из дополнительных материалов

Много раз Лакоты и Шайены утверждали в своих интервью, что осенью 1876 года они возвращались в агентство, готовые уйти с военной тропы, и что армия нарушила их мирные планы. Не следует считать это пустым вымыслом. Среди индейцев было немало тех, которые официально считались мирными, но с удовольствием выезжали «размяться» на вольных территориях. Они прекрасно понимали, что о своих подвигах им надо помалкивать, вернувшись в агентство. Вспомнить хотя бы Лютера Стоящего Медведя: он расспрашивал своего отца о гибели генерала Кастера, но тот сказал, что об этом нельзя говорить. Да, они были мирными, то есть согласились жить в агентстве, но они не желали распрощаться навсегда с привычным им образом жизни и пользовались всякой возможностью погостить некоторое время у своих северных родственников и поучаствовать в их войне. Но сами они называли себя мирными и, пожалуй, были искренни в этом.
 
Нападающий Самуэль (из племени Охенонпа) был семнадцатилетним юношей в 1876 году: «Миролюбивая община, получавшая  провизию в агентстве, отправилась весной на север. Они насчитывали сорок четыре семьи. Осенью, направляясь обратно в резервацию, они остановились возле Тонкого Перешейка. Генерал Кастер был уже убит, поэтому они решили направить кого-нибудь в агентство, чтобы проведать, как обстоят дела. Им казалось, что всё слишком неспокойно, всё перевёрнуто вверх дном. Индейцы слышали о том, что в агентстве у всех Лакотов отняли лошадей. Поэтому они посовещались и решили отправить людей на разведку, чтобы понять, безопасно ли им возвращаться в резервацию. В агентство поехали Охотится-За-Врагом, Чёрный Конь, Стоящий Бык, Не-Трогай-Это. Община ждала их возвращения, а в это время генерал Крук возвращался из экспедиции против северных племён. Скауты доложили Круку о лагере на Тонком Перешейке, и наутро солдаты атаковали…» (Интервью для «Sunshine Magazine», 10 декабря 1928)

Северный Шайен по имени Высокий Бык: «На Тонком Перешейке солдаты дрались с маленькой группой Лакотов, которые отделились от основного лагеря, чтобы поохотиться на оленей. В то время от главного стойбища оторвалось десять или больше таких маленьких охотничьих групп. Солдаты напали на эту группу и убили людей. Несколько Лакотов смогли добраться до нас, мы помчались к Тонкому Перешейку и ударили по солдатам. Мы бились почти весь день. Некоторые перебегали с вершины хребта в глубокие лощины и стреляли наугад» (Интервью Уолтеру Кэмпу, 22 июля 1922 году).

19 сентября 1976 года один из старших офицеров (Lieutentant Colonel George P. Buell), участвовавший в осенней кампании, направил официальный доклад, в котором содержатся любопытные детали, касающиеся тех событий: «Много Щитов — муж Надувшейся Женины и отец девочки по имени Жёлтые Волосы, которые были взяты в плен в числе других индейцев на Тонком Перешейке девятого сентября. Много Щитов приехал ко мне, чтобы выяснить, на каких условиях его племя может сдаться. Вернувшись обратно, он обнаружил, что лагерь уничтожен, все убиты или взяты в плен. Много Щитов предполагает, что его жена, дочь и сын находятся среди пленных.

Он принадлежит к общине Вороньего Пера и пришёл к нам, чтобы говорить о мире и капитуляции. Он хотел выяснить, что будет с его людьми, если они сложат оружие. Но вернувшись к месту своего стойбища, он обнаружил, что лагерь был атакован армией. Я настоятельно прошу вернуть ему его родных, если они находятся среди пленных. Много Щитов покинул лагерь, чтобы выяснить, может ли он отвезти свою семью в агентство. Он не принимал участия ни в каких сражениях.

Мои скауты, выехавшие отсюда девятого сентября с целью найти генерала Терри, возвратились вчера ночью. Возле Белой Горы (White Butte) они напали на широкий кавалерийский след, ведущий на юг. Они двинулись по следу и добрались до Тонкого Перешейка, где обнаружили разорённый индейский лагерь числом примерно в сорок палаток. Они видели обуглившиеся останки оружия, шкур, котелков. Чуть раньше скауты видели с высокой горы основной лагерь индейцев. Индеец по имени Ранит-Сам-Себя, сопровождавший моих скаутов, первым заметил лагерь. Скауты предполагают, что в стойбище было от трёх до четырёх тысяч палаток. Кавалерийский след тянулся милях в семи от этого стойбища. Судя по состоянию следов, безостановочно лил дождь.   

На Тонком Перешейке они обнаружили широкий след индейских пони, возможно, около двух тысяч лошадей. Судя по следу, индейцы преследовали армейскую кавалерию и прошли там не ранее часа-двух тому назад. Скауты поехали по следу и вскоре наткнулись на тела двух солдат, обожжённых и сильно изуродованных. Вероятно, там был бой. Продолжив двигаться по следу, скауты нашли индеанку, удравшую от солдат. Она рассказала им, что на Тонком Перешейке было уничтожено сорок палаток, у Лакотов отняли всех коней, десятерых индейцев убили, девятерых схватили. Несколько человек успело убежать их лагеря в основное стойбище и рассказали там о беде. Около двух тысяч воинов прибыло оттуда сразу. Так сообщили мои скауты. Женщине удалось бежать, когда индейцы завязали бой с отступавшей кавалерией.

Кавалерийский след был очень широкий. Вдоль него лежало много мёртвых лошадей с вырезанными из них окорками, словно солдаты или индейцы кормились мясом коней. Женщина рассказала, что Лакотам удалось отбить у солдат почти триста голов своего табуна. Ранит-Сам-Себя сказал, что имели место, судя по следам, три боестолкновения после того, как индейцы начали преследовать кавалерию.
Скауты сказали, что индейцы повернули обратно, дойдя до подножия Чёрных Холмов. Этот след кавалерии, как утверждают скауты, вёл в сторону Чёрных Холмов. Нет никакого сомнения, что наша армия схватилась с враждебными индейцами. Чем всё закончилось, можно говорить с определённостью лишь после того, как командиры пришлют вам свои доклады. Моя информация базируется только на сообщениях индейцев».