Часть I Нск

У меня была обычная жизнь. В 27 лет я имела кучу комплексов относительно своей внешности и характера - хотя все коллеги на работе говорили, что я красива и характер золотой, у меня не было не то что мужа, просто парня, что за мной ухаживал бы. Я была серой мышью дома, на улице, на работе. Я работала бухгалтером, нас было 5 человек в отделе, и в мои обязанности входил учет первички – я вбивала  весь день накладные, счет-фактуры, акты и т.п. с 8 утра до 17 вечера. Так было изо дня в день последние 4 года моей жизни.  В тот апрельский день я, как всегда, шла домой погруженная в свои мысли. Последние шесть месяцев меня даже стало угнетать моё одиночество, надоела рутина на работе. Я настолько уходила в свои мысли, что переставала замечать, что меня окружает, не видела и не слышала знакомых, что мне попадались на встречу. Но в тот день, точнее вечер, всё было по-другому. Я физически ощутила на себе взгляд, который «пробил» мои мысли. Взгляд был на редкость пристальный и тяжелый. Я повела головой, что б увидеть того, кто смог выбить меня из привычных мыслей. И, конечно, я сразу его увидела. Это был обычный мужчина в сером плаще, внешне ничем не примечательный, но его взгляд…. Он просто буравил меня, мне даже стало страшно, и я ускорила шаг, оставив его позади себя. Мой дом был длинным – несколько домов стояли рядом, и что б пройти к подъездам, надо было пройти через арку. Я всегда легко подходила к дому, даже радостно, но в тот день мои ноги вдруг налились свинцом, и было дикое желание пройти мимо и пойти дальше. Я пересилила себя и в итоге я здесь. Сейчас я вспоминаю тот вечер, но так и не могу понять, что тогда произошло. Я вошла в арку и сразу увидела его – того мужчину в сером плаще. Я не знаю, как он смог меня обогнать, дорога до дома была одна, а арок во двор было несколько. Почему он ждал меня именно в этой? А он именно ждал, причем минут 5 точно – такое тогда сложилось впечатление. Как он предугадал в какую арку я буду входить? Эти мысли и образы пролетели тогда в моей голове за доли секунды. Я сделала еще пару шагов по инерции и замерла. И время замерло вместе со мной. Как будто со стороны я смотрела, как он подходит ко мне. Я не могла ни двинуться, ни закричать. Его рука поднялась, он коснулся указательным пальцем мне между бровей – я моргнула и оказалась здесь в этой комнате. Может я была в отключке не одно мгновение, а дольше, но ощущение было, что меня перенесли мгновенно. Все стены комнаты были исписаны какими-то иероглифами, символами, знаками. Я сидела в центре комнаты. На всем полу была пиктограмма, и я была в её центре. Мои вещи все исчезли, а на меня был накинут какой-то балахон. Прямо напротив меня была дверь. По идее, первое, что я должна была сделать, это сбежать из этой комнаты, но я продолжала сидеть и у меня не было желания двигаться. А еще было какое-то спокойствие и чувство, что так и должно быть, что мое место вот здесь, в этой комнате.  Время растянулось – я сидела и думала о своем прошлом, о том, что настоящее меня больше устраивает, и что я впервые ощутила свою нужность – я была нужна здесь, в этой комнате. Из раздумий меня вывела открывающаяся дверь. В комнату вошел тот самый мужчина. На нем был примерно такой же балахон, но более богато украшен. В этот раз его взгляд не показался мне тяжелым, скорее наоборот добрым, хотя смотрел он на меня с тем же выражением, что и в тот апрельский вечер. Он мне улыбнулся и подошел. Рукой провел по моей щеке, слова его долетали до меня словно сквозь вату, как будто из далека: «До чего же ты прекрасна. Мне говорили, что врата прекрасны, но я сомневался, а теперь я вижу, что ни одни слова не смогут выразить твою красоту». Он отошел назад к двери и стал говорить на непонятном для меня языке, хотя смысл слов был понятен: он просил впустить его, дать знания. Его голос с каждым словом становился всё громче, и с каждым словом он приближался ко мне, хотя ноги его не двигались. С каждым его словом я поднималась сама, а когда он приблизился ко мне вплотную, я уже стояла на ногах. Затем он стал как бы входить в меня, сливаться со мной, словно наши клетки смешивались. У меня перед глазами всё засияло ярким светом. На меня накатило дикое чувство радости, счастья, любви, я пребывала в какой-то эйфории. И последнее, что я помню, за долю секунды до того, как мы слились полностью, - это его последние слово. И слово это – Шамбала!
Это было странное место – что-то вроде пещеры, стены и пол которой так же были изукрашены пиктограммами и символами, как и в той комнате. Я так же сидела в центре в том же балахоне, но было и отличие – здесь, в пещере, моё лицо овевал свежий легкий ветерок, а состояние было еще более умиротворенное. Мужчина ушел, а я осталась его дожидаться. Когда он вернулся, всё повторилось, как и в комнате, правда в этот раз он не подходил ко мне и не говорил слов, а сразу стал просить выпустить его всё на том же непонятном языке. Когда мы вернулись в комнату, он странно посмотрел на меня, затем закрыл глаза и издал такой вздох облегчения, как будто от него зависела судьба всего человечества, и он справился с этой миссией спасения людей. Его слова прозвучали тогда для меня загадкой, но я их запомнила – «Истинные врата… Я нашел их… истинные врата…».

 Прошло время, и у меня стала вырисовываться картинка того, где я оказалась и зачем. Видимо, я служила Вратами для прохода в Шамбалу. Через Врата мог проходить только один человек, и пока он не вернётся, Вратами воспользоваться было нельзя. Всего было 10 человек, кто мной пользовался – 8 мужчин и 2 женщины. Врата не должны различать проходящих через них, но я чувствовала отличия каждого, кто проходил через меня. Одна женщина мне нравилась больше – от нее исходила благодарность ко мне и я её чувствовала, вторая была ко мне равнодушна – я для неё была инструментом, как обычные ворота или дверь в чей-то дом. Из мужчин наибольший восторг вызывал, конечно, тот, что нашёл меня – я всегда ждала его. Остальные были мне положительно-нейтральны – кто-то в большей степени, кто-то в меньшей. Но был один, кого я боялась. От него просто веяло какой-то злой энергией. Когда он проходил в Шамбалу, я просто чувствовала, что этот мир разрывается на части, теряет что-то важное. Шамбала плакала, когда он приходил, и я плакала с ней вместе. Я часто представляла, как он просит войти, а я его не пускаю. Я просто видела, как искажается его лицо сначала непониманием того, что происходит, а потом яростью, злостью и, наконец, бессилием. Я часто представляла, как сама выбираю, кого пропустить в священный мир, а кого нет. Но это были мечты… до одного дня.
Тот, кто мне больше всего нравился из 10 жрецов, как я их для себя окрестила, изменил течение времени, изменил судьбу двух миров. Это произошло не сразу, а постепенно, и заложена основа была в один из обычных дней. Он вошел как обычно. Но я сразу почувствовала его непривычное волнение и нервозность, так ему не свойственные. Он плотно закрыл дверь, а затем достал из-под полы пузырь и тряпку и стёр одну из линий, длиной сантиметров 10. Я сразу почувствовала беспокойство еще при виде пузыря и тряпки, я хотела кричать, что бы он не стирал, и может я даже кричала, но он меня не слышал – меня вообще никто не слышал – Врата не разговаривают.

Вспомнила! Я вспомнила кто я! Я обычный бухгалтер, а не какие-то там врата в какую-то там Шамбалу. С меня как будто сорвали одеяло. Я осознала, что я в дурацкой изрисованной комнате, что на мне балахон, под которым ничего нет, что через меня каким-то образом «проходили» в некую Шамбалу. Это всё обрушилось в один миг. А передо мной стоял виновник. Я быстро, молча подошла к нему и со всей силы дала пощечину. Но этого явно было мало для моей злости – я размахнулась дать ему следующий удар, но он перехватил мою руку:
- Одного раза достаточно. – его взгляд мгновенно мня остудил. – Игорь.  – представился он и выжидательно посмотрел на меня.
- Инга. – представилась я неохотно. – Может объяснишься?
- Хорошо. Только рассказ будет продолжительным. – он сел у стены, вытянув ноги. Я пристроилась в двух метрах от него жутко нервничая, т.к. была без нижнего белья и в полупрозрачном балахоне. Я поджала ноги к груди, обхватив их руками и сердито уставилась на Игоря.
Игорь рассказал всё. На самом деле Вратами может стать почти любой, но цена слишком высока за переход в одну сторону – 10 лет жизни, точнее энергии и ресурсов организма. Обычно люди выдерживают 5, максимум 7 переходов, а затем умирают. Почему почти – потому что не все люди полны жизненной энергии. Часто встречались такие, которые даже 1 переход с трудом тянули, хотя лет было около 20. Со временем все ходоки (так себя сами называли те, кого я окрестила жрецами) научились «видеть» людей с высокой жизненной энергией. Я же оказалась совсем другой – истинными Вратами – я не теряла жизненную энергию, это во-первых, а во-вторых, мне не нужны были пиктограммы  - все они нужны для обычных людей. По словам же Игоря, я могла открывать проход к Шамбале в любое время когда и где захочу и без всяких пиктограмм. Но так же она блокировала мою человеческую часть и оставляла в действии лишь способность проводить людей в Шамбалу и обратно, т.е. она как бы отключала мое сознание. Шамбала – так назывался мир, в который проходили ходоки. Этот мир был гораздо развитие нашей планеты. Он опережал нас не то что на несколько столетий, а скорее на несколько стотысячелетий. Но по времени существования человечества, Шамбала гораздо более молодой мир – история цивилизации насчитывает чуть более полутора тысяч лет.  Каждый из ходоков проходил в Шамбалу со своими целями – кто-то шел за исцелением – собирал медицинские познания Шамбалы; кто-то за временем – в Шамбале время было не линейным, как у нас, а объемным и в один час можно было уместить несколько по объему; кто-то за научными знаниями в разных сферах – физика, химия, биология, генетика, математика; кто-то изучал человека – его возможности – энергетику, что такое мысли, чакры и т.п.  Ходоки общались с шамбалинцами и могли потом использовать только то, что запомнили, т.е. из мира уходили теоретические знания. Меня же интересовал только один ходок, о котором я и спросила. Его звали Иван, и он уносил из Шамбалы помимо знаний еще и оборудование – разработки, различные приборы, аппаратуру, а так же оружие. А еще он встроил в свое тело диктофон и записывал все беседы на диктофон. И Шамбала это чувствовала – знания полученные в голову как бы не учитывались, но то что была записано на любой информационный носитель создавало брешь в энергии мира, а еще более большие дыры возникали, когда из мира уносились предметы – физические вещи, даже вынос воды из Шамбалы оставлял энергетическую дыру в ткани мира. Как истинные Врата, я чувствовала эти удары по энергии.
В нашем мире узор был нарисован, в Шамбале - выбит в камне и нарушить его было нельзя – не смотря на слова Игоря, что я способна сама открывать врата, я не чувствовала в себе такой способности и не умела этого без узора. (Хотя если честно, мне очень хотелось  погулять по ближайшему городу, по лугам, посмотреть на шамбалинцев, и возможно даже пообщаться с ними – я так поняла, что раз я Врата, то языковых проблем у меня не возникнет). Вся надежда на прогулку по Шамбале растаяла как дым и лишь миражом иногда проносилась в моем сознании – нарушить узор, что б ко мне пришла осознанность значило остаться в Шамбале навсегда.
С того дня прошло еще время – как Врата я не чувствовала его течения, и лишь, когда Игорь нарушал узор его восприятие ко мне возвращалось. А нарушал он его часто. Он сказал, что хочет, что бы я научилась обходиться без узора на нашей стороне, но мало что помогало. Как только узор лишался хоть одного сантиметра любой из своих линий, моя способность проводить человека в Шамбалу исчезала. Да что там сантиметр, даже миллиметра было достаточно, что б заблокировать эту способность. Но видимо Игорь был не тем кто сдается, когда что-то не работает  - он нашел другой вариант. Он не прерывал рисунок линий, он просто делал эти линии тоньше. Линии были нарисованы обычной краской и одинаковой толщины – специальной кистью в 5 сантиметров, и когда Игорь стирал на маленьком участке сантиметров 10 длиной те же самые 1-2 миллиметра – я это чувствовала. Это было странно – 2-х миллиметров было не достаточно, что бы я была в осознанном состоянии, но как Врата я жутко пугалась даже такого мелкого нарушения. Это сложно объяснить, но я чувствовала весь узор и видела весь узор – и с боков и сзади. И абсолютно не имело значения, где линия была ‘уже положенных 5 сантиметров – я видела этот кусок – он как будто горел и светился весь, пульсировал и притягивал меня. Но из-за этого нарушалась и моя способность пропускать ходоков в Шамбалу – было ощущение, что плотность увеличилась – это как идти против ветра – вроде не заметно, но сопротивление есть. А когда Игорь стирал 1-2 сантиметра ощущение становилось уже очень осязаемым – как будто я двигалась сквозь воду. Но столь много он стирал только когда сам проходил и каждый раз возвращаясь, он восстанавливал линию, но не полностью, а опять таки на 1-2 миллиметра уже, что б видела и чувствовала только я. Иногда, примерно каждый третий свой проход,  он прерывал линию, что бы поговорить со мной, лишая себя возможности провести это время в Шамбале – у ходоков проход был по расписанию и ограничен по времени. Игорь говорил сколько времени прошло; делился впечатлениями о Шамбале и своих путешествиях. Иногда мы обсуждали других ходоков. Обычно Ивана. Он был единственный, не считая Игоря, о ком воспоминания были четкими и яркими, и которые я помнила в обоих состояниях. Рассказывал об успехах, что были у меня при нарушенных линиях - в осознанном состоянии я смутно помнила что происходит, пока я Врата. Игорь никогда не форсировал события, не делал сразу большую нагрузку на меня, сильно сужая линию – всё происходило постепенно. Но однажды эти планомерные тренировки были нарушены и нарушены Иваном. Будучи Вратами и различая ходоков я всегда стремилась к Игорю, старалась провести его быстрее, и, наоборот, затягивала проход для Ивана. И видимо Иван что-то заподозрил и принял контр меры.
В этот раз Игорь не должен был прерывать линию для общения – мы только в прошлый раз с ним разговаривали, но он видимо что-то почувствовал или заметил в моих глазах.

- Это ужасно!!! Ужасно и страшно!!! – я бегала по всей комнате не в состоянии успокоиться. – Я не знаю, что сделал Иван, но мне очень страшно!
Игорь резко подошел ко мне и, взяв за плечи, встряхнул. Я слегка успокоилась, но нервы были напряжены. Чувство страха и ужаса, что я испытывала будучи Вратами стало смутным, но меня всё равно била нервная дрожь.
- Что случилось? Что ты помнишь?
- Ни-че-го! Я не помню ничего, но мне очень страшно. Мне кажется, что Иван что-то замыслил и что-то такое сделал. Я не помню, что именно, но процесс запущен. Я просто физически чувствую, как мое время стремительно сокращается, что скоро меня не станет, я перестану существовать.
- Ну вряд ли он тебя убьет, так что успокойся, но вот… - Иван замолчал – по нему было видно, что ему пришла какая-то идея в голову, которая ему очень не понравилась.
- Что вот? Чего замолчал?!! Рассказывай! Это меня касается в первую очередь!
- Повторюсь, убить не убьет, но вот лишить тебя воли может.
- Это как??!!!
- Просто. Подчинит тебя себе, что ты будешь проводить только его.
- Не понимаю о чем ты?!! Объясни толком!! – чувствуя, что срываюсь опять на крик, я, уже осознанно снизив громкость голоса, добавила – Пожалуйста.
- Ты сейчас можешь вспомнить откуда чувство страха идет? Я не о том, что именно сделал Иван или не сделал. Это больше будет похоже как на открытую дверь, за которой тьма, или слегка приоткрытый шкаф – это чувство должно быть похоже на детское – когда чувствуешь чей-то взгляд и знаешь откуда. – Игорь выжидательно посмотрел на меня.
Я замерла, пытаясь вспомнить, откуда шел этот ужас. Неуверенно я показала на угол. Иван подошел и стал очень аккуратно стирать краску. Всё оказалось просто – под основным слоем был еще один – видимо красного цвета, т.к. тряпка, которой стирал краску Игорь стала розоветь. Увидев это, Игорь заметно напрягся, его брови сдвинулись, а в глазах появилась злость. Я раньше никогда его таким не видела. И я поняла, что если бы здесь сейчас появился Иван – он бы потом не вышел сам, его бы увезли на каталке скорой помощи. И хоть его агрессия была направлена на Ивана, мне стало как-то напряжно и дискомфортно.
- Твою ж мать… вот урод, что б он только брокколи на завтрак ел, ведро помоев ему в гроб… это ж надо, гондон он использованный, чебурек пережеванный… Он таки решил тебя подчинить. – Игорь так глянул на меня, что я невольно съежилась и мне опять стало страшно, но страшно за себя и почему-то захотелось закричать «Помоги».
Неожиданно Игорь подошел ко мне, положил руки на плечи и глядя в глаза сказал, что у нас нет времени, максимум  до новолуния, и потом Иван проведет ритуал подчинения.
В этом случае я полностью лишусь своего человеческого сознания. Меня, как личности, больше не станет. Я стану этаким овощем, похожим на людей в коме и жизнь моя будет целиком зависеть от Ивана – как он будет заботиться о моем теле, что б оно как можно дольше просуществовало, называть это жизнью язык просто не поворачивался. К счастью для меня в ближайшее новолуние ритуал вряд ли проведут – пиктограмма еще не завершена будет. Но как только Иван завершит пиктограмму – я уже не смогу уйти, а стирать её было нельзя – Иван сразу бы всё понял. К сожалению, мы не знали с какой скоростью Иван её рисовал. Но ясно было только одно – времени в обрез, что бы как-то предотвратить  этот замысел.
-Хм.. мне тут надо кое-что проверить. Топай на центр, мне пройти надо.
Я вернулась в центр пиктограммы. Смотря, как Игорь завершает узор, я думала о том, что может это мой последний месяц, когда я еще буду я – обычная женщина, почти 28 лет, которая когда-то работала в бухгалтерии на обработке первично документации. А потом.. потом я полностью об этом забуду и стану действительно вратами, инструментом, через который Иван будет проходить в Шамбалу.
Из этих мыслей меня выбил Игорь – он резко подошел ко мне, опять положил руки на плечи и глядя в глаза сказал : «Я  не позволю. Ты слышишь?, ни за что не позволю, что бы Иван тебя подчинил». Затем так же резко развернулся, вернулся к стертому куску и резким взмахом руки завершил пиктограмму. Моё сознание угасло, но чувство облегчения и надежды сохранилось в виде тепла внутри меня. И даже став Вратами, я его ощущала пропуская Игоря в Шамбалу, ощущала, когда ждала его в пещере, и даже когда он ушел из зала не оглядываясь, я всё равно чувствовала это тепло. И оно сохраняло меня, не позволяло страху захватить меня, давало сил сопротивляться Ивану, когда он приходил в свой срок. Время больше не имело значения. Но это тепло, оно несло странное чувство, которому я, как Врата, не могла дать определения. Оно дарило чувство ожидания чего-то большего, чего-то неизведанного  и оно манило и звало.

-Инь.. Инь… Ты слышишь меня, Инь?..
Так странно… Врата не слышат ничего кроме слов Шамбалы, но тогда откуда эти странные слова приходят ко мне?...
-Инь.. услышь меня… Инь… очнись… Инь… ДА ОЧНИСЬ УЖЕ!!!
Очнись? Я что, слышу? Кто я? И кто меня зовет?… Что за коматозное состояние?.. почему руки-ноги почти не слушаются, мысли вялые,  и почему я вообще не понимаю, что со мной происходит… куда меня ведут?... зачем?... ничего не понимаю… что происходит?..
-Инь… пошли… давай… держись за мою руку… Инь… нам надо уходить… Инь… или сейчас или ты навсегда останешься Вратами… Инь…
Инь? Меня так только дед мог себе позволить называть… но он умер.. давно…. тогда кто это такой, что называет меня этим именем?!! НИКОМУ НЕ ПОЗВОЛЕНО ТАК МЕНЯ НАЗЫВАТЬ!!!!
Последнюю фразу я прокричала и пришла в себя, на сколько это было возможно.
-О, очнулась всё же. Это хорошо, нам надо уходить. И очень быстро. Прости. Надо было раньше уходить, тогда сейчас тебе было бы проще. Я чуть не опоздал – до завершения пиктограммы остался 1 день. Но уже сейчас ты вся деревянная и ни черта не соображаешь, ведь так, Инь? – моё имя было произнесено тоном, который ясно давал понять – меня проверяют, на сколько я очнулась.
- Я в порядке. Я – Инга, ты – Игорь. Я вспомнила наш последний разговор. Мы ведь сбегаем? Да? – я посмотрела на Игоря. – Я с тобой. Только помоги мне – у меня еще руки-ноги плохо двигаются.. да ты и сам это чувствуешь. И голова всё же как при жутком похмелье – плохо соображаю.
- Не переживай, я всё продумал – успех обеспечен, почему и пришлось задержаться до последнего, но зато точно можно спокойно всё сделать.
Мы шли по коридору. Я раньше никогда не выходила за пределы комнаты, я даже не знаю как тогда оказалось в той комнате, ведь тогда было ощущение, что меня просто перенесли, телепортировали. Стены были фисташкового цвета, почти под потолком шла вязь темно зеленого цвета и ни одной двери, лишь лампы на потолке освещали наш путь. В конце коридора, а он был метров 200 длинной была деревянная дверь, а за ней оказался лифт. Как будто через вату до меня доносился голос Игоря – он объяснял как всё устроено.
Это был закрытый институт по изучению изотерических течений и параллельных миров. Всего в институте было 150 сотрудников и все сотрудники по очереди совмещали научную деятельность и деятельность по поддержанию жизнедеятельности института – готовили сами в столовой, наводили порядок в помещениях и тому подобное –всё по сменно. Сегодня было воскресенье – людей почти не было, а те кто пришел, сидели в своих кабинетах. В институте было 2 этажа над землей – выглядело это всё, как обычное офисное здание еще старых времен, но вот под землю институт простирался на 5 этажей, и 6-й этаж – это этаж с той комнатой, о нём знало всего 10 человек – только ходоки. Главным был Иван, но это главенство носило скорее формальный характер, потому как каждый из этих 10 был сам себе начальник и знал, что делать. Иван лишь группировал работу людей в одно целое и был человеком, который проводил общие собрания отдела. Но с другой стороны, Иван стоял у истоков создания этого института и у него был доступ к закрытой информации. Игорь же устроился в институт сразу после ВУЗа. Раз в 5 лет набирались новые сотрудники – организовывались среди выпускников тесты, по результатам которых выпускники и приглашались на работу в институт. Так что Игорю просто повезло, что когда он заканчивал ВУЗ, пришло время набора новых кадров. Тогда ему был 21 год. С приходом в институт жизнь изменилась, но Игорь ни о чем не жалел – его пленила Шамбала, да и вся деятельность института.
-Проходи, тут мой кабинет, я купил тебе одежду, переоденься. Брал на глаз, так что может с размером промахнулся. Я пока бульон разогрею, а то ты совсем бледная, тебе подкрепиться не мешает. Проходи во вторую комнату – там все в синем пакете на стуле.
Если первая комната была больше похожа на приемную, то вторая говорила уже о другом – кучи книг и тетрадей на стеллажах, столе, и даже на полу. Какие приборы и детали. Было видно, что это рабочий кабинет. Я сразу увидела синий пакет. В нем лежали нижнее бельё, спортивный костюм и тенниски. Как ни странно, но всё оказалось по размеру. То ли «глазок» у Игоря был наметанный, то ли не всё так просто было. И хотя было неловко от мысли, что ему пришлось выбирать для меня нижнее бельё и как он так с размером угадал, но я решила загнать эти мысли подальше в голову и не думать об этом. Сейчас же было главное не просто сбежать из здания, но еще и где-то укрыться. Я понимала, что скорее всего придется уехать в другой город, и мне было немного грустно, хотя по совести сказать, ничего такого важного и дорогого у меня здесь не было. Просто я привязалась к этому городу и мне нравилась работа, а точнее девчонки, с которыми я работала вместе.
А новый город давал мне возможность начать новую жизнь.
В итоге мои размышления оказались бессмысленными – в другой город уехать было нельзя – Игорю надо было кое-что еще доделать. Так что  3-4 месяца нам надо было оставаться в Нск. Я сидела на подоконнике, пила бульон и, щурясь от солнца, болтала ногами, как девчонка. Я ощущала тепло солнечных лучей и кайфовала – может моих осознанных дней было мало и всё время я провела в состоянии Врат, но мое тело точно знало, что на солнце я была оооочень давно. Снег уже сошел, листвы пока еще не было, но вся природа кричала о весне. Под окнами куда-то спешили люди, они пробегали мимо здания и даже не знали о том, что всего в 50 метрах под землёй есть проход ведущий в другой мир.
- Слушай внимательно, Инь. – как и всегда Игорь появился внезапно, -  Мы сюда зашли, когда камеры видеонаблюдения перезагружали, теперь следующая перезагрузка лишь через 12 часов. В течение этого времени тебе категорически запрещено не то что выходить, даже дверь приоткрывать. Захочешь в туалет – вот тебе банки, с крышками. Далее. Когда время будет 22:53 – выходишь из кабинета на право и идешь до упора – спускаешься по лестнице вниз на 1 этаж – внизу я буду тебя ждать. Всё поняла? Именно в 22:53, ни секундой раньше, ни минутой позже – у тебя ровно 1 минута проскочить коридор – на лестнице камер нет, но спускайся бегом – на улице камеры – нам так же надо успеть проскочить их, пока они перезагружаются… Ну, и это… - было заметно, что Игорь слегка смутился, но продолжил, - Использованные банки с собой возьми, по дороге выкинем. Хорошо?
- Да. Я поняла.
- И еще. У нас сервер общий и всё фиксирует, поэтому компьютером пользоваться запрещено. Но можешь читать всё что хочешь, приборы рекомендую не трогать, мало ли чего, – с этими словами Игорь развернулся и ушел.
Я осталась одна в комнате слегка обескураженная и с кружкой в руке. В такие моменты мне хотелось рвать и метать. Нет! Ну, как так можно!!  Игорь в своем репертуаре… внезапно появиться, озвучить пару фраз и уйти не глядя. Затем я посмотрела на кружку с бульоном – там осталось на дне, и я поняла, что банкой минимум 1 раз мне точно придется воспользоваться, а т.к. ждать 12 часов, то и не один раз. Т.к. делать было нечего, я стала рассматривать, что оказалось в моем хозяйстве на эти часы.
Начала я с приемной. Хоть мне было противно, но я прошлась по всем шкафам – в основном они были забиты книгами, тетрадями, чертежами и какими-то деталями и приборами. Но слава Богу нашелся 1 шкаф с тем, что я и искала – электрический чайник, чай, кофе, и всё что к ним полагается. Нашлось даже 2 тарелки – одна глубокая и мелкая, а к ним синтетическая лапша и каши быстрозавариваемые, и, о счастье, целая упаковка салфеток. С голоду я точно теперь не умру, но вот как скоротать время еще тот вопрос. Книги были в основном технические, тетради пестрели чертежами с пометками. Т.к. это было совсем не моё, я решила осмотреть всё ещё раз – вдруг чего просмотрела.
И второй круг прошел не зря – в одном из шкафу на самом дне под кипой чертежей я увидела папку – она вся была затертая, и довольно тяжелая. Потратив еще минут 15 на то, что бы сперва вытащить всё что на ней лежало и вернуть обратно, я была вознаграждена – в папке оказались рисунки, с датами, и разложены они были в хронологическом порядке, а было их сантиметров 10 толщиной. Я была счастлива. В основном это были пейзажи, животные и какие-то абстрактные фантазии на тему будущего или другой планеты, измерения. Рисунки были выполнены простым карандашом и с каждой новой датой было видно, как росло мастерство художника, как менялся его стиль. Был даже период в 1,5 года, когда вообще не было рисунков, а те, что были первыми после этого перерыва, были такими робкими и неуверенными, что было понятно – художник боялся опять начать рисовать. Мне даже стало любопытно что же произошло в его жизни – видимо любовь или что-то такое, т.к. перед перерывом было несколько робких портретных набросков. Где-то с 2004 года стали появляться рисунки с пейзажами при взгляде на которые почему-то я думала о Шамбале – что это в Шамбале все эти прекрасные долины, высокие горы, эти тихие улицы со странными фонарями-столбами и тенями людей в одеждах начала XIX века. Тени-девушки с тенями-зонтиками, тени-мужчины с тенями-тростями. Эти рисунки от других отличались гармоничностью и теплотой. Мне очень сильно захотелось увидеть своими глазами эти улицы, увидеть лица этих людей, услышать их голоса. А потом я очень сильно удивилась – опять начались робкие наброски портрета девушки. Они отличались от первых – дело не только в том, что девушка была другая, но еще и видно было, что штрихи карандаша были более уверенно нанесены. Чем ближе была дата рисунка к сегодняшнему дню, тем всё больше мне казалась, что я знаю эту девушку. Эти черты мне были знакомы (хотя на мой взгляд столь изящных черт не бывает в реальности). И огромные глаза, которые словно что-то скрывали в своей глубине. И то как волосы обрамляют лицо… Всё, абсолютно всё мне было знакомо. И всё-таки я оказалась тем жирафом. Только с последним рисунком, я поняла, что это мой портрет. Внезапно мне стало очень неловко, как будто я увидела то, что не должна была видеть. Я быстро все сложила обратно в тумбочку, но когда я укладывала чертежи на папку, у меня перед глазами стоял мой портрет – это была я, но в то же время и не я. Закрыв тумбочку, я наверное еще минут 15 думала о портрете. Неужели Игорь меня такой видит? Это ведь его рисунки… Это ведь его подпись стоит на каждом листе рядом с датой.  Неужели от меня исходит этот свет? Неужели в моих глазах столько тепла? Неужели это мои губы полны такой чувственности? Не знаю, как Игорь смог ТАК нарисовать, но портрет был словно живой – казалось еще немного и он оживет, губы еще чуть шире раздвинуться, а во взгляде появится то счастье, которое всегда появляется при виде детей, родителей и вообще самых любимых людей.
Что бы придти в себя мне даже пришлось сделать несколько кругов быстрым шагом вокруг стола. Постепенно моё состояние пришло в норму. Взглянув на часы, я поняла, что провела за просмотром более 6 часов и половина срока была пройдена. А еще я вдруг поняла, что жутко голодная. Я вернулась в приемную и провела детальную инспекцию стратегических запасов. И хоть сперва я думала, что синтетическую лапшу не буду есть, но поняла, что вряд ли меня насытит 4 90-граммовых пакетика с кашей. А еще я поняла, что я съем все – и всю кашу, и всю лапшу и даже все печенья и конфеты, что были. Но зато точно чай и кофе с сахаром все же останутся. Но да ладно.  Чем ближе был час Х, тем медленнее тянулось время. Последние 5 минут составили по моим ощущениям не менее часа. Как только на часах последняя цифра 2 сменилась на 3, я словно пуля выскочила в коридор и помчалась к лестнице. По инерции я б наверное вылетела во двор, но Игорь меня перехватил – моя скорость была такой, что он с трудом меня удержал. Но если честно, я даже удивилась – вот уж не думала, что в этом худощавом мужчине столько силы.
- Не гони лошадей. Нам тут минут 5 сидеть. Как время провела? Что делала?
- Я у тебя всё съела: и лапшу, и каши, и печеньки с конфетами. Полистала несколько книг, а так в основном смотрела на улицу. – Я решила не говорить о папке с рисунками.
- Хоть наелась? Ты считай на диете была. Живот теперь не болит с обжорства-то?
- Вроде нет, наоборот всё хорошо, и еще бы столько же съела. – Я улыбнулась Игорю. Нее, все-таки о том, что видела его рисунки в жизни не скажу – слишком он внимательно на меня смотрел, когда спрашивал о том, как время провела, с напряжением, видимо сам осознал, что могла его рисунки с портретом посмотреть. Надеюсь, он ничего у меня на лице не прочитал, что я что-то скрываю.
- Так, собралась? Пошли.
Мы вышли на улицу. Боже!!! Это было блаженство – воздух, прикосновение ветра к лицу. Я даже почти остановилась, впадая в релаксовое состояние, но Игорь резко дернул меня за талию:
- Пошли, еще надышишься.
Смирившись, я ускорилась, но ноздри мои жадно втягивали воздух, окна в кабинетах не открывались, видимо из-за безопасности, а кондиционер – это совсем не то, что свежий воздух.
- В машине ни до чего не дотрагивайся. Ни ручки, ни окна, ни что бы то ни было, даже до ремня безопасности.
Игорь постоянно смотрел на часы и то ускорялся, то замедлялся идя к выходу с территории института. В проемё ворот он резко остановился. Мы постояли в проеме где-то секунд 30, за это время не проехала ни одна машина, не прошел ни один человек. Держа меня за талию Игорь перевел через дорогу, и лишь на противоположной стороны, он меня выпустил. Не говоря ни слова, он молча подошел к машине и открыл дверь. Я неуклюже села в машину, положив пакет с банками на колени (я была рада, что проложила между ними балахон и они не звякали друг о друга). Игорь закрыл дверь с моей стороны и, обойдя, сел за руль. А потом моё сердце чуть не остановилось – он наклонился ко мне так близко, будто хотел поцеловать, а на самом деле всего лишь, что бы дотянуться до ремня безопасности. Пристигнув меня, он тронул с места и мы поехали. Моё сердце колотилось как бешенное и я была рада, что ехали мы молча. Я не была уверена, что мой голос звучал бы сейчас нормально.
За всю дорогу была ода остановка – Игорь въехал во двор и, молча забрав пакет, выкинул его в помойку. Вся дорога прошла в молчании. Мы въехали в очередной двор. Игорь отстегнул мне ремень, и, обойдя машину, открыл дверь. Протянув руку, он сказал:
- Второй подъезд, туда пока иди. Я вещи с багажника возьму и следом подойду.
Я шла, вдыхая воздух полной грудью. Он был прохладен и бодрил меня. Мне казалось, что я заново родилась, хотя оно наверное так и было. Если честно, я не совсем понимала, почему не смотря на то, что более 6 месяцев я была в качестве Врат, и соответственно, ничего не ела и почти не двигалась, тем не менее, сейчас иду нормально – мышцы не атрофированы, и вес нормальный, а не кожа с костями. Правда чувство голода было дикое. Надеюсь, у Игоря найдется что поесть и побольше и посытнее. Чувство счастья меня просто захлестывало, я не шла, я летела, и вообще хотелось танцевать так, что я не удержалась и сделала пару кругов вокруг себя, а потом что б не засмеяться, я протянула букву М, зажав кулачки. Сделав глубокий вздох, я поднялась на крыльцо, перепрыгивая через 2 ступени. Через минуту подошел Игорь и мы поднялись в квартиру. Это была двушка с раздельными комнатами. В одной была спальня, в другой зал. Игорь отправил меня в спальню:
-Я тут кой-чего купил. Если что не хватает, ты список составь, я докуплю. Пойду разогрею еды.
В сумке оказалась одежда и по мелочи из серии мыльно-брыльное, и даже прокладок 5 упаковок. Я так поняла, что пока я не смогу никуда выходить, а жить нам в Нск месяца три, он взял с запасом. Два полотенца, три комплекта нижнего белья, с которым он тоже не заморачивался – оно было такое как и на мне сейчас, пара футболок, штаны и несколько пар носок. Взяв сменную одежду я отправилась в душ.
Когда я вышла, еда уже стояла на столе на кухне. Я еле удержалась, что бы сразу не наброситься на неё, а дождалась пока и Игорь сядет за стол.
- Как так получается, что я полгода была вратами, не ела, не пила, не двигалась, а чувствую себя более-менее нормально. За исключением дикого жора? – с набитым ртом спросила я.
- Кушай, кушай. За чаем расскажу.
Я лишь смогла что-то промычать в ответ невразумительное, т.к. остановить руку с ложкой я не могла ни на секунду.  Наконец, я наелась. Пока я мыла тарелки, Игорь заварил чай.
- Пошли в зал, там комфортнее.
В зале действительно было комфортнее – диван, два кресла, и журнальный столик. Я оккупировала одно из кресел, забравшись в него с ногами.
- Дело в том, что ты истинные Врата. Как бы тебе объяснить… пока ты находилась в пиктограмме, ты как бы умирала – все твои процессы жизнедеятельности останавливались, даже клетки переставали делиться и все реакции прекращались. И по сути, ты оживала только тогда, когда я стирал пиктограмму. Я так прикинул – по времени это часов 12 наберется. Единственно что, организм в любом случае чувствовал эти перерывы, и когда я тебя пробуждал, твой метаболизм ускорялся. Отсюда и дикое чувство голода – нехватка микроэлементов. При этом все равно была некоторая заторможенность, поэтому ты ни разу не ощутила чувство голода сразу. Оно ведь приходило постепенно, ведь так?
- Ну, да.. И жажда. И ощущение, что я давно не купалась… в общем. Надеюсь этого не повториться больше. Ведь так?
- Не повториться. Даю слово.
- Это хорошо… Печеньки вкусные… очень… Спасибо.