Глава 2

  В окопах, вырытых в полный профиль, привалившись спинами к стенкам, сидели бойцы, застиранные гимнастерки, выцветшие пилотки. Рядом каски, винтовки, прислоненные к рыже - желтой глине.
- Не, ну ты посмотри, «рыбка», вот хмыри, крохоборы тряпичные, гимнастерки с убитых поснимали, да бабам в лагеря свезли,  наверное, те дырки от пуль заштопали, кровянку застирнули и на нас напялили!
 Солдат, с усталым выражением лица и безучастным взглядом, неторопливо повернул голову к говорящему:
- Сколько раз я тебе говорил, что моя фамилия – Рыбалко, а ты заладил свое «рыбка» да  «рыбка».  Ну, дали тебе, Гвоздев,  как собачонке кличку, так и отзывайся на неё.
 -  Не гони волну, что «рыбка», что Рыбалка один хрен, убьют, так в похоронке правильно писарь твое фамилиё впишет!
 - На все воля божья, сын мой, без его воли не один волос не упадет с головы человеческой! – прогудел густым басом  боец плотного телосложения.
- Ну, ты дьяк, заладил свое – воля божья, да воля божья! А где он твой бог, вон какую войну допустил! – не унимался остролицый.
- За грехи людские война, то вот ты, сын мой, какие праведные дела в жизни своей совершил? – развернулся бывший священнослужитель в сторону говорившего.
- Дела, делишки - у кого излишки, мы приберем к своим рукам, - приблатненным тенорком затянул Гвоздь, - а впрочем, и я на доброе дело раз пошел. Бабка с кошелкой на рынке, раззява этакая, прикупит пучок редиски  и кошелечек в корзинку кинет, прикупит пучок лучка и кошелечек в корзинку кинет! Вот я и подрезал тот кошелечек! Она пучочек снова прикупила – хвать, а кошелечка и след простыл!
  - Кошелек, кошелек, кошелечек,
  Как люблю я твой пухленький бочочек, - пропел снова Гвоздь,
- Так она такой хай подняла, такой хай, что я быстренько пролистнул содержимое кошелечка, да и было то там рублей тридцать с мелочью, я червонец ей оставил и кошелек в кошелку-то и подкинул. Чем не доброе дело?
  - Сволочь ты, Гвоздев, старушка на последние деньги, может, на поминки, продукты закупала, а ты её ограбил! Вернул он ей червонец, добродетель, чей червонец-то? – Рыбалко, подвинул к себе винтовку, - Такие как ты, долго по земле не ходят!
- Ты на что, фраер намекаешь? На кого бухтеть собрался?! Да я тебя…
- Что ты меня? В атаку вместе пойдем, а там всякое может случиться …
- Давай, давай, фраерок, посмотрим, как карта ляжет, кого фортуна любит!
- Тише вы, распетушились, лейтенант идет! – подскочил дремавший в глубине окопа солдат. Все вскочили, стали поправлять ремни, пилотки, осматривать амуницию.
- Да какой же он лейтенант, на нем и погонов-то нет, - Гвоздь расслабился, принял вальяжную позу, - Свой мля, в доску, штрафняк!
 - А ну, смирно ты, вша лагерная, - сурово надвинулся на него боец могучего телосложения,- штрафняк, не штрафняк, а он не гонит солдатиков как баранов  на бойню!
- Вы что тут все белены объелись что ли, - заверещал Жорик, - смирно, не смирно, лейтенант, не лейтенант! – да манал я на всех гражданинов начальничков!  - заёрничал Гвоздь, - мы тоже срока мотали и законы кой какие знаем!
 Придвинулся к Анохину и, глумливо изгибаясь, нелепо жестикулируя, осведомился:
- А вот ты, лейтенант, как им кажется, здесь гражданин начальничок, и пороху ты хапнул в две ноздри, но и мы не дешевые фраера, зону топтали и по две, и по три ходки!
Жора Гвоздь  рванул на груди гимнастерку:
- Полюбуйся на иконостас, накалывать негде, мы вот так срока мотать могём!
Жестикулируя, чуть согнувшись, пропел с напускной хрипотцой в голосе:
Ах,  зона, зона, лагерь  всем  нам  мама,
И  нары  черные,  под  боком  как  жена.
Тут  как в очко- то перебор,
                то бьёт туза крестовка дама,
Десятый год сижу – в наколочках спина!
- Все сказал? – Анохин  спокойно выслушал все высказывания Гвоздя, - Как фамилия?
- Ну, Гвоздь, … промямлил вновь прибывший боец.
- Что, такая короткая фамилия? - переспросил лейтенант.
- Погоняло это у меня такое – «Гвоздь», а вообще-то Гвоздев моя фамилия! – распрямился вор.
- Так вот, боец Гвоздев, через четыре часа мы пойдем в атаку, вон на ту высотку, а там пулеметы и не один, заметьте Гвоздев, сзади тоже будут пулеметы, вернуться не удастся никому. И даже если вы будете ранены, назад хода нет – свои пристрелят! Так что у нас у всех один выход, для того что бы остаться в живых, бежать в атаку вон на ту чертову высотку и бежать как можно быстрее, пока дождичек из пулеметов не замочил. Вот так и получается, что я, должен вам объяснить, как нам добежать живыми и заткнуть те чертовы пулеметы.
- Вам все ясно, боец Гвоздев?
Гвоздев, неуверенно потянул правую руку к голове
- Да, вроде, ясно …
- Не слышу! - Анохин голосом, как хлыстом стеганул стоящего перед ним бойца.
- Так точно, товарищ лейтенант! – звонким голосом откликнулся Гвоздев.
- А теперь не мешайте и дайте пройти, нам надо еще глазами поелозить по  этой чертовой высотке. Епифанов, ко мне!
- Есть, товарищ лейтенант,-  боец плотного телосложения  эхом откликнулся на призыв.
Анохин в сопровождении Епифанова, теснясь прошли мимо бойцов в узком окопе к дальнему выступу и стали прилаживать стереотрубу.
- Эй, кто тут из старых окопных сидельцев, - Гвоздь извлек из-за уха припасенную папиросу, - А что, он, правда, из лейтенантов?
- Спроси у Митрошина, он с ним третий месяц воюет, у нас,  браток, месяц за год идет! – отозвался дремлющий боец.
- Ну, не третий, а как второй кончился только, и за это время столько люда к нам понагнали, а вот с лейтенантом посчитай, шестеро нас осталось, те,  кто сам на сам воевал да отсидеться в кусточках думал, те в первую очередь и гибли. Лейтенант, он как считает – раз нам погибать выпадет, так делать надо это с пользой!  - Митрохин смахнул с плеча просыпавшуюся влажную глину.
 - Как можно с пользой окочурится? – Гвоздь придвинулся к говорящему бойцу.
- А вот так, с пользой и все тут! Лейтенант Анохин, он как рассуждает – стреляет немец в нас, так и мы не с пустыми руками, он хочет нас убить, так ты вперед его убей, а лучше двух. Вот тебе и польза, другого не убьют! Их сколько? Ну, миллион, ну, два! А нас сколько по всем фронтам? Поболее будет!
- Немец, он оружием воевать любит! Вон у него сколько техники и получше нашей,  – очнувшись от дрёмы вступил в разговор соседний боец.
- Ты что? Пораженческие настроения сеешь? – с издевкой спросил его Гвоздев,
- А ну как политрук услышит или кто настучит?
- А, один пес! Политрук за меня в атаку не побежит, а через четыре часа может и стучать некому да и не на кого будет! Оставь-ка, браток, лучше покурить! - протянул он руку к Гвоздю.
 - Лейтенант Анохин, он как поучает, рванулся вперед в атаку, пулеметчик не сразу будет стрелять, пока приноровится, прицел возьмет, секунд тридцать провозится, тут можно метров пятьдесят, а то и восемьдесят, кто более прыткий окажется, за один раз отмахать. Рванул, пробежал и падай, катись боком в сторону, прикройся кустиком, кочкой, да хоть стебельком травиночки. Пулеметчику прицел поправить надо? Надо! А ты уже в другом месте и ползком вперед хоть на метр да вперед! Пока он прицелом дергает, ты снова бросок, три, пять метров вперед и снова кувыркайся, ползи, но вперед, поближе к этому гаду. А как подобрался на бросок гранаты, швыряй лежа с замахом и все! Наша взяла - вперед!
- Это кто же такой чемпион гранату более пятидесяти метров бросить может? – остановил говорившего Гвоздь.
- Да ты и сам чемпионом будешь. Лейтенант  как прикажет:  с одной гранаты «рубашку» снять, она для чего? Для осколков! А снимешь с нее «рубашечку», вот тебе на целых триста граммов меньше, летит метров на тридцать дальше! Где оглушит, где глаза землей засыплет, стрелок и замешкался, а ты вот он, в штыки его, сволоча, в ножи, не мешкай затвор дергать. И главное – двигайся, дергайся из стороны в сторону, так в тебя меньше попадут! Да подожди, сейчас лейтенант придет и возьмет вас на тренировку.
- А чего он там высмотреть хочет в свою трубу? – Гвоздь снял сапоги, – вот заразы, сползают! – ругнул он портянки.
Митрошин не спеша подошел к Гвоздеву.
- Самое паскудно дело, когда портянки не на месте, и ноги сотрешь и  далеко не убежишь! Давай помогу. Смотри,  и  он стал ловко перематывать серый лоскут ткани на своей ноге.
Вернулись Анохин с бойцом Епифановым.
- Товарищи бойцы, из вновь прибывшего пополнения, справа от вас по ходу сообщения, есть овражек, прошу вас проследовать за мной, вещмешки не брать, только личное оружие.
 Сказал и пошел в указанном направлении, за ним проследовал Епифанов, нестройной шеренгой, переговариваясь, потянулись остальные бойцы.