Отец и дочь

В 1974 году в семье шофёра Михайлова Степана родилась дочь.  Родители девочки давно хотели ребёнка, но всё никак не получалось стать полноценной семьёй. Мать девочки Евгения перенесла друг за другом воспаление лёгких, а потом гепатит, поэтому врачи не советовали ей рожать. Слишком ослаблен был организм. Евгения же очень хотела ребёнка и поэтому решилась. До рождения дочери она работала на кондитерской фабрике,  с рождением Нины решила оставить работу, пока дочка не подрастёт. Отец не возражал, они оба боялись, как бы слабое здоровье матери не сказалось на здоровье дочки. Родители обожали малышку.

 Степан работал почти дома. Автобаза  находилась во дворе их пятиэтажки. У семьи в коммуналке была комната 18 метров. Её дали Степану на работе. Комната была светлая, рядом большой зелёный двор, куда можно было попасть, минуя общественный гараж. Там фактически и росла Ниночка. Сначала гуляя с мамой в коляске, а потом сама, бегая с подружками по саду.

 Рейсы Степану поручали обычно короткие, у него была небольшая грузовая машина, поэтому обедал он  дома, и после рабочего дня сразу же  был тоже дома. Отец обожал свою дочурку и каждую свободную минуту хотел быть с ней. Сколько игрушек он ей смастерил, сколько туфелек починил.  Жили Михайловы дружно, денег хватало. Единственные споры, возникавшие среди родителей: на кого похожа Ниночка? Каждый утверждал, что на него. Ниночка же была вроде сама по себе. Она была светленькая, как  Степан и курносенькая, как мама. Но яркого сходства не было ни с одним из родителей. Это-то и побуждало их к вечным спорам. Стёпа вырос в деревне, привык к простой пище и простой одежде, а Женя всегда была нетребовательная к бытовым условиям. Ссориться им было как бы не из-за чего. Наоборот, жили  весело, радовались успехам дочурки. Так прошли 7 лет. Нина пошла в школу. Отец специально для этого события купил дочке письменный стол. Стол поставили у окна, чтобы Ниночке было светло, когда она будет делать уроки. Из окна виден был зелёный двор, где они все вместе любили гулять по вечерам. К этому столу Степан приделал этажерку для книг и тетрадей дочери. Но Ниночка любила на ней рассаживать своих кукол,  а для школьных принадлежностей вполне ей хватало стола.

 Во Владимирской области у Степана жила мать и семья сестры Ларисы, куда на всё лето родители отправляли Нину, чтобы она сама подышала воздухом и помогла бабушке с огородом. Заодно бы и поела фруктов,  ягод с грядки.  У сестры Стёпы Ларисы, тоже росла девочка на два года старше Ниночки. Двоюродные сёстры дружили, всё время проводили вместе и на огороде у бабушки, и на речке и в лесу, когда шли по грибы. И Ниночка, и Алёна были девочки бойкие, весёлые. Любили бегать, гулять по лесу, собирать грибы и малину. Алёна немного верховодила, как старшая, но Нина не обижалась.

В 1984 году на семью Ларисы свалилась беда. Сначала утонул её муж, потом умерла мать. Ларисе после этих бед тяжело было жить в родительском доме. Продав дом матери, она  с дочерью приехала к брату в Москву. В одной комнате разместились теперь пять человек, из которых трое взрослых и две девочки, одной 12 лет другой 14 лет. К этому времени Евгения  уже несколько лет опять работала на кондитерской фабрике, а вот Лариса никак не могла себе найти работу в Москве. Дело в том, что она была по образованию агрономом, и в Москве ей работы не было. Надо было переучиваться на кого-то ещё. Но на кого? Да и возраст уже вроде бы не школьный.  Деньги, привезённые из деревни после продажи дома, стремительно кончались. Наконец, женщина нашла себе место уборщицы клеток в зоопарке. Теснота и коммуналка способствовали тому, что Михайловы и их родня - Соболевы стали часто ссорится. Девочки тоже не были уже так дружны , как раньше. Им не хватало места для учебников и нужных для школы книг, тетрадей. Стол был один, на другой  в комнате места не было, а уроки требовалось делать обеим сёстрам. К тому же Нина привыкла, что стол её личный, а Алёна привыкла, что она старшая и Нина должна ей уступать. А ещё на них теперь лежала обязанность убирать и  комнату, где они все теперь жили и дежурить по коммуналке, когда полагалось по очереди с соседями мыть и коридор, и кухню с туалетом. Каждая девочка старалась найти повод, чтобы этим занялась сестра. Если же не договорившись, никто из них не убирал места общественного пользования, начинался вселенский скандал соседей по коммунальному жилью, который естественно продолжался и в собственной семье. Раньше никто и никогда ни у Михайловых, ни у Соболевых не поднимал руку на детей. Сейчас же, устав от тесноты и неустроенности, матери позволяли себе за подобные провинности ударить дочерей, а сёстры время от времени дрались так, что их приходилось разнимать. Плохо было и то, что в доме не было ни ванной комнаты , ни душа. Мыться ходили в баню.  Лариса же приносила запахи из зоопарка, где убирала клетки. И хоть она там мылась в душе перед уходом домой, запахи , как бы сопровождали её. Ссоры из-за вони, связанной с этим, довели женщину до того, что она стала оставаться ночевать на работе. К сожалению, даже Алёна восприняла это с облегчением.

Беда не заставила себя долго ждать, мать подхватила крупозное воспаление лёгких, ночуя в холодных вольерах, и умерла в больнице, куда её привезли сотрудники зоопарка уже в плохом состоянии.

Алёна осталась сиротой. Было ей в то время 15 лет. Голубоглазая, тёмноволосая, она стала привлекательной девушкой, мечтавшей через два года поступить в театральный институт.  Со смертью матери приходилось думать  о поступлении в техникум или ПТУ. Не сидеть же на шее родственников ещё 7 лет, если считать студенческие годы. И тут как назло,  началась реорганизация автобазы, где работал Степан. Пришёл новый начальник автобазы и заявил, что столько шофёров ему не надо. Часть их он перевёл на обслуживание машин, то есть на работу механиков и авто слесарей. Стал работать слесарем и Степан. В зарплате он не пострадал, но по времени потерял много. Раньше, имея наряд на какой-то груз, шофёру требовалось получить и сдать  по нужному адресу этот груз. Рассчитав время, можно было и спокойно пообедать дома и вовремя придти после работы домой. К тому же водителей строго проверяли на употребление алкоголя, и можно было потерять работу за нетрезвое состояние. Теперь же Михайлов на весь рабочий день был привязан к машине, которая требовала починки. А так как он этим занимался не один, то и зависел от товарищей по общей работе. Даже обедал он не по собственному желанию, а как удобно было «артели», как они себя называли. Среди слесарей были любители выпить и в обед, и после работы. Пристрастился к пьянству и Степан. Ни жене, ни девочкам это, естественно не нравилось.  Хуже всего было то, что Степан совсем терял человеческий облик в пьяном состоянии. У него в это время обострялись желания, сексуальных  потребностей и ему было безразлично, кто перед ним: жена, дочь или племянница. А так как жена часто работала во вторую смену, то объектом его домогательств, становились сёстры. Им приходилось убегать из дома, дожидаясь,  возвращения матери с работы на улице,  потом всем уходить ночевать к знакомым. Дома стало возможно оставаться только , если милиция увозила буяна в вытрезвитель.  Степан же в пьяном виде становился сущим зверем и притом очень сильным. Однажды днём, когда девочки не ожидая его появления дома, делали уроки, он ввалился и тут же на пороге начал раздеваться. Сбросив на пол верхнюю одежду,  начал снимать рубаху, загородив сёстрам, путь в коридор, сел на пол, пытаясь стащить  сапоги, в которых работал на улице, одновременно, расстёгивая штаны. Девочки прижались к противоположной стене. Степану удалось стянуть сапог, который, изловчившись, он метнул в дочь. Сапог попал ей в лицо, из носа девочки потекла кровь. Безумно захохотав, Степан швырнул второй сапог в Алёну. Но не попал, разъярённым зверем кинулся пьяница к Алёне, схватил её за волосы и стал бить головой об пол до тех пор, пока девушка перестала сопротивляться, видимо, потеряв сознание. Как настоящий зверь, рвал он теперь на добыче одежду, собираясь над ней надругаться. Но сделать своё мерзкое дело  не успел, сильный удар  ножом повалил его замертво.

 Суд оправдал девочку, убившую своего отца.