнцем и вечной звездой.
А потом прозрел. Нормально. Перегибы как в одну, так и в другую сторону искажают историю. А главное для новой власти – делать практические выводы, не допускать условий, порождающих культ правителя – подчинения судебной и законодательной власти исполнительной. Некоторые при этом многозначительно поднимали вверх указательный палец: дескать, тонкий намек на толстые обстоятельства. Четвертые говорили, что не нужно было поднимать шумиху, разваливать международное коммунистическое и рабочее движение, ссориться с китайцами, отнимать у молодежи жизненные ориентиры, а старикам указывать, что они зря прожили жизнь. Ну, открыли границы, пропустили западную культуру, и к нам хлынули самые худшие ее образцы, - сокрушались они. Пятые напоминали, что в России монархия складывалась веками, что рабство и холопство стали национальной чертой. И что это отмечал Ленин. И что в России альтернатива монархии – анархия. Мы с пониманием относились к их суждениям и не навязывали им своих.      
       Война уходит в историю. Мы преклоняемся перед военными и трудовыми подвигами советских людей, перед их мужеством, стойкостью, выносливостью, терпением, перед их умом и мастерством. Что же касается Сталина, то мы, подводя итог, полностью солидарны с О. Мандельштамом, который еще в 1933 году написал:
                …Но на земле, что избежит тленья,
                Будет губить разум и жизнь Сталин.
       И с харьковским поэтом Б. Чичибабиным:
                Однако радоваться рано,
                И пусть орет иной оракул,
                Что не болеть зажившим ранам,
                Что не вернуться злым оравам,
                Что труп врага уже не знамя,
                Что я рискую быть отсталым.
                Пусть он орет, а я-то знаю:
                Не умер Сталин.
                Как будто дело все в убитых,
                В безвестно канувших на Север.
                А разве веку не в убыток
                То зло, что он в сердцах оставил?..
      Стихотворение написано в конце 50-х. Но, как нам представляется, оно во многом не потеряло актуальности и в наши дни.