Эрик-вампиреныш. Глава 13

В коридоре я сразу же перегородил Ральфу дорогу:

– Ты мне ничего не хочешь рассказать?

Парень резко остановился и посмотрел на меня сверху вниз:

– А что ты хочешь услышать?

– А ты не знаешь?

– Нет. – Ральф пристально смотрел мне в лицо.

Я сглотнул:

– Что это были за опыты? – тихо проговорил я. – Над вампирами?

Ни один мускул не дрогнул на лице парня.

– Надо понимать, – медленно начал он, – что ты считаешь меня садистом? Вроде Мергеле?

– Я такого не говорил, – буркнул я.

– Но подумал. – Ральф невесело усмехнулся. – Вот только опытов на вампирах я никогда не ставил.

– А как же... – начал было я, но Ральф перебил.

– Опыты были "с" вампирами, а не "на" них, – сказал он. – Вампиры мне ассистировали.

Я почувствовал некоторое замешательство.

– То есть ты хочешь сказать, что для твоей работы нужны ассистенты определенной расы?

– Угу. Видишь ли, ваш гипноз вызывает сильные возмущения некоторых видов магических полей. И эти возмущения, или же аберрации, меня очень интересуют как ученого.

В коридоре появилась ярко накрашенная эльфийка с двумя детьми.

– Но ведь такие опыты противозаконны! – я перешел на шепот. – Вампирский гипноз разрушает психику жертвы!

– Не сразу, – так же шепотом ответил Ральф. – Психика страдает лишь от длительного гипнотического воздействия. Помнится, был описан случай, когда подопытный сохранил разум даже после пятидесяти ментальных атак. Интересно правда?

В горле у меня пересохло.

– Значит ты все же ставил опыты на разумных? – с трудом выговорил я. – Это были люди? Добровольцы?

– Нет. – Ральф покосился на эльфийку. – Это были лягушки. И спешу тебя уверить, что никакого вреда гипноз им не причинил. Земноводные слишком глупы для этого.

Эльфийские дети уставились на наши шляпы. Девочка захихикала, а мальчик показал пальцем на свисающее до плеч зеленое перо. Накрашенная мамаша строго цыкнула на своих чад. Чтоб пропустить остроухое семейство на палубу мне пришлось буквально вжаться в стену перед Ральфом.

Маг проводил эльфов взглядом и снова посмотрел на меня:

– Что-то еще?

– Нет. То есть да, – я тряхнул головой. – Ты это серьезно? Про лягушек? Какой смысл их гипнотизировать?

Ральф с трудом подавил раздраженное рычание:

– Ну я же сказал, – подчеркнуто сдержанно ответил он, – для изучения аберраций магического поля. Это долго объяснять. Мы опоздаем.

Волшебник выразительно кивнул в след эльфам. Я неохотно посторонился. Ральф поправил съехавшую на глаза шляпу и целеустремленно зашагал к выходу.

– Ну хоть в двух словах расскажи, – взмолился я ему вслед. – Пожалуйста!

Маг приостановился. Однако через мгновение, так ничего и не сказав, снова ускорил шаг. Я поторопился за ним. 

Мы вышли на открытую, залитую солнцем палубу. Несмотря на обжигающий зной она была до отказа заполнена народом. Отовсюду доносились голоса, смех и музыка. Со вчерашнего дня здесь многое изменилось. У дальнего борта успела вырасти новая, увешанная флажками палатка-аттракцион. Из-за толпящихся перед ее узким входом мальчишек я так и не смог разобрать, что происходит внутри. Напротив палатки сверкали свежим лаком несколько дубовых ступ. Они были едва способны подняться на высоту более метра, и предназначались для катания детворы. Чуть дальше из тени полотняного навеса на прохожих свирепо рычала карликовая виверна в наморднике. Наряженный в костюм факира упырь на все лады зазывал пассажиров сфотографироваться рядом со столь диковинной зверушкой. По всему было видно, что дневных существ солнце не только не стесняло, но и радовало.

Чтоб не затеряться в пестрой толпе гуляющих, я поравнялся с Ральфом. Тот даже не посмотрел в мою сторону. Несколько метров мы шли молча. Наконец парень заговорил:

– Что ты знаешь об ариолоновой теории? – спросил он, не поворачивая головы.

Вопрос застал меня врасплох.

– Об ариолоновой теории? – осторожно переспросил я, затягивая время. – Ну, в теоретической метафизике ариолонами называют кванты магического поля. Их, вроде, открыли сравнительно недавно и еще толком не изучили.

Ральф согласно кивнул:

– Верно. Знаем мы о них и правда куда меньше, чем того хотелось бы. Что еще?

– Э... еще тип ариолонов определяет тип магии, – я чувствовал себя словно на уроке у преподобного Каца. – Разные ариолоны имеют разные свойства, но при этом считается, что все они лишь состояния чего-то еще более элементарного. Как лед и пар – состояния воды.

Я сделал глубокомысленную паузу. Мои познания в области квантовой метафизики исчерпывались с удручающей быстротой.

– Бывают альфа-ариолоны, – принялся перечислять я, в надежде хоть немного отсрочить свою капитуляцию на научном фронте, – бета, гамма...

Я замолчал. Ральф хмыкнул.

– А как же дельта? – насмешливо поинтересовался он. – Я думал, ты их назовешь первыми.

– Ну и дельта тоже, – я обреченно кивнул. – Все равно кроме названий мне о них ничего не известно.

 Ральф учтиво поклонился какой-то смуглой ведьме с белыми волосами.

– Из отрицательно заряженных дельта-ариолонов состоит магическое поле вампира, – любезно пояснил он.

– А что знаешь названия – это даже совсем неплохо! Иные и имея Мерлиновский диплом их не помнят. 

Я недоверчиво покосился на волшебника. Однако никакой издевки не почувствовал.

– Но если мы уже что-то знаем о магическом излучении, то может нам с тобой что-то известно и о его происхождении? – Ральф наконец удостоил меня взгляда. – Что является источником ариолоновых импульсов?

– В смысле? – я едва сдержался, чтоб по-плебейски не почесать затылок.

– Откуда магическая сила хоть у тех же вампиров?

Я пожал плечами:

– Из крови, конечно же. Это все знают. Без крови вампир мало чем отличается от контрамагуса.

– Ты так думаешь? – Мы свернули к знакомой механической лестнице. – А как же тогда ламиниты? Среди людей когда-то существовала такая занятная секта. Они верили, что если пить кровь и совершать определенные обряды, то можно превратиться в детей Ночи.

– Какая глупость, – презрительно фыркнул я.

– Глупость, – согласился Ральф. – Только ситуация от этого не проясняется. Почему дети Ночи могут применять магию крови, а другие нет?

Элементарный, даже по-детски наивный вопрос поставил меня в тупик.

– Потому, что вампир он есть вампир.

– И все? – парень выразительно поднял бровь.

– У каждой расы есть своя магия, которая больше никому не доступна.

– И почему же она не доступна?

– А почему снег белый? – не придумал я ничего умнее.

Ральф скучающе вздохнул.

– Снег белый потому, что отражает свет во всем видимом спектре, – монотонно отбарабанил он. – Что же до вампиров, то они имеют способности к магии крови в силу определенных свойств своей души. Магия исходит от души, а не от тела. Только душа определяет будущие колдовские способности и, как следствие, расу новорожденного. Сложись ситуация иначе – маги, вампиры, эльфы и все прочие уже давно бы ассимилировались.

Тихо гудящая лестница медленно несла нас вниз. Мы пропустили две палубы и сошли на третьей. Здесь народа было поменьше чем наверху и большинство присутствующих собралось у низкого стеклянного павильона. На одном из его широких стекол красовалась отпечатанная в типографии афиша – "Научно-популярная выставка человеческих технологий".

– Но ведь расы отличаются еще и анатомически, – без особой уверенности возразил я.

– Ну и что? – равнодушно переспросил Ральф. – Ты же сам из смешанной семьи. Разве твои мама с папой не гадали, кем ты вырастешь?

Я не нашелся что ответить. Ральф продолжал:

– Младенцы всех магических рас неотличимы друг от друга. Когда при рождении душа вселяется в тело, оно еще непригодно для волшебства. Из-за этого дети почти не колдуют, разве что так, по мелочи. Их магическая энергия полностью тратится на физиологические изменения в организме. Например, под влиянием магии у эльфов изменяется форма ушей, у гномов – пропорции туловища. Ну а у вампиров – характерно удлиняются клыки, появляется черный, с красноватым отливом, цвет глаз, темнеют волосы, светлеет кожа.

– А гипноз? – я никак не мог понять куда клонит Ральф. – При чем тут гипноз?

– При том, что у него тоже магическая природа. Любая магия это несущее информацию ариолонове излучение. Соответственно, как любое излучение, оно взаимодействует с материальной средой. Где-то поглощается, где-то отражается, где-то рассеивается. Скажи, что будет даже с самым мощным боевым пульсаром, если он не попадет в цель?

– Погаснет? – я не то спрашивал, не то утверждал.

– Именно. – Ральф замедлил шаг, уступая дорогу пыхтящему под тяжестью сундука носильщику-троллю. – И гаснуть он начнет еще до того, как вылетит из артефакта. Первое сопротивление, которое встречает магия – это тело самого волшебника. А если вместо Истинной магии гипноз, то...

Парень выжидающе умолк.

– ... тело вампира, – закончил я. – Мы сами гасим свою магию.

Ральф бросил на меня победный взгляд:

– Не только гасим! Магический импульс меняется качественно. Он искажается. И раз наши тела уникальны – порождаемые ими искажения ариолоновых потоков так же неповторимы. Какой вывод из этого мы можем сделать?

Я беспомощно развел руками – не то что делать выводы, даже до конца понять все эти метафизические явления у меня не получалось. Однако Ральф ответа и не ждал:

– Вывод такой, что по отпечатку на магическом поле жертвы можно найти нападавшего на нее вампира. Точно так можно найти и эльфа, который лечил. По следу от заклятья нетрудно вычислить мага. По амулету – создавшего его гнома. Это как рисунок папиллярных линий. Я назвал такое явление диффузной аберрацией разновекторных ариолоновых потоков.

Глаза парня увлеченно сверкнули.

– Что? – перебил я. – Ты назвал?!

Маг запнулся на полуслове.

– То есть, ты хочешь сказать... – изумленно начал я.

– Ну да! – Парень расплылся в самодовольной улыбке. – Именно это! И не надо на меня так смотреть!

Впереди взвизгнула женщина. Мы как по команде повернули головы на звук.

Около павильона смазливая ведьмочка в красном платье, размахивала веером и на одной ноге скакала к одетому в мундир мужчине. Тот бросился ей на помощь. Недавно прошедший мимо нас носильщик неловко вертелся на одном месте и громко извинялся. Сундук в его руках угрожающе раскачивался. Тролль попытался его перехватить, однако не рассчитал движения. Мощный удар локтем пришелся прямо по затылку чернобородого гнома. Потерявший равновесие бородач с разгону боднул в живот привлеченного шумом оборотня. Оборотень утробно рыкнул. Гном дернулся в противоположную сторону, оттоптав при этом обладательнице веера вторую ногу. Тишине и спокойствию это не посодействовало. Мужчина в мундире активировал тревожную кнопку на своем браслете. Послышалась заливистая трель полицейского свистка.

Ральф остановился. Я последовал его примеру. К месту происшествия уже пробирались двое сотрудников службы безопасности корабля. Ральф невнимательно понаблюдал, как охрана пытается успокоить потерпевших и уже без малейшего намека на самолюбование, абсолютно серьезно произнес:

– На самом деле я не сделал ничего такого особенного. Если чьи-то открытия и достойны восхищения, так это Эльфштейна. Без его уравнений мне бы никогда не догадаться, что ариолоны нестабильны. И тем более не просчитать их аберрации.

– Что? – Я всем корпусом развернулся к магу. – И это называется ничего особенного? Да ты сам понимаешь, что говоришь? Благодаря тебе раскроют громадное количество преступлений, найдут тысячи злоумышленников, а из тюрем выпустят множество невиновных! Твоему открытию нет цены!

У меня перехватило дух. Ральф скорчил насмешливую гримасу.

– Но ведь правда! – воскликнул я. – За такое и Гномелевскую премию не жалко!

Парень рассмеялся:

– Как лихо ты Гномелями разбрасываешься. Смотри, захвалишь. – Ральф старался перевести разговор в шутку, однако было видно, что мое искреннее восхищение ему польстило. – К сожалению, мне еще очень далеко до того, чтоб кого-то ловить. Даже в лабораторных условиях это не всегда удается. А ведь жизнь не так благоприятна, как эксперимент.

– Кстати, об этих твоих экспериментах ты мне так и не рассказал, – напомнил я. – В чем они заключались?

Ральф пожал плечами:

– Да рассказывать особо нечего. Я поймал четырех лягушек, посадил их в четыре коробки, а потом попросил четырех специально нанятых вампиров их загипнотизировать. Кому какая лягушка досталась я не знал. Определить это и было моей задачей.

– И ты с ней справился?

Ральф потыкал носком туфля отполированную заклепку на полу:

– Как тебе сказать... Если воздействие осуществлялось с расстояния менее тридцати сантиметров и после его прекращения прошло менее тридцати минут, то нужного вампира я находил в девяносто семи процентах случаев. Проблема же в том, что в реальности вампир атакует с гораздо большего расстояния: сопротивление воздуха при этом затирает индивидуальные черты магического импульса. Плюс время – тридцать минут очень короткий срок. Уже через час аура жертвы начинает приходить в норму.

Ральф грустно вздохнул и замолчал. Я пытался переварить услышанное.

За это время охранникам перед павильоном удалось загасить назревающий скандал. Ведьма в красном куда-то уковыляла под руку с мужчиной в мундире. Гном принялся о чем-то оживленно спорить с одним из охранников. Оборотень немного отошел в сторонку и уже с безопасного расстояния наблюдал за происходящим. Носильщик с сундуком как сквозь землю провалился. Собравшийся было кружок зевак начал рассасываться.

Мы с Ральфом неторопливо двинулись ко входу на выставку.

– Прости меня, – тихо сказал я.

– За что?

– За все, – я насупился. – Напридумывал тут неизвестно чего о твоей работе. И вообще вел себя как мальчишка. 

Ральф почти незаметно усмехнулся.

– И шляпу эту тоже сними, – добавил я. – Тебе совсем не обязательно ради меня выставлять себя на посмешище.

– Какое еще такое посмешище? – вкрадчиво поинтересовался волшебник. – Ты видел, чтоб кто-то смеялся? Кроме тех детей?

Я отрицательно мотнул головой. Никому из окружающих до нас не было никакого дела.

Ральф удовлетворенно кивнул:

 – Вот и прекрасно. Идем!

Парень высокомерно вскинул голову, расправил плечи и гордо зашагал впереди. С его ростом и осанкой это выглядело впечатляюще. Я поймал себя на мысли, что пройдись он вот так по улицам Мэйрлстона – сомбреро с пером уже на следующий день стало бы объектом подражания местных модников. Прав был преподобный Кац – реклама и прям творит чудеса.

Мы подошли к павильону. Обе  створки его широких дверей были настежь распахнуты. Скучающие пассажиры неспешно прохаживались туда и обратно, то и дело бросая любопытные взгляды на отгороженный красной тесьмой боковой коридор. Там в сияющих витринах покоились многочисленные экспонаты – странные предметы непонятной формы и неизвестного предназначения. Некоторые, особенно крупные, даже не прикрывались стеклянными колпаками. Около красной тесьмы почти по-военному вытянулся в струнку тролль в костюме стюарда.

Напротив коридора находился небольшой конференц-зал. Проход туда загораживал еще один тролль в такой же униформе. В руках он держал тощую стопочку желтых бумажек.

– Не угодно ли билетик на лекцию? Кто желает билетик? – невнятно бормотал служащий гнусавым голосом. – Билетик... билетик...   

Я шагнул к нему.

– Ты куда? – окликнул меня Ральф.

– За билетом, конечно же.

Вертлявая ведьма с огромным декольте воспользовалась нашей заминкой и буквально ввинтилась в пространство между троллем и мной.

– Не нужен тебе билет, – Ральф небрежно похлопал себя по карману, – я что, просто так штормовую машину давал?

Маг хитро прищурился.   Я усмехнулся ему в ответ.

Рядом с нами возник улыбающийся лысый старикашка в лакейской ливрее и белых перчатках:

– Господа позволят взять их шляпы? – сладко пропел он.

Ральф торжественно, словно оказывая честь, вручил ему сомбреро. Старик подобострастно поклонился и развернулся ко мне. К своему огромному облегчению, я наконец тоже избавился от головного убора.

Тролль-билетер внимательно осмотрел предъявленное Ральфом приглашение от де Брайта:

– Семнадцатое и восемнадцатое место, господа, – наконец прогудел он. –  Приятного вам вечера!

Дверь гостеприимно отворилась.

Мы вошли в ярко освещенный конференц-зал. Своим интерьером он напоминал нечто среднее между читальным залом Королевской Академической библиотеки и оперным театром. Это было широкое четырехугольное помещение с невысокой сценой-помостом с одной стороны и местами для публики с другой. Обитые красным бархатом зрительские кресла размещались парами, в виде разделенного на три сектора полукруга. Перед каждой парой стоял резной столик из золоченого дерева – достаточно высокий, чтоб под ним можно было спрятать ноги, но слишком низкий, чтоб с удобством вести записи. Проходы застилали красные ковровые дорожки с растительным орнаментом. Окна и стены наглухо закрывались тяжелыми бордовыми шторами с таким же, как на дорожках рисунком, золотистыми каемками и кисточками на завязях. Свет лился из хрустальных свечей трех позолоченных люстр. На помост помимо этого было направлено еще и два мощных колдорисцентных прожектора. Взятая у Ральфа штормовая машина нарядно сияла в их лучах, как именинник на празднике. Ближе к краю сцены разместилась резная, похожая на дирижерский пульт, трибуна.

Зал быстро заполнялся зрителями.

– Нам туда, – сказал Ральф и указал глазами на пустующий стол во втором ряду. – Как раз возле того болтливого эльфа-пасечника.

Я приостановился и во все глаза уставился на нашего будущего соседа. Эльф сидел в одиночестве и внимательно изучал информационную брошюрку. Всем своим видом он производил впечатление скорее замкнутого, чем общительного существа. Искать же признаки страсти к пчеловодству я даже не пытался.

Ральф тоже остановился и вопросительно посмотрел на меня через плечо.

– Как ты узнал? – растерянно проговорил я. – Про эльфа? Неужели у него все это на лбу написано?

Парень хохотнул:

– Нет.

– Тогда как?!

– Никак! – Ральф развернулся на каблуках. – Мы с ним познакомились в очереди на таможне.

Такое объяснение из-за своей неожиданности произвело на меня не меньшее впечатление, чем самая изощренная дедукция. Маг широко улыбался:

– Чайка в рот влетит, на клыки напорется, – беззлобно поддел он меня. – Бедная птичка!

Я хищно щелкнул зубами. Придумать в ответ что-то достойное у меня не получилось.

Между тем улыбка на лице Ральфа исчезла. Парень смотрел куда-то мимо меня с выражением уже знакомой ледяной вежливости. Я перехватил его взгляд.

Ото входа в нашу сторону мчался сам виновник предстоящего мероприятия. Сейчас профессор де Брайт выглядел еще более взъерошенным, чем во время нашей прошлой встречи. Полы лабораторного халата развевались за его спиной, а разорванные в клочья хирургические перчатки неизвестно как удерживались на пальцах. Столкнувшись со мной лицом к лицу, он круто затормозил. Сзади на него наскочил рыжий, еще не старый маг в невыразительном сером костюме и с еще более невыразительным галстуком.

– Ага! – на весь зал воскликнул де Брайт, игнорируя ворчание рыжего. – Чудесно!

Две ведьмы за ближайшим столиком прервали разговор и синхронно уставились на этолога.

– Вот вы-то мне и нужны, коллега ван Лессинг!

Ведьмы так же синхронно перевели взгляд с профессора на нас с Ральфом.

– Вы ведь ассистент сыскного мага, не так ли? – де Брайт наконец догадался убавить звук.

Ральф с достоинством склонил голову.

– Господи-и-ин профессор... – страдальчески затянул за спиной этолога рыжий маг.

– Молчите Гравс! – раздраженно отмахнулся тот. – Лучше молчите!

Ральф аккуратно сложил пригласительную записку вдвое и вопросительно посмотрел на ученого:

– Что-то случилось, господин профессор? Вам нужна помощь?

– Да!

– Нет! – одновременно с профессором выкрикнул рыжий. Де Брайт послал ему испепеляющий взгляд через плечо и упрямо задрал подбородок.

– Мне нужен сыскной маг! – с расстановками произнес ученый. – Где сейчас коллега Дерен? Он где-то рядом?

– Боюсь что нет, – Ральф скользнул взглядом по рваным перчаткам этолога. – Я не видел господина профессора от самого утра.

– Вот как? – де Брайт сдвинул брови. – То есть на мою лекцию он не придет? Или придет?

Ральф развел руками:

– К сожалению планы господина Дерена мне не известны.

Гравса это почему-то обрадовало:

– Господин профессор, – оживился он, – я же говорил, что посторонние нам не нужны. Как официальный представитель владельцев корабля, могу вас уверить, что мы во всем разберемся наилучшим образом.

Де Брайт, кажется, начал колебаться.

– Но коллега Дерен... – пробормотал он, – вот если бы мне... то есть ему... то есть... ну...

Не подобрав нужного слова он покрутил кистью и умоляюще посмотрел на Ральфа. Тот деликатно кашлянул:

– Может быть я смогу вам помочь?

Де Брайт нервно облизал губы:

– Вы?

– Господин профессор, – предостерегающе зашелестел Гравс.

– Ох, дорогой коллега, – к этологу снова начала возвращаться уверенность, – если вас это не затруднит, то вы меня весьма обяжете!

– Господин профессор! – Гравс позволил себе почти открытое раздражение.

Ученый вспылил:

– Да замолчите вы наконец!

Две ведьмы за столиком прикрыли лица веерами и зашушукались. Кроме них на нас теперь смотрел еще и седой колдун в расшитой золотом парадной мантии, болтливый эльф-пчеловод и очень толстый гном со значком академика Академии магических наук на отвороте пиджака. Де Брайта от такого повышенного внимания передернуло.

Профессор почти оттолкнул меня в сторону и взял Ральфа за локоть:

– Не здесь, дорогой коллега, – пробормотал он, – пожалуйста, не здесь. Пройдемте!

Маги поспешно направились к неприметному служебному входу за сценой. Ральф извернулся и попутно сунул пригласительную мне в ладонь. Почти секунду я в замешательстве смотрел на бумажку. Наконец спрятал ее в карман и поторопился за волшебниками. Интересного там должно было быть гораздо больше, чем в зале.

***
– На этом корабле делается Моргана знает что, – бранился де Брайт по дороге. Мое присутствие никто из троих словно и не заметил. – Сначала мне разбили грозовой сосуд...

– Это было еще в Данарском порту, – обиженно вставил Гравс.

– ...потом потеряли сундук с экспонатами...

– Тоже в Данарсе!

– ...но вот это уже переходит все границы! – негодующий этолог кое-как справился с дверной ручкой и, пропуская нас перед собой, посторонился. – Они просто издеваются!

Мы вошли в тесное служебное помещение. Окон здесь не было и комнату освещал одинокий колдорисцентный фонарь под потолком. Вдоль стен беспорядочно громоздились какие-то коробки, листы фанеры и прикрытые черной тканью треножники для прожекторов. В центре комнаты стояла пара дорожных сундуков над которыми возвышался печального вида тролль. При нашем появлении тролль выпрямился и я узнал в нем того самого недотепистого носильщика. 

– Вот! – де Брайт торжествующе ткнул пальцем ему куда-то в колени. – Полюбуйтесь! Потерять один сундук им уже мало! Теперь исчез другой!

– Господи-и-ин профессор, – в который раз за сегодня взвыл рыжий.

– Да не брал я ваш сундук, – в тон ему запричитал тролль, – не брал!

– Издевательство, форменное издевательство! – бушевал ученый.

– ...не мог пропасть ваш сундук, – Гравс сотрясал растопыренными пальцами. – Только не на "Парацельсе", у нас серьезная фирма...

Тролль почти плакал.

– Вы считаете меня идиотом? – профессор топнул ногой. – Нет, скажите, Гравс, считаете?..

– Господи-и-ин профессор!

Шум от этих троих нарастал. Едва дверь в комнатку закрылась, как Гравс и де Брайт перестали себя сдерживать. Маги кричали друг на друга как базарные торговки. Тролль жалобно подвывал. В крохотном помещении их голоса сливались и неприятно били по ушам. Ральф звонко хлопнул в ладоши:

– Господа, господа! – еле перекричал он спорящих. Вся троица умолкла. – Господа, не говорите все вместе! Кто-нибудь может объяснить мне ситуацию?

Господа переглянулись. Едва установившаяся тишина снова взорвалась громкими возгласами. Хлопки Ральфа, как и призывы успокоиться эффекта не возымели. Нестройный гвалт только усиливался. Я прикрыл уши ладонями. Парень обреченно вздохнул и щелкнул пальцами. Колдорисцентный фонарь под потолком погас. Все умолкли на полуслове.

– Что такое? – наконец хрипло спросил тролль. – Где свет?

Гравс чертыхнулся себе под нос. Де Брайт немного поворчал и сотворил несколько синих пульсаров с лесной орех величиной.

– Господин профессор, – таким тоном, будто ничего не произошло, обратился к ученому Ральф, –объясните мне, пожалуйста, что случилось.

Парень плавно взмахнул рукой и погасший фонарь снова загорелся ярким, ровным светом. Синие пульсары рассыпались тысячей холодных искр.

– У меня пропал сундук, – по слогам, как для недоразвитого ребенка, ответил профессор. – Я заказал для своих путешествий три одинаковых дорожных сундука. Несколько лет они мне служили верой и правдой, пока вот такие добрые граждане, – де Брайт ткнул пальцем в грудь Гравсу, – не умудрились один потерять при посадке в Данарсе. 

Указанный добрый гражданин закатил глаза.

– А сегодня выяснилось, – все больше распаляясь продолжал ученый, – что потерян еще один! Перед самой лекцией! И мало того – господин Гравс отказывается его искать! Как вам это нравится?!

Де Брайт сложил руки на груди. Тролль шмыгнул носом.

Мы с Ральфом переглянулись.

– Простите, господин профессор, – наконец заговорил молодой маг, – кажется, я вас не совсем понимаю. Сколько всего было сундуков?

– Три! – прорычал этолог в ответ.

– И один потеряли в Данарсе?

– Потеряли!

– Второй исчез сегодня?

– Исчез! Но тот, который потеряли раньше – нашелся! – Палец в рваной хирургической перчатке ткнул троллю под ноги.

 Тролль забулькал нечто невразумительное. Гравс фыркнул. Я не удержался и таки почесал затылок.

– Так, – протянул Ральф. В руках у него появилась маленькая записная книжечка в кожаном переплете и коротенький серебряный карандашик. – Кто и где нашел пропавший сундук? – деловито спросил волшебник.   

– Не я! – запричитал носильщик, – Я ничего не видел и не трогал! Я просто принес то, что было в трюме. Господин Гравс, скажите им!

Рыжий скривился.

– Ну господин Гравс!

– Да не видел он ничего, не видел, – как от назойливой мухи отмахнулся от тролля агент. – И видеть не мог.

Ральф выразительно выгнул бровь.

– Господин профессор скорее всего просто перепутал сундуки, – скрыть раздражение Гравсу не удавалось. – Ничего сегодня не терялось и не находилось!

– Вот как? – зашипел де Брайт. – Вы хотите сказать, что я не знаю свой собственный багаж?

– Я хочу сказать, что вы переутомились, – рыжий с явным трудом удерживался от грубости. – Все эти лекции, поездки, научная работа. Да вы сами себя послушайте!

Де Брайт скрипнул зубами. Тролль принялся мять полы своего форменного пиджака.

Ральф внимательно наблюдал за обоими спорщиками. Я наблюдал за Ральфом.

– Господин профессор, а что было в пропавшем сундуке? – после короткой паузы спросил молодой маг. – В том, который исчез еще в Данарсе? Если я правильно понял, в них вы перевозите экспонаты для своей выставки?

– Да, коллега! – голос де Брайта звучал все еще резковато. – В том сундуке, который нашелся, было около сорока наименований человеческих предметов.

– Было? – уточнил парень.

– И было, и есть!

– И все они весьма ценные?

– Разумеется! Общая стоимость экспонатов около трехсот семидесяти тысяч.   

Ральф присвистнул. Де Брайт поморщился:

– Да разве в деньгах дело? – укоризненно покачал он головой. – Главная ценность коллекции –научная значимость! Такие предметы официально к нам не ввозятся. Да и купить их непросто – разве что полулегально, на черном рынке.

– Понимаю. – Ральф что-то подчеркнул в записной книжке. – Предметы ценные и из найденного сундука ни один из них не пропал, верно?

– Верно, – подтвердил профессор. – Все на месте.

– Вы в этом уверены?

– Абсолютно!

Ральф кивнул. Карандаш проворно носился по синеватой бумаге, издавая крайне интригующее шуршание. Я с любопытством скосил глаза на страничку. Ральф, казалось, ничего не заметил. Он сосредоточенно делал свои заметки, покрывая крохотный листок неразборчивыми стенографическими знаками. Я затаил дыхание. Маг дописал абзац. Вдруг он резко убрал закрывающую часть текста руку и развернул блокнот ко мне. Я отпрянул.

Очень надеюсь, что мои вспыхнувшие от смущения уши не привлекли ничьего внимания.

– Господин профессор, а что было во втором сундуке? – Ральф как бы невзначай снова повернул блокнотик к себе. – Полагаю, что-то не менее дорогое?

Де Брайт скривился:

– Если вы о деньгах, то нет. Из коллекции там были только фен и калькулятор...

– Что, простите?

– Счетная машина и сушилка для волос, – нетерпеливо пояснил профессор. – Они стоят не более двух тысяч. От силы трех.

Гравс со свистом втянул воздух.

–  Три тысячи против трехсот...– процедил он себе под нос. – И вы еще скандалите!

– Да, скандалю! – рявкнул профессор. – Стоимость пропажи не оправдывает вашу халатность! В том сундуке были книги и материалы для моей монографии. Коллега ван Лессинг, – умоляюще продолжал де Брайт, – я восемь лет собирал данные о брачных играх вислобрюхих драконов. Вы же понимаете, что это гораздо ценнее любых денег – возьмитесь за мое дело! Найдите сундук, прошу!

Профессор выглядел таким несчастным, что у меня в душе шевельнулось желание сделать ему хоть что-то приятное.

Ральф не ответил.

– Господин Гравс, – обратился он к рыжему, – вы говорите, что сундук все еще где-то в порту? Почему вы в этом так уверены? Неужели на таком большом лайнере, как "Парацельс" никогда ничего не теряли?

– О Мерлин, – рыжий страдальчески закатил глаза. – Ну разумеется теряли! Я признаю, работа наших служащих не идеальна. В случае чего – мы все готовы нести полную персональную ответственность. Но вы сами посудите – сначала исчез один сундук, потом он нашелся, но исчез второй, и все это у одного и того же пассажира. Не слишком ли много совпадений?

– А еще мне разбили грозовой сосуд, – сварливо добавил профессор.

– Тем более! – Гравс щелкнул пальцами. – В это кто-то поверит?

Профессор пожевал губами.

– Значит это было не совпадение, – наконец выдал он. – Получается, что мой сундук украли!

Ответом ему стал нестройный вой:

– Я не воровал, не воровал, – испуганно повторял тролль-носильщик.

– Это немыслимо! – оскорбленно надувал щеки рыжий. – Да за кого вы нас держите?

– На этом корабле я уже ничему не удивлюсь! – по-вампирьи скалил зубы профессор.

– Бред! – Гравс яростно сжал кулаки. – Никто всерьез не рассматривает подобные глупости!

В поисках поддержки маг посмотрел на Ральфа.

– Хм. – Парень провел обратным концом карандаша по губам. – Если это и кража, то кража очень странная.

Гравс просиял:

– Вот видите!

– Но почему? – профессор не сдавался. – Мое предположение объясняет все странности.

– Сударь, опомнитесь, – рыжий застонал. – Ничего оно не объясняет! Мы в открытом море, а багаж под такой охраной, что и иные банки позавидуют. Ценности на месте. Зачем кому-то воровать материалы о каких-то там толстобрюхих драконах?

– Вислобрюхих! – как упомянутый ящер зашипел этолог. – Драконы называются вислобрюхими!

– Пусть и так, – милостиво согласился агент. – Все равно вору они ни к чему.

Ральф присел на корточки перед сундуками и принялся тщательно осматривать прикрепленные к ручкам багажные бирочки.

Я не стерпел и тоже вставил реплику:

– А что если вора интересовали не драконы? – версия с банальной утерей багажа мне казалась слишком прозаичной. – Что если злоумышленнику нужно было что-то конкретное, и в первом сундуке этого чего-то не оказалось?

Гравс издевательски ухмыльнулся:

– Тогда почему ваш вор просто не украл второй сундук? Я бы на его месте выкинул все ненужное за борт и взял бы то, что надо!

Агент вызывающе уставился на меня.

– А я бы не выбрасывал! – я тоже посмотрел мужчине в глаза. Тот торопливо отвернулся. – Может вор надеялся незаметно подменить сундуки. Чтоб не привлекать внимание.

Ральф возился с бирками. Де Брайт поглядывал на меня с явным сочувствием.

Я приободрился:

– Очевидно, что целью были не экспонаты. Вряд ли это были и драконы. Но тогда что? Господин профессор, может у вас там были редкие книги? Или какие-нибудь артефакты?

Ученый с видимой неохотой отрицательно покачал головой:

– Боюсь что нет, – вздохнул он. – Артефактов не было, а книги самые обыкновенные – в любой лавке таких полно.

– Сундук потеряли в порту, тут и говорить нечего, – Гравс сложил руки на груди.

Я с надеждой посмотрел на Ральфа. Тот наконец рассмотрел все, что хотел и выпрямился.

– Мы должны разрабатывать разные версии, – осторожно проговорил он. – Перед тем, как думать о краже, давайте попытаемся довести версию господина Гравса до логического завершения.

Гравс одобрительно крякнул и согласно закивал головой. Нам с де Брайтом ничего не оставалось, как тоже согласиться.

– Допустим, – после паузы заговорил Ральф, – что вещи действительно потеряли в порту. Но в таком случае должен был быть составлен список утерянных предметов, верно? Где он, господа? По нему мы легко определим, какой из сундуков исчез еще при посадке.

– Верно, коллега, верно! – обрадовался де Брайт. – Список есть! Вот теперь вы не отвертитесь, Гравс!

– Могу я на него взглянуть, господин профессор? – Ральф протянул руку.

Радостная улыбка на лице этолога померкла:

– Не можете. Эта проклятая бумажка была во втором сундуке. В том, который исчез сегодня.

Рыжий хохотнул:

– Кто бы сомневался!

– Но должна быть и копия, не так ли? – Ральф перевел внимательный взгляд на Гравса. – Такие документы никогда не составляются в единственном экземпляре. Господин Гравс, у вас есть дубликат списка?

Теперь настала очередь рыжему смутиться:

– Нету! – неохотно признал он.

Де Брайт хлопнул тыльной стороной пальцев правой руки по ладони левой:

– Что и требовалось доказать! – триумфально выкрикнул он. – Вы и его потеряли! Я же говорю – бардак!

– Ничего не бардак! – огрызнулся рыжий. – Копию иметь мне и не полагается. В Данарсе багаж грузили работники порта, то есть совсем другой отдел нашей компании. 

– Вы можете затребовать копию у них? – спросил Ральф.

– Не могу, – с вызовом бросил Гравс. – Согласно постановлению Сената номер двадцать четыре дробь два это закрытая частная информация!

– А если затребует сам господин профессор?

– Нет! – Гравс тихо ликовал. – Согласно поправке номер три ко все тому же постановлению, господин профессор должен будет удостоверить свою личность. Однако в законе нигде не прописано, как это сделать с помощью телеграфа, колдофона, или другого техномагического средства связи.

Ральф задумался. У меня сложилось впечатление, что в юриспруденции он разбирается гораздо хуже, чем в точных магических науках.

Де Брайт сдавленно заскулил:

– Бюрократы, крючкотворы...

Рыжий мстительно ухмылялся.

– Господин Гравс, а можем ли мы хотя бы осмотреть место хранения багажа? Чтоб самим убедиться, что подмена невозможна. – Кажется, Ральф хватался за соломинку.

– Исключено! – агент блаженствовал. – В служебные помещения посторонним вход закрыт. У нас на корабле действуют очень строгие правила.

Де Брайт вспыхнул:

– Правила? Да какие правила?! Мало того, что вы сами не ищете мой багаж, так еще и мешаете нам это делать?

– Сожалею, но таков закон! – Гравс поклонился.

– И что же вы предлагаете?

– Поступать по инструкциям. В Орраленде вы обратитесь в местный офис нашей компании. Все офисы являются единым юридическим лицом, так что они смогут затребовать в Данарсе список утерянного и выплатят вам компенсацию.

– Но у меня пропало совсем не то, что в том списке!

– Значит составят новый список! – Гравс выудил из кармана наглаженный платок и вытер лоб.

Профессор застыл с открытым ртом. Ральф захлопнул блокнотик.

– Господин сыщик, – взмолился всеми позабытый тролль, – мне работать надо. Я могу идти?

– Можете, – коротко ответил тот. – Когда вы нам понадобитесь, мы с вами свяжемся.

Тролль испуганно вытаращился на парня и, словно боясь, что он передумает, торопливо скрылся за дверью. В наступившей тишине было слышно, как быстро удаляются его шаги. Потом невнятный гул зрительного зала перекрыло визгливое дребезжание звонка. Профессор вздрогнул.

– А чтоб тебе, – пробормотал он, суетливо стаскивая перчатки. – Совсем выпустил из виду... время выпустил из виду...

Перчатки окончательно превратились в бесформенные клочья. Ученый проворно зашвырнул их в дальний угол комнаты.

– Ну, Гравс!.. – выплюнул он в лицо рыжему, и, прежде чем тот успел как-то отреагировать, выбежал прочь. 

Агент посмотрел ему вслед и нервно дернул уголками рта. Я зачем-то достал из кармана пригласительную.

– Полагаю, на этом инцидент исчерпан, господа, – Гравс сладко улыбнулся нам с Ральфом. – Смею покорнейше просить вас покинуть служебное помещение.